Любитель книг

— Ну и вот, мы целый день таскали этот пустой ящик и делали вид, что он тяжеленный. Иногда помочь просили, например, в трамвай занести. И челы такие — оп, хватают, а он лёгкий. Кто-то ржал, кто-то ругался, — Мишка отпил ещё немного пива из кружки и продолжил изображать из себя ветряную мельницу, размахивая руками, словно лопастями. — А под вечер менты тормознули. Ну, я уже кураж поймал и сказанул им, что у нас там труп расчленённый. — И что дальше? — Андрей смотрел на него с искренним интересом, откусывая кусочек от сыра-косички. — Забрали в ментовку, чё. И препода вызвонили. Он потом объяснялся, нафига такие задания студентам даёт. Весело, короче, было. — Меня тоже так однажды остановили, я большой холст нёс, скрученный, а менты подумали, что труп завернул и спрятать хочу. Это до армейки ещё было, — Андрей посмеялся вместе с Мишей, но украдкой вздохнул, сделав вид, что сдувает с пива пену. Уже третий раз за эти две недели они зависали с Михой в баре, и всё вели себя, как... Как приятели, блин, которые давно не виделись. Как будто и не было ничего раньше. Но Андрей знал, что Миша ещё не раз приходил на выставку и залипал на картины. Сука, поговорить бы, а... Вот прямо сейчас, потому что скоро придётся уехать обратно в Питер, где ждут дела. — Мишка, — он заказал ещё пива, пересел на его диванчик и обхватил легко за шею, — ну чё вот мы, как эти... — Кто? — Вот именно: кто? — энергично сказал Андрей. — Кто мы теперь друг для друга? М? — А я тебе сейчас объясню, — Миша странно усмехнулся, приблизившись. — Видишь того парня у стойки? Ну вон, в светлых чиносах, башка ещё мелированная. Андрей посмотрел на паренька, худенького и невысокого, и кивнул слегка непонимающе. — Смотри, какая жопка, люблю сжимать такие, — Миша плотоядно облизнулся. — Я бы мог сейчас подойти к нему, угостить выпивкой, заболтать, охмурить, и всю ночь трахать, неспеша, со вкусом. И вообще закрутить с ним романчик, и классно проводить время. От этих слов Князю как-то поплохело. Горячая ревность непрошенной гостьей ворвалась в сердце и устроила там полный бардак, а Миша прижался ещё ближе, губами почти задевая ухо, и продолжил: — Но вместо этого я болтаю здесь с тобой и... И вспоминаю, как ты топил меня в ванне. А ещё, сука, представляю, как ты ставишь меня на колени, а я слушаюсь и называю тебя Хозяином. Миша договорил последнее слово, прикусил Андрея за мочку, зубами цепляя серёжку, и тоже заграбастал своей ручищей в захват. Князь, обомлев, медленно повернул к нему лицо и сказал одними губами: — Тогда... Поедем к тебе? Поиграем? — Не, Андрей, — Миша, не отодвигаясь, всё сильнее и сильнее вжимал его в угол. — Так дело не пойдёт. Я теперь учёный. Сначала контракт, потом всё остальное. Устные уговоры — это детская хуйня. Андрей стукнулся затылком о резную деревянную перегородку, что отделяла их столик от других, и прицокнул. Ах, вот в чём дело. Мише нужен всего лишь контракт, отношения DS, и ничего больше. Князь тут собрался в любви его купать, а она нахуй ему не надо. В груди что-то больно сжалось: новый Миша одним махом развеял все иллюзии, что напридумывались за эти годы. Он хочет быть классическим сабом, и всё. Андрей даже расстроился, но вслух сказал ровно и уверенно: — Хорошо, давай обсудим условия. Только не здесь, всё равно придётся куда-то ехать. — Я вызову такси, поговорим у меня. Мишина квартира оказалась небольшой студией: стандартный кухонный гарнитур, высокий барный стол, диван, шкаф, телевизор на стене, ноутбук на журнальном столике. Беспорядка не было, но и чистотой это жилище не блистало. — Снимаешь? — Конечно, откуда у меня бабки на хату в Москве. Миша скинул с дивана пару книжек, что там лежали, поманил Князя приглашающим жестом и деловито спросил: — Присаживайся. От руки будем писать или напечатаем? — От руки, — Андрей, садясь, случайно толкнул его плечом, присмотрелся к взволнованному лицу и вдруг почувствовал, что Мишка, кажется, играет. Отгораживается маской и не подпускает к себе близко. Господи, да неужели он так умеет? Андрей словно в зеркало погляделся, и вздрогнул. А Миша пощёлкал ручкой, которую вытащил откуда-то из-под дивана, и сказал: — Короче, Андрюха, самое основное моё условие — никаких других отношений, ни у меня, ни у тебя. Иначе я не согласен. И чтобы меня нельзя было, ну, в аренду там сдать или подарить кому-то, понимаешь, да? Андрей приподнял бровь и хохотнул. Вот это да, ставит свои условия, будто сам доминант, обалдеть. — Тематических отношений, ты имеешь в виду? — А? Ну... — Миша едва заметно растерялся, но тут же сориентировался. — Да, тематических, конечно. — Хорошо, я согласен, — легко кивнул Андрей, уверенный теперь, что кроме Миши ему никто не нужен. — Записывай. И давай выберем виды твоего служения. Я, слушай, хочу по-разному. Иногда только на время сеанса, иногда подольше, на весь день, к примеру. Не против? — Не. Только ты заранее предупреждай, а то вдруг у меня спектакль или ещё какая фигня. — А было б круто, если б ты отыграл спектакль с вибропулей в жопе. Или с зажимами на сосках, — позволил себе помечтать Князь, начиная ощущать себя наконец тем самым Хозяином. — Блин, ну... Ладно, это можно. Только это, ё-моё... Ещё кое-что. Я не ебался в жопу. Учти, чтобы не порвать нахуй. — Чё? Стоп, так и не... Ни разу? — от такого открытия у Князя слегка отвисла челюсть, а в паху потеплело. — Ты всегда был активом? — Да. — И... Много у тебя было партнёров? — Андрей спросил и весь подобрался, потому что ревность, падла, снова вгрызлась в рёбра. Миша надулся, словно воздушный шар, который вот-вот лопнет, и буркнул: — Какая разница? — Никакой, — Андрей не стал настаивать и решил, что расспросит Мишу об этом позже, когда тот станет рабом и не сможет уклониться от ответа. — Теперь стоп-лист. Появился у тебя? — Конечно, — он наконец-то слегка смутился, чем очень порадовал Андрея, успевшего ухватить в его интонациях и мимике прежнего Мишку. — Никаких игр с ссаниной и дерьмом, никаких тройничков, и ещё я боюсь высоты и очень замкнутого пространства типа гроба, когда похоронен заживо, понимаешь, да? Поэтому тоже, лучше такого не надо. Они ещё долго сидели над контрактом, обстоятельно его составляя, и к концу вечера Князь реально устал, привалился к Мишиному плечу и зевнул. — Ну, подписываем? — А хочешь — кровью? — вдруг предложил Миша. — По-серьёзке, типа. Кровь — это боль. А боль — это кайф. Я люблю, когда кайфово. — Мих, да чё, — начал было Андрей, но осёкся под Мишкиным требовательно-просящим взглядом. Чувствуя, что ввязывается в какую-то большую игру, совершенно не зная её правил, Андрей зачарованно кивнул и протянул ему руку. Миша увидел шрам, про который, похоже, забыл, и спохватился: — Бля... Кровь... Я не подумал. — Всё в порядке, — успокоил его Андрей. За эти годы ему стало как-то полегче. Время всё-таки лечит. Ярко-красная рубиновая капля вспухла на указательном пальце. Андрей поскорее приложил его к бумагам и постарался изобразить свою подпись. — Теперь мне, — нетерпеливо заёрзал Горшок. Князь осторожно взял его длинный красивый палец, поднёс к губам, согрел дыханием, близко-близко, на грани поцелуя. Подержал иголку над огоньком зажигалки и резко уколол прямо в центр подушечки. — Уй-я, — Миша поставил свой размашистый автограф и, облизывая палец, улыбнулся, словно ребёнок, у которого удалась шалость. — Ну всё, Князь. Договор скреплён. — Тогда давай, — Андрей откашлялся, набирая мощь в голос, и приказал: — поцелуй меня, Мишка. Покажи, как ты соскучился по своему Хозяину. Миша недоуменно моргнул, явно ожидая услышать какой-то другой приказ, а потом резко отмер и начал жадно целовать Андрея, навалившись на него всем телом. Князь чувствовал крупную дрожь, которая била его, и крепко держал за предплечья. Миша освоил искусство поцелуя на все сто процентов и был уже совсем не тем слюнявым юнцом, что раньше. Губы его мягко накрывали Андреевы, а язык осторожно, но страстно толкался вглубь, кончиком вычерчивая невероятные пируэты. Андрей отвечал активно и бережно, со всей душой, целуя не раба, а своего любимого Мишку, который тихонько постанывал прямо в поцелуй. — Как же ты хорош, Мишка. Как хорошо научился целоваться, умничка, — выговорил он, переводя дыхание, и опять нашёл Мишины губы. Боже мой, да как над ним доминировать, когда он такой сладкий, такой родной, пушистый и ласковый, как котёнок? Андрея совсем переебало, он полностью позволил Мише перехватить инициативу и растёкся по дивану. Миха оторвался, облизывая красные припухшие губы, и нахмурился: — Андрюх, ты чё? Где Хозяин-то, алё? Опачки. А вот это было зря. Андрей, который хотел уже сказать, что на сегодня все игры отменяются, передумал, быстрым движением оторвал Мишу от себя и сбросил на пол. Ну а чего? Контракт подписан, значит, надо доминировать. Тем более сейчас, когда Миша так восхитительно дерзит. Возбуждает крышесносно, пиздец. А любовь делу не помеха, Андрей придумает, как её выразить по-другому, ведь так? — Кто там развякался? Я допустил тебя к телу, а ты ещё недоволен? Будешь наказан за такую дерзость. Встань на колени. Мишкины глаза вспыхнули неподдельным всепожирающим пламенем. Андрей на секунду задумался, какое же наказание ему придумать, заметил упавшую книжку, подобрал. — Ого. Маркиз де Сад. Зачем тебе? — Решил изучить истоки, — хмыкнул Миша и поспешно прибавил, точно получая удовольствие от этого слова, — Хозяин. — И как, интересно? — Не-а. Такая мура, если честно. — Ну, тогда раздевайся, вставай на колени и читай вслух, любитель книг, — Андрей привольно расположил руки на спинке дивана, подобрал ноги и приготовился. Но не слушать, а смотреть. Любоваться своим Мишкой, который быстро разделся, послушно устроился рядом и начал негромко, но выразительно читать. Андрей даже не пытался уловить мысль и опутывал Мишу своим взглядом, словно плющ, что обвивает решётку забора. Широкие плечи его совсем раздались, а бёдра стали крепкими и мощными, аппетитными настолько, что у Андрея свело похотью яички. — «Он узнал состояние удовольствия от страданий другого. Постиг могучее потрясение и радость удовлетворенной похоти, когда нервы напряжены до предела, вызывая эрекцию, и, наконец, – освобождение, как обвал», — прочитал Миша и замолчал, схлестнувшись с Андреем взглядом. Князь одним пальцем приподнял Мишин подбородок. — Тоже хочешь обвалиться? Вижу, как хочешь. Только не сегодня. Клади хуй сюда, на сидение. Отлично. Босыми пальцами ноги Андрей погладил твёрдый крупный член, хуея от того, насколько приятно касаться подушечками выпирающих венок, и сам тоже сильно возбудился, но решил терпеть вместе с Мишкой. Отчего-то не хотелось кончать одному. — «В пору своей молодости Герцог способен был извергать сперму по восемнадцать раз в день, не выдыхаясь и оставаясь в конце таким же полным сил и свежим, как в начале». — Брехня, — отмахнулся Андрей, продолжая ласково гладить ногой Мишин член, словно раскатывая тесто, и зевнул. — Слушай, Мишка, а может, проверим на тебе? Стоп-стоп, без энтузиазма. В следующий раз, сейчас ты наказан. Давай дальше. Андрей опять отключился от смысла, любуясь бархатным низким голосом и подтянутым, очень красивым телом, будто специально вылепленным природным скульптором, и даже почти начал засыпать, уносясь на крыльях своих фантазий. Сцены разврата оказались жутко скучными и длинными, и умотавшийся за день Андрей на очередном описании «инструмента любви», щекочущего чей-то задний проход, поманил Мишу к себе. — Миш, всё, хватит. Расстилай диван, будем спать. Я ведь могу остаться? — Конечно, Хозяин. Другого ответа быть не могло чисто технически , и Андрей, хитро ложась на чистую простынь, с наслаждением почувствовал, как спустя минуту к нему сзади прижался горячий, бесподобно возбужденный Миша, твёрдо упираясь в поясницу. — Тш-тш, спи, — Андрей завёл назад руку, похлопал его по бедру. Такие вот теперь обоюдные наказания, блин.