Все — не то

      Том помассировал переносицу, развалившись в кресле своего кабинета. Который день из головы не выходили слова Грейнджер, и он раз за разом прогонял ее историю, потом пытался отвлечься, потом снова возвращался к рассказу. Они разговаривали до поздней ночи, и Гермиона выложила ему все, что помнила, когда он убедился, что на ее памяти действительно стоит странный блок. Такого заклинания он не встречал ни разу, что уже было странно само по себе, ведь он путешествовал и знал очень многое.       И теперь казался разумным следующий шаг Гермионы. Она хотела создать контрзаклинание сама, потому что подобрать слово или действие, которое вскроет скрытые участки, казалось нереальным.       Вернувшись домой, Риддл сразу же написал Каркарову, интересуясь, не училась ли в Дурмстранге Гермиона Грейнджер, потому что единственное воспоминание, оставшееся из ее детства — это парень в красной мантии, приглашающий ее на танец. Вместе они пришли к выводу, что этот человек много значил для Грейнджер, раз Обливейт не сумел перекрыть его.

      * * *

      Гермиона устало оперлась о стойку продавца, лениво наблюдая за Северусом. Она не спала нормально уже три дня, волнуясь и гадая, поступила ли она правильно, раскрывшись перед Марволо. Почему-то в тот момент это казалось хорошей идеей.       Да Мерлина ради, он ведь возился с ней, уделял ей время, безвозмездно помогал, учил — конечно, все эти факторы повлияли на ее решение. Было бы странно, если бы не влияли.       Откровенно говоря, она знала, что признается ему, как только он предложил позаниматься с ней. Уже в тот момент Гермиона поняла, что может ему доверять. Ну, или просто очень хотела доверять хоть кому-то, а Марволо так удачно подвернулся под руку. В буквальном смысле. Его прикосновение заставило ее замереть на месте от необычных ощущений. Дело было не в том, что ее никто раньше не касался, просто это никогда не вызывало таких чувств.       Впрочем, то, что Марволо ей просто подвернулся, тоже не было совсем честным определением. Она давно наблюдала за этим таинственным незнакомцем. Он был красив как бог и умен как дьявол. Пока он каждый день приходил в книжный и сидел у окна, листая книгу и наблюдая за людьми, Гермиона позволяла себе глазеть на него. Она придумала ему кодовое имя — мистер Загадка. И каждый день ждала, чуть не подпрыгивая, когда звонил колокольчик, оповещающий о новом посетителе.       И когда этот мужчина вдруг обратил на нее внимание, да еще и предложил обучение, она поняла: это ее шанс. И она собиралась очень постараться, чтобы не разочаровать его, как ученица.       С тех пор они начали разговаривать. Редко, очень редко, позволяли себе отвлекаться на какие-то мелочи, в основном обсуждая создание заклинаний, но она слышала голос, и этого было достаточно, чтобы влюбиться окончательно.       Но, судя по всему, она оказалась недостаточно способной: третий день мистер Загадка игнорировал книжный магазин и ее, продавца, что так сильно ждала его. Что ж, он ведь ей ничего не обещал. А она, дура, еще и проявила инициативу и обратилась к Люциусу с вопросом о книге, так что ее с Марволо не связывало даже это.       Решив, что ей необходимо отвлечься, Гермиона выбрала одну-единственную жертву, которая находилась поблизости. Снейп расставлял новую поставку на полки стеллажей, пролистывая некоторые книги. Он презрительно кривился на учебники зельеварения и фыркал на книжки по ЗОТИ. Это выглядело забавно, потому что Северус вообще крайне редко демонстрировал эмоции, выглядел забитым и зажатым, но не сейчас. Сейчас он напоминал стервятника, который готов разделать хладный труп своей жертвы. И это чертовски ему шло!       — Северус! — позвала она, выныривая из-за стойки, и направилась к нему.       Парень вздрогнул, чуть не выпустив раскрытую книгу из рук, и весь как-то сжался.       — Незачем так кричать, — недовольно пробормотал он, ставя том на полку, — мы ведь не на поле для квиддича.       Гермиона фыркнула, сложив руки на груди.       — Пойдем перекусим? — предложила она. — Хочу поесть мороженое у Фортескью.

-

      Зная, что девчонка от него не отстанет, Снейп согласился. Если поначалу он пытался отказаться, то уже спустя три дня просто молча заканчивал дела и выходил вслед за ней, потому что напор Грейнджер, как и ее аргумент «не хочу есть одна» не менялись. Она была преисполнена решимости таскать его за собой, а Северусу это было даже в какой-то мере выгодно, потому что он с полной ответственностью подошел к составлению отчетов для милорда. Он действительно слушал, о чем говорят люди.       Грейнджер шагала рядом, заставляя Северуса чувствовать себя неловко. У него не было большого опыта общения с противоположным полом. Откровенно говоря, если не считать Лили, то его вообще не было, а Эванс всегда держалась от него на расстоянии вытянутой руки — отходила в сторону или вперед, но они никогда не держались рядом. Гермиона же старалась находиться поблизости, иногда хватала его за руку, когда чувствовала, что их может разделить толпа, или в порыве эмоций, когда ее что-то впечатляло.       Совсем недавно на Центральном на пару дней разворачивался цирковой шатер, увидев который, Грейнджер схватила Северуса за плечо и потащила к кассе. Поэтому вечером он был вынужден сидеть рядом и демонстрировать интерес к танцу книззлов, потому что ему ну совсем не хотелось, чтобы Грейнджер расстраивалась. Лили всегда сначала огорчалась, а потом дулась несколько дней и игнорировала его. И эти дни были похожи на страшный сон.       И нынешний страшный сон преследовал его около трех лет, ведь он не разговаривал с Эванс с пятого курса.       Гермиона привычно вцепилась в его руку, вырывая его из мыслей, и потащила сквозь толпу к столику кафе.       — Какое ты будешь сегодня? — поинтересовалась она, оборачиваясь. — Я не могу определиться. Мне нравится ежевичное, потому что от него потом пар от дыхания становится синим, но еще и клубничное, потому что…       Северус уже не слушал и наверняка замер бы на месте, если бы не буксир в лице Грейнджер, потому что в толпе он легко заметил рыжие кудри Лили, и воздух мгновенно покинул легкие. Грудная клетка болезненно сжалась, когда его взгляд опустился на лицо девушки. Он так давно ее не видел, что не мог поверить в такую глупую встречу.       Эванс переговаривалась со своей подружкой Алисой. Они вместе были облачены в мракоборческую форму, и неспешно двигались в сторону того же кафе, что и он с Гермионой. Сознание раскололось надвое. Первая половина пожелала вернуться на Центральный, вторая — не могла отвести взгляд от Лили, которая все еще его не заметила.       —… клубничное, а для моего друга шоколадное, — как сквозь толщу воды донесся голос Грейнджер. — А если ты не перестанешь пялиться на нее, она тебя арестует, — протянула она.       Снейп резко вздрогнул и повернулся к Гермионе, лицо которой оказалось всего в дюйме от его. Они, оказывается, уже успели сесть. И Грейнджер даже сделала заказ. Она улыбнулась и плавно отстранилась.       — Кто это? — спросила она, косясь в сторону Лили. — Твоя подружка? Хотя нет, ты не стал бы так пялиться, будь это твоя подружка. Значит, она тебе нравится?       Северус поразился логической цепочке, которую она выстроила на основе одного взгляда, и восхитился, что она не упомянула, что Эванс слишком хороша для него.       — Да, — прохрипел он, понимая, что смысла скрывать эту информацию нет.       Гермиона подперла голову ладонью и уставилась в сторону Лили, внимательно рассматривая девушку. Снейп пнул Грейнджер под столом, чтобы не делала этого так явно.       — Эй, — обиженно протянула она, поворачиваясь к нему. — А у тебя губа не дура. Только слишком уж она хороша, — Грейнджер указала большим пальцем в сторону Лили, а Снейп застонал, опуская голову на стол.       Он тут же почувствовал легкое успокаивающее прикосновение к спине. Никто не касался его добровольно, и этот простой и привычный жест Гермионы заставил его прийти в себя.       На стол опустились пиалы с мороженым, и он притянул к себе шоколадное, которое не оставляло никаких побочных эффектов, а вот Грейнджер тут же продемонстрировала ему покрасневшие язык и губы и мыльные пузыри из ушей. Она широко улыбнулась, наслаждаясь эффектом клубничного мороженого, и Северус тоже растянул губы в вымученной улыбке.       Его взгляд то и дело соскальзывал к Лили, которая по-прежнему не замечала их мечтательно-угрюмую парочку.       — Знаешь, если ты хочешь, чтобы она обратила на тебя внимание, тебе стоит лучше за собой следить, — протянула Грейнджер.       — У нее свадьба в конце августа, — недовольно произнес Северус, проигнорировав замечание насчет внешности.       Гермиона просто пожала плечами.       — Ну, ладно, но время еще есть. Почему бы нам не попробовать привести тебя в порядок, как думаешь?       Снейп лениво пожал плечами, возвращаясь к мороженому и упорно стараясь не смотреть на Лили и Алису.

      * * *

      Собрание было назначено на поздний вечер. Том понимал, что ему нужно объясниться с последователями, чья непосредственная деятельность была поставлена на паузу.       Пожиратели быстро собирались, занимая свои привычные места, а Риддл наблюдал за ними, восседая на кресле, отдаленно напоминающем трон. В первых рядах уже стояли Абраксас и Антонин, Гэвин пробирался сквозь толпу в их сторону. Молодые Пожиратели держались особняком. Платиновая макушка Люциуса обнаружилась через пару рядов от отца, а рядом с ним…       Неужели Снейп?       Взгляд Лорда на несколько секунд замер на тощей фигуре молодого Пожирателя, который сейчас не так сильно, как обычно, напоминал мученика. Его волосы были собраны в низкий хвост, плечи непривычно расправлены, хотя он нет-нет, но сутулился и тут же одергивал себя. Мантия и ботинки были новыми.       И Риддлу ой как не хотелось признавать, что Снейп, не выглядя жалким и забитым, вызывал в нем неоднозначные чувства. Как последователь теперь он нравился Лорду больше. Как мужчина, который часто бывает рядом с Грейнджер, — меньше.       И хотя Том понимал, что не имеет права влезать в личную жизнь ни Снейпа, ни Грейнджер, осознание, что какой-то мужчина может притронуться к ней… сделать ее своей… это поднимало дикую волну гнева в груди, а на кончиках пальцев скапливалась магия.       Суета улеглась, и Волдеморт отгородился стеной окклюменции от своих эмоций. Он осмотрел присутствующих, с удовольствием отмечая, как те вздрагивают, стоит его взгляду задержаться на ком-то.       — Антонин, прошу, — проговорил Лорд, обращаясь к Долохову, и тот, кивнув, поднялся на ноги и вышел в центр зала.       Те, кто носили метку хотя бы год, знали, что означает выход Антонина. Многие побледнели. А когда Долохов объявил о том, что каждого ждет допрос, и вовсе чуть не потеряли сознание. Они принялись разбредаться, делиться на группы, а Долохов, Малфой и Эйвери заняли привычные позиции для допросов.       — Северус, — обратился Волдеморт, поднимаясь с трона, — с тобой я побеседую лично. За мной.       Под недоуменные, но отнюдь не сочувственные взгляды они покинули помещение. Риддл проводил Снейпа в библиотеку и, взмахнув рукой, указал ему на пустой стул. Северус покорно сел. Лорд сел напротив.       — Так как ты владеешь окклюменцией, веритасерум тебя не возьмет, — для чего-то пояснил он. — Поэтому я проверю тебя сам. У Антонина много полезных навыков, но, к сожалению, легилименция не входит в их число. Опусти щиты, — приказал Риддл, глядя парню в глаза.       Он тут же нырнул в чужое сознание, пробегаясь по событиям последних дней. Вообще-то Волдеморт понимал, что Снейп не имеет никакого отношения к тем подставным нападениям на маглов — они начались, когда он еще находился в стенах школы, и никак не мог этого организовать. Но, во-первых, он не собирался кого-либо выделять. А во-вторых, очень уж ему хотелось взглянуть на причины трансформации из забитого юноши в, скажем, немного неуверенного в себе парня.       Все оказалось куда прозаичнее, чем он думал. Снейп старался так не для Грейнджер, а для какой-то грязнокровки. Впрочем, это именно Гермиона стала основоположником всех изменений.       Просматривая ранние воспоминания, чтобы не вызвать подозрений в своей заинтересованности, Лорд думал, как поступить. Надавить и запретить ему связываться с грязнокровкой — и следующая на очереди Гермиона. Сделать вид, что он не понял, что у девчонки грязная кровь — выставить себя некомпетентным, ведь об этой девице Волдеморт несколько раз слышал. Врагом он ее не считал, но и союзницей она стать не могла. Лучшим решением для нее, если хотела выжить, было бы занять нейтральную позицию или же связаться с Пожирателем, который вымолил бы ее жизнь. Впрочем, это был неплохой шанс развлечься.       Лорд покинул сознание Снейпа. Тот держался из последних сил: шла носом кровь, да и кожа приобрела совсем уж нездоровый оттенок зеленого. И все же он не просил прекратить или остановиться. Волдеморт восхитился бы этим, если бы его это волновало хоть в малейшей степени.       — Значит, грязнокровка, — протянул он, хмурясь.       Глаза сверкнули багрянцем, а черты лица размылись, превращаясь в змеиные. Он поднялся на ноги, нависая над Снейпом и издевательски вращая палочку в руке.       — Мой Лорд, прошу, выслушайте, — взмолился Северус, — она… она много для меня значит. И… если хотите, я навсегда забуду о ней, клянусь! И не посмотрю в ее сторону, я…       Волдеморт расхохотался, прерывая поток лепетаний. Темная магия сгустилась до состояния желе и окутала их тела, заскользила по коже, заставляя Снейпа задыхаться, а Лорда, напротив, закрыть глаза от чистоты эфира, от эйфории, накрывающей его.       — Нет-нет, Северус-с, — протянул он. — Не стоит идти ради меня на такие жертвы. Раз уж ты пошел против убеждений и влюбился, — он выплюнул это слово, — в грязнокровку, то имей смелость завершить начатое. Если ты хочешь обладать ею — обладай.       — Но она выходит замуж в конце августа, я ей…       — Тогда у тебя мало времени, — процедил Волдеморт, склоняясь над ним. — Поторопись, Северус-с, иначе я прикажу тебе убить грязнокровку. А если ты не сможешь сделать этого, то умрете оба. Все ясно?       Снейп сглотнул, торопливо закивав. Внутри все не просто оборвалось. Все взорвалось, оставляя за собой непроглядную сплошную мглу безысходности, давящего напряжения. И груз вины, свалившийся ему на плечи, потянул Северуса на дно. Он обязан заполучить Лили, если хочет, чтобы она жила. И не важно, каким способом он это сделает. Важно, что у него есть всего два с половиной месяца.       Окинув Снейпа пренебрежительным взглядом, Волдеморт приказал ему убираться и, дождавшись, когда тот растворится в зеленом пламени, отправился в подвал, где вовсю шли допросы.       Решение, которое пришло ему в голову, все больше и больше казалось удачным. Он наконец заставит Снейпа шевелиться. Сделает из него настоящего Пожирателя. Они все должны быть преисполнены решимости брать то, что нравится, отстаивать свои интересы, даже если на кону стоит жизнь, отвечать за реакции своего мозга и тела. Пожиратели должны быть сильными. В их рядах нет места двум вещам: слабости и предательству.       Считал ли он, что казнь — слишком суровое наказание? Нет. Смерть — вообще не наказание.       Считал ли он, что пытки — слишком суровое наказание перед смертью? Точно нет. Потому что Пожиратели должны бояться смерти! Они не должны думать, что одна Авада решит их проблемы! Страдать и мучиться — вот их наказание, а смерть — благословение.       Войдя в помещение, Риддл окинул взглядом молодняк, уже прошедший процедуру допроса. Ближний круг толпился справа, около Абраксаса, ответственного за них.       Уверенный, что в Ближнем кругу предателей нет, Риддл стремительно направился к Антонину.       — Ну что? — на ходу поинтересовался он.       Выражение лица Долохова было мечтательно-радостным.       — Один в той допросной, — он указал большим пальцем себе за спину. — Гэвин с ним развлекается. Думаю, это он.       — Имя! — нетерпеливо потребовал Лорд.       — Бартемиус Крауч.       — Нет, это не он, — отрезал Риддл, тут же сорвавшись в сторону указанной комнаты, пока Эйвери не сделал из невиновного парня бифштекс. — Продолжай допрос, — приказал он, оглядываясь через плечо.       Он ворвался в залитое кровью помещение. Металлический запах мгновенно наполнил легкие. Неестественная тишина завораживала, ее нарушали только хриплое дыхание Барти и звяканье клинка о спинку стула.       — Гэвин, он не виновен, — бросил Риддл, отойдя от секундного ступора. — Выйди, — приказал он. — Развлечешься со следующим.       Коротко кивнув, Эйвери выскользнул за дверь, выглядя при этом немного разочарованным.       Крауч находился уже в полусознательном состоянии и явно не понимал, чего от него хотят. На короткое мгновение Волдеморт испытал некое подобие сожаления. Он взмахнул палочкой, используя невербальное лечебное заклинание, и раны на теле Бартемиуса стали затягиваться.       Лорд подошел к Барти, оставляя кровавые отпечатки ботинок, и просто, по-магловски, пощупал пульс. Вполне себе бодрый, что радовало, но не удивляло — Гэвин умел развлекаться с пленниками так, чтобы те доживали до казни от палочки Волдеморта.       Использовав невербальный Энервейт, Лорд присел на край стола, уставившись в карие глаза, выражение которых становилось более и более осмысленным.       — Это не я… — прохрипел Барти, сфокусировавшись на Волдеморте. — Ч-честно.       Риддл опустил руку на плечо Крауча, выказывая поддержку.       — Я знаю, не сомневайся. Я горжусь тобой, Барти, — искренне проговорил он. — Ты не выдал наш секрет, ты не сломался на допросе. Я очень доволен.       Измученное лицо просияло. Усталая мальчишечья улыбка пересекла разбитые губы.       — Э-это вы вылечили меня? — спросил он, задрав голову вверх.       — Конечно, — подтвердил Риддл. — Мне жаль, что меня не было рядом с самого начала.       — Ничего, — отмахнулся Крауч. — Хорошо, что вы успели.       Риддл усмехнулся и покачал головой.       — Хорошо, — заключил он, решительно поднимаясь на ноги. — Оставайся пока здесь, приходи в себя. Думаю, будет лучше, если ты не будешь появляться дома в таком состоянии, а останешься в моем поместье. Я прикажу приготовить для тебя гостевую комнату, а потом домовик перенесет тебя наверх, хорошо?       Барти кивнул, послав Лорду благодарный взгляд, и откинулся на спинку стула. Его грудь тяжело поднималась и опускалась, а дыхание все еще было хриплым.       Выйдя из допросной, Волдеморт отметил, что Долохов, Малфой и Эйвери стояли в стороне, тихо переговариваясь и активно жестикулируя. Неподалеку от них расположились Пожиратели Ближнего круга, и взгляд Лорда ненадолго запнулся на Беллатрисе, тут же просиявшей. Около нее вертелся мальчишка Блэк, тоже посылающий в сторону Тома восхищенные взгляды. Остальной молодняк толпился у противоположной стены.       — Что тут у вас? — спросил Волдеморт, подходя к помощникам.       — Кажется, информация по Дирборну подтвердилась, — проговорил Долохов. — А что с Краучем? — он заглянул за спину Риддла.       — Он выполнял мое поручение в магловском Лондоне, — отмахнулся тот. — Забыл предупредить. Ладно, где Карадок?       — В третьей допросной, — ответил Эйвери, плотоядно облизав губы.       — Иди, — отпустил его Лорд. — И скажи моему эльфу, чем ты приложил Барти, — бросил он напоследок.       — Тогда отпускаем всех на сегодня? — поинтересовался Малфой.       — Да, все свободны, — коротко кивнул Волдеморт. — Чтобы расколоть Дирборна, понадобится время.       Поджав губы и недовольно покачав головой, он прошел к трону. Молча дождавшись, когда все последователи развернутся к нему, он заговорил:       — Благодарю всех за понимание. Допрос — это вынужденная мера, которая принесла свои результаты. Карадок Дирборн пройдет… более тщательную процедуру. О дне и времени казни вам сообщат ваши наставники.       — Милорд! — послышалось откуда-то справа, со стороны молодняка.       — Да? — удивленно протянул Риддл.       — Я могу поучаствовать в допросе? — ровным тоном поинтересовался Блэк, выходя из толпы Пожирателей.       Взгляд Риддла скользнул в сторону Беллатрисы, которая смотрела на брата с гордостью. И сейчас было уместно наградить ее за старания в постели, удовлетворив просьбу ее родича.       Волдеморт коротко кивнул, а парень просиял.       — Все свободны, Блэк — Регулус, верно? — останься, — приказал Лорд. — Белла, подожди меня в библиотеке.       Когда помещение опустело, Риддл, наконец, обратил внимание, что парень нервничает. Не был он похож на кровожадных Эйвери или Долохова, но все же частичка смелости в нем имелась. Лорда это заинтриговало.       — Милорд, я…       — Опустим, — отрезал Том, закатывая глаза, — я тороплюсь. Чего ты на самом деле хотел? Спросить о Бартемиусе?       — К-как вы…       — Если я редко вижу вас, не значит, что я не смотрю, — отрезал Риддл, поднимаясь на ноги и нависая над парнишкой. — Ты можешь отправиться к нему. И поблагодаришь за это Беллу.       Подмигнув Блэку напоследок, Лорд щелкнул пальцами, вызывая эльфа, и приказал тому проводить гостя к больному. А сам, закатав рукава, отправился в допросную.

      * * *

      Высокий звон колокольчика разрезал тишину, оповещая о новом посетителе. Ей даже не нужно было поднимать голову, чтобы понять, кто именно вошел. Его аура мгновенно наполнила магазин, и это не было выражением для красного словца, потому что магия, исходящая от Марволо концентрическими кругами, ощущалась кожей. По спине поползли мурашки, а волосы на затылке зашевелились.       — Добрый вечер, — поприветствовала его Гермиона.       Сегодня он показался ей особенно мрачным и серьезным. Захлопнув книгу, Гермиона поспешно вышла из-за стойки, практически преграждая привычный путь Риддла от двери к креслу у панорамного окна. Марволо удивленно приподнял брови, глядя на нее с немым вопросом.       — Мистер Гор позволил мне закрыться сегодня пораньше, — торжественно объявила она.       Он нахмурился, скользнув взглядом по ее фигуре, а его магия еще плотнее сконцентрировалась вокруг них.       — Хотите сказать, что сегодня я не смогу провести вечер так, как привык, да к тому же отменяете наше занятие? — холодно осведомился Марволо, смахивая с рукава мантии невидимую соринку.       Он задал вопрос обыкновенным тоном, но Гермиона почувствовала, как по коже вновь пробежали мурашки, а все мышцы напряглись, как при угрозе. Она невольно издала нервный смешок, натягивая рукава мантии.       — Вообще-то я… ну…       — Ну — что? — поторопил Риддл, переведя взгляд на окно. Рабочие уже разбредались по Центральному, и драгоценное время ускользало, не позволяя Марволо насладиться любимой картиной. — С кем-то встречаетесь? Нашлись дела поинтереснее? Цирк, кажется, уехал.       Гермиона моргнула. Марволо навис над ней, и сейчас от него исходила реальная угроза — только тронь, и он взорвется. И Грейнджер — она искренне не знала, откуда в ней это — совершила самый безумный поступок в своей жизни. Она протянула руку и осторожно опустила ее на мужское плечо.       — Хотела позвать вас кое-куда, — осторожно проговорила она. — Ну, вы вроде бы любите закаты, а там, наверное, хорошо будет видно горизонт. По крайней мере, мне так кажется.       Марволо отшатнулся от нее, как от удара, и все напряжение в воздухе резко схлынуло, сменившись чем-то другим, настороженно-встревоженным.       — Хорошо, — немного растерянно произнес он. — Жду вас на улице.       Он развернулся на пятках и вышел из магазина, а Гермиона зависла на пару мгновений, пытаясь осознать, что сейчас произошло? Марволо был зол с самого начала, она это почувствовала по тягучей желеобразной магии, исходящей от него. Ее мало волновало, что он увлекался темными искусствами, но силы было столько, что вот это уже вызывало некоторые опасения. Если бы она могла сравнить силу, то сказала бы, что у Северуса — кувшин, а у Марволо — целый магазин. И что-то заставляло ее думать, что дело не только в разнице в возрасте.

-

      — Готовы? — неловко спросила она, выскользнув на улицу.       Она на автомате закрыла дверь на несколько запирающих заклинаний, которые — к ее тайной гордости — не мог снять даже Северус, а это было показателем, потому что тот неплохо разбирался в чарах. Мистер Гор и вовсе махнул рукой после первой попытки.       — Готов.       Риддл сегодня был само очарование. Гермиона уже второй раз пожалела о своей задумке. Но теперь была настроена довести идею до конца. К тому же она не хотела упускать возможность поговорить с Марволо о чем-то кроме заклинаний и дурацких взмахов волшебной палочкой.       Она неуверенно протянула ладонь вперед, приглашая Риддл вложить свою. И тот, смерив ее взглядом, переплел их пальцы. И в этот краткий момент трения кожи о кожу Гермиона почувствовала, как внутри нее что-то взорвалось золотисто-медовым и безжалостно накрыло и желудок, и легкие, и сердце — по-другому объяснить, как это все разом перевернулось, она не могла. Она резко втянула носом воздух, ощущая, как легкие болезненно сжимаются. И окончательно потеряла связь с реальностью, когда Марволо поторопил ее, проведя большим пальцем по запястью.       Гермиона встряхнула головой, а потом крепко зажала палочку в руке и трансгрессировала.       Приземление оказалось удачным. Они оба стояли, никого не расщепило, что из-за эмоционально возбужденного состояния Гермионы было настоящим чудом. А потом Риддл разжал пальцы и сделал шаг в сторону, чтобы осмотреться, а Грейнджер уставилась на свою ладонь, в которой еще совсем недавно держала руку Марволо, и почему-то чувствовала опустошение.       — Где мы? — поинтересовался Риддл.       — В лесу Дин, — ответила Гермиона, все еще посматривая на свою руку с опаской. — Это… это то немногое, что я помню. И очень хорошо. В одном прыжке отсюда порог реки с удобной поляной, примерно на таком же расстоянии — скала, с которой видно волшебную деревушку, а в северной стороне — целое озеро, — вспоминая, поделилась она.       Марволо нахмурился, смотря на Гермиону.       — Ты не помнишь свое детство, но прекрасно знаешь лес Дин, — недоверчиво протянул он, скрестив руки на груди.       Она виновато пожала плечами.       — Я прекрасно осознаю, насколько странно это звучит.       Гермиона развернулась и уверенно зашагала в противоположную от Риддла сторону. Туда, где, как она знала, открытая поляна и будет действительно видно красивый закат, который она и обещала Марволо. Может быть, это могло показаться ему невежливым — что она ушла вперед, — но Гермиона все еще переживала странные ощущение внутри себя, там будто что-то переворачивалось и взрывалось. Ей хотелось проверить, будет ли она чувствовать то же, если отойдет от Марволо. Ответ был кратким и емким: нет.

      * * *

      Немного постояв, Риддл пошел за девушкой. Он нагнал ее уже практически перед самой поляной.       — Что было в записке? — спросил он.       Этот вопрос волновал его все три дня, в первую очередь потому, что он не уточнил его сразу. Это не было на него похоже, ведь он расспросил Гермиону обо всем, о самых мельчайших деталях.       Грейнджер нахмурилась, притормаживая. Она сунула руку в карман мантии и выудила оттуда клочок пергамента, а потом протянула его ему.       — «Все — не то», — озвучил Том. — И что это, черт возьми, значит? — недовольно поинтересовался он.       Гермиона только пожала плечами. Ей не был знаком почерк, но это точно был не ее — она писала убористо, как говорил Северус, экономя бумагу. Тот, кто оставил ей эту записку, на чернилах и бумаге явно не экономил. Да и чернила были использованы дорогие, перламутровые. Гермиона даже по канцелярским магазинам прошлась, пытаясь отыскать нечто подобное. Была мысль перейти в магловский Лондон, чтобы посмотреть там, но даже сама идея выхода туда почему-то пугала.       — «Все» или «всё», тоже, наверное, имеет значение, — проговорила она, выуживая из маленькой сумочки плед и расстилая его под деревом, стоящем на краю поляны.       — Полагаю, — протянул Риддл, поглядывая то на записку, то на плед, то на Гермиону, суетящуюся, как магл.       Не выдержав, он взмахнул рукой, и ткань расправилась, а Грейнджер отшатнулась от неожиданности. Она послала в его сторону возмущенный взгляд, а потом забралась на плед, оперлась спиной о дерево и похлопала по месту рядом с собой.       Понимая, что, проделав весь этот долгий путь, отказаться теперь будет странно, Риддл сел рядом с девушкой, поворачивая голову в ту же сторону, куда смотрела и она.       Она наверняка думала о своей потерянной памяти и о фразе, начерканной на пергаменте размашистым почерком с завитушками, а Риддл думал о том, что завтра «Пророк» опубликует статью о том, что семья Карадока Дирборна, как и он сам, бесследно исчезли.