Эй, брат

Эй, брат, а как же полеты? Почему перестал говорить, Что я буду отличным пилотом? Как же быстро ты смог позабыть… Ты забыл об отце и о маме, На меня тебе вовсе плевать. А я невезучий. Хорошая память Не дает мне побега принять. Я помню все моменты до побега: Как ты нежданно волосы мне потрепал, Непривычное молчание во время обеда. Если бы, если бы я тогда что-то понимал! Я бы смог, уверен, я смог Остановить, уговорить, простить И отца с извечным «отстать, сынок», И маму с ее резкими словами. Но увы, я был слеп и глуп, Наивен, хоть совершенно другой. Я тебе доверял, понимаешь? Наполнен до краев я обидой густой. Мне плевать, что тебя выжгли с древа, Мне плевать, что оставил с их гневом. Мне плевать на всё это, веришь, брат? Обидно, что не посвятил ты в план. Ты не сказал ни слова, Не намекнул мне, ну, никак! А я ведь верил, хочу верить до сих пор, Что ты мне доверял, что тебе я тоже брат. Но ты сбежал, по-тихому и подло, Ночью темной и безмолвной. В ту ночь я спал спокойно, как ребёнок, Не думал, что ты делал лестницу из чертовых веревок. Но смысла нет, я понимаю, как и чести В том, чтобы тебя винить. Я не держу больше зла, честно. И хочу, всем сердце хочу простить. Я уже простил, но тебе не сказал, Тебе не нужно ведь сопливых фраз. Я потуже зелёный галстук затянул И никогда не вижу живых своих глаз. Чувство, что я иду ко дну. Ах да, я ведь тону… Забавно, хотел к небу, ввысь, Но вынужден мечту я отпустить. Я отпускаю вместе с ней вину и боль, Хватит! Слишком долго жили вы со мной. Пожалуйста, мамы, перестаньте, Детишек перед сном пугать мной. Я Пожиратель, но больше не хочу, Я просто, просто не могу. Устал от алых рук, которых не отмыть. Устал от жизни, которую хочется забыть. Устал от фальши в изысканных речах, Устал от боли в собственных глазах. Устал от крови красной на руках, Устал от зажатых сигарет в зубах. Я не хочу умирать, но выбора нет — Я Блэк, и гордость порой ужасает. А может, боюсь услышать маменькин ответ… Ты знаешь, мне этого крестража хватает. Я чувствую, что поступаю верно, Будто мне радость запустили внутривенно. Иду ко дну, и тащат мертвецы, А в голове небо, самолёт и ты. Я правда верил в детстве, Что улетим от холода мы вместе, Что оставим отчий дом И на маггловском приборе вверх рванем. Повторяюсь, но как же я был глуп! Поверил, так глупо всему верил… В голове болезненный крик и стук. Хватит, хватит ненужных истерий! Я правда спокоен теперь, поверь, Хоть боль ужасна, и темнеет в глазах. Знаю, что я правильно поступил теперь. Первый и последний раз.