Зелёный — цвет счастья

Однажды в комнате появилось на свет необыкновенное существо — милая пухленькая малютка. В ту минуту она имела одну прекрасную особенность, которой могла бы поразить окружающих — огромные темно-синие глаза. На правом запястье у неё была написана дата рождения: «03.09.2032», а чуть повыше — имя размашистым электронным почерком. Она была Монеки. Девочка лежала в большой корзине, наполненной ватой. Её выразительные невинные глазки, обладающие прекрасным зрением с рождения, — хотя младенцы всегда и во всём мире рождались почти слепыми, — рассматривали загадочную комнату; это была тёмная подсобка, где на длинных железных полках стояли деревянные ящички и пробирки. Некоторые из ящиков выглядели открытыми, однако Монеки из своей корзинки было не видно содержимого. Все дети от природы любопытны, поэтому ей захотелось любой ценой посмотреть, не скрывают ли от неё что-нибудь важное. Такие девочки, как она, — скоро вы уже узнаете об этих девочках и мальчиках побольше — растут чрезвычайно быстро, так что она оперлась на свои крошечные ручки, вылезла из корзины и поползла, словно уже шестимесячная малышка, к огромному ящику, стоявшему ниже других. Монеки без особого труда свалила его на пол. Она дождалась, пока стихнул грохот, и любопытно заглянула в опрокинутый ящик. Ее внимание привлекли крупные таблички с разноцветными надписями. Читать она, конечно, не умела — где это вы видели, чтобы такие крошки читали? Еще в ящике было много небольших, размером с теннисный шарик, сфер, которые заманчиво горели зелёными огоньками. Девочка взяла в руки одну сферу и почувствовала приятное покалывание в ладонях. Шар резко сменил зеленые огни на теплый оранжевый цвет. Монеки испугалась и бросила сферу обратно в ящик, но шар не разбился, а, наоборот, прилетел ей в руки, словно попрыгунчик. Монеки снова продемонстрировала необычные для младенца способности, когда тихонько взялась за ящик и поднялась во весь свой рост. Девочка на глазах становилась всё выше и выше, а на голове у нее росли прелестные светлые кудряшки. Во рту один за другим появлялись молочные зубы. Личико её показалось более выразительным, чем раньше, и она вдруг стала похожа на дорогую импортную куклу. Девочка приблизительно пятилетнего возраста, мало уже напоминавшая ту пухленькую малышку, стояла посередине комнаты со сферой в руках. Вскоре она услышала торопливые шаги и обратила внимание на стеклянную дверь. На пороге появился человек — курносый чернобородый мужчина с морщинистым лицом; он был не особо привлекателен внешне. Мужчина озадаченно воззрился на Монеки. — Зря мы так рано ушли... Кристиан, идите быстрее сюда! — мужчина хрипловато рассмеялся; у него был очаровательный баритон, и он имел привычку постукивать при разговоре длинными пальцами по железной полке. Послышались тяжелые шаги и шумное дыхание. В комнату вошел толстый низенький человек в запотевших очках, из-за которых нельзя было разглядеть глаза, и с пакетом в руках. Он взглянул на первого мужчину, и тот вежливо показал ему рукой на Монеки. — Уже! Я думал, у нас еще часа два в запасе, — отозвался Крис и залюбовался прелестной девочкой. Монеки робко посмотрела на него, ошалев от такого внимания, но постаралась держаться решительно. Она сжала маленькие кулачки и забавно покраснела, продолжая медленно расти вверх. Если бы она взглянула тогда на свою сферу, то увидела бы, что в оранжевом цвете стали появляться насмешливые красные огни. — Кажется, у Сейко появится конкурент. Я это чувствую, — улыбнулся Крис и легонько, едва касаясь, погладил девочку по макушке. Монеки растеряла всю свою настороженность по отношению к Крису и подставила голову для дальнейших ласк. Он не преминул воспользоваться случаем и, раздвинув в стороны кудряшки, зачем-то внимательно изучил ее пробор. — Вы делаете поспешный вывод, Кристиан, — снисходительно вздохнул Фёдор; можно было заметить, что он обращается к Крису с осознанием собственного превосходства. — Пока что тут никто ещё не смог обойти Сейко, она наша главная надежда. Никто лучше неё ещё не писал картин среди тетр. Да что уж тут, вы сами это всё прекрасно знаете! — Что вы так зациклились на этих тетрамогах? — нахмурился Крис. — На них свет клином не сошелся. Сейко не лучше остальных тетр лаборатории, зачем вы утверждаете обратное?.. Сами ведь догадываетесь, что никогда не создадите тетру с фантазией. Невозможно это, невозможно... а вы уперлись, спорите со всеми нашими, кто перечить вам посмеет. Думайте сами, на что годятся тетрамоги? Картины писать? Сейчас продвинутые технологии, каждый второй может создать картину. Стихи? Извольте, роботы давно уже способны придумать рифму, а что будет ещё через десять лет!.. Разве тетрамоги сумеют лучше? Недостаточно вам обычных тетр? Такой простор для исследований! Да, не особо умны, но какая польза! А что с тетрамог взять? Они как люди, даже чипы перестают работать, — Крис замолчал, спугнутый своими же словами. — Не занудствуйте. Раз у нас вышло один раз, выйдет и еще. — Фёдор посмотрел на время через экран в запястье. — Надо будет, кстати, навестить Карла. А то уже говорят, что он опять сумел пронести к себе летучих пармотеев... надо бы проверить, н-да, а то как в прошлый раз... не буду, впрочем, о плохом. А этой пусть Сейко занимается. Кристиан, будьте так добры, отведите её в 367. И потом не забудьте предоставить ей одежду. — Он равнодушным взглядом оценил девочку. Крис вынул из своего пакета одежду, помог Монеки одеться в шелковое белое платье, взял её за руку, вывел из подсобки и повел по длинному пустому коридору, оставив не двинувшегося с места Фёдора позади. Они вдвоем прошли несколько лестниц и очутились на верхнем этаже около стеклянной двери с номером: «367» и табличкой: «Посторонним вход запрещён!». Крис подошёл поближе, и негостеприимная табличка поменяла свою надпись на «Добро пожаловать, Крис!». Дверь автоматически открылась. Они вошли в просторное помещение. Это была светлая комната с белыми мягкими стенами, на которых кто-то — несомненно, способный художник! — оставил красивые, но всё же детские рисунки. В углу стояла кроватка, а недалеко от неё — небольшой столик и полупрозрачный шкаф со стопками бумаг и всевозможными акварельно-гуашевыми коробочками. Вся мебель поразительным образом сочеталась между собой. На полу сидела темноволосая девочка лет четырнадцати и рисовала обычными цветными карандашами, несмотря на большое разнообразие кистей, фломастеров и других инструментов. — Сейко, добрый вечер! К тебе тут гостья пожаловала… Не скучайте, я скоро вернусь, — Крис лукаво подмигнул старшей девочке и ушёл. Монеки посмотрела на Сейко, девочку с мечтательными серыми глазами. Её худое заостренное лицо, в отличие от милого личика Монеки, не напоминало куклу — у нее выдавались крупный нос и тонкие губы. Было в ней нечто волевое, решительное - от неё шла поразительная энергия, манящая и располагающая к себе. Сейко приятно улыбнулась. — Привет, — робко произнесла Монеки и подпрыгнула от звука своего голоса; первые слова дались ей с видимым трудом. Она была невероятно удивлена, что умеет говорить — такими способностями, как уже, возможно, догадался читатель, обладал в день своего первого рождения далеко не каждый ребёнок. — Здравствуй, — Сейко мельком взглянула на правую руку девочки, — Монеки. Меня предупреждали, что ты сегодня родишься и что мы познакомимся, только вот утверждали про «поздно вечером»… Я, если честно, не успела как следует подготовиться, убраться. Тут такой беспорядок. — Она покраснела и отвела взгляд, показывая рукой на разбросанные карандаши и сферу, лежащую на кровати. — Ого, а у меня тоже такой мячик есть! — Монеки просияла и протянула Сейко шар, светящийся ярко-желтым. — Да какой мячик! Это же Настроениум! Он показывает твое настроение цветами. — Она взяла у Монеки шар, и он засветился светло-красным, почти розовым. — Видишь? Зелёный, например, означает радость, а красный — смущение или ярость. В нашей лаборатории много подобных вещей, но дают их не всем, а только тем, кто умеет с ними обращаться. Этот подлый врунишка и обманщик Дэниэл отобрал у меня хитростью Картрум, лишь вчера вернул. Сейко открыла стеклянный шкаф с игрушками и достала, балансируя на одной ноге, самую обыкновенную колоду карт. Девочка умело перемешала карты и вытянула одну из середины — она оказалась совершенно белая. Монеки недоуменно посмотрела на Сейко, но та лишь загадочно ей кивнула. На карте постепенно проявилась чёрная надпись большими буквами: «Ждите четверга». — Картрум показывает судьбу, — объяснила Сейко так, будто она была профессионалом в гадании на картах. — Конечно, глобальную катастрофу, к примеру, он показать не смог бы, только так, по мелочам. И иногда он подсказки дает, прямо как сейчас. Естественно, это всё лишь бред для суеверных, но почему бы и не поиграть? Между прочим, это новейшее изобретение! А что же, интересно, будет в четверг?.. — Сейко, есть ведь более важные вопросы! Где мы вообще находимся? Я ведь сегодня родилась, как это я научилась говорить?! Разве такое возможно?! Откуда вообще у меня такие выборочные знания?! — Монеки страшно заволновалась и запаниковала, ведь обо всём этом она и подумать не успела. — Ко всему привыкнешь! — ответила Сейко. — Ты умеешь говорить, потому что еще до твоего рождения в твою голову был вживлен чип на обучение. Сейчас наука продвинулась настолько, что ты имеешь возможность связно выражать свои мысли на уровне пяти-шестилетнего ребенка. Ученые обещают, что через пятнадцать лет чипы дадут тетрам при рождении умение внятно читать и складывать двузначные числа. А так тебе пока что придется учиться всему, кроме связной речи, самостоятельно. Как ты уже, наверное, поняла, тетры растут намного быстрее обычных людей. За год в лаборатории они достигают совершеннолетнего возраста. По достижении восемнадцати лет нас выпускают «на волю». Мы находимся в третьей лаборатории, занимающейся созданием тетр по всей России, хотя нам не дают знать о точном местоположении (предполагаю, мы в Москве, ведь вариантов не так много. Я еще знаю, что одна из лабораторий находится в Новосибирске). Тетры не особо почитаются в обществе, хотя мы на самом деле люди, разве что с чипами в голове. Сейчас тетры - огромная редкость, прорыв в науке, но через пару лет обещают наладить их массовое производство. Вот мы с тобой, например, «выращиваемся», чтобы посмотреть, можно ли из тетры сделать тетрамогу. Остальные тетры в этой лаборатории создаются для всевозможных исследований. Разница между тетрами и тетрамогами невелика, а вот прогресс существенный! Тетры по природе своей не имеют фантазии, а вот тетрамоги в основном занимаются творчеством: кто-то песню может сочинить, а кто-то — картины рисовать. Я почти с рождения обнаружила, что рисую неплохо! — она приосанилась. — Подожди-ка, чипы?! — Монеки нервно схватилась за голову и начала искать там невидимый чип. Но тут стеклянная дверь открылась, и в комнату вошёл Крис, бурча что-то вроде: «Ну вот... не надо было выпускать пармотеев». Так он и застал их, и перед его глазами предстала такая картина: Монеки, упорно почесывающая свою голову, и Сейко, истерически смеющаяся над Монеки. — Вши завелись? — ехидно спросил Крис. Сейко вздрогнула от его голоса и спешно спрятала что-то в карман. Монеки успела краем глаза увидеть, что это был Картрум. — Я так понимаю, про чип тебе уже растрепали. Не волнуйся, в нашей лаборатории тебе никто зла не сделает, — обратился Крис к Монеки, однако по его тону любой с уверенностью заявил бы, что он не был полностью искренним. Он зачем-то внимательно осмотрел её голову. — А ты, Сейко, покажи гостье свои рисунки, пусть учится. Сейко смущенно покраснела, нагнулась и достала с пола листок; там были изображены две девочки с зеленым шариком, который скреплял их руки. Сейко показала рисунок Крису и Монеки буквально на пару секунд, а затем стремительно смяла его и бросила в дальний угол. — Этот неудачный вышел! — пуще прежнего засмущалась Сейко, глядя в пол. — Эх... Сейко, не думаю, что когда-нибудь в реальности ты сможешь такое повторить… Фёдор, конечно, меня в землю закопает, если узнает, что я об этом сказал. Монеки, тебя я познакомлю с лабораторией чуть позже. Надо знать ее в лицо, иначе она заберет твою индивидуальность, — тихо и серьезно сказал ей Крис. Он глянул на наручные часы — в отличие от Фёдора, экранчик у него отсутствовал. — Черт, так ничего и не успел! Когда Крис повел Монеки из комнаты, та уже не услышала, как он, остановившись, прошептал на ухо Сейко: «Я не хочу тебе такой судьбы, как у других тетр. Ради меня, прошу... Анисимов думает, я не верю, что учёные смогут сделать из тебя тетрамогу. Ты же знаешь, всё это время я притворялся, чтобы он не смог заподозрить меня в излишней к тебе привязанности. Да и остальные могут всё испортить. Никому не верь. Ты не станешь тетрамогой, если будешь рисовать по часам, как он заставляет тебя это делать. Да, ты улучшишь навыки в какой-то технике, если будешь рисовать каждый день. Рисуй, когда чувствуешь, что хочешь рисовать. И ещё: защити Монеки, пожалуйста».