Из Веллингтона в Форкс путь неблизкий. Но неизбежный

Форкс. Начало нулевых. Конкретный год и месяц затерты. — Итак, мы находимся в городе Форкс, штат Вашингтон. Вернее за городом… Ты включил камеру? Отлично!.. Дом спрятан в лесном массиве. Как видите, сегодня пасмурно, идет дождь. Дэнни, сними дом общим планом. А ты — за мной. Мы поднимаемся на крыльцо… Так, где звонок? А, вот и один из хозяев. Вы очень предусмотрительны. Вы подкарауливали под дверью? — Меня зовут Карлайл Каллен, очень приятно. Я доктор в Форксе. Пожалуйста, проходите. Поскольку сейчас раннее утро, выходной, почти вся семья дома. Младшим не нужно в школу, и сегодня не моя смена в больнице. Мы специально приехали заранее, чтобы познакомиться с семейством Калленов, ведь с теми, другими вампирами, мы уже знакомы. Карлайл в курсе, ради чего мы здесь — все вопросы были прояснены в длительной переписке. — Давайте начнем с обхода спален. Конечно, в нашем случае не совсем верно так говорить. — Он улыбается. — Никто ведь не спит. Вообще. … — Поднимайтесь аккуратнее, Эдвард раскидал здесь шапочки выпускников. Он хочет собрать из них панно, и впечатлить им девочку из школы. … — А вот и его спальня. Карлайл останавливается перед закрытой дверью и не без гордости сообщает: — Если так подумать, он мой первенец. Ну что ж… заглянем. Стучится. — Эдвард, я могу войти? Нас снимают. Он приоткрывает дверь, заглядывает внутрь и приглашает нас за собой. Бледный молодой человек с буйными медными волосами, которого зовут Эдвардом, сидит на кушетке спиной ко входу и перебирает коробку с дисками. — Мне некогда. Я ищу Дебюсси. Кто мог его взять? — Спроси у Джаспера. Карлайл оборачивается и с виноватой ноткой в голосе поясняет: — Классическая музыка снимает у Джаспера пищевое... эм, напряжение. Он не так давно живет с нами. — И вновь обращается к Эдварду: — Не стоит так переживать. Шопен вполне приемлем. Эдвард издает невразумительное рычание, бросает коробку с дисками и с отчаянным «Я сказал ей, что она мой личный сорт героина!» выскакивает в окно. Карлайл пытается замять перед нами явную неловкость момента, хотя не кажется, что он сильно раздосадован. — У Эдварда никогда не было девушки. Сто лет — достаточный срок, чтобы разучиться флиртовать. Но вы не волнуйтесь. С ним всегда так: по соснам, по соснам — и за рояль. … — Вообще мы по большей части затворники, — продолжает глава семейства. — Конечно, я работаю в городе, а младшие посещают школу. Да, они выглядят уже как минимум выпускниками колледжа, но в Форксе настолько плохо с дневным освещением, что никто не проявляет бдительности. Что говорите? Разве они не были обращены еще в юном возрасте? Ну да, да… Но вы же понимаете, что жизнь раньше была куда тяжелее. Посмотрите на меня. Меня обратили в двадцать три, а разве я выгляжу на свой возраст, раз меня принимают за отца целого семейства, пусть и приемного. Я выгляжу, наверное, на все тридцать пять… На прекрасные, сияющие тридцать пять. Карлайл ослепительно улыбается (оператор говорит, что камера может не выдержать настолько белоснежной улыбки) и ведет нас в гостиную. — Это моя супруга Эсми. Она мой верный друг, душа нашей семьи. Карлайл обнимает супругу, та улыбается широкой, но тоже мягкой улыбкой — они такие душки, что оператор сообщает, что линза камеры запотела. — Когда Карлайл спас меня после попытки самоубийства, он конечно не упоминал, что в комплекте с вечной жизнью будет идти дом, полный молодых вампиров, которых мне придется усыновить и удочерить. Это очень сомнительная сделка, любимый. — Дорогая… — Карлайл вдыхает воздух, а выдыхает любовь. — Так давайте еще раз, зачем нас сегодня снимают? — Мы прибыли из Веллингтона, Новая Зеландия… — Неблизкий свет, — холодно замечает, вошедшая в гостиную блондинка. За ней волочится качок с черными курчавыми волосами. — Да, но это масштабный проект, организованный Американской ассоциацией нечисти совместно с Новозеландскими коллегами. Нечисть по всему свету, знаете ли, не так много информации получает о себе подобных и об их жизненном укладе. В основном это закрытые, разрозненные сообщества. — Что-то вроде культурного обмена? — подхватывает здоровяк. — Да! — И мы радушно приняли предложение наших новозеландских друзей об обмене жизненным опытом, — напоминает Карлайл. — Мы с радостью ждем гостей, они должны прибыть вечером. К сожалению, они из тех вампиров, которым полностью противопоказан дневной свет. На этот случай мы, кстати, подготовили им спальные места в виде полностью герметичных гробов. — Они спят, — фыркнула блондинка, закатив глаза. — Дикость! — Будь с ними помягче, крошка, — замечает здоровяк. — Судя по их фото, у них проблемы с тем, чтобы идти в ногу со временем. — А меня это не касается! Я голосовала против этой идеи! — И проиграла, — напоминает ей приемная мать с улыбкой, которая красноречиво её затыкает. — Итак, мы видели вашего «первенца». Здесь еще двое. А вы, кажется, сообщали, что в вашей семье семь человек. Э-э, то есть вампиров. Так кого не хватает? — Джаспера мы вам пока не покажем, — поясняет Карлайл. — Он слишком возбуждается от близости людей, у которых так много… крови. И если в публичном месте это не является большой проблемой, то здесь, у нас дома… Это пока проблематично. Так что он и Элис на охоте, готовятся к тому, что вы задержитесь на время. — Тогда позвольте еще один вопрос. Волнуетесь ли вы перед встречей с такими колоритными представителями вашего вида? Вы что-нибудь знаете о веллингтонских вампирах? Компания замирает, переглядываясь. Блондинка складывает руки на груди, она точно не в восторге. Здоровяк пожимает плечами. Эсме плохо скрывает растерянность и неловкость за натянутой улыбкой. А улыбка Карлайла блуждает по лицу и никак не может определиться: быть ей или не быть. — Знаете, — начинает он медленно, — мы готовы рискнуть и открыться новым знакомствам. Новым впечатлениям. — А насколько вам комфортно от того, что кто-то незнакомый скоро объявится на вашем пороге? — Да в конце-то концов! — восклицает блондинка раздраженно. — Это же просто вампиры. Что, по-вашему, может пойти не так?!