Зелёный — цвет счастья

Девушка лет семнадцати зашла в гостиную, тряхнув на входе спутанными черными волосами. За прошедшие два года она немного изменились: нос стал крупнее; образовались красивые скулы; взгляд ее отчасти потерял былую мечтательность. В комнате уже сидела девочка: помладше года на три, с короткой светлой стрижкой, по-детски ясными синими глазами и персиковым румянцем на щеках. — Как можно так долго спать, м? — заныла Монеки, как только увидела Сейко. — Я не виновата, что кое-кто просыпается каждый день в шесть утра, а потом ходит и рассказывает всем о плюсах раннего подъема, — пробурчала в ответ Сейко, села на кожаный диван рядом с Монеки и протяжно зевнула. Монеки изо всех сил попыталась сдержать смех, прикусив до боли губы. В это время в книжном шкафу, стоявшем в углу, что-то громко застучало. — Мыша, хватит переставлять книги! Я из-за тебя уже неделю не могу там ничего найти! — раздраженно рявкнула Сейко. Мышеглазка испуганно каркнула, оставила шкаф в покое и спряталась за спину Монеки в попытке скрыться от Сейко. Монеки все же по-дурацки захихикала. О, как же поменялись роли! Следует только вспомнить: ещё пару лет назад Сейко так же пряталась от мышеглазки за спиной подруги. Да и это ещё самое малое из того, что изменилось за два года… квартира — с ней читатель уже знаком — появилась у Сейко и Монеки от Криса, на которого было оформлено попечительство. Монеки и Сейко, как первые тетрамоги, получили бесплатно от государства удостоверяющие личность документы. Крис жил с ними, но постоянно пропадал в лаборатории, порою оставаясь там на ночлег из-за повышенной загруженности. Лаура с ними не жила. Но её квартира находилась совсем недалеко, поэтому она часто заходила в гости. Конечно, тетры интересовали Лауру не так сильно, как Крис, но и их она старалась не обделить вниманием. Часто девочки связывались с ней через футурокопы в правом запястье, которые им установили вскоре после памятного новогоднего события. Сама Лаура начала обучение в аспирантуре, а параллельно набиралась опыта у Криса. Сейко ужасно много работала. Она постоянно была занята делом: выполняла крупные заказы, иллюстрировала детские книги, создавала репродукции и рисовала по мелочи карикатуры. Параллельно Сейко в ускоренном режиме осваивала школьную программу. В общем, была нарасхват. Монеки тоже не сидела сложа руки. Её отправили учиться в школу наравне с обычными детьми. Те, естественно, за два года к ней привыкли, но вот сначала относились очень настороженно, даже с опаской. Постепенно Монеки влилась в коллектив. В свободное от учебы время она писала рассказы и повести. Пока что девочка не публиковала их, но планировала создать несколько произведения для людей, которые на пороге 2035 года еще читали бумажные книги. С тех пор, как наши тетры стали тетрамогами, они перестали взрослеть так быстро. Именно поэтому Сейко ещё не доросла до совершеннолетия. А Монеки и подавно. Шрамы на руках никуда не делись и служили напоминанием об их истинной сущности. Крис безмерно гордился своими лучшими творениями. Он стал для них отцом, а они для него — дочерьми. Крис, никогда не получавший ласку от родителей, научился дарить её сам. Монеки и Сейко по-настоящему ценили всё, что он для них сделал. А мышеглазка, спросите вы? А она в любом случае никуда не делась бы. Больно уж привязана была к своим тетрам. И сейчас она как раз пряталась за спиной Монеки от гнева Сейко. — Опять она злится… — нервно закаркала Мыша. — Ты же знаешь, ничего она тебе не сделает, — ухмыльнулась Монеки и погладила мышеглазку. — А тебе, Сейко, пора бы перестать кипятиться по каждому поводу. Тебя уже наша бесстрашная Мыша боится! Признай, ты просто устала от вечной работы. Тебе бы передохнуть чуток, подобреешь сразу. — В чем-то ты права, я действительно становлюсь раздражительной, — устало буркнула Сейко, потирая виски. — Решено: неделю заказов брать не буду! Почти два года без выходных… — И правильно решила, — сказала мышеглазка. — А вот у меня прав нет никаких: ни книгу передвинуть нельзя, ни из общей чашки молока попить, ни к Крису в лабораторию слетать. Мыше запрещали навещать Криса в лаборатории, так как никто, даже спустя два года, не знал об экспериментальных моделях, коей являлась мышеглазка. Лаура периодически пинала Криса за бездействие и заставляла его познакомить людей с Мышей и другими моделями. Ученый пытался сопротивляться, но все чувствовали, что скоро он решится и не на такое. У Мыши так и остались довольно маленькие права: на полноценную прогулку она могла вылезти только ночью, а днем ее обычно носили в кармашке или сумке. Даже миролюбивой мышеглазке под таким давлением приходили иногда мысли о великом бунте. Но она, конечно, была слишком добра, чтобы воплотить их в реальность. — Доброе утро! — в комнату вошел Крис. За два года он успел отрастить шикарные усы. А еще немного похудел. Выглядел мужчина более презентабельно, чем обычно: на нём был официальный синий костюм. — Угу, доброе… — промычала мышеглазка. — Вы снова поссорились с Сейко? Сколько можно этой ругани! Вчера вон из-за цвета обоев… Жизнь прекрасна, разве вы этого не замечаете?! — Прекрасна, потому что Лаура опять пригласила тебя прогуляться? — невинно поинтересовалась Монеки. Судя по тому, что Крис отвел взгляд, она оказалась права. — А вот это не ваше дело! — улыбнулся он и на секунду мечтательно прикрыл глаза. — Между прочим, мне уже пора идти. — Вопреки своим словам, он не просто пошёл, а побежал к выходу из квартиры. — Как думаешь, скоро он предпримет более решительные шаги? — спросила Монеки, когда за Крисом закрылась автоматическая дверь: такая же, как была в лаборатории. — Да он скорее бросит свою любимую лабораторию, чем хотя бы поцелует ее… — вздохнула Сейко. — Не волнуйся, зная Лауру, можно быть уверенными, что она возьмёт всё в свои хрупкие девичьи руки. — Не такие уж и хрупкие… если заедет тебе по лицу этой громадиной — ой, мама не горюй! — Мышеглазка совсем успокоилась и вылезла из-за спины Монеки. С обычными людьми сложилась ситуация неоднозначная. С одной стороны, за два года тетр стало намного больше — количество их исчислялось уже сотнями. И это только в Москве. С другой, такое «производство» поставило людей в тупик: ведь если создание тетр изначально планировалось как создание послушных обычным людям существ, то в случае массового самосознания этих самых тетр их разработка уже и не требуется. В конце концов сошлись на том, что тетры создавались не для опытов с перепрограммированием мозга (в футурокопах, кстати, к тому времени убрали возможность перепрограммировать их), а для относительно безопасного тестирования новых чипов. К сожалению, считалось нормой оскорбить, ударить тетру. Люди пользовались их неумением давать отпор. Впрочем, в последнее время, нужно упомянуть, такое случалось реже. Тетры тоже старались постоять за себя, и это у них получалось со временем всё лучше и лучше. Вне лаборатории они имели равные с человеком права: устраивались на работу, имели жилье, могли создать семью. Тетрамог в России больше пока не появилось. Зато спустя пару месяцев после знаменательной новогодней ночи, которую в итоге увидели и услышали во всём мире благодаря одному просочившемуся в интернет видео, в Англии появилась новость о тетрамоге-композиторе, первом тетрамоге-мужчине. Через год в Эстонии обнаружили среди считанных единиц тетр ещё одного тетрамогу-скульптора. Лаура чрезвычайно радовалась этому событию и изъявила желание посетить родную страну. Крис серьезно над этим задумался и объявил, что в следующем году они все туда поедут. Сейко и Монеки вмиг стали популярны в России и в остальных странах. В основном эту популярность проявлялась в том, что тетр вместе с Крисом приглашали как почетных гостей на различные научные конференции, причем не только в родной стране. А ещё Монеки иногда писала Августу — тетре новосибирской лаборатории. Он не прислал ей весточки из города, как обещал, и даже не отвечал на ее редкие письма. Да, Монеки сочиняла обычные письма на бумаге, игнорируя современные технологии. Так и получалось, что девочка писала в никуда. Безусловно, всё было далеко не идеально — хватало и проблем. Монеки часто болела. Крис говорил, что это происходит из-за того, что слишком быстрый рост в первые месяцы жизни тетр не всегда идет на пользу. А Сейко много раз становилась причиной людского недовольства — часто ее оскорбляли, глумились над ней. Некоторые люди ведь так и не смогли принять тетр. Вернулся Крис поздним вечером донельзя счастливый и пахнущий дорогим одеколоном. Сейко и Монеки в то время, вечер четверга, как раз устроили на кухне маленькое чаепитие. — А у меня хорошие новости! — произнес он важно. — Ты обещаешь не пропадать днями в своих пробирках? — выгнула бровь Сейко, не прерывая трапезы. — Или ты создал ещё одну тетрамогу, а теперь хочешь привести ее к нам в дом? — почти издевательски протянула Монеки. — В прошлый раз, когда вы говорили о хороших новостях, Крис, меня забрали на опыты в чужую лабораторию «ради моего же благополучия». Поверьте, если это случится вновь, я вас укушу, не постесняюсь, — шутя оскалила зубки Мыша. — Хватит нести чепуху, я ещё не выжил из ума, — отмахнулся Крис. — Гораздо более важная новость! — Что может быть важнее меня? — задумчиво прошептала мышеглазка, но осталась никем не услышанной. Крис медленно сел на стул возле Сейко и подпер руками подбородок. — Я женюсь! — произнес он с непередаваемым выражением, напоминавшем нежность. Сейко захлебнулась чаем. Монеки вытаращила глаза. Мышеглазка упала в обморок. Крис в полной мере насладился произведенным эффектом. — На Лауре, — непонятно зачем добавил он. — Это понятно, — с сарказмом сказала Сейко. — Вот только как ты мог это сделать, даже не посоветовавшись с нами?! — Так я же ещё не… — уже не так уверенно сказал Крис. — Я только сделал ей предложение, а она… она вроде бы согласилась. Сами понимаете, хочется остепениться, приобрести какую-никакую постоянность… думал, вы будете не против. Да и вообще, чего это я, взрослый мужчина, должен перед вами отчитываться?! Я давно уже в состоянии самостоятельно принимать решения! — Просто мы… эм, не ждали так скоро, — обнадеживающе улыбнулась Монеки. — И, между прочим, ты только что пытался оправдаться. — И то верно, — признал он. — Но это не так важно, как-то, что я все-таки женюсь! Еще нужно столько всего сделать! — А мне всегда казалось, что невеста перед свадьбой переживает больше, — шепнула Монеки на ухо Сейко. Мышеглазка пришла в себя. — Так вы женитесь, это был не сон? Я давно мечтала побыть свидетельницей! — воскликнула она восторженно. — Там тебя и познакомим со всеми, — обнадежил Мышу Крис. — И сможешь спокойно навещать меня, и по городу щеголять без ограничений! — Неужели? — пролепетала Мыша, стараясь сдержать неконтролируемую радость, взлетела и принялась наматывать круги по кухне. Сейко и Монеки тут же поднялись, горя желанием на радостях заобнимать до полусмерти Криса. Из кармана Монеки вывалился на пол Настроениум, с которым она не расставалась долгие два года. Жизнь потихоньку налаживалась. А Настроениум горел зелёным — цветом счастья…