Омут заблудших душ

Паранойя — это страшная вещь, особенно, когда она появляется с неприятным холодком на затылке и по спине стекает водопад из пота и склизкого страха, что за ним следят. Не только люди и звери. Сам лес. Дом. В стены забилось тысячи глазных яблок. Они своими зрачками следят за каждым действием. Половицы разговаривают между собой после любого пророненного словечка с побледневших губ. А луна подсвечивает комнату, словно арену цирка. Главной жертвой, на которую пришли посмотреть, является зайчик, что дёргает носиком и шевелит настороженно ушами. Антон боится. Даже не так. Он цепенеет от ужаса сто́ит ему оказаться одному, не важно где. Дом ему стал этим своеобразным цирком. Здесь на миг останавливается в спокойном ритме сердце. К парню не подберутся, пока он в доме. Но эта мысль сменяется другой, что холодит кровь: они знают про это, поэтому всячески изводят парня. Медленно, с маньяческим удовольствием, загоняют его в угол, затем в другой, пока от страха и растерянности Антон не перепутает двери и не шагнет за порог. Там его уже поджидают. Петров слышит каждую ночь как скребутся кривыми острыми, испачканными в детской крови, когтями и замогильным голосом зовут. Парень вздрагивает от судороги, пронзающей похолодевшую ногу болью. Антон вскакивает. Под ним скрипит кровать, оповещая о бодрствовании жертвы лес. Мальчишка тихо мычит и массирует стопу, зажмуривает глаза, желая чтобы боль не прошла, чтобы всё внимание переключилось только на противное покалывание и уши не смогли уловить любой звук, не сопоставимый с городами дома. Нога перестает болеть, вместо невидимых игл появляются мурашки на белой коже. Антон силится осмотреть место, где сейчас он проснулся, но видит лишь расплывчатые тени. Те смешиваются с лунными лучами и двигаются в своеобразном танце. Рука слепо обыскивает поверхность тумбочки и наконец натыкается на оправу. Петров держит задумчиво очки, с замиранием сердца принимая нелегкое решение. Неизвестность, которая прояснится, пугает. Скрип в коридоре окатывает липким потом. Парень замирает, держит в лёгких остатки воздуха и закрывает глаза. Нет. Он не хочет видеть. Пусть зрение пропадет и перед ним останется тьма, пусть лопнут барабанные перепонки и из ушей польется кровь вместе с остатками слуха. Мальчик готов избавиться от вкусовых рецепторов, чтобы больше не ощущать эту отдающую металлом, грязную жидкость, какая течет под кожей, как яд. Антон, загнанно дыша, различает четкие шаги. Это должны быть родители и никто более. В крайнем случае Оля. Но не они. Такого просто не может быть. Дом остаётся ветхой крепостью и не пропускает чужаков. По крайней мере не пропускал. Петров шарит ладонями по кровати и дёргает одеяло на себя достаточно тихо для людей, но не для зверей. Шаги прекратились у его двери. Одеяло никак не спасет. Оно оберегает хрупкую психику от подступающей истерики и тремора. Дверь приоткрывается со странным скрипом. Не как в кошмарах. Как-то с сомнением. Любопытство берет верх над ужасом и парень быстро нацепляет криво очки. — Тош.— Тонкий голосок сестры омывает облегчением парня и он скидывает одеяло с себя. — Опять сова?— В его голосе с недавних пор сквозит тепло. Раньше слова сестры воспринимались как очередная выдумка, придуманная детским воображение. Да хоть бы так и было. Антон готов просить кого угодно вернуть те времена, когда сам не увяз в тьме. Оля не говорит ни слова, только дрожит и трясет головой, кивая. Она зашуганно смотрит назад, за спину, в простирающуюся тьму, и срывается короткими прыжками на бег к брату, практически падая на него и задергивая за собой края одеяла. Антон цепляется чуть больнее за хрупкие плечи Оли, прижимает к своей груди, внутри преисполнившись странной яростью. Мелькает желание пойти в ее комнату и самолично повыдергивать все перья этой глупой птице, пока та не захлебнется в собственной боли и черной крови. И что-то почувствовав, Оля дрогнувшим голосом произносит:— Н-не надо. Э-это ловушка. — «Спасибо, что родители нас привезли в неё!»— Хочется рявкнуть парню, но он для своего спокойствия несколько раз проходиться ладонью по голове сестры, прошептав:— Всему когда-то придет конец. Этой птице надоест сюда прилетать…когда-нибудь…я надеюсь на это. — Неуверенно поговаривает последние слова Антон, зыркая на приоткрытую дверь. — Тоша, я боюсь, что она сможет что-то сделать с тобой. И не только она. Её слова заставляют сердце быстрее биться, как у зайца при побеге от хищника. Антон поправляет очки, несколько раз глубоко вздыхая. Сейчас врать, что всё будет хорошо, не хотелось. Язык уже не поворачивается сказать очередную ложь. Оля давно вышла из мира детских грез, хотя не должна. — Я не хочу лгать. Но одно могу сказать точно,— Парень зло глянул на лес за окном, в его тысячи скрытых глаз, кидая мысленно вызов, и посмотрел на сестрёнку.— я защищу тебя любой ценой, хоть жизнью, но не отдам никому. Оля может и хотела улыбнуться, уголок рта чуть приподнялся, а после плечо парня засаднило. Девочка несильно ударила его, стараясь отругать за лишние слова. Белые брови сместились к переносице: — Дурак ты, Тоша. Кто ж жизнью клянётся.— Она настороженно глянула в окно.— Забери свои слова обратно, пока худо не стало. — И не подумаю. Лес восторженно задвигал ветками, ветер заулюлюкал, а на полянке показался силуэт, совсем неразличимый. Антон знал, какую ошибку сотворил. Пусть. Он готов ответить за свои слова, бороться до конца. Антон зажмурил глаза. Стук в окно потонул в какофонии звуков исходивших из леса. Оля тихо пискнула и сжалась под боком у брата, полностью прячась под одеялом. Тень крыльев промелькнула на долю секунды и исчезла. Луна показалась в окне и с интересом наблюдала за парнем в его собственной клетке. Антон плотнее закрылся одеялом уже с головой и в образовавшемся коконе решил пережить эту ночь. Не один. *********** Зимнее утро выглядит как ночь, из-за этого мальчик иногда пугается, что в один момент на поселок опуститься вечная тьма. Наваждение проходит с первыми рассветными лучами. Надежда на лучшее с каждым днём пробуждается в грудной клетке и исчезает с наступлением ночи. Антон недовольно морщится от сквозняка на полу. Оля ещё посапывает на его кровати. Парень старается идти бесшумно, еле ступая по половицам-пересмешникам. Старый дом излучает враждебность, пахнет сыростью и затхлостью. Он недоволен новым людям, а особенно мальчишке, что притянул к семье эту чертовщину. Антон старался задобрить домового, хотя в существование его не верил, наливал молока, которое через некоторое время разливалось по половицам. Блюдце ехидно вертелось и шумело перед ним, пока на кухню не придет мать, хмурясь от нарушения тишины. Петров привык к нескольким синякам на своем теле от углов мебели и дверей, которые так любезно приоткрыты для его затылка. В холодильнике собирается вешаться мышь. Родители совсем забывают со своей работой и ссорами про детей. Антон поджимает губы, тянется за хлебом на полке, криво отрезает один толстый кусок, запихивая в рот. Тошнота не заставила себя долго ждать, а живот недовольно бурчит. В сухомятку он давно привык есть с учетом того, что вода из крана течет ржавая, а ее металлический вкус заставляет тошноту с новой силой бить под дых. Мальчик наспех застегивает молнию куртки, закидывает портфель на спину и немного медлит перед выходом. Рука покоится на ручке двери, замок открыт. Как бы мальчик не хотел остаться дома, но проклятая школа всё равно тянет к себе в свой мрак. Поэтому, собравшись с силами, парень открывает эту чёртову дверь и выходит за порог. Деревья спокойно покачиваются, тишина леса настораживает. Снег под ботинками скрипит, принимая форму подошв. Лесная глушь простирается по обе стороны от тропинки. Антон цепляется за лямки портфеля, сжимая до побелевших кончиков пальцев. Его такая глухая тишина наоборот заставляет панически оглядываться. Он боится того, что может рядом услышать, уловить любой шаг, хруст или чего хуже голоса. Шапка давит на голову, из неё выглядывают белые пряди. Их паренёк убирает с лица. Ему сейчас нужно сосредоточиться на каждом шорохе и любая помеха может сбить с толку. И сосредоточенность на каждой детали даёт свои плоды. За одним из стволов дерева мелькает лисий хвост. Антон не сбавляет шаг, только опускает голову, исподлобья наблюдая за знакомой тенью. Зубы сводит от напряжения. Парень сейчас очень хочет сорваться на бег и не попасться в ловушку этой лисе. Холодок застывает на затылке. Ветер ненавязчиво треплет выбившиеся пряди и оглаживает побледневшие щеки. — Стой, стрелять буду.— К спине приставляют что-то и Антон столбенеет. Он нервно дёргает крыльями носа и краем глаза силится посмотреть за настигнувшим его личным кошмаром. Сзади раздается искаженный девичий смех.— И куда ж ты так скачешь, бедненький, только задние лапки сверкают?— Тягуче шепчут рядом с ухом и внутри всё застывает льдом. Петров нервно усмехается. — Приве-ет, Алиса. В школу иду. Напряжение на спину исчезает и девчонка в маске лисы обходит медленно Антона, рассматривая со странным интересом дряхлое бревно, какое, как думает парень, она приставила ему между лопаток. Петров быстро оглядывается и встречается с хитрым золотистым взглядом. Алиса хмыкает, бросает скучающе бревно рядом с тропинкой. Рыжий хвост маячит под шубкой, выдавая любопытство хозяйки вперемешку с недовольством. — Школа значит. Скучно ты живёшь, Антон.— Девочка складывает перед собой руки и насмешливо оглядывает его с ног до головы. Антон пожимает плечами, внутренне сдерживаясь, чтобы не сорваться с места и не добежать до дома. Лиса довольно скалится, наверное, уловив часть мысли по лицу мальчика. — Я пойду наверное.— Затараторил парень, шустро обходя девочку. Его заботит одна вещь: он должен исчезнуть из ее поля зрения, пока… — Я тебя провожу. — «Черт!»— Антон зло сжимает зубы и сбавляет шаг. Ему не нравиться ни ее странный взгляд в его сторону, ни интонация, ни то, что произошло благодаря ей. — Я не хочу тебя напрягать. Неприятный тычок в бок прилетел неожиданно. Антон пошатнулся и ошалело посмотрел на лису. Та кисло сморщилась. — За такие слова тебя бы съесть не мешало. — Ч-что?— Ужаснулся мальчик. Вот оно. Та сама заминка этого утра, тишина леса не просто так пугала. — Что слышал.— Недобро шипит Алиса.— Ты умный мальчик и правильно понял мои слова. За тобой всегда наблюдают. — Перестань, Алиса.— Отмахивается парень от очередных страшных слов. Эта девчонка порядком раздражала его из-за своего умения путать. Он постарался прибавить шагу и отпустить тревожные мысли по ветру. — Хорошо ты расправился с ним. — С кем? — Антон мысленно бьёт себя по губам, чтобы больше никогда изо рта ни единого поспешного вопроса не вылетело. Зубы кусают внутреннюю сторону щеки чуть сильнее. Мальчик тихо медленно вздохнул от привкуса крови, расползающегося по языку. Алиса кидает пробирающий до мурашек по коже взгляд на парня и говорит, растягивая в особом удовольствии гласные: — Со свиньёй. Во рту сразу становится сухо. Антона одолевает много вопросов и он приоткрывает губы, на секунду поддаваясь желанию их задать, но тут же сжимает ладони так, что ногти впиваются в белую кожу. Он не даст возможности Алисе и тем, кто за ней стоит, запутать его из-за собственной наивности. Парень поклялся не выказывать подозрений и притворяться дурачком до последнего. Так будет лучше в первую очередь для него самого. Поэтому, повторив для себя ещё раз неотложное собственное правило выживания в этой глуши, Антон пожимает плечами и глупо улыбается, поправляя оправу очков. Он не сбавляет темп своих шагов, вселяя уверенность в свой сделанный образ. Идти вперёд, не оглядываясь. Откуда то и про драку лиса знала. — Мне повезло.— И это было чистой правдой для Антона. Он не думал, что наткнется на хулиганов, которые дерутся по понятиям, да и живут так. — И какого это расправляться с детьми чужими руками? Антон споткнулся о собственную ногу, чудом не свалившись на снег. Он ошарашенно воззрился на девчонку. Та только и ждала от него такой реакции и засмеялась гадко, словно маньяк застигнувший жертву в ее собственной ловушке. Смех вторили деревья. Их верхушки разбушевались, раскачиваясь под сильным ветром. По округе словно прокатился шум голосов, перебивающих друг друга. Они шипели змеями и закручивали здравые мысли в клубок. — Я-я…— Заикаясь, попытался возразить Антон, но лиса оказалась перед ним так быстро, что все слова разбежались по сугробам. Куртку сжали и дёрнули, будто хотели вытрясти весь правильный бред из головы и вдолбить новый, разумный для других. Лисья морда придвинулась вплотную, обдавая лицо мальчишки теплым, приторно сладким дыханием. — Долго ты не усидишь на двух стульях, придет время выбрать один, но не факт, что он не сломается под тобой, Антошка. Попомни мои слова.— Задумчиво протянула лиса, сверкнув глазами. Антон зажмурился, стараясь прислушаться к собственному бьющемуся сердцу и заставить его прекратить панически тормошить собственную костяную клетку. Теплое дыхание на коже исчезло, оставив колючий холод на щеках. Антон уставился на смятый чужими следами снег. Белые отпечатки пачкала сухая стылая земля и парню привиделись в ней кучка опарышей, что тёрлись друг о друга и источали мерзкий запах, напоминающий трупный. Антон вздрогнул, дёрнул края куртки вниз, расправив. Руки выдавали его страх дрожанием, а холод заставлял их коченеть и белеть. Петров посмотрел назад, где хрустнуло несколько веток, а может и не они вовсе. Тропинку, тянувшуюся за ним, накрыла непроглядная тень. Она не приближалась со своими корявыми черными руками к мальчику, а просто наблюдала. Антон закусил дрожащую губу. Ему так захотелось забиться в угол и заплакать как в детстве, когда его что-то пугало. И мама к нему пришла бы и успокоила, обняла, а отец потрепал бы его по волосам и по-отечески сжал плечо. Тьма сгустилась, возможно, уловила тень воспоминаний, а может рассердилась чужой слабости. Антон заметил движение. Из леса прилетел свёрток, словно его выплюнули, желая попасть в мальчишку. Что-то упало к нему под ноги. Антон нахмурился, опустился на корточки и присмотрелся. Знакомые деревянные длинные уши виднелись из под испачканной красным ткани. Антона под дых ударило. Воздух вышел большим облачком. Голова закружилась, тошнота вернулась комком в горло. Антон вскочил, зная что это. Что чуть не заставило опозориться перед хулиганами, что осталось на той снежной поляне, что приходило во снах и напоминало ему о его роли в этом жутком месте. Парень мигом сиганул вперёд как ошпаренный. Неважно куда, но подальше от этого напоминания. Он бежал вперёд, не оглядываясь на любой издевательский хруст, шум, смех, крик. Внутри нервы натянулись струнами и противно фальшивили, стремясь лопнуть совсем скоро. Пот струйкой стекал по щеке. Парень перешёл на другой бег, напоминающий большие прыжки, будто земля накалялась и могла при одном соприкосновении со ступней обжечь ее до обуглившихся костей. Тогда ничего не спасет от встречи с собственными кошмарами. Лёгкие пекло от любого холодного вздоха, грудная клетка ходуном ходила, а сердце норовило сломать наконец ребра и выбежать пугливым зайцем из капкана. У Антона уже темнеет в глазах и левый бок начинает ныть. Но мальчик не сдается, а животный страх, пробирающийся до самых костей, не даёт передышки и снизить скорость. Нутро подсказывает что за ним погоня. Антону думается либо у него крыша едет, либо это не шутка. Он четко слышит чужие шаги, разрушающиеся об хруст снега. Парень мутно замечает силуэты, надвигающиеся со всех сторон. Они идут за ним. За отрекшимся от отданной ему роли. Роли убийцы с чистыми руками и запачканной кровью душой. И на кону слишком много. Тропинка становится шире, а свет окон школы ближе. Антон невольно улыбается, готовый расплакаться от приближающегося спасения. Он вырвался вперёд и не попал в лапы лесу. Мальчик делает несколько маленьких шагов на носках ботинок и прыгает вперёд, тихо вскрикнув. Тело встречается с мягкостью сугроба и неприятно тянет к земле. Антон переворачивается на спину и тяжело дышит, глотая воздух небольшими порциями. Он широко раскрытыми глазами смотрит прямо на темень леса, на мелькнувшие огоньки и еле слышное утробное рычание. Они недовольны. Нет. Они в ярости от непокорности. Антон слышит скрежет клыков и как с пасти каждого чудовища падает черная слюна. Добыча улизнула. Антон дёрнул взволнованно носом, как это делает заяц, поглядев в глаза хищнику, что не смог поймать его. Парень быстро встал и лёгким бегом приблизился к забору второго кошмара. Школа своим серым, отчужденным видом не внушала защищённости, а, наоборот, намекала о кишащих в ней стервятниках. Антон несколькими размашистыми движениями руки убрал снег с куртки и брюк. Не хватало заболеть в разгар учебы и быть потом жертвой издевок учителей. От такой мысли его передёрнуло. — Эй!— Из пелены тяжёлых дум Антона вырвал чужой оклик. Парень испуганно заозирался по сторонам. Не хочется опять переступить дорогу какому-то хулигану и получить по полной программе. — Антоха!— Крикнули весело его имя и Антон повернулся вправо, заметив у забора школы два силуэта, скрытых частично тенью большого дуба. Один из силуэтов…приветливо махал рукой мальчишке и подзывал подойти.— Иди к нам, на! Антон невольно усмехнулся, узнав в этом странном силуэте Бяшу, того самого хулигана, что несколько дней назад сначала чуть не прибил его, а потом за Петрова отдубасил хорошенько Семена. «Да, странное знакомство приятелей» — подумал мальчик. Но как бы за него не заступались эти ребята, Антон их всё равно побаивался, поэтому быстренько прикинул дальнейший ход действий. Если проигнорирует, то проблемы у него прибавиться и добавиться нож-бабочка в живот, как коллекция в неожиданные повороты судьбы в его жизни. Антон быстро засеменил к ребятам, осторожно оглядывая их на малейший намек злости, злорадства и ехидства. Бяша широко улыбнулся ему, излучая чистую приветливость. Если бы не дела, какие промышлял хулиган, то Антон бы посчитал его забавным и весьма нормальным мальчишкой. Да, внешность обманчива. — Привет, пацаны.— Поприветствовал ребят подошедший Антон, добродушно улыбнувшись. Он протянул руку Бяше и тот с радостью ее пожал, заискрившись внутренним светом. Затем мальчик повернулся ко второму хулигану, Ромке. Тот докуривал сигарету, наблюдая непроницаемо за Петровым, да так, что по телу прокатилась дрожь. «Может ему не понравились мои слова? Или улыбка? Вроде искренне, тогда почему он так смотрит?». Антон протянул Роме руку и…ничего. Хулиган невозмутимо опустил взгляд на его ладонь и поднял карие глаза вновь на мальчика. Заминка. Антон свёл брови к переносице, думая, что выглядит сейчас глупо и жалко. «Может опустить руку? Что же он обо мне сейчас думает? Наверное, какой я дурак, вообразивший о хороших дружеских отношений с ним, главарем банды таких как он сам. Вот глу-упость». Антон посмотрел на Бяшу в надежде на помощь. Но Антон не успел ничего предпринять как его руку крепко сжали, обдавая ладонь обжигающим теплом. Рома усмехнулся на достаточно беспомощный вид Антон и стиснул чужую ладонь сильнее. — Жмешь руку, как баба.— Рома скривил губы в едкой улыбке и бегло сместил взгляд за спину Антона. Что-то или кого-то заметив, хулиган поменялся в лице, посерьёзнел и даже как-то раздражённо посмотрел на Бяшу. У того пропал образ безмятежность. Бурят обошел Антона, интригующе прошептав: — Всё чисто, на. — Отлично. Антон уловил чужое нетерпение и нервозность. Он непонимающе завертел головой то влево, то вправо, желая увидеть лицо Бяши, но мальчик стоял к нему спиной, как охранник или же соучастник чего-то преступного на шухере. Петрова дёрнули за руку, которую не выпускала шершавая, теплая ладонь. Рома положил вторую руку на плечо Антона, словно приятельски приобнял и завел за дуб. Спина неприятно заныла от грубого столкновения с корой. Большая тень дерева накрыла троих мальчишек собой. Антон до сих пор пребывал в удивлении со смесью взволнованности. Что он сделал не так? — Ничего личного, Антошка, перетолковать надо.— Уверил холодно Рома, отстранившись от перепуганного парня, и скрестил руки на груди. Бяша пристроился рядом, хмуро зыркнув на Антона. Петров тронул оправу очков, чтобы как-то собраться с мыслью, и кивнул ребятам. — Небоись, бить не будем, на.— Усмехнулся не так добродушно Бяша. Он прищурился и его взгляд казался Антону изучающий, будто его вызвали на допрос страшного преступления. — Дельце одно есть. Да расслабься ты.— Рома хлопнул достаточно мягко по плечу Антона. Парень закивал, укусил язык, дабы не сказануть ничего лишнего. Раз хулиганы так серьезно отнеслись к некому делу, подумал мальчик, и даже свидетели их разговора не должны быть, то что-то важное произошло или должно случиться. В любом случае, Антон немного испуган, что плавно влился в новый коллектив. Больше всего он себя чувствует не в своей тарелке и это ему не нравится.— Менты в школу собираются заглянуть. — Понизив голос, прошептал Пятифан, переводя тяжелый взгляд с Бяши на Антона. Петров уставился на хулигана, не зная как отреагировать. У него сразу же всплыл образ лейтенанта Тихонова в голове, который приходил к ним домой с объявлением о пропаже Вовы. Антон тогда сильно заробел. Он надеялся, что больше милиция не заявиться в дом с новым плохим известием и уже в следующий раз заберет мальчишку как подозреваемого. А сегодня как раз настал этот день. — Плохо.— На выдохе пролепетал Антон. Бяша согласно хмыкнул.— А откуда ты узнал, что к нам милиция придет? Рома насмешливо скривил губы. Он раскрыл рот, собираясь наверняка что-нибудь грубое кинуть, но помедлил, наблюдая за зашуганным мальчишкой. Хулиган заговорщицки улыбнулся, спросив: — Забыл кто я? — Н-нет. — Такому как мне достать информацию это как уложить новичка в два счета. — Самолюбия не было в словах, лишь скрытая шутливая угроза для Антона, которую он легко различил, даже не посмотрев в глаза Роме. Ему указали давно где его место, подпустили к себе достаточно близко, чтобы намекнуть, что пора ему завязывать со своими пустыми грёзами об товариществе.— Но не об этом сейчас. К вам двоим у меня есть дело. Бяша встрепенулся и глаза его заблестели от предвкушения будущей миссии. Антон же недоверчиво поглядел на Пятифана, пытаясь понять о чем тот размышляет. — Менты — это уже не шутки. Смекаете? Поэтому «нам» надо как можно незаметней залечь на дно, не отсвечивать.— Антона смутило слово «нам». Неизвестно кого имеет в виду Рома: Бяшу, Антона или же тех, кто сдает Пятифану информацию и не только ее. «Точно секта какая-то» — смекнул Петров.— Бяша, — Обратился Рома к буряту, не отводя пронзительных темных глаз с задумчивого Петрова. — будешь моими глазами в школе, как обычно. Но подозрений не вызывай.— На лице Бяши промелькнула тень довольства и чего-то, что Антон не успел разглядеть. Пятифан умолк, заметил непонимающего его слова Петрова и снисходительно вздохнул.— Посвяти мелкого в некоторые подробности его места в этой цепи. И смотри чтоб в облаках поменьше летал и в стычки с старшаками не лез. Он на тебе. — Я ему нянька что ли? Может просто перетолкуешь ему и разойдемся, на?— Рассеянно потрепал капюшон своей куртки бурят и недовольно покосился на наблюдающего за ними мальчишку. Антон дёрнул плечом, недовольно сжав зубы. Не хватало чтобы за ним носились как курица с яйцом. Пятифан не имел права распоряжаться жизнью Антона и навешивать на него ярлыки с кликухами. Петров не какая-нибудь игрушка. — Н-не зови меня так.— Сквозь зубы процедил Антон и глаза опустил. Последнее что он хочет видеть так это злорадную гримасу Ромы. — Что я слышу. Мелкий голос подал!— Антон подавился воздухом от притворного восхищения, сквозящего в интонации с которой произнес слова Пятифан. Он словно хозяин, что услышал первый лай своего пса и его хвалит. — Я почти впечатлен. Растешь на глазах. Бяша прыснул в кулак и Антон разозлился пуще прежнего, сжимая руки и напрягаясь каждой клеточкой тела.— Ты…— Бурят двинулся к Антону и случайно пихнул в ребра, выбивая из лёгких последний воздух. — Он понял. — Мне от этого ахуенно не станет. — Выплюнул Пятифан, сверля Антона холодными глазами, и двинулся в сторону школы, прошептав что-то под нос. Антон обменялся с Бяшей взглядами, колкий и уставший. Бурят медленно покачал головой, затем поежился от холода, вжимая голову в плечи и отходя от Петрова на достаточное расстояние. Пронзающий душу насквозь свист заставил дернуться в его сторону, как крыс на дудочку. Рома звал свою свиту к себе. — Скоро привыкнешь.— Прокомментировал Бяша, заметив реакцию Петрова. — Не испытывай его терпения и ошивайся не шибко далеко от него, на. Рома за своих горой, пока предателя не засечет. Он это дело ой как не любит. — Антон изумлённо вскинул брови. Не думал он, что услышит совет от Бяши. Раньше хулиган казался молчаливым и непримечательным. Значит ли это, что Антона приняли к себе? Если да, то надолго ли? До первого промаха? — Антоха, заторможенных у нас не жалуют, поэтому пора бы ластами пошевелить. — Пробубнил хулиган, повернувшись к мальчишке вполоборота, который так и стоял на прежнем месте. — А что он с предателями делает? Бяша пораскинул что-то в голове и ответил, хладнокровно скалясь: — Тебе лучше не знать. Второй свист, отрывистый и короткий, выражающий раздражение затронул частички внутреннего ужаса.