Ничто не проходит бесследно

Молитвы

      Однажды, когда Мередит училась ещё на первом курсе, в больницу привезли много людей, пострадавших в страшной автомобильной аварии. Один из мужчин к моменту, когда парамедики доставили его в больницу, был мёртв уже около двадцати минут, но Бейли всё равно заставила Джорджа везти мужчину в реанимацию.       — Только мы можем констатировать смерть! — заявила Миранда Бейли.       Парень растерянно топтался на месте, бубня себе под нос, как заклинание, три слова: «он уже мёртв». Но ослушаться строгого ординатора застенчивый интерн так и не решился. Практически весь день О’Мейли самоотверженно повторял все возможные реанимационные действия — вскрывал перикард, делал прямой массаж сердца, искренне не понимая, зачем ему глумиться над мёртвым телом.       Периодически заходила Миранда, смотрела на происходящее и раздавала новые указания, не забывая при этом спросить:       — Зачем мы это делаем?       — Для опыта? — смущённо лепетал О’Мейли.       В ответ на это Бейли предлагала ещё подумать и снова отправлялась восвояси по каким-то явно более важным делам, чем реанимация того, кто уже мёртв. Лишь только к вечеру безумно истощённый бессмысленностью монотонных действий Джордж вышел в огромный холл больницы, заполненный людьми, что находились в тревожном ожидании новостей о своих родственниках, и вдруг всё осознал.       Именно тогда он всё понял: они реанимируют тех, кто уже мёртв, проводя все необходимые манипуляции, чтобы потом сказать родным, что они сделали всё, что могли.       В Куантико сегодня тоже делали всё, что могли, привлекли всех, кого только могли. На часах было шестнадцать часов. Ровно шесть часов никто не знал, где сейчас их близкие люди и что им приходится переживать. К этому времени в ОПА подоспели Майклсоны. Приехали Бреннан и Бут; они сорвались с места сразу же, как только услышали, что может понадобиться их помощь, забросив все свои дела и игнорируя явное недовольство Сароян.       За этим круглым столом сегодня было как никогда много людей. Кажется, за ним уже не хватало мест. Сегодня в этом зале присутствовала даже Алекс Блейк, для которой Эрин Штраус была злейшим врагом.       В прошлом Эрин и Блейк работали над одним делом, но из-за ошибки был арестован не тот человек. В итоге Блейк взяла всю вину на себя и уволилась из академии, в которой, как и Реджина, работала с юных лет. В конечном счёте Алекс утратила репутацию, а Штраус вышла сухой из воды и продолжила свою карьеру.       Они не виделись и не общались с тех самых пор. Прошло уже около пятнадцати лет, и, наверно, ничто бы не заставило Штраус просить Блейк о помощи, но женщина чувствовала свою вину — ведь это именно она пять лет назад настояла на том, чтобы именно Джеро тогда работала под прикрытием, и из-за этого та теперь находилась в опасности. Ещё она хотела помочь Голду и Хотчу, что годами служили бюро и на этом пути переживали потери, поэтому Штраус использовала единственный козырь, который у неё был, надеясь, что Алекс хотя бы на время зароет топор войны.       После недолгих обсуждений было решено, что Гарсия и Кевин займутся тем, что лучше всего умеют — вытащат данные из компьютера и телефона Джей-Джей, его она выронила в момент нападения. Ещё стоило обыскать кабинет и квартиру Джей-Джей. Если операция была сверхсекретной, то всё, что с ней связано, она обязательно бы хранила близко к себе.       Алекс и Морган собирались обыскать кабинет, а квартиру поехал обыскивать Хотчнер, взяв с собой Голда. Конечно, можно было бы послать кого-то другого, а самому остаться в отделе, но он понимал, что искать придётся абсолютно везде, и не хотел, чтобы кто-то рылся в нижнем белье его жены.       Когда, получив указания, все выдвинулись из круглого зала, Штраус остановила Блейк, которая выходила последней, окликнув её.       — Алекс!       Услышав своё имя, женщина нехотя обернулась, и Штраус внимательно оглядела её.       Круглое лицо, румяные щёки, пухлые губы, карие глаза. За те годы, что они не виделись, она не очень-то изменилась, лишь паутинка морщин вокруг глаз выдавала возраст.       Пока Эрин смотрела на неё, Алекс глядела в ответ, пытаясь всем своим видом показать, что у неё нет никакого желания вступать в диалог.       — Мы давно не виделись, — Штраус несмело начала говорить о том, что Алекс и так знала, — да и не разговаривали с тех пор. Я…       Первой реакцией на эту реплику стал тяжёлый вздох Блейк, а затем она заговорила с нотками стали в голосе.       — Я много работала, чтобы восстановить свою репутацию. Мне было очень трудно, Эрин.       — Я знаю, — проговорила Штраус.       — Я сегодня здесь не ради тебя, Эрин, — безапелляционно заявила Алекс. — Хотч однажды спас мою жизнь, а Голд не отвернулся, когда ты меня подставила. Когда я шла по этим коридорам, из-за одной двери было слышно, как маленькая девочка просится к маме. Я здесь не ради тебя! — повторила Блейк и, не дожидаясь какой-либо реакции от нежелательной собеседницы, просто вышла из круглого зала, пытаясь догнать своих коллег.       

***

      Блейк и Морган кропотливо пересматривали в кабинете Дженифер каждый клочок бумаги, не оставив без внимания даже мусор в ведре, но в то же время они понимали, что что-то по-настоящему секретное и важное она бы тщательно скрывала.       — Хочешь спрятать — положи на видное место, — подметила Блейк и стала внимательно оглядываться по сторонам.       Затем женщина присела и, открыв одну из тумбочек в столе, обнаружила сейф. После нескольких попыток им с Дереком удалось подобрать правильный четырёхзначный код. Внутри сейфа обнаружилась самая простая, с затёртыми углами и совершенно неприметная, папка. Алекс пролистала её и, повернувшись к Моргану, спросила:       — Что такое «честь»?       — Не знаю, — задумчиво произнёс мужчина и, подумав ещё немного, добавил: — Но кто-то точно знает.       Аарон в это время на пару с Голдом обыскивал свою квартиру и, к своему разочарованию, ничего не находил. Хотя, откуда ему знать — возможно, то, что он ищет, находится прямо перед ним, а он просто не имеет об этом представления. Перерыв очередной ящик комода, он закрыл его и обессилено упёрся лбом в комод, а через секунду поднял глаза и посмотрел на фотографию в рамке, стоящую сверху.       Фото было сделано в парке в минувшие выходные. Они расписались в мэрии и решили это отметить, провести семейный день. Покатать Джека на каруселях, поесть сладкой ваты и всячески повеселиться вместе. В тот день Дженифер вспомнила последние слова Хейли о том, что Аарон не всегда был серьёзным. Тогда он смеялся, как ребёнок. В конце того дня они попросили прохожего запечатлеть этот момент на плёнку. И вот они, все втроём, улыбаются с фотографии.       Бреннан утверждает, что нет неповторимого момента — всё во вселенной повторяется дважды, но будет ли у них ещё один такой день? Думая об этом, невозмутимый агент вдруг заплакал. Он смотрел на фотографию и чувствовал, как из глаз текут слёзы, сдерживать которые он больше не собирался. Даже понимая, что каждая минута ценна, мужчина застыл возле семейной фотографии и просто плакал.       — Я прошу тебя, только держись! Что бы они ни делали, держись! Мы тебя ищем, мы всё сможем пережить, только выживи! Я найду тебя, я обещаю... — Не утирая слёз и не оборачиваясь, Аарон вдруг честно признался Кристиану, прекрасно понимая, как это звучит: — Ты знаешь, я даже рад, что она сейчас вместе с твоей женой… Если бы не Реджина, на помощь Бута и Майклсонов вряд ли пришлось бы рассчитывать.       — Даже если бы моя жена уцелела, а забрали бы только Дженнифер, я бы всё равно поднял всех на уши — и Майклсонов, и Бута, — заверил Голд. — Тебе она — жена, а мне — семья. Семью не бросают в беде. Одни хорошо знакомые тебе молодые люди утверждают, что семья — это всегда и навечно. — Кристиан подошёл к другу и положил ему руку на плечо. — Я как никто понимаю, что сейчас ты разбит от горя, поэтому не стану обращать внимание на то, что ты несёшь чушь.       В ответ на это Аарон просто молча улыбнулся другу, зная, что любых слов благодарности будет сейчас недостаточно, а Голд вдруг неожиданно произнёс:       — Позвони ей.       — Думаешь? — спросил Хотч, прекрасно понимая, о ком идёт речь.       — Мы должны делать всё, что можем. У неё специализация — торговля людьми и сексуальные преступления. С чем имеем дело, мы не знаем. Оказаться может всё, что угодно. Её помощь может пригодиться, тем более, я слышал, сейчас её перевели в Интерпол.       — Позвоню, — согласно кивнул мужчина, — но позже, когда у нас будет хоть какая-то информация.       

***

      Хотчнер поехал обратно в бюро, а Голду нужно было ещё заскочить к себе домой. Мужчина открыл ключом дверь, вошёл и тут же содрогнулся — внутри было ужасно холодно, словно он очутился во льдах вечной мерзлоты.       Кристиан даже огляделся, подумав, что, уходя, они где-то забыли закрыть форточку, и за те часы, что их не было дома, он успел выстыть, но, с другой стороны, их не было всего семь часов — вряд ли бы сквозняк из форточки сотворил с домом такое за это время. Да, на дворе уже октябрь, но всё же. Мужчина снова огляделся: посуда в раковине, свежая газета на кухонном столе, разбросанные игрушки... Они частенько срывались и уезжали в бюро, оставив дома беспорядок, но сейчас всё было как-то иначе. Нет, всё же, когда мы исчезаем, это сразу становится заметно. Даже пустая чашка с недопитым кофе в раковине сразу бросается в глаза и словно выглядит не так, как обычно.       Голд поёжился. Ему стало холодно не только снаружи, но и изнутри. Он вдруг подумал о том, что так выглядел дом в первые дни после смерти Белль. На первый взгляд, он был таким, как раньше, но всё же что-то в нём безвозвратно изменилось. Мы исчезаем, и мир меняется в одночасье. На самом деле, горе происходит не с нами, а с теми, кто нас любит.       Боясь потерять сознание от дежавю, ударившего в голову, мужчина присел за кухонный стол. Да, он знал, что ему нужно идти; да, он знал, что его ждут в бюро, но вдруг обессилел, как и Хотч совсем недавно. Взгляд Голда вдруг зацепился за фотографии, что располагались на комоде напротив обеденного стола. С одной из них на него смотрела его Красавица. Здоровый румянец на щеках и самая искренняя в мире улыбка, в этом кадре на её лице ещё нет следов болезни...       Кристиан встал и, с силой опираясь на трость, подошёл ближе. Он взял фотографию и просто стал всматриваться в неё, а потом произнес то, во что, кажется, и сам не мог поверить.       — Да, наверное, это верх бестактности — просить у первой жены помощи для второй, — он глубоко вздохнул. — Помоги, моя Красавица, помоги! И Бута мало, и Майклсона недостаточно, нужна какая-то другая, высшая сила. Я не верю в бога, но в тебя я верил до последнего. Помоги, моя Красавица, пусть она продержится! Пусть они нас дождутся. Ни я, ни Аарон, ни наши дети не заслужили этого снова…       Кристиан Голд вышел из своего дома с небольшой сумочкой — туда были наспех уложены вещи для детей. Скорее всего, этой ночью им придётся ночевать в ФБР, а завтра их поместят под охрану.       Мужчина запер дверь и, повернув голову, вдруг заметил, как возле изгороди соседнего дома стоят они. Домохозяйки Вистерия Лейн во главе с Карен МакКласски стояли в ряд, словно его маленькая армия, ожидающая приказов своего командира и готовая вступить в бой. И они бы пошли и стали драться, если бы он попросил. А пока они молча на него глядели, и Кристиан точно знал — пройди он мимо, они бы поняли и не обиделись, но он подошёл. По очереди взглянув в глаза каждой, он увидел в них точно такое же отчаяние, какое было сейчас внутри у него самого. Чёрт побери, она и для них давно стала близким человеком, и они, конечно, волновались за её жизнь. Кристиан глядел на них, пытаясь вложить в этот взгляд благодарность за то, что они снова объединились, показывая ему, что он не один, несмотря на то, что у каждой из них полно своих проблем.       — К сожалению, у меня нет никаких новостей для вас, дамы, — вздохнул он, — но я позвоню, если мне что-то станет известно, обещаю.       Ему было вовсе необязательно звонить им, но он понимал, что они точно так же сейчас убиты горем и что каждая минута неизвестности для них тянется, как день.       — Кристиан, где дети? — вдруг поинтересовалась Бри.       — Они в бюро, всё в порядке.       — Может, нужна какая-то помощь? — спросила Сьюзен.       — Помолитесь, — вдруг совершенно неожиданно для всех присутствующих попросил Голд. — Может быть, ваши молитвы дойдут быстрее.       

***

      Когда Кристиан подъехал к бюро, прямо у входа в Куантико его ждала другая армия, тоже готовая сражаться на поле боя, однако на сей раз солдаты были в белых халатах. Неразлучная троица — Янг, Грей и Карев, а чуть в стороне Эдисон Монтгомери. Они, как и домохозяйки, смотрели на него в ожидании новостей, но и для них у него был тот же ответ. Он отрицательно покачал головой.       — Может, нужна помощь? — спросил Алекс.       — Я понятия не имею, что сейчас с ними происходит, — он тяжело вздохнул, — поэтому ваша помощь понадобится, но потом.       После Кристиан вдруг повернулся и посмотрел на Эдисон. Их немой диалог длился примерно минуту, а после, не задавая каких-либо вопросов, Монтгомери просто кивнула, что означало «я не вернусь в Лос-Анджелес, пока не дождусь новостей».       Не то чтобы у неё не было дел в своей больнице — её, конечно, ждали пациенты, но она могла понадобиться здесь.       

***

      Кристиан вошёл в главный зал и посмотрел на Эмили, Алекс и Моргана.       — Гарсия весь день пыталась вытащить данные из телефона Джей-Джей, но, как она сказала, он так засекречен, что сам Сноуден зарыдал бы.       — Неудивительно, учитывая её работу в МИДе, — подхватила Блейк.       — Если операция была тайной, работа в МИДе была лишь прикрытием, — произнёс Морган, и все присутствующие, похоже, были согласны с ним, хоть это и означало, что у них будут связаны руки.       — Что же она делала эти два с половиной года? — задумчиво произнесла Алекс.       — Это главный вопрос Хотча, — сказала Эмили и дёрнула плечом. — Учитывая, что они женаты, его это особенно волнует.       — Это Штраус ускорила перевод Джей-Джей, она должна знать причину, — заверил Морган.       — Она знает, но не скажет, — в помещение вошёл Аарон. — Всё, на что её хватило — это попросить у меня прощения.       После мужчина отрицательно покачал головой, что означало, что ответ на вопрос, чем тогда занималась его жена, он так и не нашёл. Пройдя вглубь зала, он обессилено опустился на диван в дальнем углу и бросил взгляд на часы. Видеть, как идёт время, было сейчас невыносимо. Таким беспомощным он, кажется, себя ещё не чувствовал. Они будто бы делали всё и как будто ничего одновременно. До сих пор стоявший Голд опустился на диван рядом.       — Ты в бога веришь? — Хотч неожиданно обратился к Голду.       — Нет, но я верю в неё, — он указал пальцем куда-то в небо. — И тебе советую. Хейли была очень сильной, здесь такая сила не помешает.       — А где Гарсия? — спросил Кристиан у коллег после недолгой паузы, возвращаясь к прежней теме.       — Они с Ридом пошли в секретное хранилище, — ответила Блейк и добавила немного предыстории: — Мы с Дереком нашли в сейфе Дженнифер папку, где упоминается сверхсекретная операция «Честь». Рид и Гарсия пошли выяснить, что это.       — К тому же в тайном хранилище хранятся все назначения, — добавил Морган. — Если Штраус не говорит, узнаем сами.       — Как они попадут в тайное хранилище? — услышав это, Хотч напрягся. — Туда попасть можно только с кодом, у нас его нет.       — Андерсон впустит их. Он относит туда дела, у него всегда есть код, — пояснил Дерек.       В этот самый момент послышался стук женских каблуков. Мужчины отпрянули от спинки дивана в ожидании каких-нибудь криков о том, что ей удалось раздобыть, но в круглый зал вошла вовсе не Пенелопа в своих цветных колготках, а Камилла Майклсон.       — Простите, агенты, — с порога извинилась женщина. — Я пыталась всеми силами не мешать вам, но у этих молодых людей к вам жизненно важный вопрос.       Она отошла, и из-за её спины в комнату вбежали два мальчика. Бэй держал Джека за руку. Все присутствующие сочувственно смотрели на ребят, а мгновение спустя и вовсе отвели глаза. На вопрос, явно заставший всех врасплох, ни у кого не было ответа.       — Папа, где мама? — спросил Джек.       Тот же вопрос почти синхронно повторил и Бэй, обращаясь уже к своему отцу.       — Где мама?       Хотчнер глубоко вздохнул и закрыл лицо руками, хорошенько протирая глаза, словно пытаясь скорее пробудиться от дурного сна, который слишком затянулся. Меньше всего ему сейчас хотелось говорить о том, что, казалось бы, Джек и так знал, но, по всей видимости, на него так влияла окружающая обстановка, и, находясь в стрессе, он снова хочет поговорить о маме.       — Мама на небесах, мы же говорили.       Рассудивший о том же Голд, стараясь не злиться и не травмировать сына, так же повторил:       — Мама умерла. Ты же знаешь.       Но ответы мальчиков будто бы совсем не устроили, и они повторили:       — Где мама?       Агенты были эмоционально вымотаны, и поэтому озарение пришло не сразу, но было очень болезненным. Оба мужчины синхронно ощутили этот удар под дых: они вдруг поняли, что речь идёт вовсе не о погибших кровных матерях мальчиков, а о женщинах, которые воспитывали их в последние годы и месяцы, а сегодня даже не пришли проведать и ни разу не позвонили.       Хотч и Голд никогда не думали, что почувствуют и как отреагируют, если их сыновья однажды назовут матерями их жён. Им отчего-то казалось, что этого никогда не случится; они ведь помнили своих матерей, пусть для Белфайера её образ уже был размыт, но ещё не померк. Им не хотелось в этот момент думать о том, что они чувствуют. Голд, к примеру, всегда со всем смирялся тяжело — с тем, что её место в самолёте, так же, как и рабочее место, было кем-то занято. Но теперь было занято и её место матери. Это произошло не сегодня, просто никто не говорил об этом вслух. Ну, видимо, бог рассудил, что они страдают недостаточно, решив подкинуть к уже имеющейся боли ещё и эту. Но как они справятся, они подумают потом, когда найдут своих жён.       — Уже вечер. Даже если мама где-то на задании, она всё равно звонит, всегда, — произнес Джек.       В последний месяц между ним и Дженнифер сложилась традиция: каждый вечер, независимо от обстоятельств, она звонила ему и читала сказку. Каждый, но не сегодня.       Голд сумел первым справиться с волной новой боли. Он выдохнул из горла острые иглы и честно признался (игра в ложь ещё ни разу его не спасла):       — Она пропала.       — Но я верну твою маму, сынок, — пообещал своему сыну Хотч, как будто бы давая обещание за них обоих с Голдом.       В этот самый момент в комнату вбежала Гарсия в своих цветных колготках. За ней шёл Кевин и нёс в руках открытый ноутбук. Голд кивнул, и Ками увела детей.       — Сэр, — начала Гарсия, обращаясь к начальнику отдела и его заместителю, — можно было не сомневаться, что Минобороны и Минюст следят не то что за каждым нашим шагом, а даже за каждым нашим чихом, и, конечно же, из хранилища они нас с Ридом выставили почти сразу, но кое-что добыть я всё-таки успела!       — Вам нужно идти, сэр, — произнёс Кевин.       — Куда? — поинтересовался Кристиан, уже подозревая, что речь идёт не меньше, чем о кабинете министра.       Пухлый добрячок с зализанной причёской и чёрными очками в толстой оправе посмотрел на ноутбук, затем на Хотча и произнес:       — Мой вам совет — наденьте галстук…