Проснёмся в Вегасе

Sonny Rollins — He's Younger Than You Are

Будь Мэтт здесь, он бы этого не одобрил. Сказал бы что-то вроде: «Я же говорил тебе, Широ, и в прошлый раз тоже, но кто меня вообще слушает». Ворчал бы из-за того, что Широ снова курит. Напомнил бы, что играть в азартные игры с незнакомыми людьми — занятие рискованное и глупое. Но Мэтта здесь нет. Широ ещё не решил, плохо это или хорошо. Дым тлеющей сигареты стелется по обитому тёмной тканью столу. Лижет блестящие в тусклом свете фишки и изломанные купюры, небрежно скинутые в центр. Из старомодного музыкального автомата слышится джаз, томный, даже сексуальный. Возможно, Широ так кажется из-за парня напротив. — Ещё? — спрашивает тот, убирая бокал мартини от губ. На стекле остаётся след красной помады, и впервые в жизни Широ хочет стать посудой. В руках десятка и восьмёрка. Он рисковый, конечно, но не глупый. Не настолько, по крайней мере. — Мне хватит. Твоя очередь. Кит — так зовут парня — дёргает уголком губ и вскрывает свои карты. Смотрит Широ в глаза, беря ещё одну из колоды. И ещё одну. Это слишком. Речь не о игре, хотя у Кита наверняка перебор: в колоде из старших карт остались только валет и два короля, Широ следил. Не так внимательно, как за взмахами ресниц напротив, впрочем. Слишком — это забрасывать на стол такие восхитительные ноги. Алый каблук скользит мимо банкноты, сдвигает россыпь фишек в сторону. В них нет необходимости. Они не на фишки играют, и уж тем более не на деньги. Улыбнувшись, Кит позволяет одной туфле повиснуть на пальцах ног. — Оставь, — просит Широ, прочистив горло. — У меня перебор. Я выбрал снять туфли. — Сними что-нибудь другое. Очерченная бровь поднимается вместе с самим Китом. Он смотрит Широ в глаза, пока развязывает пояс шёлковых брюк — те падают на пол, обнажая светлые бёдра. Кит вышагивает из них, толкает в сторону носком туфли и теперь садится на край стола. — Продолжаем? Широ не прочь. Совсем не прочь забросить эти ноги себе на плечи, пройтись пальцами по кружевному краю чулок и сдвинуть ленты подвязки. Кто бы знал, как сильно он не прочь. Но Кит раздаёт карты, продолжая партию. Продолжая сводить его с ума — Широ не против и этого. Он смотрит в карты и просит ещё. Сам не уверен, об игре ли говорит, а Кит не помогает. Перебрасывает длинные волосы на грудь, и Широ невольно засматривается на изгиб шеи. На ровно выбритый участок у самого затылка, на чуть взбитую чёлку, на бордовые невидимки возле уха и испытывает острую необходимость проиграть этот раунд. В костюме слишком жарко. — Ты так и не сказал, каким ветром в Вегасе, — Кит раскачивает бокал мартини в руке, шпажка с оливкой перекатывается по кромке. — По работе, или захотелось развлечься? Мэтт виноват. Он настоял на том, что после всего Широ обязательно надо проветриться. Правда, он подразумевал пляжи и что-то безобидное, вроде аттракционов и тиров, в которых за победу вручают плюшевых мишек, но Широ пошёл ва-банк во всех смыслах. Полумеры не про него, за что он и платится. Не то чтобы он жалеет об этом. — Отмечаю, — сообщает он Киту, выдохнув дым. Тот растекается по чёрному капрону чулок. Широ предпочёл бы, чтобы там были его ладони. — День рождения? — Развод. — Широ делает ещё затяжку. — Второй. — Вот как. К расспросам он привык и ответы уже готовы. Сам виноват, что с Адамом, что с Кёртисом. Пятилетние отношения с первым оказались разрушены браком после первого же года, а второй не продлился и трёх месяцев. Не создан Широ для семейной жизни, видимо. Поклялся себе, что больше никогда — поэтому и здесь. Ради того, чтобы не слушать сочувствие друзей, ради того, чтобы спустить оставшиеся деньги, ради того, чтобы не думать. Но он смотрит на Кита и думает, о том, что хочет провести с ним остаток дней. В болезни, здравии, и как угодно. Кит смотрит в ответ с интересом. Может, читает что-то на лице или замечает, как сильно натянуты брюки Широ у паха — кто знает. Широ знает лишь то, что ломается на личностном уровне, когда Кит ставит ногу возле его бедра. Когда допивает мартини и когда зубами стаскивает оливку со шпажки, смотря ему в глаза. Когда облизывает алые губы и шепчет в те, что напротив, жаркое: — Тогда я знаю, как тебя развлечь. Держать себя в руках едва ли возможно. Широ и не пытается. Отвечает на поцелуй поцелуем, слизывает вкус Кита с его шеи пока тот кусает плечо, наматывает длинные волосы на кулак. Подмахивает бёдрами, сжимая чужие, и растворяется в бесконечной вселенной, разлившейся в глазах напротив. Отвечает на страсть страстью — отдаёт себя без остатка и принимает всё, что Кит ему даёт. Сгорает дотла и воскресает подобно фениксу, впервые за долгое время по-настоящему чувствуя, что ещё молод и полон сил. Отвечает на ласку лаской, утопая в накатившей нежности. Гладит кончиками пальцев раскрасневшиеся щёки и целует в них по очереди, припечатывая контрольным в губы. — Выходи за меня, — просит он Кита, так и не подтянув брюки. Тот хлопает густыми чёрными ресницами, а затем взрывается смехом, восхитительно хриплым. — Надо же. Моя задница настолько хороша, или тебя интересуют мамины деньги? — Широ хмурится, не понимая, но до Кита, похоже, доходит. — Я сын хозяйки, ты не знал? — Не знал. И хоть задница у тебя что надо, я влюбился в твои глаза и улыбку. Кит продолжает смеяться, и Широ не в обиде. Он правду сказал, самую настоящую. Отдышавшись, Кит чмокает его в кончик носа. — Не уверен, что готов к свадьбе, но ты мне нравишься. Как насчёт кофе утром, для начала? Не тот ответ, на который он рассчитывал. Хотя не так. На что он вообще рассчитывал. Даже с Кёртисом он встречался пару недель до того как потащил под венец. Но тогда Широ искал утешения и думал, что это поможет ему не рассыпаться окончательно. Сейчас всё иначе. Сейчас он поставил свою жизнь на зеро и смотрит, как белый шарик балансирует на границе. Пока Широ приводит мысли в порядок, Кит кладёт ему карту в нагрудный карман расстёгнутой рубашки. — Кофе, разумеется, будет в постель. В моём номере отличный вид на город. Ключ я тебе дал, так что жду у себя через, скажем, полчаса. Идёт? Кит целует его напоследок и уходит сквозь незаметную за цветами дверь в чём был — точнее, без всего. Оставляет на губах Широ вкус мартини, клеймит сердце под рёбрами своим именем. Это приятная боль. Широ подпитывает её новой затяжкой и тушит окурок в пепельнице под надрывное соло саксофона. Остатки дыма тянутся к рассыпанным фишкам, касаются оставленных Китом карт — те всё ещё лежат рубашкой вверх. Из интереса Широ переворачивает их и совсем не удивляется, когда видит туза и десятку. Мэтт прав был. Широ рисковый и глупый. Именно таким благоволит Фортуна, ведь в его кармане лежит ключ-карта от номера самого восхитительного парня на свете, который ждёт, когда Широ придёт забрать свой джек-пот.