иррациональные

Свинец туч давит на головы до боли, каждый гром звучит как разорвавшаяся мина. Прилив, рубашки, закатанные брюки, одежда мокрая и противно липнет к телу. Кто-то кричит и крик затухает об ограждения. Ноги вязнут в не укрепленных песочных платформах. Мелкими перебежками и хватаясь за деревянные конструкции - вниз, к морю, набегающему с почти книжным шелестом. Внизу - оборона, стоны, крики, вода закипает от борьбы, и пена ее щекочет ноги. Взбудораженный песок быстро разглаживается, засыпая лунки от бывших там тонких жилистых конечностей. Так странно, суставы выгибаются, приспосабливаясь под рельеф, и так быстро, что глаз не сразу это замечает. Как будто это механизмы, водостойкие и выверенные, идеально продуманные. Их жестяную проржавевшую оболочку не пробить, они мелькают, семеня по кромке промокшего песка в попытках добраться до неустойчивых песчаных преград. Нужно отправить их обратно в ту хтоническую бездну, из которой они выглянули своей зубастой мордой и неморгающими черными глазами - их клешни не помогут им выплыть обратно. Ветер пробирает до костей и рубежи сдаются один за одним. Поток тварей все мощнее с каждым приливом. Нет выхода - нужно открыть вентиль наверху, смыть их вместе с укреплениями и ранеными. Неспокойное море отражает неспокойное небо. Выбора нет, но есть надежда, и - вверх. Кто-то кричит: "Открывай!". Крик тонет в истошных скрипучих визгах набегающих - не рыб но порождений хтонического ужаса. Нет, выбора нет. Шаткие деревянные подпорки гнутся под тяжестью веса. Нельзя доверять песчаным постройкам, нельзя сломать их заранее. Выбор невозможен, но вот оно здесь и дело плохо и глухо. Вентиль отражает тяжесть положения. Крутить или не крутить - вопроса не стоит, но лежит ответственность. Приглушенные звуки и резкий крик, плеск воды, вентиль, тяжело, туго, скрип, и - поток воды с шумом и шипением - клубок змей - стремится вниз. Уплывают укрепления, уплывает груда песка, уплывают перевёрнутыми жучками и дёргают конечностями клыкастые твари с абсолютной черной пустотой в глазах, уплывают раненые и убитые, уплывают живые, выбираясь на поверхность и гребя в сторону берега, все уплывает в божественное ничто океана. Вдруг - внезапно: - Дети, идите есть! Разочарование, смешанное с гордостью: - Да, мам. И уменьшаются волны, прекращается шторм, разглаживаются песочные груды сметенных укреплений, и спокойно, безмерно спокойно плавают у берега медузы, выброшенные на берег приливом и сброшенные нами обратно в воду.