Там, куда приводят мечты

Ресторан «ЦЗЯН» работал уже почти четыре месяца. И по их итогам Сяо Чжань мог уже с уверенностью сказать — он начал приносить прибыль. Пока маленькую, да, но уже то, что после закупки продуктов, уплаты налогов и прочего, у него стали оставаться деньги — уже было победой. Хотя своей личной победой, более важной для него, чем финансовая составляющая, Сяо Чжань считал то, что у него появились постоянные клиенты. Каждый вечер он приходил домой счастливым от того, что накормил стольких людей. У него стали заказывать столики, иногда народу даже было больше, чем мест, многие брали еду на вынос и приходили повторно. Говорили слова благодарности и даже оставляли хорошие чаевые. А ещё все эти месяцы в его жизни был… Ибо. Сяо Чжань подружился со всей его командой, они часто приходили к нему ужинать. Ван Хань приводил к нему в ресторан свою семью, а Цянь Фэн назначал свидания с девушкой, которая, попробовав блюда Сяо Чжаня, в первый же вечер пообещала тому ещё одно свидание, если только они снова придут сюда, что сделало поначалу волновавшегося Цянь Фэна очень счастливым, и он не переставал благодарить Сяо Чжаня за то, что у них, кажется, теперь было всё серьёзно. И, конечно же, был Ибо. Каждый день в его жизни был Ибо, озаряющий день Сяо Чжаня своей мягкой полуулыбкой. И Сяо Чжань уже больше без него не мог. Никак. В те дни, когда у Ибо были тяжёлые смены, и он не приходил к нему в ресторан ужинать или не успевал забирать по утрам перед работой свой обед, Сяо Чжань чувствовал такую тоску, что хотелось выть. Казалось, их с Ибо уже смело можно было назвать друзьями. Они болтали за ужином, переписывались в вичате, Ибо часто дарил Сяо Чжаню свою улыбку, много рассказывал о работе, часто интересовался, как дела у Орешек, но… Со стороны Сяо Чжаня вполне можно было назвать счастливым человеком. Но его сердце тянулось к Ибо намного сильнее, чем должно было бы тянуться к другу. Он — возможно, слишком малодушно — просто старался не обращать на это внимание. Просто потому, что делать с чувствами, возникшими к парню, он совершенно не знал. Он начал бы непременно оказывать знаки внимания и как-то ухаживать за понравившейся девушкой, но он не был уверен, что в данной ситуации это было бы уместно. Тем более, что он не мог знать, как отреагировал бы на это всё Ибо. Они знали друг друга не так долго — хоть Сяо Чжаню и казалось, что они знакомы целую вечность — и он не хотел терять его из-за собственных, ещё не до конца понятых даже им самим, чувств. И хоть Сяо Чжань и замечал, как иногда подвисает Ибо, смотря на него, как краснеют его уши, когда они находятся слишком близко друг к другу, но всё же он не мог с уверенностью сказать, что это всё не было просто-напросто тем, что он сам хотел видеть. А не тем, чем было в действительности. Поэтому он решил для себя, что, возможно, позже, когда их дружба будет настолько крепкой, что её не будут способны разбить даже откровенные разговоры, может, тогда он решится на какой-нибудь шаг. А пока просто будет рядом. Так что он вполне справлялся с поставленной перед собой задачей. До одного переломного момента.

***

Это был обычный рабочий день, последний перед небольшими выходными. Было довольно тихо, вызовов не поступало до самого вечера, поэтому Ибо расслабленно сидел в комнате отдыха и думал. Думал о том, что ведь не является трусом. Даже выбранная профессия говорила об этом. Так почему же он уже целых два месяца боится посмотреть на Сяо лаоши дольше пары секунд, первым начать с ним какой-нибудь разговор, или прийти к нему домой проведать Орешек, куда Сяо Чжань звал Ибо почти каждый день на протяжении двух месяцев. Он не решался ни на что, но зато мог точно сказать, сколько шагов от его работы до «ЦЗЯНА», какой чай был любимым у Сяо Чжаня, какую песню тот напевает, когда впервые готовит новое блюдо, и даже сколько родинок на его ухе. Он уже давно чувствовал себя каким-то сталкером. И трусом. Потому что боялся сделать хоть шаг. Боялся прийти наконец к нему в гости. Сам, а не в бессознательном состоянии. Проведать Орешек. Побыть с Чжань-гэ… наедине. Поэтому Ибо сейчас сидел и думал о том, что пора было решаться хоть на что-то. Сегодня после работы он обязательно зайдёт к Сяо Чжаню. Попросит приготовить ему те самые — первые — пряники и чай, спросит, как поживает Орешек, скажет, что соскучился и… и попросит увидеться с ней. И когда придёт в гости… Вдруг прямо над ухом прозвучала громкая сирена, сообщающая о пожаре, и Ибо, мгновенно забывая обо всём, кроме работы, переоделся в считанные секунды и выскочил из комнаты отдыха, на бегу запахивая куртку и запрыгивая в пожарную машину. Пожар был колоссальным. Горело целых четыре этажа жилого дома, а к месту вовремя смогли прибыть только три пожарных расчёта. Они не справлялись. Две машины тушили огонь, пока остальные под никак не унимающимся пламенем обшаривали дом в поисках оставшихся в этом аду людей. Ибо нырял в черноту дыма и жар огня уже столько раз, что и не вспомнить. Они выводили людей на улицу, стараясь добраться до самых труднодоступных мест, пока балки перекрытий на этажах ещё держались. Ибо осматривал каждую квартиру, каждый её миллиметр, уже начиная терять ориентацию в пространстве из-за дыма, от которого не спасал даже противогаз, благодаря бога за то, что почти нигде никого не было. Он вывел только одну женщину за всё это время и надеялся, что больше в доме не осталось никого. Но даже с этой надеждой он продолжал осматривать квартиру за квартирой, боясь кого-то всё же пропустить, пока не услышал по рации приказ Ван Ханя уходить. Перекрытия дали трещину. Обрушение было не за горами. Они эвакуировали всех непострадавших жильцов, заканчивали поиски оставшихся пострадавших — непроверенными остались всего несколько квартир. И Ибо, подчиняясь приказу и выбегая из уже практически рухнувшего здания наружу, только лишь надеялся, что там больше никого нет. Когда он вышел, то заметил, что огонь продолжают тушить, но вся его команда, как и команды других экипажей, были уже снаружи. Среди очевидцев тоже не наблюдалось серьёзных волнений, поэтому Ибо успокоился. И посмотрел на горящий дом. В этот же самый момент одна из балок не выдержала, практически полностью заваливая проход в здание. Ибо вздрогнул и прикрыл глаза. Голова кружилась от угарного газа, попавшего в лёгкие, когда он снимал свой противогаз, чтобы вывести почти отключившуюся женщину. Вдруг из толпы послышался дикий крик. Заставивший Ибо замереть от ужаса и дурного предчувствия. К дому через толпу прорвалась женщина — которую с трудом успели остановить стоявшие ближе всех пожарные — крича охрипшим в истерике голосом, что у неё внутри остался… ребёнок. Сердце Ибо замерло, будто и не билось никогда вовсе, в голове не осталось мыслей, кроме стучащего в ушах: «Внутри. Ребёнок». Ибо не думал ни секунды. На это уже не было времени. Времени не было уже ни на что, но он не мог позволить остаться внутри горящего дома ребёнку. Одному, испуганному, наверняка плачущему и зовущему на помощь. Разве он мог не прийти? Разве он мог оставить его там?.. Нет. Сегодня никто не умрёт. Не в его смену. Ибо одним слитным движением натянул противогаз обратно и ринулся вниз под загородившую проход балку. Внутрь. И даже если это будет его последняя смена. Он не отступит. Жаль только с Сяо Чжанем… он так и не поговорил…

***

У Сяо Чжаня день с самого начала выдался хуже некуда. Утро встретило его громко орущей Орешек. Сяо Чжань так и не смог выяснить, чего она в итоге хотела — к еде она так и не подошла, на руки не давалась и просто носилась по комнате и истошно орала. Но Сяо Чжань уже и так опаздывал на работу, поэтому решил просто оставить её так, надеясь только, что соседи не пожалуются на него за это. А уже после закрытия ресторана, если ничего не изменится, он отведёт её к ветеринару. И, конечно, как день начался — так он и продолжился. У него ни с того ни с сего потёк холодильник, он разбил четыре тарелки и уже готов был попросту закрыть на сегодня «ЦЗЯН», потому что у него буквально всё в прямом смысле валилось из рук. Но всё же до закрытия он кое-как доработал. И, заперев дверь изнутри, просто сел за стол и упал на сложенные руки лицом. День был ужасным, и сил не оставалось ни на что. Даже на то, чтобы всё здесь убрать и уйти домой. И уже когда он наконец собрался с духом и встал, чтобы привести ресторан в порядок, вдруг вспомнил, что Ибо с командой не пришли сегодня на ужин. Нет, это не было чем-то удивительным, с их работой это было скорее нормой, чем исключением. Но обычно Ибо отписывался ему, что задержится или не придёт. Сяо Чжань достал телефон, подумав, что, возможно, в сегодняшней суете просто упустил пришедшее сообщение, но его действительно не было. Ну, не то чтобы и это было странно, но какой-то внутренний холодок всё равно пробежал по коже, и он набрал номер Ибо. Но телефон был выключен, а из остальной команды на его звонки никто так в итоге и не ответил, от чего Сяо Чжань пришёл к выводу, что они действительно были просто заняты на выезде. Он написал Ибо, чтобы тот был осторожен и чтобы обязательно зашёл завтра в ресторан на завтрак, даже если ему не нужно будет на работу. С трудом переставляя ноги, Сяо Чжань всё-таки прибрался и, заперев дверь, вышел на свежий воздух. Дома его ждала Орешек, но домой сегодня отчего-то хотелось не сильно. Какое-то поганое чувство съедало его изнутри, на душе было неспокойно, и он решил зайти в круглосуточный магазин возле дома за банкой пива. Вообще-то он был не любителем спиртного. Особенно учитывая то, что его уносило с одной банки пива или половины стакана вина. Не говоря уже о чём-то более крепком. Но сегодня ноги сами несли его в тот магазин. Сяо Чжань в итоге взял две бутылки пива и пачку чипсов и направился к кассе, у которой уже столпились такие же, как он, ночные любители вредной пищи. Он стоял за кем-то, листал вейбо и был мыслями где-то совсем далеко, как вдруг женщина перед ним очень громко охнула и Сяо Чжань поднял глаза. — Боже мой, это же совсем рядом, — шокировано произнесла она, и Сяо Чжань перевёл взгляд туда же, куда она смотрела. На экране телевизора шла съёмка прямого репортажа с места событий. Прямо за худенькой репортёршей буквально разверзся ад. Полыхало огнём жилое здание, а пожарные расчёты, по всей видимости, не справлялись. Сяо Чжань почувствовал, как липкий ужас сковывает сердце, когда, присмотревшись, увидел знакомые фигуры. Команда Ибо тоже была там, но, насколько мог судить Сяо Чжань, все они были в порядке и стояли чуть поодаль от уже начавшего рушиться здания. Но не успел Сяо Чжань облегчённо выдохнуть, как с экрана раздался оглушительный, пробирающий до костей вопль. Камера тут же приблизила картинку, на которой один из пожарных еле успел схватить ринувшуюся в огонь женщину. Она что-то кричала, но у Сяо Чжаня в голове был только белый шум, потому что в момент приближения камера захватила и Ибо, стоящего в паре шагов от них. Он буквально доли секунд смотрел на бьющуюся в истерике женщину, а потом натянул противогаз и под громкий звон бьющегося стекла, ринулся внутрь рушащегося здания. У Сяо Чжаня потемнело перед глазами. Буквально за секунду его мир рухнул, а он остался стоять один на его развалинах. Невидящим взглядом он обвёл людей, стоящих рядом, краем глаза зацепляя кассира, кажется… что-то говорящего ему? Но Сяо Чжаню сейчас не было до него дела, когда… когда Ибо… там… В голове вдруг прозвучал голос, говорящий, что это совсем рядом, и Сяо Чжань, пытаясь хоть немного сосредоточиться и стараясь не вглядываться в происходящее на экране, нашёл глазами адрес и, не обращая внимания на все ещё громко говорящего кассира, сломя голову бросился из магазина. В голове как мантра билось одно единственное «Ибо, Ибо, Ибо», пока он мчался по оживленной улице, не замечая ничего вокруг — так, как не бегал ещё никогда, моля всех богов, чтобы всё обошлось. Только бы успел выйти, пожалуйста… Глаза застилала пелена, он видел всё хуже, но продолжал бежать, ведь за следующим поворотом должен был быть Ибо. Непременно живой и невредимый. Пожалуйста… Он забежал за поворот, уже видя толпу зевак и пожарные расчёты, чувствуя запах дыма и видя, как потихоньку проседает здание. Ещё чуть-чуть… Толпа становилась всё ближе, и Сяо Чжань из последних сил бросился в неё, расталкивая галдящих зевак, пытаясь добраться до того проклятого входа в сплошной ад, в котором уже так давно скрылся Ибо, и, судя по всему, все ещё не вышел обратно. Потому что, как только его выплюнуло из толпы, прямо перед горящим домом, первым, что Сяо Чжань увидел, были мертвенно-бледные лица команды Ибо и сидящая на земле женщина, с надеждой смотрящая на узкий проход в здание. Сяо Чжань сделал всего шаг к пожарищу, как в здании раздался оглушительный треск. И буквально у него на глазах, словно в замедленной съёмке, с жутким грохотом обрушился нижний этаж. Сяо Чжань замер с немым криком на губах, отказываясь верить своим глазам и даже не прикрывшись и не отвернувшись от столпа поднявшейся с земли пыли и гари, просто смотрел совершенно стеклянным взглядом на то, что осталось от жилого когда-то дома. Это не могло быть правдой. Ибо не мог… Ноги сами собой подкосились, и он упал на колени, всё ещё не сводя слезящихся глаз с того места, где ещё минуту назад был шанс на спасение. Это… сон… это точно сон — билось у него в голове. Казалось, его сердце остановилось в тот же миг, как рухнуло это чёртово здание. Он прикрыл на секунду глаза и ущипнул себя за руку, все ещё надеясь, что это кошмар. Вдруг до его слуха донеслись удивлённые возгласы, и Сяо Чжань, боясь поверить им, боясь понадеяться, стремительно открыл глаза, судорожно втягивая в себя воздух. В клубах дыма, пыли и гари, едва стоял на ногах его Ибо, держа на руках маленького ребёнка. Мир вокруг замер для Сяо Чжаня. Он не заметил, как от шока отошла женщина и кинулась к ребёнку. Не заметил, как она забрала его с рук Ибо. Даже не услышал громкую сирену приближающийся скорой помощи. Он не видел ничего. Кроме ставших за такое короткое время любимыми глаз, которые, казалось, были так близко и одновременно так далеко. Они смотрели друг другу в глаза, и Сяо Чжань боялся даже моргать, только чтобы не терять Ибо из виду больше ни на мгновение. Вокруг творилась какая-то суета, до которой им обоим не было никакого дела, пока Сяо Чжань медленно, не доверяя сейчас даже своей способности стоять, поднимался на ноги. Ему казалось, что прошла целая вечность, перед тем как он наконец сделал первый шаг к Ибо. А потом уже просто не смог остановиться. В считанные секунды он преодолел разделяющее их расстояние, подлетая к Ибо и со всей силы сжимая его в объятиях, чуть не сбив того с ног. И не раздумывая больше ни секунды — в конце концов он и так уже думал слишком долго — впился в его испачканные гарью губы отчаянным поцелуем. И он не думал в этот момент, что делает это перед толпой зевак и камерами, он вообще ни о чём не думал, кроме того, что и так ждал этого слишком долго. Теперь же, пусть весь мир подождёт.