Вопреки заветам

«Я смогу его убедить, вот увидишь!». Ничего не менялось. Слова брата, пылкие и горячие, всё ещё эхом отдавались в груди, однако слова есть слова, в действительности же всё шло своим чередом, неотвратимо и безвозвратно. Устав плакать от бессилия, Харука просто продолжала бледным призраком передвигаться по замку, испуганно прячась от любой тени, хоть близко напоминающей принца Агнаполиса. Обычно в это время она как раз направлялась бы к музыкальному классу, но с момента объявления о помолвке принцесса старалась держаться от него как можно дальше. И дело было не в том, что Сесиль был ей противен, просто… Она не могла. Говорить с ним и смотреть в его лучившиеся искренностью глаза было выше её сил. Ей и самой казалось, будто своим поведением она ранит принца, но принять реальность, в которой не осталось места надежде, Харука отчаянно не желала. И в своём молчаливом протесте она была не одна — только, в отличие от неё, первый принц бунтовал громко и часто. «Пускай он затыкает уши и отворачивает лицо, но я заставлю его услышать нас!». Когда старший брат Харуки, везде и всюду заступавшийся за неё, вдруг стал практически игнорировать существование Сесиля, принцесса испугалась. Её посетила горькая мысль — даже Отоя не на её стороне. Но сомнение в незамутнённой любви брата быстро развеялось, когда она стала свидетельницей его спора с отцом. Первый принц часто бывал импульсивен и несдержан, к чему принцесса давно привыкла, однако впервые она слышала в его голосе такой гнев. Даже его прежние перебранки с Сесилем больше напоминали детскую злость по сравнению с тем, как Отоя общался с отцом. Хотя в словах его не было ничего оскорбительного или провокационного, тон, интонации, взгляды — клокотавшая внутри ярость буквально превращала принца в извергающийся вулкан. «Я докажу, что он и только он здесь неправ». — Ах, если бы это было так просто… Печально замерев где-то посреди коридора, девушка удручённо покачала головой. Ни на день не прекращающаяся подготовка к помолвке говорила сама за себя — поворотному вечеру быть. Ничто в этом мире не было способно остановить безжалостно бегущее время. Пускай не сегодня и не за Сесиля, отец всё равно выдаст её замуж даже против её воли. Вся эта маленькая война изначально была обречена на провал — но от понимания легче не становилось. Если бы только отец дал ей ещё немного времени… Возможно, принять неизбежное было бы легче? Мысли девушки, погрязшие в пучине тяжёлых размышлений, неожиданно прервались от громко хлопнувшей двери и звука шагов совсем рядом. Словно очнувшись ото сна, Харука подняла голову и тут же встретилась взглядом с вылетевшим из-за поворота старшим братом. — Х-харука? — удивлённо воскликнул Отоя, резко притормаживая. — Братик Отоя, — приветственно кивнула девушка. — Ты снова был у отца? Недовольно скривившись, принц открыл было рот, но, увидев выражение лица сестры, немедленно передумал и лишь махнул рукой: — Как об стену горох. Иногда я чувствую себя маленькой мышкой, на которую снисходительно смотрит удав. Но даже у самого крохотного грызуна есть резцы, которыми он может прогрызть себе путь к свободе. Шутливо щёлкнув зубами, Отоя сделал вид, будто пытается поймать Харуку. Поддавшись моменту, девушка ойкнула и увернулась, пряча в ладошку тихий смех. Не пытаясь преследовать сестру, первый принц с улыбкой остановился, однако уголки его губ сразу же поползли вниз. С тяжёлым сердцем оглядев свою сестру — такую маленькую, хрупкую и нежную — юноша замялся, но всё же окликнул её: — Харука… Насчёт твоей помолвки… Ни с того ни с сего поднятая тема враз перебила всё хорошее настроение принцессы. Подняв на брата такой же, как и раньше, опустевший взгляд, она кивком позволила ему говорить. Неловко почесав затылок, Отоя всё же произнёс: — Это решение отец принял единолично, а я, не задумываясь, возразил ему. Но… Что ты сама думаешь про Сесиля? — Принц Агнаполиса очень… хороший человек, — тихо и слегка неуверенно откликнулась Харука. — Вежливый, умный, великодушный. Интересуется историей и искусством. Если бы мне пришлось описывать его в двух словах, я бы сказала, что он настоящий образец для подражания. Слова принцессы звучали почтительно, однако в голосе её чувствовалась грусть. Когда она замолчала, Отоя осторожно обратился к ней с ещё одним вопросом: — Кажется, ты хорошего мнения о нём. Значит ли это, что ты не против стать его невестой? От этой фразы девушка вздрогнула всем телом и вскинула на брата полный отчаяния взгляд. Она ничего не произнесла, лишь бледные губы превратились в две тонкие бескровные линии, не позволяя ни единому слову сорваться в воздух, но этого было достаточно. Одного этого Отое хватило, чтобы всё понять. Харука не хотела замуж. Ей было страшно. Неожиданно это осознание успокоило принца. Весь кипевший в нём гнев мгновенно улёгся, а на сердце воцарился давно позабытый покой. Всё вдруг стало таким очевидным и до смешного простым — если ему не удастся изменить мнение отца, он просто сделает так, что его мнение перестанет что либо значить. Все его приказы развеются по ветру, а несправедливо заключённые соглашения будут разорваны в клочья. Если придётся — он предаст забвению само имя Саотоме Шайнинга. Всё, лишь бы его Харука улыбалась. Подняв руку, принц легонько потрепал сестру по макушке и нежно ей улыбнулся: — Не бойся. Я не позволю этому случиться. Обещаю, что непременно тебя защищу. Уверенность, с который были произнесены эти слова, разгладила морщинку, пролёгшую меж бровей девушки. Хотя она всё ещё верила в непоколебимость слов отца, слабая искорка надежды, подаренная словами брата, помогла ей взять себя в руки. — Спасибо, братик Отоя. Даже если у тебя ничего не выйдет… Всё равно спасибо, что стараешься ради меня. Недовольно надув щёки, первый принц шутливо надавил на бледный лобик и делано возмутился: — Ты — моя прелестная маленькая сестричка. Разве я могу отдать тебя тому, кто тебя недостоин? Ни о чём не переживай. Даже у нашего отца наверняка есть слабости, на которых его можно подловить, чтобы по крайней мере отсрочить принятие решения. Оставь это на меня и ни о чём не думай. Ещё раз улыбнувшись сестре напоследок, первый принц нехотя покинул её. Пускай ему и хотелось остаться с ней подольше и утешить её покрепче, сейчас он не мог себе этого позволить. Прямо сейчас у него возникли неотложные дела, разрешить которые ему следовало до момента отъезда делегации из Агнаполиса. И чем раньше — тем лучше.