Осколки твоих мыслей

Девушка топает вперёд, неуклюже путаясь в ногах, спотыкаясь и тихо матерясь себе под нос, понятия не имея, куда она так сломя голову несётся, да ещё и тянет за собой молчаливого новенького. Чонвон, как обычно, молчит как рыба и просто топает за ней, не сопротивляясь и не решаясь первым начать разговор со странной девчонкой. На удивление, ему спокойно с ней. Он словно снова мог дышать полной грудью, оттого-то и держал язык за зубами, всё ещё не понимая этих странных чувств внутри. Её тёплая рука обхватила его ледяную, как будто согревая. Яна это успокаивало. Ему было… комфортно, находясь рядом и неизвестно по какой причине. Это и пугало. Он просто недоумевал — почему его тело так на неё реагирует. Принимает её как за своё. Внезапно девчонка останавливается, из-за чего парень чуть ли не врезается подбородком ей в затылок, отшатнувшись назад, и вот, она со злым выражением лица оборачивается в его сторону. Брови девушки сведены к переносице, доставляя ей не самый радушный вид, а кулаки вот-вот начнут хрустеть от такого сильного напора. Чонвон непоколебимо смотрит Мён в сердитые глаза, периодически хлопая ресницами и этим, вызывая у Ван смешанные чувства.       — Чего смотришь? — слишком резко выпаливает Джи, вздёрнув носом и не стесняясь выражать всё своё недовольство сейчас. Хотелось схватить паренька за обе щёки и хорошенько так встряхнуть, лишь бы тот перестал и дальше терпеть такое отношение к себе, но вместо этого Мёнджи лишь крепче ухватывается за его руку, продолжая гневно на того глядеть. — Ты!.. Почему позволяешь другим насмехаться над собой? Ян молчит, а Ван передёргивает от мысли треснуть ладонью по его безэмоциональной моське, но в то же время её бросает в дрожь, только чувствуя этот тяжёлый взгляд на себе. Да как он так может? Просто смотрит, но вместе с этим, переворачивает буквально всё внутри.       — Сколько это может продолжаться? — злится Мён. Понимает, что должна говорить это Сонхуну и его дружкам, но никак не может остановить свой порыв негодования, так внезапно взвалив это на Чонвона, который, казалось бы, тут совсем не виноват. — Не думаешь, что пора бы уже постоять за себя? Или попросить помощи у старших? Или может тебе так нравится находится под… Ван замолкает, понимая, что может сказать лишнего. Она зла на него. Так сильно, что готова собственными руками задушить. А всё почему? Потому что волнуется? Не хочет, чтобы он чувствовал всё то, что приносят ему эти бесчувственные люди. Мёнджи это не скрывает. Она не из тех, кто будет отрицать свои же чувства, поэтому сейчас готова безо всякого притворства принять тот факт, что ей безумно дорог Ян Чонвон. Парень, чьи мысли она слышит уже достаточно долгое время, и кто, на самом деле, совершенно чужой для неё человек. Скажи кому — не поверят. Чонвон медленно бегает глазами по женскому лицу. На вид мягкая кожа, что с каждой пройденной секундой покрывалась розовым цветом и вскоре, щёки девушки больше походили на цвет спелого помидора. Вот так сильно внимание новенького на неё влияло. Но что ещё больше волновало её беспокойное сердце, так это то, как долго и проницательно Ян на неё смотрит, и, извините, какого вообще чёрта, она сейчас краснеет и чувствует неловкость? Когда Ван Мёнджи научилась смущаться действиям со стороны противоположного пола? Она всегда держалась стойко и непринуждённо, с некой жалостью наблюдая за тем, как кто-то из парней пытался обратить на себя её внимание, но, за всё время никому это не удавалось сделать, а сейчас… Чонвон ничего не делает, он просто смотрит. Смотрит, а сам даже не догадывается, какой пожар чувств и эмоций устроил внутри неё.       — Так и будешь молчать? — в конец психует Ван, мысленно того проклиная. Он точно какой-то колдун, раз заставил холодную Мёнджи покраснеть. Этим всё сказано! Ян наконец оторвал от девушки пристальный взгляд, осторожно осмотрелся по сторонам и максимально невозмутимо выдал в её адрес, кивая головой на их соединённые руки:       — У тебя рука потная. Ван хватает несколько секунд, чтобы переварить в голове сказанное новеньким, и как только до неё доходит, она вмиг отпускает чужую руку, с ужасом принимая тот факт, что вместе с волнением её ладони стали влажными, что, конечно же, не скрылось от Яна. Вот так да. Ещё одна порция стыда и неловкости. Не желая расслаблять свою стойкую позицию, девушка, с еле уловимым шипением отодвинулась от парня на метр, встряхнув руками и после, скрестив их на груди. Её никто не заставит чувствовать себя глупо. Абсолютно. Именно поэтому, Ван, игнорируя желание врезать себе по лбу за непредусмотрительность, уверенно отвечает, кое-как подбирая слова:       — И ч-что?.. На улице очень душно, если ты не заметил. И, кстати, пот — нормальное явление для человека, ясно! Игнорирование со стороны лишь подливает масла в огонь. Подлец. А его лицо, что приняло режим кирпич, раздражало не на шутку.       — Эй, разве ты не должен быть благодарен мне? — указав пальцем на него, Ван тут же отпустила руку, как только взгляд Чонвона упал на кончик её аккуратно отпиленного ногтя. — Уже во второй раз я спасаю тебя от Пака. Не думаешь, что должен сказать мне спасибо, вместо того, чтобы напоминать какая у меня рука потная? Как ни удивительно, но Чонвон молчит. Даже не удивляется её внезапной эмоциональности. Смотрит на свою ладонь, что буквально пару секунд назад держала Мёнджи и понимает, как холодно ему вдруг стало. И беспокойно, тоже.       — Я не просил помощи, — и всё на этом. Кажется, единственное, что он хотел сказать ей. Ван же в это время внимательно прислушивалась к его голосу и всё никак не могла наслушаться. Хотелось, чтобы он говорил и говорил. Таким родным и мелодичным он ей казался, что девушка на какое-то время зависла, пропустив слова парня мимо ушей. Но и опять мысли парня напротив полезли в голову и теперь, Мёнджи с сожалением смотрела Яну в глаза.       — Врёшь, — она хотела промолчать, но что-то внутри подталкивало её вперёд — к нему. Просило не молчать. — Ты всегда ждал помощи, не важно от кого, ты хотел, чтобы тебе помогли, — Мён подходит ближе и, не контролируя своё тело, тянется к руке парня, но он вовремя просыпается и отходит на шаг назад, не позволяя до себя дотронуться. — Ты и сейчас этого хочешь. Чонвон замирает, а его лицо больше не выражает полное безразличие к ней. Буквально до этого момента, он молчал и выглядел максимально незаинтересованным в их разговоре, но, сейчас, когда из уст девушки выдались эти слова, он обомлел. Больше всего Яна волновало то, что она сказала всё точно также, о чём Чонвон думал на протяжении уже долгого времени. Девчонка сказала правду, это его и беспокоило. Возможно, ошиблась? Нет. Она попала в самую точку. Были ли её слова пустыми? Она говорила от чистого сердца и кажется так, словно сама пережила всё это. Новая одноклассница проявила свой интерес к нему ещё вчера, когда так вовремя ворвалась в мужской туалет и остановила побои, словно… Словно почувствовала что-то неладное. Его сердце вновь болит, а она корчится от неизвестной боли внутри, ощущая то же самое. Он думает о том, что она — странная, и ему стоит держаться от неё подальше. Она всё слышит и отрицательно качает головой, так робко и тихо шепча:       — Позволь помочь тебе, Ян Чонвон. Внезапно Чон встряхивает головой. Пусть ещё вчера заметил, что рядом с ней, ему, по какой-то необъяснимой причине приходится намного легче, парень не хотел доверять ей, особенно, так быстро и просто. Особенно ей, такой пугающей и странной. Для него в этой жизни больше нет ни к кому доверия.       — Не делай вид, будто понимаешь меня, — грубо говорит Ян, замечая скопившиеся слёзы в её глазах, что вот-вот хлынут наружу. Парень хочет назвать её хорошей актрисой, но в последний момент останавливается. — И что знаешь, тоже. Мёнджи расстроено опускает глаза, её зрачки поникли мгновенно. Любой бы на его месте отреагировал бы также, поэтому винить Чонвона в нежелании принять помощь от незнакомки бессмысленно. Ван обидно от того, что он даже не догадывается, как тяжёло ей приходится. Она слышит его мысли каждый день, чувствует то же, что и он. Поэтому слышать сейчас от него такие слова, ей больше, чем просто неприятно и больно.       — А если я всё же скажу, что понимаю тебя?       — Это не так, — резко перебивает девушку парень, отводя взгляд в сторону. — Ты слишком счастливая, чтобы понять мои чувства. Наслаждайся своей жизнью, а меня оставь в покое. Грубо. Резко. Зато правда. Вот, о чём подумал сейчас Ян, намереваясь направиться обратно в класс и сесть за конспект. Её глупые попытки помочь ему лишь усугубляют ситуацию. От этого Чону легче не станет, и ей, между прочим, тоже. Этим она не добьётся справедливости, а только лишь нагонит на себя ненависть со стороны одноклассников. Это его проблемы, и он сам разберётся с ними. Без чьей-либо помощи.       — Но что насчёт Сонхуна? — останавливает парня Ван, обходя того и нагло становясь напротив, перегородив путь. — Если они снова захотят причинить тебе вред? По-твоему, я должна сидеть сложа руки и смотреть на то, как тебя изводят?       — Да, — ответ Чонвона опешил Мён, и заставил куда сильнее возненавидеть его отважную, самоуверенную личность. А каким тихим он на первый взгляд показался. Если ей Ян отвечает так резко и недовольно, почему же тогда молчит на издёвки со стороны Пака. — Ты всё правильно поняла. Делай вид, что ничего не видишь и знай, что я не жду от тебя помощи. Слова новенького врезаются в девушку подобно неожиданному порыву ветра, или, какому-то внезапному ливню, разом окатившего её с головы до пят. Мёнджи не знает, как описать это странное чувство, но оно явно было не из приятных. Одна её сторона говорила сейчас броситься вслед за парнем и ещё раз попытаться достучаться до него, объяснив всё по порядку, в то время пока другая внедряла забить на всё и, «ну и пусть его бьют, тебе-то какая разница?». Правильным решением было бы согласиться со второй стороной, ибо Ян сам, по своей воле решил отказаться от её помощи, как девушка и хотела поступить, но всё же… Встав в твёрдую позу и скрестив руки на груди, Мёнджи набрала в рот побольше воздуха и закричала что есть мочи вслед уходящему парню, отчего проходящие мимо старшеклассники шарахнулись в сторону:       — Не дождёшься! Я помогу тебе, хочешь ты этого или нет! — а после остервенело поправила пиджак и развернулась в другую сторону, дыша подобно злому быку. Ван Мёнджи не из тех, кто сдаётся так просто и быстро. И она ни за что не оставит невинного человека страдать от рук всяких раздолбаев, даже если этот самый человек противится принимать от неё помощь. Не в этой жизни.

***

Наиглупейшая идея. Сумасшедшая. Дурацкая, бессмысленная и совершенно бредовая. Мёнджи никогда бы не подумала, что будет заниматься похожим, но, кажется, другого выхода нет. Ей любопытно до смерти. Хоть об стенку бейся, но она должна узнать причину. Обязана. И никто ей в этом не помешает. Но наперекор всей уверенности, девушка продолжала топтаться на одном месте, резко вздымая руку вверх — к звонку чужой квартиры и уже через секунду отпуская её вниз, не решаясь надавить пальцем на манящую кнопку. Боже, она ненавидит себя за это! А с какой смелостью и решимостью Ван сюда пришла. Приехать в эту глушь и не заблудиться в одинаковых переулках, с еле видными названиями улиц на старых таблицах — просто невозможно. Если бы не её усердные попытки отыскать нужную дверь, девушка бы немедленно отсюда убралась и сделала бы это как можно скорее, ибо странные звуки со всех сторон наводили на неё не самые приятные мысли, но, так как Мён таскалась туда-сюда и тратила своё драгоценное время на столь бессмысленное дело, так просто и быстро девушка отсюда уж точно не уйдёт. Вообще, Ван сторонник и ей не интересны все эти загадочные сверх-силы и, если бы не чужой голос в её голове, то она об этом даже не задумывалась ни на секунду, но, в том-то и дело, что жертвой подобной необъяснимой связи стала именно она. А на своё здоровье и психическое состояние ей далеко не плевать. Кто будет сдавать за девушку экзамены и в итоге станет до невозможности успешной независимой бизнес-леди, если она в конечном счёте сойдёт с ума? А? Вот именно, что это удел Ван Мёнджи. Это её предназначение. И она не подписывалась на такое! Ни за какие коврижки! С этими же мыслями, Ван достаточно больно шлёпнула себя по щеке и уже точно потянулась к дверному звонку, яростно нажав на старую и, Джи очень надеется на то, что всё ещё работающую кнопку вызова. Секунда и еле слышная трель раздаётся за дверью, а спустя некоторое время чьи-то тяжёлые шаги по деревянному полу. И ворчание, в том числе.       — Ну кого там притащило, — тарахтит женский голос сквозь закрытую дверь и после раздаётся шум открывающегося замка. А Мён в это время отстранилась на шаг назад, уверенно подняв голову вверх. Сама виновата, что назначает сеанс в такое позднее время, поэтому Ван даже не стыдно сейчас. Ну, разве что совсем малость.       — Ну, что?! — внезапно прикрикивает женщина средних лет, смотря на девушку через небольшую щёлку заспанными глазами. Мёнджи прочищает горло, стараясь отвечать вежливо и ясно:       — Здравствуйте, госпожа Сон, я Ван Мёнджи! — улыбается в ответ старшеклассница, пытаясь произвести хорошее впечатление и лишь бы только эта хмурая аджумма прекратила пялится на неё как на вора всех её драгоценностей.       — Ну и? — изгибает подведённую чёрным карандашом бровь женщина, кажется, даже и не пытаясь вспомнить уже наслышанное имя. — От меня тебе чего надо, Ман Вёнджи? Девушка еле видно вскидывает бровями. Ну ладно… Она, конечно бы, сейчас возмутилась по поводу обращения этой грубиянки к своим клиентам и насчёт её распрекрасных бровей, явно нуждающихся в специалисте, но Мён ведь воспитанная девочка, неспособная нахамить даме в возрасте.       — Наверное, вы забыли, но я звонила вам вчера утром и мы даже договорились о встрече на сегодня. Меня зовут Ван Мёнджи, а вы госпожа Сон, которую мне посоветовала моя знакомая. Не помните? В надежде уставившись на женщину, девушка молилась, чтобы она наконец зашевелила извилинами своего мозга и вспомнила их вчерашний разговор по телефону. Естественно, никакой такой знакомой, что могла бы посоветовать Мён местную вещунью — не было и быть не может. Мёнджи случайно наткнулась на неё в интернете и посчитала, что она ей как раз подойдёт. Да и кого обманывать. Ван чуть ли не час вбивала в поисковик глупые предложение, как: «гадалка Сеула», или, «корейская предсказательница», но лишь бы только отыскать хоть кого-то. Да, Мён настолько отчаялась, что готова заняться подобной ерундой. И что весьма порадовало, беспрерывные поиски дали свои плоды. А вот какие конкретно плоды, Ван сейчас и узнает.       — А-ах! Мёнджи! — после минуты раздумий, аджумме всё же вернулась память и вот, улыбка расцвела на её бледном, весьма мрачном лице. Хотя, признаться честно, позитивный настрой этой даме очень даже к лицу. — Как же я могла забыть! — хлопнула в ладони женщина и принялась торопливо открывать дверь.       — Ничего страшного, — хохочет в ответ девушка, кланяясь в знак ещё одного приветствия.       — Что же ты стоишь, входи! Действительно!       — Спасибо, — воркует Мён, и когда госпожа Сон отстранилась чуть в сторону, неуверенно вошла внутрь. Да-а, от типичной «ведьмы» из мультфильмов, эта тётушка значительно отличается. По крайней мере, Мёнджи нигде не видит сидящего на тросточке чёрного ворона или какой-нибудь пучеглазой совы. Милый рыжий котик, посапывающий на видно мягком пледе в кресле, запах трав и печенья. Очень даже атмосферный и симпатичный домик. Чай закипает, телевизор негромко тараторит на фоне, а госпожа Сон и вовсе вишенка на торте во всей этой картине. Прямо любимая бабуля, готовая проживать свою старость в тишине и спокойствии. От увиденного Ван стало гораздо спокойнее.       — Не люблю, когда будят, поэтому могу быть сердитой и забывчивой, ты уж прости за холодный приём, — машет рукой женщина. — Но я правда тебя ждала, вот, испекла печенье! Только задремала чутка.       — Ничего страшного. Это вы меня простите, что потревожила.       — За это не извиняйся, это моя работа, так что… косяк мой, скажем так, — хихикает она, а Ван вовсе расплывается в улыбке. Надо же, а какой злой показалась на первый взгляд.       — Налью чайку? Печенье правда подостыло…       — Мне безумно хочется попробовать ваши угощения, но времени в обрез, а мне ещё надо успеть на автобус, — стараясь не обидеть даму напротив, вымолвила девушка, ожидая в ответ грустный вздох или обидчивую реакцию, но, нет.       — Какая проблема! Я просто заверну тебе в дорогу! Вот тут-то девчонка хотела зареветь в три ручья от милоты. Похоже, не только Мёнджи раздражает, когда её будят, отчего она превращается в Медузу Горгону, но на самом деле девушка отзывчивая и добрая. На самом деле, Ван бы себя такой уж точно не назвала, но по словам окружающих это, кажется, и вправду так.       — Так, присаживайся и давай начнём, — указав рукой на стул, аджумма принялась мельтешить по помещению туда-сюда, в поисках чего-то, но в конечном итоге всё же присела напротив, в ожидании глядя на школьницу. — Рассказывай, что у тебя. Мёнджи сглотнула. Она чертовски переживает сейчас. Запотевшие ладони тому доказательство и бешеное сердцебиение. Вдруг её посчитают на всю голову отбитой девахой с шизофренией, и прямиком отсюда отправят в психиатрическое отделение? В любом случае, выбора ведь нет. Ей стоит постараться сделать хоть что-то.       — Я точно могу начать? — тихим голосом уточняет Мён, сжав голову в плечи и уже сомневаясь в своей смелости. Вдруг это что-то страшное? Вдруг это какая-то медленно развивающаяся болезнь? А вдруг эта способность в итоге приведёт девушку к фатальному исходу?       — Не бойся, дорогая, говори, — подбадривает тётушка Сон, ещё ближе пододвинувшись к Ван.       — Хорошо, ладно… Кхм! Поверите ли вы мне, если я скажу, что… Ч-что слышу голос в своей голове? — Мёнджи вся дрожит, нервно перебирая пальцами. Она даже слегка зажмурилась, стыдясь говорить подобное. — Я не сумасшедшая, честно! Я просто его слышу. И я уверена, что это реально. Госпожа Сон в ответ молчит, а после смотрит куда-то вверх — на лоб девушки, и щурит глаза.       — Ты ведь знаешь, кто он, да? Кому эти мысли принадлежат? Мёнджи часто кивает, сильно кусая нижнюю губу. Аджумма прекратила улыбаться. Её лицо вновь приобрело прежний вид, совсем как в первые минуты их встречи. И от этого лучше не становилось. Страх медленно пробирается всё глубже, затрагивая каждый участок тела. Ван клянётся, если госпожа Сон сейчас скажет что-то плохое, девушка просто прямо здесь в обморок рухнет и будь что будет. Конечно, Ян Чонвон, так внезапно и резко ворвавшийся в жизнь девушки, да ещё и с багажом своих суицидальных мыслей. Как же здесь не бояться? Рассуждать таким образом очень не хорошо, и Мёнджи это знает. Она просто бесится, что парень не хочет принимать от неё помощь, да и ещё прямо в лицо, так нагло и дерзко сказал держаться от него подальше, в то время когда Ван слышит всё, о чём он думает и ей безумно обидно получать в ответ подобные слова. Вот так и делай добро.       — Дай руку, дитя, — хрипит женщина, протягивая ладонь к Мёнджи, на что старшеклассница послушно кладёт ладонь в чужую тёплую и в очередной раз сглатывает. Тётушка бледнеет мгновенно, а её видные морщинки на лице становятся заметны ещё больше. Она напряжена. Девушка никогда не верила в эти выкрутасы с гаданием или ещё что-то вроде этого. Просто старалась обходить данные темы стороной, мирно и спокойно проживая эту жизнь, каждыми днями нависнув над учебниками и намереваясь сдать экзамены на отлично. Мёнджи и сейчас не верит, но госпожа Сон на данный момент выглядит уж слишком устрашающе, чтобы попытаться сохранить невозмутимое лицо. Секунды пролетают, а там уже минуты, как госпожа Сон сидит с закрытыми глазами, а её зрачки суматошно двигаются. Неприятное зрелище, особенно, если задуматься о том, что она конкретно может видеть. Ван взглянула на отражение зеркала и удивилась тому, как сильно она побледнела. Страшно было услышать от женщины слова на подобии: «ну, здесь только бог поможет», или, «с этим я никогда не сталкивалась», или, «капут тебе, Мёнджи-щи!». Жутко было до безумия. Словно маленькие тараканы ползали по всему телу и изводили её каждую пройденную секунду, доводя до неконтролируемого состояния. Вот-вот, и девушка просто подскочит с места и убежит к чертям подальше, лишь бы только не услышать в ответ печальный вывод. Внезапно аджумма открывает глаза, смотря на поверхность стола и о чём-то хмуро думая.       — Ч-что там? — севшим голосом пищит Ван, с глазами полными слёз смотря на тётушку. — Всё настолько плохо? Мысленно девчушка сто раз пожалела о том, что явилась сюда так и не обдумав хорошо свои действия. Единственное правильное решение сейчас — надеяться на лучшее и сидеть словно на иголках, дожидаясь того момента, когда же наконец тётушка заговорит.       — Не сказать, что плохо, но и не сказать, что хорошо, — отпустив девичью руку говорит она, сложив ладони вместе, в то время когда Мён всё ещё чувствует тепло на своей руке, словно её всё ещё держат. — Судьба у парня печальная, и в этом вся загвоздка, — после слов женщины, слёзы, словно дожидаясь этого момента, выплёскиваются из карих глаз, падая на древесину стола. — Ему пришлось пережить самое страшное, что может произойти с человеком в жизни. Такое и врагу не пожелаешь. Мёнджи не хотела плакать. Все минуты пройденные здесь она старалась терпеть до конца, но как только девушка перешла порог этого дома, она поняла, что слишком слаба, чтобы попытаться вытерпеть. Это не были слёзы боли или печали, скорее всего, слёзы страха и только. Раньше девушка плакала крайне редко и то, это происходило только благодаря учёбе и не самым лучшим оценкам, но сейчас… Кажется, не проходит и дня, когда Ван не проронит и слезинку.       — Но… Что-же с ним случилось? — хватая чужие руки в свои, Мёнджи взглядом умоляет ответить, переживая и волнуясь услышать ответ, но она просто обязана об этом узнать, как бы страшно ей ни было.       — Он сам тебе расскажет, и совсем скоро. Мёнджи была на все сто процентов уверена, что Чонвон не просто так такой невозмутимый болван, позволяющий над собой издеваться. Кажется, он просто потерял надежду и смысл, именно поэтому ему всё равно, что происходит вокруг и сколько боли ему приносят жестокие люди, ведь с той болью, которую он ощущает изо дня в день, не сравнится ничто. Но что же такое он пережил, что смогло сделать его таким бесчувственным роботом? И с какого перепугу ему самому рассказывать об этом ей? Они не настолько близки, особенно, если учитывать их последний разговор, в котором парень ясно дал понять больше к нему не приближаться. Значит ли это, что их недавний разговор был не окончательным?       — Если не поторопишься, Мёнджи… он покинет этот мир. Сделает это самым плохим способом, таким, каким не следует. Девушка прикрывает ладонью рот, чувствуя на щеках свои горячие слёзы. И в тот же момент она начинает вертеть головой в разные стороны. Нет, только не это. Ван слишком боится потерять дорогого ей человека. Она знает, что после будет винить во всём себя, ибо обо всём прекрасно знала и уже предчувствует то, как плохо и хреново ей придётся, если этот ужас произойдёт. Ян Чонвон приходится ей абсолютно чужим человеком, но если он попытается что-то с собой сделать, девушка не выдержит. Какой бы храброй и сильной она ни была, Мён всё ещё остаётся мягкой и ранимой девочкой, которая боится потерять близкого для неё человека. Этого достаточно, чтобы понять, какой кошмар её ждёт, если Ян всё же совершит оплошность.       — Верно, ты не можешь этого допустить. Ты должна помочь ему.       — Но, как? И почему я? Почему он? Мы ведь совершенно чужие друг другу люди! Мы…       — Мёнджи, милая, не знаю, как ты на это отреагируешь, но, пожалуйста выслушай и не перебивай… Ты была рождена для того, чтобы не позволить ему умереть от своей же руки. Ван Мёнджи, посмотри на меня, — девушка поднимает голову вперёд, а тётушка Сон тут же хватает её за обе руки. — Это твоё предназначение, твой смысл жизни. Ты и он…       — Погодите, стойте… Но, как же так? Предназначение? Что? Поэтому я слышу его мысли? Поэтому ощущаю всё то же, что и он?       — Вы как частицы чего-то одного. Одно целое. Ты создана для него, и без него тебе будет очень плохо. Вы, можно сказать, родственные души. Или, как сейчас говорят, соулмейты. И твоя безумная тяга к этому парню всё объясняет. Тебе хочется его защитить от всего мира, хочется, чтобы он улыбался от счастья, за него, ты готова душу продать, но лишь бы только он стал наконец счастливым. Разве нет? Мёнджи села ровно, зависнув в воспоминаниях. А ведь правда. Она готова была разорвать Сонхуна и его банду на мелкие кусочки, готова была наброситься с кулаками и побить как следует. Сделать это за Ян Чонвона. Ван отказывается это понимать. Она вообще ни черта не понимает. Что происходит? Почему? Зачем? Вернее, она прекрасно знает, но не факт, что примет.       — Он не хочет, чтобы я помогала. Вчера он прогнал меня и сказал больше не подходить, — с грустью вспоминает Мёнджи, понимая, что она конкретно влипла. И что от собственных чувств не спрятаться.       — Нет, — качает головой тётушка Сон и отчего-то улыбка дрогнула на её бледном лице. — Мёнджи, ты ведь сама прекрасно знаешь, что это не так. Кто способен читать его мысли? Хорошенько подумай. Он нуждается в тебе, просто не говорит. Он знает, что рядом с тобой ему легче, но никак не хочет это признать. Помоги ему, Ван Мёнджи. Ты его последний шанс на счастливую жизнь. Получается, Мёнджи была рождена на этот свет, чтобы не дать ему умереть? Она для Чонвона кто-то вроде ангела-хранителя? Она его спасительница? Господи, разве это не бред? Скажи об этом ей кто-нибудь год назад, девушка просто бы рассмеялась в ответ на такие слова и даже не восприняла всерьёз. Это слишком нереально, чтобы быть правдой. Этот парень… Ян Чонвон. Какого вообще чёрта? Мёнджи родилась, потому что этого захотели её родители. Они мечтали о ребёнке и судьба подарила им прекрасную дочь. Ван была рождена своей матерью, чтобы продолжить дело отца и стать совершенно независимой женщиной, которой любая проблема не преграда. Она должна была закончить школу на отлично и поступить в элитное училище, двигаясь вперёд — навстречу к мечте, чтобы её знали как Ван Мёнджи — самую успешную и упорную девушку, чтобы ставили в пример и вспоминали, а не просто как дочь конгрессмена Вана… Но не как не для какого-то парня! Она живёт исключительно для себя и в охранники девушка уж точно не нанималась.       — Отрицание в ответ на невозможное — это нормально, — словно слыша мысли девушки, внезапно заговорила госпожа. — Не делай поспешных выводов и хорошо подумай. Конечно, ты можешь оставить его. Бросить на произвол судьбы. Это исключительно твоё решение. Госпожа Сон приостановилась на полуслове, и после качнула головой, продолжив:       — Но знай, Мёнджи, ты нужна ему. Он нуждается в тебе. Мёнджи сглотнула, еле сдерживая ещё одну волну слёз. Ей нужно время, чтобы обо всём подумать и расставить по полочкам. Ей нужно подышать свежим воздухом и хорошо поспать, ибо воспринимать весь этот кошмар как за правду, её разум отказывается наотрез.       — Сейчас он даже не догадывается о связи между вами, — аджумма вздыхает, словно видит, через что этим двоим придётся пройти вместе и после лёгкая улыбка озаряет её заметно подуставшее лицо. — Но если ты всё же возьмёшь эту ношу на себя, он найдёт в тебе свой смысл жизни и сделает всё, лишь бы ты осталась рядом.       — Не дай ему пропасть, и стань его спасением, Ван Мёнджи.