Модель и Композиция.

– Так нормально? – Джоске подложил под веревку палец, проверяя, не слишком ли сильно перетянул и покосился на раскрытую книгу. Инструкции и картинки были понятны, пока не пытаешься воплотить всё нарисованное в жизнь, а у Джоске было мало опыта. Рохан оскалился, сжимая зубы на верёвочном кляпе. Этим шариком из узелков Джоске гордился – кляп получилось связать с первого раза, пусть и не слишком быстро. Наверное, вопрос мотивации, потому что продолжать под ехидные комментарии Джоске бы просто не смог. Или инструкция была хорошая. Рохан сверкал глазами. – Кивни, если удобно, ладно? Джоске поклялся себе, что в следующий раз, если такой будет, догадается взять хоть что-то, чтобы завязать Рохану глаза, потому что тот ухитрялся и без слов вкладывать море презрения в свою мимику. Вот и сейчас по вздёрнутой брови Джоске легко считал всё, что Рохан думал о его умениях. Окей, ему просто недоставало опыта! Впрочем, во-первых, Джоске было не привыкать, во-вторых, игнорировать подобные взгляды, когда Рохан ничего не мог сказать, было гораздо легче, чем обычно. Джоске коснулся ладони, проверяя всё ли в порядке, и еле успел отдёрнуть руку, прежде чем Рохан попытался расцарапать ему кожу ногтями. Рука была теплая, а царапины от ногтей потом зудели несколько дней. Рохан отлично царапался, не хуже кошки. – Кивни, если всё в порядке, иначе мы заканчиваем прямо сейчас. Несмотря на то, что Джоске не чувствовал себя слишком уверенным, он признавал (самому себе-то стоит признавать), что Рохану шло. Рохану шли странные, иногда даже стрёмные вещи, которые на любом другом смотрелись бы глупо и нелепо. Но не на Рохане. Рохан фыркал и говорил, что это называется чувство вкуса и стиль. Джоске думал, что дело не в умении подобрать шмотки, а в самом Рохане. В том, как он их носил. Впрочем, может это тоже был стиль, спорить было глупо. А ещё, что лишённый способности говорить Рохан вкладывался в мимику, и наблюдать за этим было захватывающе… Хотя бы потому, что обычно Рохан редко позволял себе показывать какие-то эмоции, кроме огромного спектра раздражения и самодовольства. Джоске очень хорошо знал, что эмоции Рохана не ограничиваются этим набором. Но почему-то Рохан не хотел, чтобы об этом знали окружающие. А еще связанный Рохан не мог сбежать, уйти от прикосновений, или начать показательно Джоске игнорировать, делая вид, что его тут нет, как обожал делать, если его что-то обижало. Это было так не по-взрослому, но, чёрт, как же это раздражало! Так что не сказать, что не работало. Нет, конечно, он не обижался. Всё в порядке. Это Рохан так говорил. Правда, эти фразы он цедил сквозь зубы с явно читаемым намереньем убить любого, кто подойдёт к нему в таком состоянии ближе, чем на два метра. Джоске думал, что он абсолютно сумасшедший, если считает, что это мило. Рохан, наконец, прикрыл глаза и кивнул, показывая, что все в порядке. Джоске посмотрел на Рохана и признал, что им невозможно было не любоваться. Ух, это было… Красиво. Красная верёвка на коже, Джоске очень старался, обвязывая торс, обхватывая веревкой ноги, стягивая узлы на запястьях, и теперь он любовался тем, как это выглядело, тем как верёвка легла на светлую кожу, а ещё тем, как Рохан сверкал глазами из-под растрёпанной чёлки, стоя на коленях. Красиво. Ему шло. У Рохана был отличный, мягкий ковёр в спальне, Джоске оценил. Рохан был без одежды, без банданы, без украшений (Джоске сам снял с него бандану и серёжки, оставив валяться на тумбочке у кровати), растрёпанный, и Джоске нравилось, как это выглядит. Рохан часто врал (и это было так двулично, для того, кто мог буквально читать в душах людей!), он и сейчас пытался врать, пытался смотреть зло, мотал головой, отбрасывая волосы с лица, потому что чёлка постоянно пыталась упасть ему на глаза… Но Джоске видел его покрасневшие щеки, видел, как тяжело дышит Рохан, в конце концов, видел, насколько он возбуждён. Рохану на самом деле всё нравилось. Рохан ему бы лицо расцарапал, если бы Джоске его сейчас развязал. Джоске еще раз коснулся рук, ступней, провёл рукой по груди, проверяя, всё ли в порядке, и от его прикосновений Рохан зажмурился, задержал дыхание… Красиво. Очень горячо. Джоске просто не верил, что такой горячий парень достался ему. Он явно был любимчиком богов, раз ему настолько везло. Джоске отступил и взял фотоаппарат, лежавший рядом. Навёл объектив на покрасневшее лицо. Он ничего не смыслил в композиции, в постановке света, в ракурсах и в прочей художественной мишуре, но это не мешало ему любоваться тем, как натягивались веревки на груди, каждый раз когда Рохан тяжело и горячо вздыхал. Часто. Начать говорить вообще-то было сложновато, потому что Джоске… Не любил так себя вести. Он не любил конфликты и старался их избегать, но Рохан вскинул на него взгляд из-под чёлки, и в нём явно читалось: «Не тормози!» Рохан так же умел подчиняться, как Джоске доминировать. – Так как говорил великий Кишибе Рохан? Малолетке вроде меня тут ловить нечего, и дети тебя не интересуют? – Рохан издал злой, невнятный рык и оскалил зубы, когда услышал щелчок камеры. Потом ещё один. Ближе ракурс, дальше, немного с другой стороны… Камера щёлкала, и Рохан скалился. Эти слова, которые говорил Джоске… Им, на самом деле, было уже много месяцев, Рохан бросил их в самом начале отношений, в пылу очередной ссоры. Притирались они долго, болезненно, но их слишком тянуло друг к другу. Это не казалось разумным, но Джоске забывал про все, когда целовал Рохана, задыхаясь от того, насколько взаимно нетерпеливыми были поцелуи. Даже если до этого минуту назад Рохан швырнул в него стакан с карандашами. Оно того стоило. Стоило притираться, чтобы убедиться, что не показалось, что под всем этим самодовольством, презрением, злостью действительно прячется то, что Джоске притягивало – стремление к справедливости, и та сшибающая с ног страсть, с которой Рохан отдавался тому, что его захватывало на самом деле. Будь это рисование манги, сражение, или… То, что было между ними. Джоске только не мог понять, зачем Рохан прятал от него и от окружающих то, что на деле он является хорошим человеком. Джоске надеялся когда-нибудь понять. Тем не менее, от камеры он не отворачивался, смотрел прямо, зло, но злость эта была не плохая, она наоборот, подначивала, говорила: «Ну же, покажи, что ты еще можешь, докажи, что я не прав». Это возбуждало, Джоске чувствовал, как у него участилось дыхание. Они не обговаривали подробно, что будет происходить после того, как он Рохана свяжет, так что у него были полностью развязаны руки, ха-ха. Он сделал ещё несколько кадров, немного отойдя в сторону, с другого ракурса. Его завораживала эта картинка, хотелось продолжить, но у них был уговор. – Молчание тебе идёт, не согласен? – Джоске нажал на кнопку ещё и ещё раз. Рохан сглотнул, и Джоске видел, как постепенно верёвка намокала от слюны. Даже в этом было что-то восхитительное, в том, насколько живо это смотрелось. Пожалуй, Джоске начинал понимать, почему Рохан так гонится за личным опытом, такое не придумаешь из головы, даже если ты настоящий гений. Просто иногда его погоня за реальными ощущениями немного выходила из-под контроля. Джоске отложил камеру и подошёл ближе, сел на корточки, ощущая, как ширинка неприятно давит на пах. Кто бы не возбудился, увидев такое – раскрасневшиеся щеки, красные верёвки на светлой коже, яркие, сверкающие глаза. Джоске знал, что от веревок останутся следы, красивым узором разбросанные по всему телу, и ему нравилось, как это выглядело сейчас, словно Рохан был пойман в паутину… Кто кого поймал, а? Джоске не удержался и провёл большим пальцем по нижней губе, стирая струйку слюны. И в этот момент Рохан закрыл глаза и еле слышно застонал, тут же жмурясь, будто стыдясь своей же собственной реакции. И Джоске сорвало крышу, он долго ждал этого звука, звука, разрешавшего продолжить, означавшего, что Рохану хорошо. Он не знал, что именно в этом такого, не мог понять, но то, как грубые веревки контрастировали с мягкой и тёплой кожей, то, как под ними напрягались мышцы, это заставило его сглотнуть. Рохан разобьется, забудет обо всем, разлетится на куски, прямо сейчас, стоя на коленях, и Джоске хочет это увидеть. Рохан хотел этого, а Джоске был уверен, что сможет собрать обратно всё, что угодно. Джоске даже стало страшно от своих собственных желаний, но он запустил пальцы Рохану в волосы и слегка потянул, заставляя поднять голову. И тот очевидно поплыл, потому что глаза у него стали шальные, и он застонал, уже не пытаясь это скрыть. Это всё была его идея. Это Рохан был виноват, что у Джоске сбилось дыхание. Чёрт, раз он любил этого сумасшедшего парня, он, наверное, полный псих! – Ты красивый, – Джоске не смог удержаться, чтобы это не сказать. Рохан в ответ на это попытался фыркнуть, но вышло неубедительно, и Джоске тогда в ответ положил руку ему на горло, чувствуя, как он сглотнул и замер. Рохан мог бы с легкостью вырваться, мог бы использовать свой стенд, но он не делал этого, ему это было зачем-то нужно. Не только как вдохновение, но зачем-то ещё. Джоске надеялся, что когда-нибудь поймёт и ценит это хрупкое доверие. Джоске был уверен, что таким Кишибе Рохана не сможет увидеть больше никто… Джоске чуть сжал пальцы, совсем не душа, но Рохан замер, стал совершенно неподвижен и смотрел в пустоту перед собой. Это было как щелчок в темноте, Джоске повалил его на этот удобный и очень мягкий ковер, осторожно, поддерживая под спину, но для Рохана это все равно было падение на доверии спиной вперёд, и он задержал дыхание. Джоске не дал бы ему ушибиться. Он навис над ним сверху, ловя его расфокусированный взгляд. – Смотри на меня! И Рохан посмотрел, так посмотрел, как не смотрел еще ни разу. Джоске с силой провёл ногтями по его плечу, оставляя тонкие красные полоски, и Рохан выгнулся, то ли пытаясь продлить прикосновение, то ли наоборот – уйти от него. Джоске понял, что с радостью запустил бы в эту белую кожу зубы, но боялся разрушить момент, поэтому только наклонился и оставил на его шее небольшой засос. В этот раз Рохан уже точно потянулся навстречу прикосновению, и Джоске только рад был сделать то, что он хочет. Он крепко сжал его член в ладони, делая пару движений, на пробу. Он знал, как надо, но не хотел торопиться, а ещё он понял, что хочет слышать. Сейчас, он был уверен, не будет ни ехидных комментариев, ни подколок, поэтому он освободил Рохана от кляпа, с помощью стенда, потому что не был уверен, что сможет сделать это достаточно быстро одной рукой. И его усилия вознаградились длинным и бесстыдно громким стоном. – Быстрее, черт тебя дери... Ладно, с комментариями Джоске поторопился, но с этой проблемой он знал, как справиться, поэтому просто накрыл губы Рохана своими, эффективно затыкая его и ловя следующий стон. Когда Джоске отстранился, чтобы вдохнуть немого воздуха, Рохан рыкнул и хрипло приказал, иначе не скажешь: – Развяжи мне руки. Джоске фыркнул. – Уверен? Рохан потянулся и прикусил его за нижнюю губу. Не до крови, но чувствительно. – Уверен, ну! Оказалось, что дрочить кому-то одной рукой и пытаться развязать верёвку у него за спиной другой, когда он на этой самой верёвке лежит – не самая тривиальная задача, даже если снова призвать стенд на помощь. Как только руки Рохана оказались свободны, он зашипел и запустил пальцы Джоске в волосы, притягивая его к себе обратно. Джоске охнул, чуть не потеряв равновесие и не стукнувшись лбом о лоб Рохана. Поцелуй вышел яростным, жестким, на грани боли, и Джоске понял, что у него уже кружится голова, так он был возбуждён. Рохан определённо собирался с этим что-то сделать, потому что, удерживая Джоске рядом одной рукой, второй он ловко расстегнул и пояс, и молнию на его брюках. Джоске резко выдохнул, но не успел ничего сказать, когда Рохан ладонью жёстко провёл по всей длине его члена и прошептал: – Только подумай остановиться... Джоске вздрогнул и медленно провел большим пальцем по головке чужого члена, вызывая уже явно удовлетворенный стон. Рохан тоже начал двигаться, жестко, быстро, но Джоске понимал, что сейчас уже не до прелюдий, он был так возбуждён, что ему казалось, ещё немного, и он потеряет сознание от того, что мозгу крови не хватает. В таком состоянии много не нужно. Стоны перемежали поцелуи, мокрые пошлые звуки наполнили комнату. Джоске понимал, что ещё чуть-чуть, и он кончит, но он не хотел проигрывать Рохану, сейчас – не хотел. А тот, кажется, ни о чём таком не думал, потому что шептал Джоске на ухо: "быстрее, ну же" и даже, кажется, "пожалуйста", но Джоске не был уверен, что ему не показалось, потому что тут он почувствовал, как Рохан впился ногтями ему в предплечье и услышал его долгий, хриплый стон, который его самого столкнул за край. – В следующий раз пиши сценарий поподробнее, – Джоске дал Рохану опереться на себя, пока развязывал его, и помог ему напиться водой из стакана. У самого Рохана подрагивали руки и всё ещё разъезжались ноги, но это скоро должно было пройти. Пока он смотрел на Джоске немного пьяным взглядом. – «Разозли меня» – это очень расплывчато. Рохан, наконец, фыркнул. – Ну, ты неплохо справился. Джоске улыбнулся. – Неплохо? Рохан сдул чёлку с глаз. – Терпимо. И вот так всегда. Джоске протянул руку и коснулся красных следов на коже. Он вопросительно приподнял бровь, спрашивая нужна ли помощь, он мог убрать их за считанные секунды, но Рохан презрительно фыркнул и покачал головой. Джоске и так знал, что он захочет оставить следы, но не мог не предложить. Хотя отказ отозвался чем-то странным, похожим на удовлетворённое собственническое чувство внутри. Джоске не знал, как относиться к этому чувству и решил не заморачиваться, а, поддавшись вперёд, обнял Рохана и утянул к себе под одеяло, отогреваться, у него всё-таки были слишком холодные ноги и руки, и совсем холодный кончик носа, которым Рохан задел его шею. Так они полежали пару минут, отдыхая, и Джоске успел даже немного задремать, когда над ухом раздалось: – Где фотоаппарат? Джоске устало помахал рукой куда-то в сторону. – Где-то там. Потом найдешь, ладно?.. – он попытался поймать Рохана и притянуть к себе, но тот выкрутился и отбросил одеяло. Сразу стало холодно. Видимо, поваляться не получится… У Рохана настал этап вдохновения, а вставать между ним и его вдохновением было себе дороже. Так что он влез в мягкие домашние штаны и нашёл камеру, тут же поднося её к лицу, щёлкая кнопками и всматриваясь в маленький экранчик. – Если ты всё запорол, или не в фокусе, или недостаточно ракурсов… Джоске закрыл глаза и натянул одеяло на голову, скрываясь от потока критики, выливавшейся на него заранее.