Это не может быть он.

      Неделя в этот раз была самой интересной или же наоборот, очень гнетущей и беспокойной. Кому как. Просто лично для Рейха, это было кошмаром, для Союза, интересом, ну а коллегам досталось не самая удачная, хоть и поучающая схватка, что испортит настроение. Они часто замечали как эти двое раздражались, смотрели со злостью, но ни одного поганого слова с их уст так и не вылетело. Иногда думаешь, ну вот сейчас, ну прям сейчас возьмёт и сорвётся! Но нет, держатся, даже ни разу не ударили друг друга, хотя видно что хотели, настолько, что аж некоторые вещи ломали. Ну, хорошо что ограничились какими-то карандашами, пластиковыми стаканами да не более. Но даже так, видя как от случайного сжимания, карандаш сломался надвое, невольно вздрогнешь от такого, а вид вселенской обиды и мрачной ауры только сильнее подстречет. Жуть.       Какая-то прошедшая неделя, была для немца просто ужасной. Всё это время, Союз лез, слегка толкал, ставил подножки, проливал нечаянно кофе на его одежду да и много чего другого. Конечно, Рейх не идиот, он только к ночи вспомнил то, что сказал и какую ошибку сделал, точнее, какую откровенную брешь в словах он оставил. Знал же что русский не побрезгует воспользоваться случаем и вот его наказание. Мешали ему исключительно во время перерыва или после работы, во время работы, ничего такого не происходило, но общее настроение немца катилось к чёрту каждый день всё больше и больше. Конечно, никто не замечал и даже не знал, что такое состояния Рея связано с новоприбывшим, пусть и временным сотрудником, хотя интуитивно догадывались о какой-то связи. Бернард как самый близкий к Тройке, понимал и даже видел все эти действия, и кажется, этот Сергей не особо старался скрыть это именно от него. Казалось, будто он нарочно показывает свои специфические или по его мнению, «особенные» отношения между собой и немцем. Стал бы итальянец такое терпеть? В прошлом, возможно, но сейчас... Он может быть иногда импульсивным, но именно Рей научил его терпению, а вспомнив те его слова: «Бернард! Я сам, можешь быть свободен!» Тут не пришлось долго думать, это сразу показало, что фриц не особо желает впутывать возможно своего единственного друга в свои проблемы. Может это и глупо, но именно сейчас, Рейх считал что поступает правильно. Бер человек, самый обычный, не имеющий ни капли отношения к политике и поэтому, ему не стоит ввязываться в конфликт двух бывших стран. Себе же хуже. — Рей! Ты как?!       Итальянец появился неожиданно, схватив того за плечи, а Тройка в этот момент пил воду которую по итогу и пролил на себя. Вот же, мало того что коммунист ему спуску не даёт, так ещё и умудрился самому себе жизнь усложнять. Везёт кому-то! Понятно ли что это сарказм, хотя может быть и нет. — Прости, ты как? — Всё в порядке. Из-за тебя я теперь весь мокрый. — Прости... — Ладно уж, забудь.       Вытащив стоящие рядом салфетки, Рейх собрал ими излишнюю влагу, чтобы вода не стекала с одежды. Штаны и часть рубашки пусть и были мокрыми, но высохнут быстрее. Это же не кофе, а простая вода, ничего такого. Да и скоро закончится рабочий день, так что можно оставить и так. В этот момент острый слух нациста не мог не уловить смешок, который был чуть правее от него. Русский сидел через одного человека и бросал секундные взгляды на бедолагу. Хотя, такой уж ли он бедолага? — Ребят! Слушайте сюда! —хлопок ладонями и все видят что это был начальник, который привлёк общее внимание всего отдела. — Сегодня, мы всем отделом пойдём в бар. Нужно быть коллективными и принимать новых сотрудников. И да, за мой счёт! — Юхуу! Платит начальник! — Николай, будешь так радоваться, я тебе отдельный счёт выставлю. — Молчу.       Это сколько не предложение столько и приказ. Начальник ведь не зря выделил новых сотрудников. Кроме Сергея сюда пришли ещё пара новеньких ребят и их нужно принимать в коллектив, а тех кто за них отвечал или совместно работал, практический обязуют присутствовать. Он даже не оставил немцу выбора, а тупо сказал ему, «Ты идёшь». Кажется, их начальник заметил некоторую напряжённость в атмосфере всего отдела и решил, что это неплохой шанс всем расслабиться. Женщины у них все пьющие, как и большинство мужчин, поэтому с выпивкой проблем уж точно не будет, может заодно и покрутят. А вот новость о том, что Тройке придётся видеть Союза ещё и в баре, а там он возможно ещё чем ему насолит, не сильно радовала. Кто знает, что этот русский выкинет не в рабочее время, когда большинство коллег будет уже выпившими и не заметят исчезновение двух своих людей. Надеемся, хотя бы не травмируют и сегодня, нацист вернётся худо-бедно, но целым.

***

      Прошло пять часов с тех пор как закончился рабочий день. Весь отдел сидел в одном из крупных баров в городе, выделив себе отдельное помещение, так как их было много. Все были навеселе, если это можно так назвать. Кто-то валялся на столе от того, что плохо переносил алкоголь, кто-то радужно кричал и соревновался с кем-то, кто больше выпьет. Большая часть умеющих себя сдержать, но не отказавшихся от наличия алкоголя в крови, либо делали ставки кто выиграет, либо всё снимали на камеру. Самый трезвый сотрудник просто пил свой безалкогольный коктейль и думал о том, кто из этих пьяных русских будет помнить сегодняшний день, ну или хотя бы его обрывки. В общем, весело.       Рейх и Союз не были из тех, кто отказался бы от хорошей выпивки, поэтому и они были лишь немного пьяные, но за столько лет, уже привыкли, так что и не скажешь что он выпил. А вот Бернард?... Тц, этот итальяшка прямо сейчас лежал на столе и что-то бубнил себе под нос, не спал, а именно лежал. Чтоб его свалить тоже придётся постараться. Рей следил за ним, на всякий случай, помнит ведь чем заканчивается именно его пьяные проделки. Нацист сразу сказал, чтобы официанты девушки к ним не заходили, да и парни наверное тоже. Бернард по пьяни будет подкатывать ко всем, даже к самому Рею, не видя разницы между парнем и девушкой. Хотя, он их не узнает, а просто говорит: «Давайте поближе познакомимся у меня дома». Вот и сейчас он начал крутить знакомую песню. — Хихи, парень... а ты красивый. Не хочешь со мной замутить? Пойдём ко мне...       Положив руку на плечо Тройки, итальянец весело хихикал. Единственное с чем ему повезло, это с внешностью и тем что он быстро оклемается. Он из того типа людей, которые пьянеют и творят чёрти что в таком состоянии, но при этом очень быстро трезвеют и похмелье настигает их крайне редко. За что часть отдела, особенно пьющая доля, называла его чёрным угольком. Отчасти из-за смуглой и загорелой кожи, ну и то, что он оклемается гораздо быстрее, прямо как будто выпил активированный уголь после или до пьянки. — Как же ты бесишь. В который раз уже?!       Рейх был слегка раздражён из-за такого подката со стороны друга, пусть и неосознанного. Алкоголь тоже на него действовал, пусть и слабо, но фриц таким образом позволял себе выражать больше эмоций, хотя в основном отрицательные. Такие как раздражение, недовольство и только в крайних случаях агрессию. В таком состоянии, Тройка совершенно забыл о том что пьёт ещё и в компании своего врага, но о нём он благополучно забыл уже через час после начала этого общего, а главное ДРУЖНОГО коллектива пьющих людей. — Иди освежись.       Немец сказал это слегка грубо, но это очень эффективно работало против Бера и он показывая вселенскую обиду и томный вздох, вышел из бара перекурить. Пусть хоть так протрезвеет побыстрее, он ведь сам обещал, что не будет напиваться до одури, так как в этот раз пьют коллективом, хотя все и так знали об его гиперактивном поведении. Вообще, всех забавляли все эти подлизывания Бернардо к своему другу по несчастью, быть единственным иностранцем их отдела. Коллеги скидывали всё на гиперактивность, а не то что итальянец мог хоть на крошечный шанс быть геем. Но в реальности же, он и вправду был геем, но об этом не знал никто, даже Рей. Если бы узнал, можно было бы забыть о том, чтобы быть друзьями. При приходе в эту компанию, Бернард сразу заприметил немца и хотел заполучить, как потом объяснил сам себе: «Влюбился с первого взгляда». Но видя как тот отстранён и злится при любых упоминаниях темы касающейся геев, подумал, что имеет дело с заядлым натуралом. Не гомофобом, Рей никогда не опускался до оскорблений, а именно натуралом. Поэтому парнишке просто ничего не оставалось, кроме как остаться с ним как друг, хотя в душе надеялся на большее.       Встреча же с Союзом у них была не радужной, тот сразу ему не понравился, не считая встречи только с его внешностью и итальянец видел в нём соперника, хотя не было никаких оснований это даже предположить. Ни Сергей, ни Рей не питали особо хороших чувств к друг другу, но вот его интуиция говорила, что здесь не всё так просто. Рейх иногда замечал препираний этих двоих, особенно со стороны Бера, но просто сослался на некую схожесть характера и их несовместимость. Знал бы он, как ошибается. Пока любитель дебоширить приводил мысли в порядок, медленно покуривая свою сигарету и при этом трезвея как после форматирования, в баре же происходило кое-что другое.       Коллеги продолжали свою игру и напивались, их всё больше волновали личные эмоций, нежели то, что происходит вокруг, поэтому то что было между двумя бывшими странами их не беспокоило. А в это время, Тройка бросал не ненавистный, а скорее вопросительный и не понимающий взгляд на коммуниста. Всё началось ещё когда они только пришли в бар. Как для закуски и чтобы утолить голод, ведь никто не ужинал, отдел заказа всякие салаты, много мяса и ещё чего-то в большом количестве. Единственное что обескуражило немца когда принесли их заказы, это то, что подали лично ему. Тот же салат, в немного сливочном соусе, но без редиски. Этот салат был бы идеальным, не будь в нём редиски, потому что фриц его просто ненавидел. Да, может и кажется по детски, но он и вправду его не любил. Просто не мог. У многих людей есть нелюбимые продукты с детства и они отказываются их есть вплоть до самой смерти, вот и Рейх имел такой. Но, ответ на вопрос, кто заказал именно этот салат без редиски специально ему, пришёл довольно быстро. Союз.       Коммунист продолжал болтать и не обращать на него внимания, будто бы к этому салату он не имеет никакого отношения. Хотя единственный из всех присутствующих, кто знал об этой его нелюбви к сея овощу, был только Советоч. Конечно же, принимать подачки от своего врага Тройка не стал и отодвинув сей «подарок», показал что даже трогать это не собирается. Много он не потеряет, если не съест эту еду. Желая избежать уже откровенного взгляда со стороны русского, да и не хотя чувствовать запах спиртного, слегка пьяный Рейх поспешил отлучится. В туалете ему стало гораздо легче, здесь пахло сильным, чистящим средством и он перебивал любой неприятный запах, так что всё было терпимо. В помещении совершенно никого не было, так что нацист спокойно ополоснул лицо водой и старался привести мысли в порядок, но стоило лишь поднять взгляд от раковины на своё отражение, как в проеме двери показалось знакомая, но не желанная фигура.       Коммунист стоял облокотившись спиной к стенке комнаты и скрестив руки на груди. Лицо его было обычным, безэмоциональным, даже глаза ничего не выражали, так что понять что у него на уме было трудно, особенно на пьяную голову. — Ну и что это было? — намекая на салат с сюрпризом, спросил Рейх, смотря на зеркало и видя отражение фигуры Союза. — Да так, захотелось. — Ответ с усмешкой. — Решил попробовать метод кнута и пряника? — Не отрицаю возможность. — Такой ответ не шибко радовал немца, особенно с таким лицом. Ну что за самодовольная улыбка? Так и хочется разок врезать по ней. — Чего ты добиваешься? — Я? Даже не знаю... может мести? — фриц повернулся к нему и посмотрел непонимающим взглядом. Совет даже сам не уверен что это месть, хотя это самый логичный ответ из всех возможных, если только в коммунисте не проснулась детская пора... навряд ли. — Знаешь, отомстить могу и я. Ты ведь помнишь... — нацист лишь нахмурился, понимая на что идёт, но пьяное сознание порекомендовало напомнить именно об этом. — ... Что ты натворил и о чём жалеешь ещё с 1930*.       Лишь услышав эти слова и дату, Союз не сдержался, резко припечатав немца и сильно сжимая его горло. Они оба знали, что выпив, русский часто действует в двух направлениях: либо агрессивный и безрассудный, либо до одури возбужденый и счастливый садист. В этом случае вышел именно первый вариант и коммунист не сдерживался, сжимая его горло всё сильнее и сильнее, настолько, что фриц уже не мог даже выкашляться и лишь хрипел, пытаясь убрать руки от места давления. Но физически Рейх никогда не выберется, тут он уже не соперник, сколько бы не тренировался. Природа в этом плане была не на его стороне. Неожиданно, Совет даже как-то опомнился, каким-то образом но умудрился. — Я бы тебя паскуду с радостью убил, но... не хочу тратить на тебя силы, ты того не стоишь.       Сказав это, Союз разжал хватку и отпустил его горло, позволив тому наконец-то вздохнуть. Коммунист отпустил руки ему на плечо и очень даже информативно показывал таким жестом: «Рыпнешься, рука вновь сожмёт твоё горло и очень-очень быстро». Рейх в такой момент не рисковал. Они совершенно одни, ему скорей всего не помогут, сбежать, а тем более победить у него вряд ли получится. Конечно, Тройка знал, что если у кого-то появляется власть над кем-то, у некоторых в голове что-то щёлкает и человек даже не скрывает своих садистских наклонностей, не боясь получить наказание. Но он не думал, что так низко падет именно Союз, хотя сам был виноват, спровоцировал, напомнив не самое лучшее прошлое. — Рей?       Повернувшись, страны увидели стоящего в проёме итальянца, который судя по выражению его лица, протрезвел и кажется искал их, ну или только немца. Но увидел он вполне необычную картину. Сергей и Рей стоят возле раковины, а первый в свою очередь держит свои руки у него на плечах, но атмосфера была уж слишком напряженной, чтобы это казалось дружеским жестом, скорее открытой угрозой. — Я пожалуй пойду.       Совет натянул свою привычную улыбку и отпустив руки, вышел из комнаты. Бернард и так уже видел явный конфликт этих двоих и как уже говорилось, Союз этого совершенно не скрывал, только не от него. Как только здоровое тело удалилось из помещения, Бер быстро подошёл к бледному нацисту и тряс его держа за плечи. — Рей! Рей! Ты в порядке? Он ничего не сделал? — А? Нет... всё хорошо, не волнуйся. Лучше давай вернёмся обратно.       Рейх выглядел бледным и напуганным, а принимать помощь от своего друга он не собирался. Тут дело не в том, что он не хотел, а в том, что не мог. Если введёт его в курс дела, придётся рассказать о том, кто он, а это уже точно пошатнёт его положение в обществе и перед странами, если они узнают. По итогу, Бернард может либо разболтать всем его истинную личность, что маловероятно, либо игнорировать, что скорей всего и случится. Этот парень единственный с кем фриц более менее мог уметь себя открывать, и терять его ему не хотелось. Слишком уж привязал к себе. После этого маленького происшествия, вечер продолжился как обычно. Вот только троим пришедшим уже настроение было не поднять.       На следующий день, Тройка обнаружил у себя синяки на шее, с явными отпечатками пальцев. Тут даже гадать не нужно, что его кто-то пытался удушить, слишком заметные. Пришлось скрыть их за воротником темной водолазки. Конечно же он привлёк внимание своих коллег, Ведь синяки не сходили пару дней, а ему уже с понедельника нужно было идти на работу. На вопросы о том, почему он носит тёплую одежду весной, немец скинул всё на холод, хотя на дворе наоборот, лишь теплело. Конечно, единственный кто знал о причине такой одежды был лишь Союз и возможно, он либо был доволен, либо жалел что не сдержался в пьяном состоянии. Удушить кого-то... Он ведь мог по неосторожности и убить, не остановись он тогда. Сейчас всё обошлось, но кто знает чем закончится следующий раз? *В 1930 годах, Союз не имел жену, но у него уже была женщина только для рождения наследников, которыми были всего трое детей: РСФСР, БССР и УССР. Эта женщина работала вместе с ним в одном из тайных баз по разработке нового грузового самолёта и ядерного оружия. Это было по настоящему секретно, настолько, что целый город был стёрт с карты и не упоминался, чтобы сюда не могли заявиться не то что территориальные соседи, но и сами местные. Союз сам не встречался с детьми, им было всего по пять лет и питал ли к ним любовь, русский не знал точно сам. Но, когда выяснилось что мать его детей выдавала все их секреты западу, то была немедленно расстреляна за измену самим коммунистом. Лишь позже выяснилось, что она не была виновна, а вот слегка томящее чувство осталось. Дети любили свою мать, а Союз её убил, даже не сильно разобравшись в том, вправду ли она шпион. Дети были конечно напуганы, не видевшие ни разу отца, но поверили ему и стали семьёй. Союз привязался к ним и полюбил уже после, но никогда не позволял узнать о том, что произошло с их матерью, боялся, что дети возненавидят его. И до сих пор, никто из троих мальчишек так и не узнал что произошло с их родной матерью, она исчезла. Это возможно была самая ужасная и личная тайна Советского Союза, о которой знал только Третий Рейх в своё время. Так что да, эта тема была не шибко радужной, особенно для русского, который пожалел о том, что лишил детей любви в столь раннем возрасте.