Флафф-коктейль

Палермо даёт последние указания Найроби по поводу технической работы печатных станков и кивает ей, выходя из комнаты. Он медленно идёт в сторону, где обычно сидит Андрес в свои «спокойные» часы, однако, услышав рычание из уборной, останавливается. Говорит Токио, достаточно громко говорит. Мартин толкает дверь, ожидая, что она беспрепятственно откроется, но дверь заперта изнутри. — Токио? — громко говорит он, — какого чёрта происходит? За дверью слышится хриплый смех и Мартин без труда понимает, что вместе с Токио в уборной ещё и Андрес. — Мы с Токио играем в русскую рулетку, Палермо! — звонко говорит он, без тени нервозности. Внутри Мартина вспыхивает пламя. Русская рулетка, значит? Он клянётся себе, что вышибет мозги Токио как только они выберутся из монетного двора, а если эта ёбнутая сука хоть пальцем тронет его Андреса, то ещё раньше. — Токио! Открой дверь! — командует он так властно, как только может, но, очевидно женщине совершенно плевать. Слышится выстрел и у Мартина леденеет всё тело, но ровно до тех пока, пока он не слышит смех Андреса. — Упс, не повезло, попробуй ещё раз! — слышится из-за двери. Палермо так зол, что едва держит себя в руках. К счастью, не проходит и минуты, как к нему подходят Осло и Хельсинки и здоровяки выламывают дверь, а Мартин, краем глаза удостоверившись в целости Андреса, тут же скручивает Токио по рукам и ногам. — Ты, мерзкая сука, — шипит он, придавливая связанную женщину коленом к полу. И тут он видит разбитые стеклянные флаконы. Он узнаёт их тут же — это ретроксил — жизненноважное лекарство для Андреса, замедляющее гибель миоцитов. Палермо вытаскивает пистолет из кобуры на ноге и приставляет его к затылку Токио, шипя: — Мы с тобой не будем играть, сука, мой пистолет заряжен, я продырявлю тебе голову и выброшу твоё остывающее тело прямо из главного входа на потеху полиции. Мартин даже не сразу чувствует, что на его плечи ложатся тёплые ладони, нежные и знакомые. Это Андрес, он знает. — Тсс, carino, остынь. Убери пистолет, — одна рука Андреса оказывается на его макушке, поглаживая по волосам, — Мы выкинем её, ты прав, она заслужила наказание. Но мы не будем её убивать, не сейчас… Мартин соглашается. Он не может отказать Андресу, никогда не умел. Они действительно привязывают её к железной повозке и выталкивают из монетного двора прямо в лапы полиции, а затем идут отдыхать. Мартин как можно более аккуратно вводит другу ретроксил (к счастью, эта чокнутая не разбила все флаконы) между костяшек, а потом подносит кисть к губам и целует, прикрыв глаза. Он прекрасно знает, что Андрес позволит ему это. — Иди сюда, Мартин, — Андре хлопает по дивану рядом с собой и как только мужчина присоединяется, обнимает его за плечи. — Мы держим позиции. Деньги печатаются. От Токио мы избавились, хотя вряд ли надолго. Расслабься хоть немного, я держу всё под контролем… — Под контролем? — вскидывается Мартин тут же, — под контролем, Андрес? Эта ебанутая привязала тебя к стулу и хотела прострелить черепушку! Какой блядь контроль? Берлин усмехается и снова притягивает Палермо к себе, обнимая. — Я здесь командир. Доверься мне, — говорит он мягко, будто пытается убедить. Мартин сдаётся. В конце концов, у него нет выбора. И ещё, что самое важное, он не умеет отказывать Андресу.