Клоун с кровавыми слезами

      Пятница, 20:00. Солнце уже зашло за горизонт, а на улице давно стемнело. В это время мало кого можно встретить на улицах Роял-Вудс, большинство жителей этого тихого городка уже давно отдыхают в своих домах. А вот тишина в доме №1216, известного как самый безбашенный дом во всей округе, действительно необычна. Из всей семьи Лаудов дома только Линкольн. Ещё в середине этой тяжёлой рабочей недели он поклялся, что после её окончания не выйдет из дома ни на шаг, хотя поводов было достаточно много: Линн предлагала поиграть в американский футбол на спортивной площадке, Лана снова пыталась затащить брата в какую-нибудь лужу грязи и поплескаться в ней, а Лени, как всегда, искала себе компаньона для шоппинга, которого так и не нашла. Впрочем, она никогда его не находит и, благополучно забывая об этом, убегает за покупками одна. Единственное, что действительно могло вытащить Линкольна за пределы тёплого дома – конкурс комедиантов в соседнем городе, в котором участвовала его самая весёлая сестричка Луан. Несколько недель подряд она усердно готовилась к такому событию, чем успела изрядно досадить всем обитателям двухэтажного домишки. Линкольн, один из немногих членов семьи, который действительно восхищался талантом Луан, очень хотел поехать вместе с ней, поддержать её, но шутница стойко отбивалась:       – Линк, ну правда, для чего тебе ехать со мной аж в другой город? Я вернусь и обязательно тебе всё расскажу, – заверила своего брата Луан, упаковывая последние вещи в коридоре. Сколько бы Линкольн не упрашивал взять его с собой, комик лишь отшучивалась, и младшему братишке пришлось уступить:       – Ладно, ладно, уговорила. Но когда ты вернёшься, я тебя обо всём расспрошу! – укоризненно сказал Линкольн, пытаясь казаться серьёзным.       – Ха-ха-ха, договорились, братишка! – с ухмылкой ответила Луан, слегка толкнув его локтём в бок. Обнявшись с Линкольном, юная комедиантка захватила весь реквизит и со смехом убежала в сторону уже ожидавшего её такси.       Луан уехала ещё вчера утром и вот-вот должна вернуться, но Линкольну было неспокойно. Ни звонков, ни сообщений, вообще ничего от сестрицы-шутницы не поступало. «Надеюсь, что с ней всё в порядке», – взволнованно подумал Линкольн, сидя перед телевизором и лениво переключая каналы. Побыть в одиночестве в этом доме было невероятно сложно, и жаловаться на одиночество было бы странно, но сегодняшний день казался особенно длинным и скучным. Вдруг в окно гостиной ударил яркий белый свет. Нехотя встав с дивана, парень подошёл ко окну и увидел стоящую около дома машину такси, из которой медленно выходила тёмная фигура Луан. «Ну наконец-то, вот и она», – подумал Линкольн и, выключив надоедливый телевизор, подошёл к входной двери, которая почти сразу отворилась.       – Привет, Луан! Я уже начал пережи…, – начал было альбинос, но резко оборвался и впал в ступор. На пороге действительно стояла Луан, но сейчас она больше была похожа на единственную в семье девочку-готку Люси: глаза были мокрыми от слёз, стекавших по щекам, тушь, которой Луан никогда не пользовалась, поплыла и уже начала догонять слёзы, а самое удивительное – от неё шёл стойкий запах табака и спиртного. Ничего не говоря, Луан зашла домой, скинула все свои вещи на пол и начала идти в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.       – Луан, постой! – крикнул Линкольн и за два коротких шага догнал комедиантку перед самой лестницей. – Что случилось? Почему ты плакала и… почему от тебя несёт сигаретами и алкоголем? Луан ничего не ответила. Она молча стояла и пыталась подобрать слова, но эмоции взяли верх. Слёзы, собравшиеся в уголках глаз Луан, покатились по лицу, она заревела и бросилась в объятья брата.       – Я провалилась, Линк! Полностью! – не переставая рыдать скулила Луан. Её слёзы начали медленно скатываться по плечу брата, а она сама почти повисла на его груди. Никто и никогда не видел юмористку в таком состоянии, Луан в принципе редко грустила, и Линкольн был готов отдать всё что угодно, чтобы это так и оставалось. «Что?! Это невозможно! Она же так долго готовилась, этого просто не может быть!», – думал про себя Линкольн. Количество вопросов только росло, в голове начиналась настоящая буря, но он смог утихомирить свой разум. «Я не должен спрашивать об этом сейчас, я не хочу сделать ей ещё больнее», – продолжал обдумывать происходящее Линкольн.       – Как я могла так плохо выступить?! – не успокаивалась Луан. – Я бездарна, я ничтожество! Эти слова наконец вывели Линкольна из оцепенения.       – Не говори так, Луан, – попытался успокоить сестру Линкольн. – Ты самая талантливая комедиантка, которую я когда-либо встречал! То, что ты говоришь, совершенная неправда! Эти слова могли бы показаться лестью, но это отнюдь была не она. Линкольн очень часто посещал выступления Луан и уже давно осознал, что она невероятно остроумна и смешна, и такое мнение было совсем не из-за того, что она его сестра.       Луан немного притихла, но всё ещё повисала в объятиях брата. Футболка Линкольна понемногу становилась чёрной из-за подтёкшей туши, но сейчас футболка интересовала его в самую последнюю очередь. Тихо всхлипывая, Луан прошептала:       – Пошли на кухню.       – Что? – с лёгким удивлением спросил Линкольн.       – Я очень хочу выпить. Медленно отстранившись от Линкольна, девушка с большим, но растрепавшимся хвостом двинулась в сторону кухни.       – Луан, ты уверена? – настороженно поинтересовался альбинос, но ответа так и не получил. Девушка лишь медленно плелась из коридора, как будто пропустив вопрос брата мимо ушей. Линкольн хоть и был очень встревожен таким заявлением, но послушно пошёл за ней. Войдя на кухню, он увидел, что Луан уже успела достать бутылку крепкой текилы, видимо припрятанной на чёрный день. Ещё через миг на столе уже стояли две рюмки, а ещё через секунду они были наполнены. Луан быстро опустошила одну из них, опустила веки и, просидев пару секунд, распахнула стеклянные глаза, уставившись пустым взглядом в одну точку.       – Я понимаю, что сейчас не лучшее время спрашивать, – прервал молчание Линкольн, – но как ты себя чувствуешь? Он подошёл к столу и присел рядом с Луан, которая все ещё смотрела куда-то в пустоту.       – Отвратительно, – тихо выдавила из себя Луан, после чего снова наполнила рюмку и одним махом опустошила её.       – Пожалуйста, будь аккуратна с этим, – неуверенно произнёс Линкольн и ткнул пальцем на бутылку спиртного.       – Угу… – слабо протянула девушка, ясно давая понять, что особо не следит за сказанными братом словами.       – Хорошо, что дома никого нет. Все очень бы перепугались за тебя. В этот момент Луан как будто вышла из транса. Она потрясла головой, пару раз крепко зажмурилась и повернулась к парню с белоснежной причёской.       – Линкольн, братик, – начала шептать Луан, – прошу тебя, пусть об этом пока никто не узнает. Я сама всё расскажу. Когда смогу. Сказав это, Луан в очередной раз наполнила стопку мексиканской водкой, достала пачку сигарет и пододвинула пепельницу, стоящую на столе, к себе. В семье Лаудов курили только 2 человека: рокерша семьи Луна и старшая дочь Лори, хотя последняя баловалась табаком только когда ссорилась с парнем и при прочих «тяжёлых» моментах своей жизни. Луна же курила постоянно, так что сигареты в кармане у Луан, учитывая, что живёт в одной комнате она как раз с Луной, могли появиться в любой момент.       Линкольн, решив, что оставить свою сестру в таком состоянии будет самым большим предательством в мире, взял рюмку с текилой со стола. Недолго думая, он разом опустошил и поставил её на стол. Жгучий спирт пламенем разошёлся по телу парня. Сказать, что он никогда не пил, было бы наглой ложью. Пил, и даже курил, но выпить Линкольн мог по праздникам, а курил он только с Лори, помогая ей переживать трудности и решать её проблемы, а заодно и болтая о всяком-всяком. После таких перекуров он осознал – если тебе надо успокоить человека и поговорить с ним, то сигарета тебе в этом прекрасно поможет.       – Дай мне тоже одну, – сказал Линкольн, протянув руку в сторону упаковки табака. Луан без каких-либо эмоций протянула Линкольну целую пачку, из которой только что достала одну сигарету для себя. Линкольн не стал отставать и резким движением вытащил из пачки ещё один табачный свёрток, зажёг его и сделал небольшую затяжку. Дым сразу же заполнил кухню. Парень тотчас вспомнил, как точно также сидел на кухне с Лори. Они также выпивали, курили, но ключевое отличие – они общались. У старшей сестры хоть и была проблема, но она была достаточно разговорчивой и даже иногда смеялась со своим младшим братом. А вот Луан… нет, с ней явно что-то было не так. Совсем не так. Слова давались ей тяжело, предложения были односложными и несвязными, да и сам вид у неё был весьма опечаливающим. Линкольн всегда был главным любимцем Луан, а девушка всегда пользовалась популярностью у брата, также как и главная спортсменка семьи Линн. Однако в отличии от Линн, которая с головой уходила в соревнования и состязания, между Луан и Линкольном всегда была особая связь. Они как будто лучше остальных понимали друг друга, чувствовали эмоции и переживания даже тогда, когда ни один из них об этом не заикался. Луан всегда могла рассмешить младшего брата, а он в свою очередь защищал её от всех напастей и иногда помогал ей с выступлениями.       Пока Линкольн осознавал тяжесть всего положения, Луан успела опустошить ещё две рюмки крепкого напитка и взяться за очередную сигарету.       – Скоро все вернутся домой, – посмотрев на часы сказал парнишка, – и если я правильно помню, то спортивная площадка закрывается в 21:00. Я думаю, Линн скоро придёт, а нам надо бы прибрать всё за собой. Луан, все ещё периодически впадая в ступор, потихоньку слезла со стула и потянулась к столу.       – Не стоит, сестричка, – опередил её Линкольн. – Я сам всё уберу.       – Спасибо тебе, Линк, но я хотела забрать текилу, – произнесла Луан и взяла бутылку со стола. Линкольн на секунду насторожился и повернулся к сестре:       – Ты уверена, что тебе не хватит? Немного промедлив с ответом, Луан устало кивнула головой, после чего развернулась и направилась в сторону лестницы, у подножия которой она остановилась:       – Как закончишь, приди ко мне в комнату, пожалуйста, – тихо произнесла она, – я очень хочу поговорить. После этих слов Луан медленно поднялась по лестнице и, оказавшись на втором этаже, зашла в комнату, закрыв за собой дверь. Звук закрывшейся двери эхом разошёлся не только по всему по всему дому, но и по сердцу Линкольна, которое забилось немного чаще. «Поговорить? Пугает меня это если честно, даже очень пугает», – задумался Линкольн, но решил не гадать, что тут к чему, и поскорее подняться к Луан в комнату. Рюмки помыты и убраны, пепельница чиста, а вся кухня выглядит будто на неё сегодня никто не заходил. Быстро оглядев помещение на наличие других подсказок, что всего пару минут назад здесь проходило собрание клуба депрессантов, альбинос не заметил ничего такого и, тяжело вздохнув, быстро поднялся по лестнице. Подходя к комнате Луан и Луны, Линкольн собрался с мыслями и не спеша открыл дверь. Комната юной рокерши и юной комедиантки выглядит будто её собрали из конструктора – одна часть полностью посвящена хэви-металу и выглядит достаточно мрачно и строго, а вторая часть выделяется своей красочностью и яркостью, несмотря на выключенный свет в комнате. Не считая своей комнаты, жилище Луан и Луны привлекало Линкольна больше всего в этом доме, он считал его самым интересным и разнообразным. Старшие сёстры Лори и Лени увлечены модой, так что их комната выполнена в едином вычурном стиле, комната Линн и Люси просто выглядит как отсутствие какого-либо выбора – Люси раскрасила всё в чёрный цвет, а Линн без разницы, в каком помещении жить. Главное, чтобы была кровать и место, где хранить её спортивный инвентарь. Самые младшие сёстры просто бросаются своими вещами, чтобы выделить свою комнату и сделать её особенной. А вот эта комната… всё гармонично разложено, чувствуется осознанный выбор каждой мелкой детали, настоящий райский уголок этого шумного дома. Но только не сегодня.       Не успел Линкольн зайти в комнату, как заметил на стене следы крови, которая попала и на некоторый реквизит властительницы комедии. Ещё находясь внизу, он услышал несколько глухих ударов, но тогда он не придал этому особого значения. Теперь же всё становится на свои места. Рядом лежали несколько намеренно уничтоженных кукол, которые он сразу узнал – со многими из них Луан выступала на детских праздниках, а с некоторыми даже ставила сценки в городском театре. Даже Линкольну стало жалко испорченный реквизит, не говоря уже про Луан, но кроме неё это сделать никто точно не мог. Подбитая неудачным выступлением королева смеха сидела на полу напротив окна и смотрела на вечернее небо, которое уже начало заливаться звёздами и ярким полумесяцем. На полу рядом с ней стояла та самая бутылка текилы, которая была опустошена уже наполовину. Подойдя ближе, Линкольн опешил – под лунным светом Луан была невероятно красива, свежие слёзы блестели на её горящих щеках, а растрёпанный хвост добавлял её виду особую безмятежность. Наконец парень пришёл в себя и вспомнил про кровь на стене, про разорванные куклы. Он присел рядом, готовясь к сложному разговору, и прервал повисшее в воздухе молчание:       – Я понимаю, что мои слова вряд ли тебя остановят или утешат, но, мне кажется, разбивать руки в кровь не лучшая идея.       – Я знаю, Линк, я знаю, – прохрипела Луан, – но я… Она резко замолчала и повесила голову, уткнувшись куда-то в пол, будто обдумывая, что следует сказать и следует ли говорить в принципе.       – Но ты? – заинтересованно продолжил Линкольн.       – Но я… я не могу по-другому, – сказала Луан таким же немного охрипшим голосом, – мне нужно избавиться от этих навязчивых мыслей. «Вау, она заговорила о своих навязчивых мыслях», – подумал про себя парниша. «В последний раз, когда я слышал про такие откровения, всё закончилось очень печально», – продолжал он свой внутренний монолог. И тут сердце Линкольна пропустило удар, хотя для парня этот пропущенный удар будто продолжался целую вечность. Он вспомнил, что именно он слышал – совсем недавно в окрестностях штата Мичиган девушка по имени Миа Дженкинс рассказала подругам о своих проблемах, о том, что ужасно беспокоило её уже больше месяца, а подружки приняли всё это за шутку. Спустя пару часов девушка повесилась в своей комнате, не оставив ни предсмертной записки, ни какого-либо сообщения. Она просто молча покинула этот мир.       «О нет…», – всё что Линкольн успел подумать, прежде чем его словно прострелили насквозь. Если сначала парень просто волновался, то после осознания того, насколько ситуация может быть серьёзной, его охватила паника. Руки начали дрожать, сознание помутнело, а сердце забилось быстрее. Он медленно повернулся к опечаленной сестре-комику, которая до сих пор будто подбирала какие-то слова.       – Луан? Девушка подняла голову на брата. На его лице она увидела страх и тревогу.       – О каких навязчивых мыслях ты говоришь? – дрожащим голосом спросил Линкольн. Даже в таком разбитом состоянии Луан слегка испугалась за брата, но посмотрев на него пару секунд, она поняла, о чём подумал Линкольн, ведь сама слышала про историю с Мией. Она опустила голову, будто стыдясь, и тихо продолжила:       – Если бы дело было только в этом конкурсе, то ничего бы и не было.       – Что ты имеешь ввиду? Этот вопрос заставил Луан задуматься. Действительно, а что она имеет ввиду? Как об этом сказать? А стоит ли вообще об этом говорить или лучше промолчать и надеяться, что всё само пройдёт? Ураган вопросов и непониманий разбушевался в голове у Луан, которая уже находилась на грани. Она не понимала, как ей следует поступить, сознание начало уходить на второй план, и в дело вступили эмоции.       – Моя комедия больше никому не нужна! – прокричала Луан. – Всё, к чему я стремилась, что я хотела показать людям, всё, что я умею – всё это никому не нужно! Слёзы снова потекли по щекам, Луан сорвала резинку с волос и схватила свои волосы будто старалась вырвать их все до единого. Сначала Линкольн даже немного подпрыгнул от неожиданности, но как только понял, о чём Луан говорит, то тут же обнял сестру и сильно прижал её к себе:       – Луан, родная, это неправда, ты нужна нам всем! – шептал он. – Что бы мы вообще делали без тебя? А я тебе скажу – загнулись бы в страшной скуке! Ты же тот самый лучик ежедневного счастья для всех вокруг.       – Линкольн, меня заменили везде, где я была в почёте! Меня больше не ждут на постановках в театре, на каких-то ни было выступлениях, даже на детских праздниках! – всхлипывала Луан. – Люди устали от меня, а я устала быть тем самым лучиком счастья. Моё счастье закончилось, и этот конкурс был последней надеждой на исполнение моей мечты! Но ей видимо не суждено сбыться, – выпалила она и уткнулась в плечо Линкольна, уже не в состоянии контролировать себя.       Линкольн был полностью парализован. Он не ожидал такого. Если буквально полчаса назад он мог поддержать сестру хотя бы словесно, то после этого откровения он не имел понятия, что ему делать.       – Они отобрали у меня мечту! – в истерике продолжала Луан. – Они лишили меня смысла моей жизни! Забрали мою личность и всё, что с ней связано. Меня просто растерзали, стёрли из это мира. Тихо всхлипнул, девушка полностью растеклась на руках брата.       – Меня просто убили… Каждая фраза Луан проходила как нож сквозь тело Линкольна. Он мог только представить насколько ей больно, как рушится её жизнь. Наяву он видел не менее страшную картину – как самый яркий комок радости из всех, что он знает, затухает на глазах. Затухает очень быстро и неконтролируемо. Аккуратно заключив милое и заплаканное лицо Луан в свои ладони, Линкольн, сам уже готовый зареветь, попытался донести до сестры банальное, но очень важное послание:       – Солнышко, мы всегда будем с тобой. Я, сёстры, родители, друзья – мы все будем рядом. Мы сделаем всё что угодно, чтобы видеть тебя счастливой, также как и ты делаешь счастливыми нас. С этим словами Линкольн взял Луан за руки и сцепил их в один большой замок со своими руками.       – Ты должна поверить. Доверься мне. Доверься нам. Вместе мы пройдём через всё, решим все проблемы. И те идиоты, которые решили, что ты недостойна гордого звания комедиантки, пожалеют обо всём! Луан притихла и внимательно смотрела за действиями своего брата, слушала всё что он говорит и старалась в это поверить. Очень сильно старалась. Линкольн никогда её не обманывал, он всегда делал как говорил. Но у Луан не получилось.       На весь дом раздался грохот открывающейся входной двери. Кажется, кто-то вернулся домой.       – Семья, я дома! А ещё я ужасно голодна! И Линкольн, и Луан узнали этот голос. Первой домой вернулась Линн, как Линкольн и предполагал. Нужно было её встретить, но могла ли Луан сейчас это сделать?       – Линк… Парень повернул голову и посмотрел на комика.       – Встреть Линн. И расскажи ей всё. Я не смогу. Линкольн уже хотел встать, как внезапно для себя осознал то, что сказала его сестра, и сначала даже не поверил.       – Ты уверена, что мне следует это сделать? – тихо и неуверенно спросил Линкольн. В ответ он получил лишь слабый кивок головой.       – Хорошо, – продолжил парень. – И остальным сёстрам тоже? После непродолжительной паузы Луан выдавила из себя тихое и едва различимое «Да…». Линкольн, услышав всё, что ему требовалось, ещё раз обнял сестру и прошептал:       – Мы обязательно справимся, Луан. Мы обязательно справимся. У Луан уже не осталось сил реагировать на что-то. Она отвечала лишь очень слабыми кивками головой и тихими всхлипами. Линкольн поднялся и медленно поплёлся к двери, после чего взглянул на Луан, которая всё также сидела на полу, и вышел из комнаты, направившись на первый этаж.

***

      Суббота, 02:00. На радость соседей, дом Лаудов не оправдывал своего названия хотя бы ночью. Если утром, днём и вечером там постоянно гудела жизнь, то вот ночью эта жизнь либо останавливалась совсем, либо затихала настолько, что можно было различить звуки даже самого слабого ветра. Несмотря на 11 детей в семье, с дисциплиной в этом доме проблем почти никогда не бывало. Достаточно лояльные в отношении личной жизни своих детей родители становились настоящими тиранами, когда речь заходила о времени отхода ко сну и тем более времени возвращения домой. Так что неудивительно, что ночью самый шумный дом округа становился чуть ли не самым тихим, и сегодняшняя ночь не стала исключением. Была только одна маленькая загвоздка – мистера и миссис Лауд не было дома. Они уехали по каким-то очень срочным и очень важным делам, не сказав ничего никому, кроме старшей дочери Лори. «О да, как это на них похоже» – именно так с утра подумал каждый ребёнок в семье, за исключением Лори, которая вновь наслаждалась, что знает немного больше своих сестёр и брата.       Однако старшая дочь прекрасно справлялась с возложенной на неё ответственностью быть главной во время отсутствия родителей. Она без проблем могла управлять всеми остальными детьми, в её арсенале были и мирные способы, такие как простые просьбы и уговоры, так и более жёсткие меры, которые применялись только в крайних случаях и леденили душу каждого. «Ты же не хочешь, чтобы родители узнали об этом?» – фирменная фраза Лори, которую она произносила с маньяческой улыбкой, что мигом заставляло выпрямиться в струнку любого, кому это было адресовано. Но сегодня даже обычные просьбы не понадобились, да и сама Лори отдала инициативу единственному парню в семье. Линкольн весь вечер караулил вход в дом и предупреждал каждого о проблемах Луан и её состоянии, чтобы никто не беспокоил её и ненароком не усугубил и без того плачевную ситуацию. Как бы много дети не спорили друг с другом, как бы ожесточённо не дрались за последний кусок пиццы, но если у одного из родных появляются проблемы, то остальные готовы сделать всё что угодно, чтобы страдающий почувствовал себя лучше. Близнецы ни разу не повздорили за весь вечер, Лиза отказалась от запланированных экспериментов, Линн-младшая даже взяла себе мини-выходной от всего спортивного, правда продолжительностью только до завтрашнего утра. Луна забросила гитару в гараж, чтобы не возникало даже малейшего соблазна исполнить какой-нибудь зажигательный трек, и постаралась поговорить с Луан, немного привести её в чувства. Полноценным разговором это назвать было нельзя, но Луна чувствовала, что должна хоть как-то помочь. Несмотря на то, что она живёт с Луан с младенчества, нельзя было сказать, что она часто видела комедиантку с распущенными волосами, а остальные члены семьи и тем более не помнили, когда такое было в последний раз. Не считая принятия душа и сна, комик всегда ходила с высоко завязанным конским хвостом, а такая резкая перемена во внешности не могла остаться без внимания и беспокойства. Зато Луна узнала, что курить с Луан – это не просто потягивать сигарету и о чём-то разговаривать, это нечто иное, нечто необычайно прекрасное и незнакомое. Молча выдыхать ядовитый дым, не произнося ни слова, лишь изредка глубоко вздыхая и бросая друг на друга усталый взгляд – Луна влюбилась в это и была очень благодарна Луан за проведённое время.       Возвращаясь к этому беспокойному вечеру, можно сказать, что это был один из самых тихих отрезков жизни детей Лауд. Линкольн, стараясь не вдаваться в особые подробности, очень точно передал всем остальным апатию и душевную боль Луан, и все дети семейства содрогались в ужасе от того, что они слышали. Весёлая девочка-комик была последней, с кем это могло произойти. Ну, так думали все остальные. Однако именно она стала первой, кто сорвался и не удержал свои эмоции. И, судя по короткому рассказу Линкольна, это было неудивительно – никто из детей Лауд никогда не переживал подобную боль, даже близко. У Луны было множество творческих кризисов, в которых она могла находиться неделями, Линн не всегда выигрывала важные для неё соревнования, Лола иногда не занимала первые места в конкурсах красоты, из-за чего жутко злилась и бесилась, у всех были свои проблемы и трудности. Но никому из них не разбивали мечту на крошечные кусочки, настолько маленькие, что, казалось, склеить обратно их уже не выйдет. Поэтому никто не смог полностью прочувствовать всю боль Луан, хотя, безусловно, попытались все без исключения. Каждая сестра проявила немного внимания к борющейся со своими мыслями девушке, Линкольн заходил ещё несколько раз, убеждаясь, что всё в порядке, насколько это могло быть так. Сейчас же все Лауды тихо и мирно спали в своих кроватях, наблюдая красочные картины вперемешку с ужасающими снами из-за недавно поступившей в мозг информации. По крайней мере они спали, а вот Луан спать совсем не собиралась. Комик лежала в своей кровати и даже не пыталась заснуть, лишь изредка открывая захваченную с кухни бутылку крепкого напитка, чтобы сделать небольшой глоток. Пачка сигарет уже давно опустела, слёзы больше не текли из глаз, а растрёпанные волосы мягко укрывали собой подушку. Остались только пустота и полная тишина. Пока Луан не услышала подозрительно знакомый голос:       – Ты же понимаешь, что они лгут? – послышалось из темноты, после чего тяжёлые веки Луан полностью открылись.       – Что? Луан оглядела всю комнату, но никого не увидела. Дверь и шторы были закрыты, лишь соседка по комнате могла случайно сказать что-то во сне. «Наверное это была Луна», – подумала девушка, прежде чем снова услышала шёпот из ниоткуда.       – Нет, дорогая, это была не Луна, – прозвучал голос с явной ухмылкой. Если бы Луан не была достаточно пьяна и бессильна, то скорее всего она бы заволновалась, услышав неизвестный голос в своей комнате. Но мысли не лезли в отравленную алкоголем и болью голову.       – Дам тебе небольшую подсказку – кто может говорить с тобой, если вас в комнате только двое, и другой человек совершенно точно спит? Луан начала следить за ходом мыслей, которые с невероятной тяжестью появлялись в голове. Каждая следующая идея была всё безумнее и страшнее предыдущей, как вдруг пазл начал складываться воедино…       – Ты… это мои мысли? – с некоторой тревожностью спросила у пустоты Луан.       – Ха-ха-ха, твои мысли? Ты даже не представляешь, как ты меня недооцениваешь, – насмехался голос. Комик слегка испугалась такого заявления, что неудивительно – даже самый сумасшедший человек побоялся бы. Медленно оторвав неимоверно тяжёлую голову от подушки, Луан аккуратно поднялась с кровати, чтобы убедиться, что ей не померещилось, и в комнате действительно никого кроме неё и Луны больше нет. Вдруг резкая боль ударила ей в голову, всё тело дрогнуло, а ноги перестали слушаться и подкосились. Луан рухнула на пол и снова услышала знакомую речь:       – Я это и есть ты, – зловеще заявил голос, чем оборвал весь прошлый и настоящий поток мыслей Луан. «Что…», – единственное что могла подумать шутница, прежде чем внутреннее сознание начало играть с ней. «Если хочешь устроить мысленный диалог, то пожалуйста. Я, а вернее ты, не такая привередливая», – всё ещё насмехалась её внутренняя сущность. Луан обернулась и посмотрела на верхнюю койку двухэтажной кровати, немного успокоившись – каким-то чудом Луна не проснулась от грохота. «Ты бы не волновалась за сестричку», – продолжала вторая личность Луан, – «советую подумать о себе любимой. Ну, или, как недавно оказалось, нелюбимой».       – Что ты имеешь ввиду? – как можно тише выпалила вопрос в темноту Луан. Она решила вести хоть и тихий, но слышимый разговор со своей фантастической личностью, ведь идея вести диалог от двух лиц у себя в голове, особенно если оба лица это ты, ей показалось весьма странной. Это не осталось без внимания внутреннего «друга» Луан.       – Что, дискутировать со мной в голове не хочется? Думаешь, разговаривать с пустотой будет проще? Луан вздрогнула – весь пазл, который она складывала последние пару минут, окончательно превратился в огромное и ужасающее осознание.       – Ты… это простая моя злая сторона…, – пролепетала комик.       – Нет уж, – резко возразил голос, – я твоя настоящая сторона, я реалистка, которая понимает, что на самом деле происходит. Луан медленно отползала обратно к кровати, слёзы снова потекли из её глаз. Алкоголь начал отступать, разум стал немного яснее, но сейчас это даже мешало не думать о страшном.       – Нет, нет, нет…       – Да, да, и ещё раз да, – вторил голос в голове, – давай же, скажи это.       – Это неправда… этого не может быть…, – шептала Луан.       – Скажи это, размазня! – не унималась ядовитая часть личности девушки.       – Так не бывает, это всё сон…       – Признай это! Луан затряслась от ужаса, слёзы лились ручьями из красных и заплаканных глаз. Если бы её тело слушалась, то комик со всей силы рванула бы из комнаты, чтобы наконец остановить поток этого безумия. Руки дрожали, лицо заливалось солёной влагой, а ноги онемели, как будто действовали назло и знали, что Луан хотела бы убежать. Через несколько минут паники и редких возгласов сознания девушка притихла, как тут настойчивый голос вернулся:       – Подними голову.       – Нет, я не могу… я не хочу…, – еле слышно произнесла Луан.       – Подними свою голову и посмотри на меня! – приказным тоном скомандовал голос, явно показывая, что церемониться не особо то и собирается. Девушка подняла голову и оцепенела от страха – перед собой она увидела саму себя. Только другую себя… Всем знакомая Луан Лауд была одета в один из своих костюмов мима, только рукава были ободраны, на них, как и на лице, виднелись следы крови, по щекам стекала чёрная как ночной кошмар тушь, а глаза светились ярким бордовым светом. Прежде чем комик смогла хоть что-то вымолвить, «тёмная» Луан подошла к ней, присела и положила руку на плечо:       – Посмотри, что они с тобой сделали, – с обидой произнесла ужасающая фигура, указывая сначала на верхнюю койку, а затем на дверь комнаты. – Ты всего лишь смешная девчонка в их глазах, но как только дело доходит до серьёзных вещей, ты мигом оказываешься за бортом.       – Нет, это неправда… Они любят меня! Я нужна им!       – Луан, ты прекрасно знаешь, что это всего лишь твои фантазии, не более. Хватит жить в мире иллюзий! – прогремела несуществующая личность, после чего дала сильную пощёчину напуганной девушке. На удивление удар был реальным и весьма чувствительным, голова Луан сотряслась и слёзы вновь покатились по щекам. Сознание стало пропадать, глаза теряли фокус, а звуки стали приглушёнными.       – Здесь ты никому не нужна.       – Это неправда… Линкольн мне поможет, – из последних сил боролась Луан со своей собственной личностью.       – Он так сказал, потому что он твой брат. Он должен был так сказать. Ты всего лишь якорь для всей семьи.       – Нет, это не так… Ты лжёшь…       – Не заметила, что над твоими шутками больше не смеются даже в этом доме? А знаешь почему? – продолжала напирать окровавленная фигура «Луан». Девушка закрыла голову руками, пытаясь спрятаться от этого монстра, закрыться от опасности, но закрыться от мыслей и её же разума не получилось.       – Отстань от меня! Я не хочу этого знать! – отчаянно отбивалась Луан.       – А всё потому, что именно я придумывала эти шутки, – с явным удовольствием заявила злая личность. – Всё это было результатом моих плодов. Но ты вдруг решила, что сможешь обойтись без меня, – резко изменила настроение ДаркЛуан и с явным гневом нависла над бедной девушкой. – Ты подумала, что сможешь просто заглушить меня внутри своей головы и избавиться навсегда. Но я гораздо хитрее, Луан.       – Я ничего не хотела, прошу, хватит! – слёзно умоляла бывшая комедиантка, чуть ли не переходя на отчаянный крик.       – Я внутри тебя. Там, где ты сама никогда не была. Я всегда впереди. И ты рискнула предать меня. Поэтому нам пора с этим покончить.       – Что… Не успев ничего осознать, Луан поднялась с места, вышла из комнаты и направилась в ванную. Такой шум уже не остался незамеченным.       – Эй, чувиха, ты куда собралась? – сонным голосом спросила проснувшаяся Луна, но девушка с волосами цвета молочного шоколада уже не отдавала себе отчёт и ничего не ответила. Зайдя в ванную комнату, Луан закрыла за собой дверь на замок и наконец-то поняла, где находится.       – Что со мной происходит? Почему я здесь? Отпусти меня! – умоляла девушка свою злую личность, но та лишь хихикала из пустоты. Если пару минут назад Луан думала, что страшнее уже не будет, то сейчас она поняла, как она ошибалась. Мир вокруг мерцал, взгляд не фокусировался, а голова безумно гудела.       – Луан, у тебя всё в порядке? – послышался голос Луны за дверью.       – Не смей отвечать, – грозно приказал голос позади Луан, на который она и обернулась. На стиральной машине, скрестив ноги и поигрывая с локоном волос, сидела та самая фигура мима. Теперь крови на лице и рукавах как будто прибавилась, а глаза светились словно два огромных красных прожектора.       – Почему я не должна отвечать? Что ты мне сделаешь?! – перешла на крик Луан, из-за чего Луна за дверью поняла, что пора будить остальных членов семьи. В коридоре послышались громкие шаги и крики рок-гитаристки.       – Я? Я ничего тебе не сделаю, – лениво продолжала девочка-мим. – Мне и не придётся, ты сама всё закончишь.       – Что я закончу? О чём ты вообще говоришь? – недоумевающе спросила Луан, получая небольшую дозу спокойствия и чувства, что она контролирует ситуацию.       – А ты взгляни, что у тебя в руке. Сердце девушки пропустило несколько ударов, когда она наконец собралась с мыслями и посмотрела на свою правую руку. Увидев в ней тонкий предмет продолговатой формы, Луан не смогла пошевелиться, всё тело снова свело в судороге, а глаза сконцентрировались на единственном, что сейчас могло волноваться несчастного комика.       – Лезвие…       – Оно самое, солнышко, – победоносно ухмыльнулся мим. – И именно это ты и хочешь сделать. Сама. Прямо сейчас. Не правда ли? Луан не ответила. Она просто не могла ничего ни сказать, ни сделать. «Как это лезвие оказалось у меня в руке? Откуда оно у меня? Я не буду этого делать, почему я должна слушать глупого мима?!», – бушевала девушка, продолжая искать ответы на все вопросы, но вдруг её рука с лезвием напряглась, а свободная рука согнулась и немного подалась вперёд.       – Эти вопросы неважны, и, честно говоря, они меня утомили. Пора действовать! – воскликнул злой мим, уже переметнувшийся на край ванной и с интересом наблюдавший за лезвием в руке испуганной девушки, которое медленно приближалось к беззащитной левой руке.       – Нет! Пожалуйста! Я не хочу это делать! Не надо! – взвывала Луан, в то время как в ванную комнату уже ломилось всё семейство Лауд без исключения. «Луан! Открой дверь! Остановись!», – призывали голоса за дверью.       – Поверь мне, сестричка, зачем тебе эти страдания? Твоя семья забыла про тебя, для них ты больше не та весёлая девочка с вечными анекдотами и шутками. Ты стала для них настоящей проблемой и обузой. Тебе не стоит переживать за них, а себя ты явно не любишь, – подытожила злая личность девушки, опять испарившись в темноте.       – Это неправда! Я люблю себя! И меня любит моя семья! – закричала Луан, как вдруг лезвие резко соскочило вперёд и грубо прошлось по нежной коже левой руки. Кровь хлынула из появившейся раны, слёзы заполнили уголки глаз, а всё что смогла произнести Луан это тихий стон, который эхом разнёсся по комнате.       – Не старайся, ты можешь успокаиваться сколько угодно, но обмануть саму себя не выйдет, – с неким сочувствием проговорил голос, и фигура мима снова появилась рядом с девушкой. Алые капли крови вперемешку с солёными слезами капали на пол ванной комнаты, ярко раскрашивая его. – Тебе же стало проще? Стало лучше, ведь так? Луан несколько секунд простояла в одной позе, после чего ужаснулась – ей действительно стало лучше, но она чувствовала, что хотела большего. Ей недостаточно помог всего один случайный порез. Она мельком глянула на лезвие – оно было покрыто кровью, и глаза Луан загорелись надеждой и решимостью. Она поднесла лезвие к руке и сделала ещё один поперечный порез, но в этот раз глубже. Жгучая боль, сочившаяся из раны кровь, слёзы из опухших глаз – всё было на месте. Только добавилось кое-что очень пугающее – зловещая улыбка и тихий смех. Луан не понимала, почему она смеётся, но ей было настолько легко, что она начала наносить порезы один за другим, делая короткие передышки только чтобы набрать побольше воздуха и насладиться видом вытекающей из множества ран крови и болью, агонией расходившейся по телу.       – Я была права, – злорадствовала мрачная девушка-мим, – ты наслаждаешься этим даже больше, чем могла бы подумать! Сознание стало мутнеть, ноги подкосились, Луан упала на колени и села, облокотившись на ванную. Окровавленные руки заливали пол ванной комнаты алой жидкостью, которая не переставала сочиться из ран. Остатки слёз стекали по щекам, но это не были слёзы страха или горя. Это была радость. Искренняя радость и свобода. Дверь уже почти слетала с петель из-за напора детей Лауд, которые не оставляли попыток докричаться до Луан, но та их не слышала. Не хотела слышать или была погружена в эйфорию – сейчас это неважно. Девушка прикрыла глаза на пару секунд и медленно подняла веки – перед собой она видела грозного мима, в котором без проблем узнала некогда весёлого и жизнерадостного комика.       – Наконец ты поняла мою истину, – начала девушка в чёрно-белом костюме. – Но кое-что ты упустила. Тебе нужно дойти до конца. До самого конца. И даже не думай свернуть с пути, обратной дороги уже нет. Ты готова отдать оставшуюся себя ради свободы. Ради мечты. Ради нас. Луан громко рассмеялась прямо в лицо воображаемой девочке-миму, чем неслабо удивила последнюю. Немного переведя дух, она прошептала:       – Я давно всё поняла. Разве кому-то нужна такая дурочка как я? Конечно нет! Я же просто шутка в этом шуточном мире, – продолжала тихо смеяться Луан, её глаза наполнились последними слезами. – Я… просто неудачная шутка… С этими словами она поднесла лезвие к окровавленной руке и поставила его вдоль руки, одновременно загоняя остриё в пульсирующую вену. Всего одно аккуратное движение отделяло сломанную и подавленную Луан от долгожданной свободы и мечты всей жизни – стать кем-то большим, чем просто смешной девчонкой. Собрав остаток сил, шутница распахнула глаза и двинула лезвие вдоль руки. Кровь с новой силой хлынула из свежих ран, слёзы больше не держались не уголках глаз, а губы девушки издали последний вздох наслаждения на этой земле. Луан подняла взор и увидела свою персону в кровавом костюме мима. Злая фигура улыбалась и смотрела прямо на умирающую девушку. «Ты смогла, Луан. Я горжусь тобой», – пролепетал мим, прежде чем исчезнуть навсегда. «Наконец-то… свобода…», подумала самая весёлая девочка семьи Лауд, после чего закрыла глаза от удовольствия. Звуки выбитой двери уносились куда-то вдаль, крики родных уже не были так слышны. Сознание окончательно улетучилось в неизведанную пустоту, где всё должно быть иначе.       Луан всегда хотела уйти красиво, и у неё это получилось. Лужи крови, улыбка на лице, смех в процессе – всё как она и хотела.       «Спасибо тебе, Луан. Спасибо за всё», – именно такие мысли в глубинах своего разума поймала девушка, прежде чем сделать последний выдох и избавиться от тяжёлого бремени своей жизни. Бремени быть просто клоуном.       Но это в прошлом. Теперь она свободна. Навсегда.