Школьная любовь

      Хара не помнила, как дошла дома, как упала на кровать.       Реветь уже не было сил, но слезы все не останавливались.       Она так и уснула: не снимая школьной формы, лицом в подушку.       Разбудил ее вибрировавший под ребрами телефон. Пока пыталась достать из кармана пиджака мобильник, он стих. Жмурясь от раздражающего глаза света, она разглядела пропущенный от Мицуи. Пока в сомнениях обдумывала, стоит ли перезванивать, брякнуло уведомлении о новом входящем сообщении.       «Выйдешь?»       Хара резко села, сон как рукой сняло.       Она подскочила с кровати и выбежала в коридор, проверяя, вернулась ли мама.       В доме было тихо и темно.       Хара второпях стягивала форму, взглядом ища толстовку и джинсы.       Переодевшись, сверила время на телефоне и выскочила из дома, бренча ключами.       Успевает.       Хара шла молча, не улыбаясь и опустив голову, но сердце предательски трепетало от радости.       Мицуя ждал ее там же, где в первый раз высаживал.       Уверенно сидя на мотоцикле, спрятав руки в карманы черных штанов.       Ей практически не приходилось сталкиваться с таким Мицуей: бесстрашно рассекающим улицы на байке, дерзким и решительным.       И от непривычной его грани обласканные, прирученные уже бабочки бунтовались, с новой силой яростно бились о ребра.       Хара подошла, избегая взгляда в глаза.       — Прокатишься со мной? — Мицуя же смотрел в упор.       Она мялась, вжимая ногти в ладонь.       Он наклонился и, поймав ее за руку, притянул ближе.       Взяв шлем, Мицуя аккуратно убрал выбивающиеся пряди волос и надел его, регулируя застежку.       — Так удобно? — от нечаянных касаний его рук о губы ток разливался волной по телу.       Хара кивнула, все еще пряча глаза.       — Теперь не съедет, — усмехнулся он.       Она едва успела отвернуться, скрывая улыбку и вспоминая о своей первой поездке.       Устроившись на сидении, она с трудом поборола желание быстрее его обнять и демонстративно взялась за поручни.       Прежде чем сказать, Мицуя несколько секунд ждал.       — Ты прикалываешься?       Его требовательный тон не предполагал возражений.       Хара тут же отцепилась от поручней и прижалась к нему, обнимая и растерянно заглядывая в зеркало, чтобы с замирающим сердцем увидеть его довольную ухмылку.       Уткнувшись в его плечо, она была готова запищать.       До чертиков классный.       Байк взревел, и они сорвались с места.       Хара решила использовать второй шанс по максимуму и с любопытством наблюдала за пролетающим на скорости ночным городом. Яркий неоновый Токио открывался с новой захватывающей дух стороны, удивлял цветастыми быстро мелькающими вывесками, послушно расступающимися высотками и остающимися позади людьми; казалось, что сейчас она наконец-то поспевает за его бешеным ритмом.       И совершенно не страшно.       Мицуя чувствовал ее расслабленность, и от ее безусловного доверия сердце приятно щемило.       Через несколько минут езды по тихим дворовым улицам повело холодным речным воздухом, и они остановились у безлюдного моста у реки.       Хара оставалась сидеть на заднем сидении, наблюдая, как Мицуя проворно пересаживается, устраиваясь к ней лицом.       Их колени теперь соприкасаются, а глаза оказываются на одном уровне.       Мицуя мгновение смотрит прямо в ее, а затем протягивает руки к застежке и освобождает голову от шлема, вешая его на ручку байка.       — Это любимое место одного моего хорошего друга, — делится внезапно и отворачивается, всматриваясь в сонно темнеющую водную гладь.       Вода тихо плескается, умиротворенно омывает прибрежную землю, успокаивает, оседает неощутимо на волосах, коже, одежде, и под фонарным рассеянным светом Мицуя становится еще уютнее, ближе, роднее.       — Так безмятежно и спокойно, — выдыхает он, и Хара безоговорочно согласна, проваливаясь в ощущение обволакивающего комфорта рядом с ним.       Мицуя, не поворачиваясь, находит ее руки и едва лишь сжимает.       Хара думает, что ее мир еще никогда не был настолько реален и наполнен, превращаясь в единственно существующего сейчас человека напротив. Превращаясь в Мицую Такаши.       — Я говорил, что не хочу причинять кому-либо боль, — поворачивается он. — Но тебе — особенно.       Смотрит так пронзительно, тепло, влюблено.       Наслаждаясь отражением ответных чувств в ее глазах.       — И не хотел, чтобы ты становилась частью моей жизни из-за этого, — помедлив, — но и врать не хотел.       Хара слушает внимательно, не разрывает контакта глаз, через себя пропускает его обнаженную искренность.       — Так много есть того, что я должен защитить, и мысль, что я не смогу, просто крышу сносит.       Хара мягко сжимает его холодные руки.       Все еще молчит, но Мицуя чувствует — «все будет хорошо».       Больше вдруг нет недосказанности, нет отупляющей ревности, только желание быть рядом несмотря ни на что.       — Я не знаю, как быть хорошим парнем и как правильно себя вести, но обещаю: я тебя не предам.       Вокруг вдруг нет ничего: ни реки, ни отдаленно тускнеющих домов, ни прохладного ветра, продувающего сквозь ткань одежды, ни даже байка под ними.       Невесомость, вакуум, и навсегда теперь запечатлевшееся в памяти «я тебя не предам».       Сжимая крепче его ладони, Хара наклоняется и целует, отдавая всю уверенность, стойкость, решительность, смелость — чтобы ему больше не было страшно; безвозмездно делится всем — чтобы мог защитить, что ему так дорого.       И ему верится, что он сможет.       Мицуя перемещает руки на ее талию и тянет на себя.       Хара поддается и оказывается максимально близко, усаживается на его бедра, оказываясь в до духоты тесных объятиях.       Она запускает руки в его волосы, нежно касается шеи, сережки в ухе, выбритых на сгибе бровей, мягких влажных ресниц.       Чувствует себя защищеннее чем когда-либо в крепко сжимающих руках.       Мицуя стягивает резинку с ее волос, надевает себе на руку, и растворяется в заполняющем все его существо запахе.       Противно пищащий звук обоих возвращает в реальность.       Хара недовольно отстраняется и находит в кармане вибрирующий телефон.       «Будильник!»       — Надо возвращаться, — раздраженно делает вывод.       Мицуя улыбается, гладит по волосам, забирает за уши и невесомо целует в переносицу.       — Поехали.