Привет из будущего

      Пыль липла к коже, а ветер, пахнущий серой, бил в лицо своей тяжестью. Света здесь не было. Только тьма. Кромешная. Пугающая.       Вики оглядывается, в надежде хоть что-то разглядеть здесь, на автомате держа руки перед собой, готовясь обороняться. Где она? Что это за место? И как она тут оказалась? Не ясно.       Пара-тройка шагов вперёд, чьи-то приглушённые крики из ниоткуда и отовсюду, и громкий стук собственного сердца. Здесь было страшно.       Уокер не знает, что думать. Может это очередное видение? Но если это и так, то какой смысл оно в себе несёт? Зачем ей видеть его? Вопросов было много, а вот ответов не было совершено.       Краем уха улавливает движение позади себя и тут же оборачивается, в руке зажигая магический шар. Но никого она так и не увидела. Показалось?       Однако чей-то громкий голос не даёт так думать и дальше. — Кто ты такая?! — слышит она издали, делая попытки вглядеться в незнакомца. Интонация его грубая, враждебная, полностью пропитанная сталью.       Не успевает ответить, как чей-то силуэт мелькает перед глазами, а у своего горла Виктория чувствует острие ножа. — Жить хочешь?! Отвечай! — незамедлительно требует незнакомец, чью внешность Вики пыталась разглядеть сквозь клубы пыли.       Дыхание на секунду сбивается. Она не верит своим глазам…       Перед ней стоял мальчик лет двенадцати. Весь перепачканный, как в саже, одежда поношенная, местами дырявая, в руках крепко зажат нож, а в угольно чёрных глазах сверкают искры гнева. Тёмные, уже порядком отросшие волосы лезли ему в лицо, из-за чего он остервенело смахнул их в сторону. За спиной два чёрно-белых крыла, одно из которых неестественно вывернуто, чем доставляло сущий дискомфорт.       Этого мальчика было трудно не узнать, но ещё труднее было сейчас хоть что-то сделать. Настроен тот был серьёзно.       И всё же это видение… Иначе как Непризнанная увидела бы подростка Маля? — Маль, пожалуйста, опусти нож, я не причиню тебе вреда, — поднимает ладони вверх, чтобы доказать, что она безоружна и нападать не намерена. — Откуда тебе известно моё имя? — хватка его слабеет и он опускает нож. Обходит её и всматривается в женские черты лица. Между бровями залегла морщинка, а губы сжаты в тонкую полоску. Взгляд его оценивающий, недоверчивый, но в тоже время заинтересованный. Ему явно было интересно узнать, откуда эта незнакомка знает, как его зовут.       Но ответа на этот вопрос Вики не находит. Если она скажет, разве он поверит? А поверит ли он сейчас хоть единому её слову? Она очень сильно сомневалась.       И Андреас очень похож на своего отца. Видя его почти в том же возрасте, что и сына, эта мысль появляется в голове самостоятельно.       Уокер хотелось ему помочь. Он стоит сейчас, не зная, что думать, сжимая нож в руке, всеми силами игнорируя боль в сломанном крыле. Хотелось прижать его к груди, крепко обнять и ободрить. Подарить надежду. Он со всем справится, он выберется из этого личного Ада. — Ты видение! Ещё одно Его испытание, я знаю! — Маль вновь замахивается ножом, но совершенно не собирается атаковать. На миг она видит в его глазах слезы, — Убирайся! — Я не собираюсь делать тебе больно… — она тянет к нему руку, но тот тут же направляет лезвие ей в грудь, вероятно, желая запугать. Однако в голубых глазах больше не было страха. Сердце обливалось чистой жалостью. — Я тебе не верю! Тут всё делает больно, тут всегда плохо!       Слезы душат его изнутри, но Маль не даёт им выступить, всячески стараясь сдержать порывы. Если он заплачет сейчас — будет лишь хуже, он не сомневался. Если Он увидит хоть одну слезинку, ему несдобровать. А сломанное крыло и так болело, слишком медленно регенерируя.       Это не укрывается от девушки. Она всё равно делает шаг к нему и садится на корточки. Смотрит прямо в тёмные глаза, видя там полное непонимание. Хотя, может, ей оно было даже и на руку. Пока мальчик плохо понимал, что происходит. — Я знаю, что у тебя в будущем всё будет хорошо. Ты выберешься отсюда, ты будешь свободен, — осторожно, не прерывая зрительного контакта, берёт его за предплечья, большими пальцами поглаживая тёмную от пыли кожу. Маль же стоит, как солдатик, не шелохнувшись, — Ты будешь счастлив, — и пусть на самом деле его будущее ещё будет тернистым, не таким уж и радужным, ей хотелось дать надежду. Ведь она умирает последней, верно? — Откуда тебе знать? — он не верит ни единому слову. Но это… Так хорошо звучало, так хотелось бы, чтобы это стало реальностью. Однако Маль давно перестал верить в добро, в удачу и что всë будет хорошо. Хорошего здесь никогда не было. И не будет.       Подросток отпускает нож, устало оглядывая Непризнанную перед собой. Вики слабо улыбается, понимая, что всё же завоевала капельку его доверия. — Кто ты такая? Демон или ангел? Я не могу понять. И как тебя зовут, ты наконец скажешь? — Моё имя Вики. А кто я… Знаешь, я и сама не знаю… Один человек сказал мне, что во мне дьявольского и ангельского ровно наполовину, — вспоминает она слова Бонта и на секунду погружается в воспоминания. Самый чистый ангел, которого шатенка знала, с лёгкой полуулыбкой застыл перед глазами. — Он тебе дорог, да? — задаёт вопрос брюнет, — У тебя смягчилась энергия.       Уокер открывает и закрывает рот как рыба. Дорог? Был ли Бонт ей дорог? Видимо, её подсознание решило всё за неё. Да и, не будем скрывать, она была с ним согласна. Бонт был ей дорог, несомненно. Пусть и знакомы они были не так долго… — Очень. Он очень мне дорог, — признается Виктория, — А у тебя есть дорогой человек?       Пару секунд безмолвной тишины. — Никого. У меня никого нет. Но… . Я помню, что у меня когда-то были родители, — пожимает плечами, опуская глаза, — Но я не помню, как они выглядят.       Непризнанная закусывает губу. Бедный, бедный ребенок. Остался совершенно один, отдуваясь за чужие ошибки. Разве он виноват, что был рождён таким? Разве можно было с ним так обойтись, забрав всё? Абсолютно всё, не оставив и капли. Разве можно было сбагрить в самое ужасное место, просто в надежде, что тогда никто не прознает про эту фатальную ошибку? Разве он заслужил такой гнев Шепфы? — Они всегда с тобой, даже если ты их и не помнишь, — она шмыгает носом, кое-как сдерживаясь, чтобы не заплакать, — Вот тут, — тыкает пальцем ему в грудь, где громко билось сердце. Маль следит за каждым её движением, и ещё какое-то время смотрит туда, куда она указала. — А ты? Ты останешься со мной? — с мольбой в глазах спрашивает мелкий, — Ты ведь не уйдёшь? — Думаю, что я здесь ненадолго, — в горле застревает ком. Но ей совершенно не хотелось ему врать, — Извини. — Тебе не за что извиняться, — он отворачивается, потерев щеку рукой, — Но ты… Если будет возможность, приходи ещё. Только тут нельзя плакать. — А я не буду плакать, — улыбается, и, неожиданно для мальчика, гладит его по голове. Тот смотрит на неё странно, отрешённо, будто бы ожидая подвоха. Но, так и не находя его, расслабляется, позволяя себя касаться.       Вики чувствует, как воздух вокруг становится тяжелее и её что-то, как щипцами, вытягивало отсюда. — Мне, кажется, пора. Но обязательно помни, что ты выйдешь отсюда и будешь свободен, договорились? — она успевает коснуться его ладони, пока пространство неумолимо сужалось.       Уокер продолжала смотреть на него, уже не слыша, что он пытался ей сказать.       Громкий хлопок. И Маль снова один в том ужасном месте. Один на один со своей болью.       Девушка громко вдыхает воздух и резко подымается в кровати.       Открыть глаза никак не получалось. Она прислушалась к обонянию и ощущениям.       Лёгкий полумрак, запах камина, соснового леса и реки… Это сочетание нельзя было с чем-то спутать. Плюс сюда добавлялось лёгкое послевкусие лаванды, и чего-то пряного.       Чьи-то тёплые руки берут ее за плечи, делая усилия, чтобы она легла обратно. — Я не хочу, — глухо отзывается Вики, совершенно не улавливая связь с реальностью. Что происходит?       Только сейчас она поняла, что её ужасно мутит. Громкий стук собственного сердца затмевал все остальные. — Ты лихорадишь. Ляг, пожалуйста, обратно.       Не став перечить чьим-то заботливым рукам, шатенка делает так, как просят.       Волосы липли к вспотевшему лбу, а тело было настолько горячим, что магма была лишь льдом в сравнении с ней.       Крылья, раскрывшиеся на всю ширину кровати, мелко подрагивали, доставляя ещё больший дискомфорт.       Голубые глаза распахнулись из-под пушистых ресниц. Все было размыто. По голове будто стучали тысячи молотков, отбивая самые разные мелодии. Вики постепенно настроила фокус зрения и рассмотрела, кто перед ней сидит. Мальбонте…       Он был ужасно сосредоточенным, хмурым, лицо его выражало всё, но и ничего одновременно, а во взгляде читались переживания и… Забота? Наверное, ей чудится. — Маль? — почти шёпотом зовёт его, тяжело набирая воздух в грудь. — Да? — Мне жаль.       Он изгибает одну бровь. О чем она?       Мальбонте наполняет тазик свежей холодной водой, прихватив с собой полотенце. Осторожно смачивает ткань, кладя её ей на лоб. От резкого контраста температур Вики слегка вздохнула. — Что ты хочешь сказать? — Мне жаль, что с тобой всё так случилось. Ты не заслужил такого. Я… Я видела тебя маленького. Такого же, как Андреаса, и я… Ты сильный, ты справился, — она, не совсем соображая, что делает, берёт его за руку. Заглядывает в тёмные глаза ещё раз, слабо улыбается, вновь вздохнув, — Но маленький мальчик не заслужил всего того, что пережил.       Полудемон, словно застывшая статуя, так и остаётся сидеть так. Видения из его жизни, видимо, совсем её измотали. Он, перекрутив их короткий диалог заново, улыбнулся. Кончиками пальцев осторожно провел по её щеке, поборов желание оставить невесомый поцелуй. Кожа до сих пор горела. — Это было слишком давно, Вики, жалеть уже не о чем, — тихо произносит мужчина, отвернувшись. Нет смысла ворошить прошлое. Его, увы, не поменять. Хотя, в нынешних обстоятельствах, это казалось вполне реальным, но даже если бы Малю сейчас сказали, что он может поменять любой фрагмент из прошлого — он бы отказался. В любом случае всё бы пришло к одному — заточение у Шепфамалума, — Возьми, — протягивает ей стакан с водой, снова принимая вид «камня».       Виктория, чуть приподнявшись, берёт стакан и делает пару глотков. Моментально становится легче дышать. — Где Андреас? Я чувствую след его энергии здесь, — внимательно всматривается в лицо полукровки, сжимая холодное стекло в руках. — Он у Ади. Твой дружок души не чает в нашем сыне. — Да, и сама вижу. Для него это даже… Хорошо. Ади заново начал жить, я не могу этому не радоваться, — Уокер слабо улыбается.       Маль помалкивает. Что можно было на это ответить? Нет, он конечно не против того, что рыжий таскается с мелочью, это наоборот было на руку. Так Андреас был под присмотром, когда у родителей возникали другие проблемы. Плюс Ади вызывал в мужчине уважение. А из этого следовало, что к взаимоотношениям сына с демоном, тот относился абсолютно спокойно. — Почему мне стало плохо? Всё ведь было нормально, — голубые глаза заглядывают в тёмные. Тишина. Кажется, он снова, как и с ухудшением состояния Андреаса, знал ответ, но продолжал молчать и утаивать. Ну вот почему всю важную и нужную информацию из него всегда надо вытрясывать? — Маль? — У нашей связи много, так скажем, побочных эффектов, и это один из них. Ты ещё не привыкла ко мне, — да, звучало странно, с учётом того, сколько времени они вместе сумели провести. Но они уже должны были привыкнуть, что когда-то всё идёт не по пути логики… — И как часто такое может быть? — Это скоро пройдёт, и надеюсь, больше не повторится, — он отводит глаза к окну, прожигая в запыленном стекле дыру взглядом. На душе почему-то было беспокойно. Будто бы скоро произойдёт что-то плохое, и… Стоп. А когда в последнее время было не беспокойно? Война буквально на днях, страх за жизнь сына, теперь ещё и Вики заставила понервничать, отрубившись… Всё чудесатее и чудесатее, а в планах до сих пор было так много невыполненных задач. — Тебе нужно отдохнуть, Вики, — почти заботливо произносит Мальбонте, — Ложись, поспи.       Он поднимается с кровати, как бы говоря, что она вся в её распоряжении, и уже собирается сделать шаг по направлению к креслу со столом, но его резко останавливают за руку. — Не позволю тебе больше спать в кресле, если ты туда собрался, — через чур уверенный тон и крепкая хватка, — Это, в конце концов, твои покои и… Кровать для одной меня большая, ты можешь спокойно лечь на вторую половину.       Полудемон едва заметно улыбается. Это было довольно неожиданно. — Только если ты настаиваешь. — Настаиваю. Тебе тоже нужно отдохнуть.       Не смея перечить, брюнет опускается на кровать, наконец принимая лежачее положение за пару суток. Только сейчас понимает, что в общем-то, Уокер права. Он устал как собака. По телу проходит волна расслабления.       Шатенка переворачивается в его сторону, подпирая голову ладошками. Пару раз смотрит на него, задумавшись о чём-то, и вскоре закрывает глаза, тихо засопев.       Уснула.       Маль, не делая лишних движений, просто наблюдал за её спокойным сном, стараясь вовсе не скрипеть пружинами, вспоминая, как она проснулась только из-за этого еле слышимого звука.       Сердце громко бухало в груди, пока такое нежное, щемящее чувство разливалось по венам. Это было странным ощущением, которое обычно Мальбонте отторгал, не давая взять ему над собой власть. Но сейчас, кажется, сдался, понимая, что всё время чувствовал Бонт к девушке.       Закрывает глаза ладонью, тихо усмехаясь.       Как же до этого дошло? Как он смог её полюбить?       Его рассуждения прерывает шорох рядом. — Пожалуйста, не уходи, — тихо, почти не слышно произносит Вики сквозь сон, нащупывая его ладонь. Сжимает его пальцы и будто бы успокаивается. — Я не уйду, обещаю, — также тихо произносит мужчина, изогнув губы в полуулыбке. Поправляет ей свободной рукой одеяло, и осторожно заправляет выбившуюся прядку за ушко.       Теперь он прекрасно понимал себя из будущего. В такую девушку трудно не влюбиться, ещё труднее делать вид, что она тебе безразлична…       Он на секунду закрывает глаза, в попытках разобраться в своих мыслях и разложить их по полочкам, как слышит громкий стук в дверь.       Неохотно поднимается, отпустив ладонь Уокер, и в пару движений открывает дверь стучащему, энергию которого сразу же почувствовал. — Что такое, Саферий? — в пол голоса задаёт вопрос полукровка, косясь в сторону Непризнанной, думая, как бы её не разбудить.       Азиат, сложившись пополам, пытался отдышаться и произнести свою речь. — Мой Король, войско Цитадели у границы лагеря…