Чужой родни не бывает.

— Кёя, ты всё-таки изверг, — недовольно пробурчала Джун, выходя из машины. Парень вопросительно-скептически приподнял одну бровь. — А кто сказал, что сделает всё что угодно, чтобы загладить свою вину за доставленные беспокойства? — спросил он. — Ну я… Но я же не думала, что ты заставишь меня надеть платье и каблуки и пойти на светский прием к твоей родне… — вздохнула Джун, — Да ладно бы просто платье, а то РОЗОВОЕ! Ты же знаешь, что я этот цвет терпеть не могу и он мне категорически не идёт… Отори-младший хмыкнул, подавая девушке руку, чтобы та не споткнулась на ступеньках. — Насчёт того, что терпеть не можешь, знаю, а вот насчёт того, что не идёт, я бы поспорил. — Ты серьезно?! – притормозила в дверях Джун. — По-моему ты в нём похожа на лепесток сакуры. — сказал он, — А как тебя ещё заставить надеть что-то подобное? Девушка на мгновение задумалась: — Ну-у… как вариант можно просто попросить. Ты же знаешь, что для тебя я бы пошла на уступки. Но за комплимент спасибо, нечасто от тебя услышишь что-то настолько милое… Дверь распахнулась, из-за неё выглянул Акито. — Я уж думал, вы заблудились по дороге, — недовольно проворчал он, — Долго собираетесь. — Носик пудрила, — хихикнула Джун, — Узнаю старого доброго ворчливого Акито… Тот со вздохом закатил глаза и придержал для девушки дверь. Эванс ответила шутливым реверансом и они с Кёей прошествовали в огромный зал. Хоть Джун и привыкла к тому, что в среде, в которой вращались ребята, всё было с размахом, но всё равно с любопытством начала рассматривать огромные зеркала и картины (притом, похоже, оригиналы) известных художников, висящие на стенах. — Джун! Мы о тебе наслышаны! – к ним подошла пара средних лет (притом говорила в основном жена, муж старался держаться в сторонке), и девушка поняла, что это и есть та самая дальняя родня Отори, устроившая этот приём. – Кёя, ты не говорил, что твоя девушка такая красавица! — Добрый вечер! — присела в полуреверансе Джун, вспомнив всё то, что в неё вдалбливали в далёком детстве учителя танцев и этикета, - Благодарю за комплимент, у вас очень милый дом, — вежливо улыбнулась она. — Хорошая девушка, — кратко одобрил супруг разговорчивой женщины. — Кёя, почему ты скрывал от нас такое сокровище? – шутливо стукнула его веером женщина. — Прошу прощения, Масуми-сан, — сказал Отори-младший, — И не думал скрывать. Всему виной учеба за границей. Поэтому при первой же возможности решил познакомить её с вами, ведь она станет частью семьи Отори, — сказал Кёя, с лёгкой ухмылкой наблюдая как стремительно краснеют от последней фразы щеки Джун. — А ты разве другой расклад предполагала? – осведомился он, когда неизвестно-сколько-юродные тетя с дядей отошли достаточно далеко. — Не то чтобы… я знаю, что ты всегда серьёзен, — сказала Джун, — Просто прозвучало слегка как предложение руки и сердца. Парень фыркнул и хотел что-то сказать, но тут к нему подошли бизнес-партнеры отца, желавшие узнать, когда тот вернётся в Японию. Джун же, предоставленная самой себе, направилась к столику, попробовать местных закусок – всё равно ж делать нечего, так хоть поесть… Столик находился неподалеку от выхода в коридор. Джун очень удивилась, увидев в проходе знакомую фигурку. Но когда та помахала ей рукой, Эванс немедленно вышла в коридор. У больших напольных часов, спиной к ней, стояла Азуми. — Что ты здесь делаешь? — спросила Джун. — Эти часы немного спешат, — вместо ответа сказала та и немного отвела стрелки назад, — Так-то лучше, теперь ритм налажен: три, два, один! — отсчитала секунды она и хлопнула в ладоши.

***

Эванс очутилась в пустом зале с огромным зеркалом. Она уже была здесь в одном из своих снов. Напротив неё стояла доктор Яно. — Я под гипнозом? — спросила Джун. — Да, прости за это, — Азуми убрала прядь волос за ухо, — Это в последний раз, обещаю. Мне нужно было убрать блок, который я поставила раньше и извиниться. А места спокойней, боюсь, не найти… Ты ведь уже была здесь, так ведь? Эванс молча кивнула . Азуми, заметив её колебание, сказала: — Не бойся, подойди к зеркалу. Та осторожно подошла и с опаской заглянула в него, боясь вновь увидеть пустоту. Зеркальная гладь отразила её саму и вдруг рядом с ней в отражении стали появляться знакомые фигуры: ребята из Хост-клуба, Акито, доктор Ивата, Молли, затем Амико и ребята из баскетбольной команды. — Джун, — услышала она голос Азуми, — Все эти люди встретились на твоём жизненном пути и каждый из них привнёс свою частичку в твоё мировоззрение, а потому оно просто не может быть пустым. — А… ага, — вдруг заулыбалась рыжеволосая, — Ты права. Они не дадут мне оступиться. Азуми, — повернулась она к психотерапевту, — Что ты теперь будешь делать? Уедешь? — Да, перееду в страну, где нет экстрадиции. В местечко поэкзотичнее, вспомнила вдруг, что давно не была в отпуске, — улыбнулась доктор Яно, — Надо будет, правда, ещё подумать насчёт будущей профессии… — Ты думаешь оставить практику? – удивилась Джун, — Мне кажется, тебе не стоит этого делать. Азуми была удивлена, так как думала, что после всех своих приключений, девушка только обрадуется, узнав, что она хочет оставить психотерапию. — Почему? — заинтересованно спросила Яно. — Ты хороший специалист, — просто ответила Джун, — И можешь помочь многим людям. Ты просто свернула не туда, но это не значит, что стоит остановиться и всё бросить. — Хм-м, понимаю, почему тобой так дорожат братья Отори, — улыбнулась Азуми и в ответ на непонимающий взгляд, пояснила, — Ты вдохновляешь. А знаешь что? — она хитро прищурилась, — Я, пожалуй, скажу тебе, куда я направляюсь. Она подошла к Джун и шепнула несколько слов той на ухо, а затем сказала: — Но вспомнишь ты это, только когда тебе, действительно, потребуется моя помощь. Прощай, Джун! — Будь счастлива, Азуми, — улыбнулась в ответ та. — Я ещё немного побуду здесь, - сказала доктор Яно, — Выйди, пожалуйста, вон в ту дверь. Я приготовила для тебя прощальный подарок. Ничего особенного, просто небольшой пустячок… Джун, уже решившая ничему не удивляться, подошла к двери и, махнув рукой Азуми, открыла её. В тот же миг зал исчез. Осталась только уже знакомая ей дорога, так часто преследующая её в снах. Впереди она увидела знакомую фигуру. Та стояла, практически не двигаясь, ожидая её. — Папа! — окликнула фигуру Джун, подходя ближе. — Привет, Рыжик, — потрепал её по голове мужчина, — Пройдёмся? И они пошли по этой длинной дороге, тянущейся куда-то в бесконечность. Джун понимала: то, что она сейчас видит, всего лишь образ в её голове, порожденный её воспоминаниями и искусством Азуми, но всё казалось настолько реалистичным, что не хотелось, чтобы видение заканчивалось. Под ногами шуршали камешки, над головой привычно горели яркие созвездия, а её рука легонько касалась рукава ветровки отца. — Рыжик, — сказал он, — Как успехи со статьей? — Ну-у, мне влепили за неё трояк, но с перспективой, — вздохнула Джун, — Сказали, что всё зависит от журналистского чутья… — Тогда я спокоен, — сказал мужчина, — Что-что, а оно у тебя есть. Девушка вопросительно взглянула на отца. — Знаешь, моя дорога на этом поприще тоже была непростой. Были и взлёты, и падения – такова жизнь. Но как говорится: «и черная полоса может стать взлетной», — сказал он, — Зная свои сильные и слабые стороны, ты можешь извлекать пользу как из тех, так и из других. А что до таланта, он у тебя есть – даже не сомневайся! — Спасибо, пап, — улыбнулась Джун. — И ещё, — мужчина положил руку ей на плечо, — я очень горжусь тобой. Уверен, ты станешь отличным журналистом! *** — Джун, да очнись же! — услышала девушка голос Кёи, а в нос ей ударил резкий запах нашатырного спирта. Она поморщилась, открыла глаза и увидела стоящих над ней, обеспокоенных братьев Отори. Сама же она сейчас лежала на софе, стоящей в гостиной. — Что случилось? — спросила девушка. — Я не увидел тебя в зале, — сказал Акито, — Вышел в коридор и нашёл тебя без сознания, потом позвал брата, — пояснил он. — Джун, тебе что-то привиделось? — спросил Кёя и, увидев её недоуменный взгляд, пояснил, — Ты улыбалась и плакала, — он аккуратно провел пальцем по щеке девушки. — Да, я видела отца, — Джун приподнялась и села, — Он сказал, что из меня выйдет хороший журналист. — А ты что, в этом сомневалась? — фыркнул Кёя. В гостиную вошел Тачибана. — Молодой господин, — сказал он, — Охрана заметила выходящую девушку, очень похожую на Азуми Яно. Прикажете вызвать наряд полиции? — Не нужно, — опередила его Джун, — Она больше никого не тронет. Было видно, что Кёя колеблется. — Ты уверена? — спросил он. — Да, она приходила попрощаться… Кёя, — вдруг сказала девушка, — Я понимаю, что здесь много важных людей, партнёры отца и всё такое, но может пригласишь меня уже на танец? – наклонила голову набок она. — Да, терпением ты никогда не отличалась, — усмехнулся парень, — Идём, — протянул он ей руку, — Партнёры подождут. *** Самолёт вошёл в зону турбулентности, его потряхивало. Азуми, погруженная в свои мысли, казалось, вовсе не замечала этого. Вдруг совсем рядом она услышала тихий плач, плавно переходящий в истерику. Женщина, сидевшая рядом с ней, смотрела широко раскрытыми от страха глазами, прямо перед собой, её грудная клетка судорожно вздымалась, как будто ей не хватало воздуха, а пальцы, вцепившиеся в ремень безопасности, побелели от напряжения. — С вами всё в порядке? — спросила Азуми. Женщина сделала над собой титаническое усилие и кивнула. А затем призналась: — Да… Просто я ужасно… боюсь полетов. — Всё будет в порядке, — ободряюще улыбнулась ей Яно, — Я врач. Постарайтесь дышать глубоко и сосредоточиться на моём голосе... Похоже, Джун оказалась права и ей ещё рано оставлять практику.