лицо в толпе

      Март в этом году приветливый. Урарака любит выбираться за территорию Юэй и долго прогуливаться по городу, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. Она смешивается с толпой, надеется, что никто не узнает ее со Спортивного Фестиваля или другого случая, где засветился 1-А класс. Ей нравится быть безликой.       Она выходит посреди дня в самые загруженные места и бродит по улицам безо всякого направления, бесшумно шагая по тротуарам в старых кедах. Кафе, аллеи с начинающими цвести деревьями, велосипедисты, смех. Когда в иные дни становится теплее, она снимает шарф, расстегивает пальто и вдыхает благодушный весенний воздух. Прохладный ветерок приятно щекочет кожу, она привыкла и не к такому.       Люди спешат на работу, люди идут к друзьям. Все загружено, все невероятно живо и реально. Город как нотный лист, разыгрывающий себя день за днем.       Сейчас каникулы. Скоро начнется второй год обучения в Юэй. Скоро начнется апрель.       Урарака нередко замечает ровесников, кучкой бродящих в торговых кварталах. Они отдыхают.       Урарака отвлекается.       Ни она, ни другие не могут быть как другие старшеклассники. Они не могут гулять беззаботно стайкой и щебетать о насущном.       Они молчат о том, что с ними произошло и переживают это в одиночестве.       Год назад все было совсем по-другому. Она так волновалась, так хотела попасть в Юэй, тренировалась, отчаивалась. Она равнялась на других героев и молилась на их плакаты. Сейчас она сидит со своими кумирами, и они вместе с тоской наблюдают за тем, как вокруг них рушится привычный мир.       Она больше не увидит ту Урараку. Когда исчезла та девушка? После случая в USJ, когда опасность ухватилась за щиколотку? После Спортивного фестиваля, когда едва не разбилась ее вера в себя? После стажировки, когда ее тело окрепло и она перестала бояться? После битвы в Камино, когда груз наследия и тяжесть геройства осели на плечи?       Когда? Когда? Когда?       Иногда она идет по весеннему городу и слабо себе улыбается. Урарака оглядывается по сторонам — палатки с цветами, ларьки с оглушительным запахом еды, солнечные лучи, дырявящие ветви и кидающие якорь в сухом асфальте. Так много света.       И темнеет позже. Ей скоро возвращаться в общежитие, где ждут родители, и одноклассники, и все остальное. И тяжесть, и недосказанность, и реальность положения.       Когда она идет по центру города, забитому людьми, не хочется думать о том, как они разочаровались в героях за последние месяцы. Когда она подсказывает прохожему направление, а он инстинктивно говорит «моя героиня», а потом его лицо перекашивает, и он извиняется, не хочется думать о том, что изменилось.       Не хочется думать о том, что в центре города на перекрестке, осажденном гигантскими монолитами офисов и торговых центров больше не висят баннеры с изображениями героев, что все эти разноцветные и разношерстные люди в себе держат обиду на героев, которые их подвели.       Ей не хочется об этом всем думать.       Ей нравится переходить вместе с толпой дорогу, чувствовать как волна людей уносит ее в этот особый и суетливый городской быт. Загорается зеленый, и девушка отдается течению.       Урарака оглядывается по сторонам — люди в пальто и легких куртках, розоватые закатные лучи, пробегающие между двух высоченных зданий, и они опускаются под таким углом, что делят все пополам — до чего они не дотянутся, станет сине-фиолетовым; сумки, портфели, промоутеры, гудки автомобилей и пищание светофора, Деку…       Деку…       Урарака замирает на месте, кто-то ругается и обходит ее, слабо подталкивая, но колени будто приморозило.       Деку несет в потоке толпы — изорванный по краям геройский костюм, потускневший желтый рюкзак и того же цвета обноски плаща.       Обращенную к ней сторону лица заливает розовый свет и отражается в белке глаз. Он ловит ее взгляд рассредоточено, не холодно, но безо всякого выражения, будто ее не узнает. Его рот — линия без улыбки. Глаза — зеленое море спокойствия.       Деку — безмятежный зеленый мираж в закатном солнце.       Деку, от мыслей о котором она так жаждет отвлечься, от чувств к которому ей хочется кричать, потому что грудь болезненно тяжелеет от отчаяния.       Деку, Деку, Деку…       Видение исчезает в толпе, будто его и не было.