Буква и дух

      Сквозь стеклянную крышу на верхнем этаже гостиницы, где располагался небольшой уютный ресторан, можно было полюбоваться фантастической картиной улья Лекстэс.       Изумрудное сияние водорослей и редкие огни океанических тварей, похожих на удильщиков, пробивались через широкие иллюминаторы и усиливались с помощью системы пакетных линз. Даже в глубинах Лекстэса всегда было светло. Местные жители уже свыклись с чарующей волшебной атмосферой этого места, туристы же наслаждались ею.       В любое время суток на улицах, особенно в портовых районах, собиралось столько народа, что не протолкнуться. Свет Лекстэса, казалось, можно было поймать ладонью. Он махровым одеялом покрывал низкие домики, склады, причалы, мощённые крупным булыжником узкие улочки. Камень, послуживший материалом для постройки всего перечисленного, отражал сияние. Он гармонично дополнял магию этого места. Изумрудный отблеск вызывал порой зрительные иллюзии: здания увеличивались в размерах и приобретали инородный вид, а статуи древних героев, диорамы с изображением подводной жизни Топи приобретали совершенно иной сюжет, не заложенный скульпторами и архитекторами.       Альберт Раннер видел в тот день, как памятник основателю кланов Топи, Бикари, отбросил необычное отражение, что тут же рассеялось в воздухе, перегоняемом шумной системой вентиляции. Всего на миг Альберту показалось, будто Бикари потерял человеческий вид, стал напоминать головоногое чудовище. Альберт похолодел, и весь путь до ресторана не мог избавиться от липкой – словно извазился в рыбьих потрохах – тревоги.       Однако стоило Альберту сделать первый глоток местного вина, как все опасения рассеялись, а мрачное воспоминание обратилось увлекательным приключением. К кухне Топи было непросто привыкнуть, но Альберт отличался изысканным вкусом и не боялся кулинарных экспериментов.       И ещё он не жалел о том, что перебрался с Мор-Йогуна на эту планету. Его родина уже несколько лет страдала от нападений пиратов, тогда как Топь пожирала захватчиков.       Когда новость о том, что архиеретики отступили с мира болот, достигла ушей Альберта, он перестал сомневаться, собрал семью и переехал в Лекстэс. Раннеры пережили межпланетный перелёт – очень волнительный из-за риска быть перехваченными работорговцами или ещё кем хуже – и теперь радовались спокойной жизни без сирены воздушной тревоги и панического бегства к ближайшему бомбоубежищу.       – Милый, сколько мы ещё здесь пробудем? – спросила Клэр, супруга Альберта.       Она, напротив, никак не могла переварить, как следует, местные продукты и напитки, поэтому худела. Сквозь белую кожу просвечивали голубоватые вены, а волосы совсем потеряли цвет.       – Надеюсь, под "здесь" ты имеешь в виду Лекстэс?       Альберт пригубил вино.       – Ну не Топь же, – выражение лица Клэр искривилось в страдальческой гримасе. – Говорят, в районе Кингспорт много кафе с "нашей" кухней, – продолжала она.       – Клэр... – Альберт вздохнул и взял супругу за руку. – Я же уже говорил… Там нет работы для иномирян. Мне вообще очень повезло, что хотя бы в этой дыре нужны люди в Администратум.       Клэр проскрипела зубами, и Альберт понял, что переезда всё равно не избежать, можно лишь оттянуть.       К столику подошёл официант с вытянутой доской, к которой вилкой и ножом прикололи рыбу.       – Ваша сердана, маринованная в желчи глубоководного пустотелого червя, – официант широко улыбнулся, обнажив белоснежный и ровный ряд зубов.       Два ряда белоснежных и ровных заострённых зубов. Альберт вздрогнул. Число мутантов на этом уровне улья поражало воображение.       Прислужник повернулся к Клэр:       – Запечённые моллюски в раковинах будут готовы с минуты…       Раздался колокольный звон.       Официанта будто током ударило, и всё дружелюбие как ветром сдуло.       Альберт прислушался. Звук не напоминал воскресный призыв отправляться в церковь и не походил на праздничную или траурную мелодию.       "Как будто склянки отбивают", – подумал Альберт.       Бом.       Бом.       Бом.       Альберт заметил взгляд, которым официант обвёл посетителей, коллег и бармена, прекратившего протирать бокалы за стойкой. Последний едва заметно кивнул.       Официант вновь обратил внимание на Альберта и вновь же попытался изобразить благодушную улыбку, от чего Раннер вспомнил о памятнике Бикари.       Раннер даже испугаться не успел, так быстро произошли следующие события.       Официант выдернул из доски с рыбой приборы и приколол ими руки Альберта к столу. Следующим движением прислужник схватил доску, стряхнув с неё угощение, и мощным движением ударил Клэр по лицу так, что она опрокинулась вместе со стулом.       Посетители из числа местных жителей никак не отреагировали на насилие. Глаза их теперь напоминали блюдца, а кожа – бесцветный пергамент.       Топь оказалась не таким уж безопасным местом для приезжих. В этом убедились в своё время еретики, а теперь подобная мысль посетила и Альберта.       По узким мощёным улочкам потянулись ручьи жителей подводного улья, которые не обращали внимания на изумрудные отблески, зато хорошо знали, что означает мерный колокольный звон.       Время жертвоприношений.