Зелёный — цвет счастья

Неумолимо быстро пролетело время. Настала пора платить за проживание в мотеле. Азамат несколько раз в день пытался ненавязчиво намекнуть на это девочкам. Монеки переживала: неужто не будут церемониться, неужто сразу выгонят? Сейко не отчаивалась, а подрабатывала на улице карикатуристом — спрос небольшой, но относительно постоянный. У Сейко ещё была не набита рука в подобных делах. В лаборатории ее заставляли рисовать круглосуточно, хотя девочка успешно игнорировала эти бессмысленные требования. Крис, в отличие от своих коллег, позволял ей рисовать только в моменты вдохновения. Однако таким образом Сейко действительно пришлось бы овладевать различными техниками намного дольше. Постепенно, маленькими прорывами, она, рисуя с людей карикатуры, улучшала свои навыки, подкрепленные природной предрасположенностью и большим желанием научиться чему-то новому. Уставшая, она пришла под конец второго дня, когда надо было платить за мотель, с красками под мышкой. Монеки, ставшей особенно мнительной в последнее время, вдруг показалось, что старшая посмотрела на нее с укоризной во взгляде. Но такой чепухой Сейко себе голову не забивала. Она вообще не придавала метаниям Монеки никакого значения. Сейко, обессиленная после длинного дня, передала Монеки деньги. — Завтра утром заплатишь Азамату. А я — спать, — буркнула она и завалилась на желанную кровать, моментально захрапев. Монеки вздохнула, спрятала наличные — получается, они были ещё в ходу? — в тумбочку и увидела притаившуюся на подоконнике мышеглазку. Девочка подошла к ней и тоже села на подоконник. — Мне так стыдно, — прошептала Монеки. — Сейко делает всё это для меня, а я даже не могу ее как следует отблагодарить… — Ой, перестань ныть, уже два дня всем на мозги капаешь! Сейчас ты ничего сделать не сможешь. Вот вырастешь, а потом отблагодаришь ее от всей души. — И Мыша моргнула огромным глазом. — А сейчас что? Смотреть на работящего человека и в потолок плевать? — задала девочка риторический вопрос. — При большом желании ты бы уже раздавала листовки или расклеивала объявления. Но ты же, видно, претендуешь на что-нибудь творческое… — ухмыльнулась мышеглазка. Хотя у Мыши любая улыбка, даже доброжелательная, становилась ухмылкой из-за особого строения мордочки. — В чем-то ты права, — поникла и сжалась Монеки. — Если я буду дальше просто жаловаться на свое бездействие, ничего не произойдёт. О, если бы я умела так же рисовать, как она! — Для этого надо что-то делать. На одном таланте далеко не уедешь! Это тебе любой умный человек скажет, — высказалась Мыша с такой гордостью, будто сама была тем самым умным человеком, хотя с двумя этими утверждениями можно было поспорить. — А ты знала, что вчера, пока ты спала, Сейко тебя одеялом укрывала?.. Она ведь любит тебя. Она готова на всё, чтобы тебе было комфортно. Пусть Сейко и не показывает свои эмоции, но мне со стороны виднее: ты для нее дороже всех на свете. Кроме, может быть, ещё Криса. С тех пор, как мы покинули лабораторию, прошло только несколько дней, а я уже скучаю по Крису! — Я его плохо знаю. За три месяца, что я провела в лаборатории, он проводил с Сейко намного больше времени, чем со мной. И мне ещё так обидно было. Причём до сих пор не знаю, за кого именно: то ли за Криса, то ли за саму Сейко! — Надеюсь, мы ещё с ним встретимся. Подумать только, и зачем вы убегали?! Там тепло, уютно, кормят вкусно! Сейко бы всё равно отправили сюда через пару месяцев. Да и денег бы в придачу дали, на первое время. Я уж знаю, о чем говорю, сама много раз видела подобную церемонию. Как сейчас помню: Илье (это было еще до тех времен, когда тетр начали называть заморскими именами) подарков надарили, чтоб лабораторию в старости не забывал… ну это я образно, понимаешь? Без подарков, но проводили действительно хорошо. — Поздно возвращаться. Ты только подумай, как Сейко перепугалась! Она считала, что ей сотрут воспоминания! Хотя, наверное, мы слишком поспешно приняли решение бежать. Но я тогда так надеялась на Сейко! Я была готова пойти с ней на край света. Да что уж тут, я и сейчас доверила бы ей свою жизнь, — Монеки поежилась от холода и обхватила руками колени. — Не расстраивайся, былого не вернуть. — Мышеглазка каркнула, взмахнула крыльями и села к Монеки на руки. — Как думаешь, наша спит как убитая? Монеки взглянула на Сейко. Та безмятежно храпела. — Кажется, да. — А ты спать хочешь? — спросила Мыша. — Совсем не хочу. Может, расскажешь мне что-нибудь? — Можно. Марта, уборщица в нашем отделе ОГС, рассказывала мне разные истории. Она даже хотела учить меня читать, но не удалось. Ты умеешь читать? — Конечно. Все люди умеют читать. Сейко вот Крис научил читать. Мыша, я, кажется, схожу с ума… порой у меня такое ощущение, будто Крис — единственный реальный человек в лаборатории, а остальные — неживые, бессмысленные картонки. Они на нас будто и внимания не обращали: другими тетрами занимались. А мы ведь с Сейко единственными претендентами были на место тетрамог — значит, были и одними из самых важных. Ну, так говорил Крис. Как он это, интересно, вообще определил? Неужели копался в наших мозгах и видел, что нам судьбой предназначено? Ох, голова-то как болит, чепуху болтаю! — Монеки подавила стон. Мышеглазка погладила её по ладони гибким крылом. — Хорошо все-таки иметь длинные уши, многое можно узнать… Хочешь услышать, как ты появилась на свет? — Глупый вопрос! Болтай, — Монеки, пытаясь принять позу поудобнее, ударилась о горшок с суккулентом. Наконец она приготовилась внимательно слушать. — На самом деле в лаборатории хранится куча материалов о создании тетр, хоть тебя к ним и не допускали. Мне, конечно, тоже специально никто не докладывал (я сама подслушивала…). Постепенно накопилось кое-что, чем я могла бы с тобой поделиться. Но подожди, Крис действительно ничего тебе не рассказывал? Монеки печально помотала головой. — Тогда придётся мне, как всегда, одной за всех отдуваться! Всё началось в далеком 2024 году. Ученые со всего мира решили провести глобальный эксперимент. Он показал бы, возможно ли создание людей, которыми управляли бы с помощью чипов в их голове. И еще, естественно, разработать другие чипы, позволяющие при рождении иметь набор характеристик, чтобы, к примеру, ты легко могла ходить уже в первый час своей жизни. По крайней мере, изначальные цели были таковы. Долгое время ученые корпели над созданием модели этого человека с чипами. По счастливой случайности её, модель, изобрели работники именно нашей лаборатории. — Тебе не кажется, что в последнее время вообще обнаруживается очень много счастливых случайностей? Как тесен мир! — И не говори! Так вот, создали они эту модель, следующую… начали по-крупному создавать в других странах. И тут поняли, что произошла какая-то ошибка. Точнее, несколько ошибок: во-первых, у них отсутствовала фантазия, что ухудшало их положение в обществе; во-вторых, они не так хорошо управлялись чипами, как планировалось. Чипы — это вообще отдельная тема! Они в любой момент могут у какой-нибудь тетры деактивироваться, и тогда люди потеряют над ней контроль. — Получается, сейчас каждый прохожий может как-то на нас с Сейко воздействовать? — полюбопытствовала Монеки с нарастающей тревогой на душе. — Может. Через экран в запястье. И это называется цивилизованной страной!.. В 2025-м почти все в нашей стране установили себе такой девайс. Вот уж шумиха была вокруг них! Только вот люди тебя наверняка боятся больше, чем ты — их. Глупые предрассудки! Многие боятся тетр; некоторые относятся к ним недоверчиво; остальные просто не обращают на них внимания. Конечно, есть еще группа людей, которые попросту ненавидят тетр, но это уже какие-то маразматики-технофобы… — И чего нас ненавидеть? Зла же мы никому не причиняли, — недовольно хмыкнула девочка. — Есть люди, ненавидящие любой прогресс, и они наверняка из таких. Впрочем, был случай… одна тетра лет шесть назад, как только ее выпустили по достижении совершеннолетия из какой-то норвежской лаборатории, зарезала взрослого мужчину, вроде как случайного прохожего. Но мне почему-то не верится, что она сделала это намеренно. Скорее, в целях самозащиты (мало ли что там с ней сделать хотели!), но правды, конечно, мы уже никогда не узнаем. Из-за этого тетр боятся и ненавидят. — Ужасно… — прошептала Монеки. — Скажи, Мыша, кто та единственная в мире тетрамога, о которой ты когда-то упомянула? Что с ней случилось? — Долгая история, а я не так много прожила на этом свете, чтобы знать всё обо всех. Но, если ты действительно хочешь, я могу рассказать, что слышала. — Задумчиво сказала мышеглазка и, увидев кивок Монеки, продолжила: — Её создали в 2027-м в нашей лаборатории. Неудивительно, правда? С ней что-то случилось перед ее совершеннолетием, и она пропала. Это считается большой тайной. Она была чрезвычайно талантливой пианисткой. И стала тетрамогой, когда впервые создала своё произведение. Говорят, ее чипы отключились после этого. Поэтому принято стало считать, что у тетрамог деактивируются чипы. — Но ведь тогда получается, что тетрамоги уже не несут никакого смысла, ведь изначальной целью ученых было вывести полноценно функционирующего человека с чипами в голове… я поняла! Чипы ограничивают воображение тетр, поэтому только тот, кто сможет остановить влияние чипов, становится тетрамогой. Кстати, Мыша, я давно уже мечтала спросить у кого-нибудь знающего… как именно появляются тетры? — Твои создатели намного лучше ответили бы тебе на этот вопрос, Монеки. Полный процесс создания тетр ученые держат в глубочайшем секрете, и я знаю лишь малую часть из этого огромного пазла. Всё начинается с подготовки чипов. Прогресс, кстати, дошел до того, что скоро появятся программы для обучения элементарному счету. Пока что тетры довольствуются самыми обычными, давно появившимися чипами; про них ты всё знаешь: чип на умение связно выражать простые мысли, чип на контроль и что-то там еще по мелочи. О, представляю то время, когда в людей буквально с рождения будет возможно заложить всю школьную программу! Просто фантастика какая-то! Сейчас на обычных людях, конечно, не экспериментируют, только на тетрах. Так вот, после подготовки чипов начинают заниматься будущим телом. Ты в курсе о существовании инкубаторов для людей? Нет? Тогда слушай! Донорский эмбрион переносится в инкубатор. Позже семинедельному эмбриону в мозг вживляют чипы, и он продолжает расти с этой кашей в голове. Когда они «рождаются», то растут намного быстрее остальных людей из-за генетического сбоя. Изначально такого быстрого развития никто не ждал; это был незапланированный сюрприз. Первых тетр получали намного проще: с помощью ЭКО. Это потом уже мудрить решили, создали инкубаторы свои… сложная, в общем, система. На техническую точность-то я совсем не претендую, информацию получала от непроверенных лиц. Так что если что неправильно потом окажется, то на меня не сваливай! Выясняй тогда лучше у Криса, он обо всём этом знает намного больше. — А он принимал участие в моем создании? — ошарашенно спросила Монеки, пытавшаяся понять и переварить услышанное. — Я думаю, что принимал. Всё-таки вы единственные с Сейко тетры в лаборатории, которые могли бы стать тетрамогами. Остальные даже не для этого и создавались. А для вас использовались самые новые наработки чипов, которые только были на тот момент. Хотя вот успехи в рисовании, естественно, в основном заслуга самой Сейко. По крайней мере, так говорил Крис. Монеки, честно скажу, на ночь такие философские беседы я вести больше не в состоянии… — мышеглазка зевнула. Она начала выгонять девочку крыльями с подоконника. Монеки чуть ли не сползла и уныло плюхнулась на кровать. Девочка долго ворочалась, пытаясь справиться с нарастающей головной болью. В конце концов она не выдержала, и слезы полились ручьем. Монеки хотела закричать, но горло предательски сдавило, и она выдавила из себя единственный судорожный хрип. Мыша к тому времени уже сладко спала, похрапывая в унисон Сейко. Монеки села на кровати, но боль только увеличилась. Тихо простонав, девочка встала, поплелась к графину, стоявшему на подоконнике около спящей Мыши, и напилась воды. После она приложилась горячим лбом к холодному стеклу. Сделав пару шагов от окна, она стиснула зубы, стараясь закрыться от боли. Голову взорвало миллионом крохотных иголок. Монеки обессиленно съехала на пол. Её всю трясло. Сейко мигом проснулась, почувствовав неладное. Девочка вскрикнула, увидев в нескольких метрах от себя дрожащий воющий комок, подбежала к подруге и начала её тормошить. — Голова… голова… — бессвязно забормотала Монеки. И тут же провалилась в спасительное беспамятство.