Holding the world in my hands

— Это очень любезно с вашей стороны, госпожа Цзюй, — сказал Сычжуй, изучая красивые, но простые украшения для волос, которые мать Цзинъи купила для их свадьбы. — Пфф, для тебя никаких «госпожа», Сычжуй, — ответила госпожа Цзюй, обернувшись. Она положила одну руку на бедро и указала пальцем в направлении своего будущего зятя. — Зови меня Матушка. —  Конечно, Матушка, — покраснев, согласился Сычжуй, убирая подходящие шпильки обратно в коробочку. Заколки были из жёлтого золота с тремя красными жемчужинами на кончике. Две тонкие цепочки, также из золота, были сплетены вместе и свисали с места, где находился жемчуг. Элегантно и просто. Теперь, когда у них были шпильки и ханьфу, оба парня наконец почувствовали, что свадьбе действительно быть. Через два с небольшим месяца Сычжуй и Цзинъи наконец-то объединят свои жизни. Они действительно ждали этого момента. Хотя им всё ещё нужно было поговорить об их решениях с Вэй-цзяньбэем, но всё же… Цзинъи закатил глаза и скрестил руки на груди. — Мама, пожалуйста, оставь Сычжуя в покое. — Лань Цзинъи, не смей говорить своей бедной матери — а я напоминаю, что рожала тебя двадцать четыре часа, ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ — что она может или не может делать! — Предупредила госпожа Цзюй, ткнув пальцем прямо в лицо Лань Цзинъи. Когда Цзинъи и его мать находились в одной комнате, было легко увидеть, от кого тот унаследовал свою вспыльчивость и напористость. Цзинъи кивнул матери, сделал глоток чая и обнял Сычжуя за плечи. Госпожа Цзюй, казалось, была рада видеть, насколько нежны мальчики друг к другу. — Теперь, когда вы оба насладились великолепными аксессуарами для волос, которые я купила для вас, нам нужно поговорить серьезно. — Конечно, — вежливо ответил Лань Сычжуй. Лань Цзинъи посмотрел на мать с любопытством. Госпожа Цзюй некоторое время смотрела на каждого из них, прежде чем заговорить. — А-И, ты уверен, что действительно хочешь выйти замуж за Ланя? Цзинъи и Сычжуй смущенно переглянулись, прежде чем Цзинъи громко вздохнул и посмотрел на свою мать. — Мама, Я САМ ЛАНЬ! Госпожа Цзюй покачала головой. — Ты только наполовину Лань. Жениться на Лане — другое дело. У них так много правил… Цзинъи потер переносицу. Сычжуй не знал, смеяться ему или нет — решил просто выпить чая. — Мама, я живу в Облачных Глубинах почти всю свою жизнь! Поверь мне, я знаю, как живут Лани. —  У них есть правила, касающиеся еды, одежды, секса… — Продолжила госпожа Цзюй. Цзинъи вздрогнул, а Сычжуй громко закашлялся от смущения. — А-И, не смотри на меня так! Как ты думаешь, кто будет говорить с тобой перед брачной ночью, а? Цзинъи перестал дышать, резко встал и впился взглядом в свою мать. — Мама! Госпожа Цзюй покачала головой, её руки сжались вокруг горячей чашки чая, как будто их разговор был совершенно нормальным и совсем не неловким. — Не рассчитывайте, что те Лани, что занимаются сексом всего один или два раза в жизни, расскажут вам об этих вещах. — Мама, — предупредил Цзинъи. Сычжуй раздумывал стоит ли ему вмешаться или нет. Госпожа Цзюй сделала ещё один глоток чая. — Неудивительно, что рождаемость в Облачных Глубинах так низка. Но опять же, хорошо, что я прочитала один из тех романов об обрезанных рукавах, потому что так я смогу правильно рассказать своему сыну о том, как должна пройти его первая брачная ночь. — Мама, пожалуйста! Ханьгуан-цзюнь уже дал нам книгу на эту тему, — чуть не рыдал Цзинъи, но его мать продолжала говорить. Игнорируя дискомфорт обоих мальчиков, она всё продолжала и продолжала. По крайней мере, аксессуары для волос, которые она выбрала на день их свадьбы, были идеальными… Наверное это стоило тех моральных травм, что они сейчас получали, да?

***

— Скажи, почему мы снова это делаем? — Грубо спросил Цзян Чэн, немного переместив свой меч и взглянул на землю внизу, чтобы оценить, сколько времени осталось лететь до места назначения. — Цзян Чэн, это единственный способ добраться до Цайи до наступления темноты, я ведь не могу ехать на спине Яблочка, — спокойно ответил Вэй Усянь, усиливая хватку на руке шиди. Цзян Чэн громко застонал. — Но действительно ли было необходимо брать с собой главу ордена Лань? У него, наверное, есть дела поважнее, чем смотреть глупую пьесу… Лань Сичэнь, который тоже летал на своем мече, уставился на Цзян Чэна поверх головы Вэй Усяня. — Нет, не было! — Видишь, он сказал нет! — Повторил Вэй Ин, прежде чем улыбнуться зятю. — Спасибо, Сичэнь-гэ, за твою постоянную поддержку! Лань Сичэнь кивнул, прежде чем вновь полностью сосредоточиться на полете. Чтобы добраться до Цайи быстрее, Вэй Усянь посоветовал своему шиди лететь на мече. Поначалу это казалось хорошей идеей, но, поскольку Вэй Усянь был где-то на двадцать пятой неделе беременности его чувство равновесия значительно ухудшилось — полёт давался ему намного сложнее, чем раньше. В конце концов, одно неверное движение могло привести к падению на землю, и никто не хотел думать о последствиях такого происшествия. К тому же, сегодня Цзян Чэн был не в настроении разбираться с непрекращающейся тарабарщиной Вэй Усяня. Не тогда, когда он должен был увидеть Не Хуайсана — к которому он абсолютно точно не испытывал никаких чувств, конечно нет, — во плоти уже совсем скоро. Именно поэтому Вэй Усянь попросил Лань Сичэня сопровождать его и шиди, по этой же причине он стоял сейчас одной ногой на Саньду Цзян Чэна, а другой — на Шоюэ Лань Сичэня. Конечно, чтобы всё выглядело немного безопаснее, они не летели на полной скорости. Лань Ванцзи, который сопровождал на ночной охоте младших адептов ордена Лань, предложил пойти с ними, но, поскольку Вэй Усянь не хотел пугать своего мужа сомнительным средством передвижения, он отказался и заверил Лань Ванцзи, что всё будет хорошо и что уже сегодня вечером он вернётся домой — даже до отбоя! Он не мог не подчеркнуть, что Лань Ванцзи совершенно незачем волноваться. Поначалу Ванцзи казался слишком убежденным в необходимости своего присутствия, явно подозревая, что его муж собирается сделать что-то глупое, что поставит под угрозу его и их будущего ребёнка. Но как только Вэй Усянь упомянул, что Цзян Чэн, вероятно, собирался поплакаться ему ещё раз, Лань Ванцзи согласился, что его присутствие может и не требоваться. К тому же, Лань Сичэнь, который насладился их последней совместной прогулкой, казалось, более чем счастлив пойти в чайный домик и присмотреть за своим любимым зятем вместо брата. В общем, Сичэнь собирался повеселиться, а Ванцзи — держаться подальше от Цзян Чэна и его эмоций. Это действительно была беспроигрышная ситуация. Через пятнадцать минут, когда трое мужчин добрались до чайного домика, о котором Не Хуайсан упоминал в своем письме, они с удивлением увидели, как там много народу. По правде говоря, места для сидения почти не осталось! Создавалось впечатление, что все в городе решили прийти сюда сегодня, чтобы посмотреть на выступление артистов. Вэй Усяню удалось протиснуться сквозь толпу, пока он пытался найти своего друга. Однако Не Хуайсана нигде не было видно. — Кажется, я только что видел, как двое парней целовались у двери, — прошипел Цзян Чэн несколько секунд спустя, когда они добрались до менее людного места в зале. Вэй Усянь закатил глаза и просто потянул брата вперед. Казалось, что представление уже началось, но было трудно сказать, сколько всего они пропустили. В центре зала Му Нуошу улыбалась, изящно играя на эрху. Вэй Усянь помахал ей рукой. Лань Сичэнь, казалось, был впечатлён тем, что происходило в чайном домике. Он рос под присмотром Лань Цижэня, так что у него не было возможности посещать подобные мероприятия, и, похоже, сегодня он хотел наверстать упущенное. Оглядевшись по сторонам, Лань Сичэнь понял, что большинство зрителей — женщины, которые явно были очарованы шоу. Они потягивали чай, обмахивались веерами и сплетничали обо всём на свете. Несколько человек повернули головы, проходя мимо их столика, и, казалось, узнали, кто они, что послужило поводом для новых сплетен. Одна группа даже любезно предложила свой столик главе великого клана Лань. Лань Сичэнь многократно поблагодарил их, а затем быстро заказал для них напитки. По чашке вина для него и Цзян Чэна и чашку чая для надутого Вэй Усяня, который с удовольствием выпил бы сегодня Улыбку Императора, но знал, что в его нынешнем положении это не лучшая идея. К этому моменту челюсти Цзян Чэна были так сжаты, что Вэй Усянь был уверен, что слышит, как зубы его шиди трещат в такт музыке. Вэй Усянь посмотрел на своего шиди, который пока что игнорировал его, а затем оглядел комнату и потянул за поясок, чтобы еще больше закрыть верхнее ханьфу. Чтобы скрыть животик, Вэй Усянь решил надеть слишком большие для него нижние одежды мужа и обтягивающие штаны, но в них ему стало трудно дышать, когда он сел. Ребёнок весело пинался, когда Вэй Усянь переместился ещё немного и, наконец, нашел более удобное положение для сидения. — Кажется, мы пропустили часть идиота! — Прокомментировал Цзян Чэн, указывая на место, где стоял Кан Цяншэнь. Кан Цяншэнь, выглядевший так же эффектно, как и в прошлый раз, стоял недалеко от маленькой сцены, на которой выступала Му Нуошу. Многие женщины смотрели на красавца и показывали на него, говоря о том, как он силен и красив. Цзян Чэн, который со своего места мог слышать некоторых из этих женщин, закатывал глаза так сильно, что было удивительно, как они не застряли где-то под веками до конца его жизни. Честное слово, Цзян Чэн ненавидел этого Кан Цяншэня… Наконец, как раз в тот момент, когда Му Нуошу закончила свою песню, подавальщица принесла заказанные Лань Сичэнем напитки к их столику. Девушка несколько раз поклонилась, чтобы поблагодарить слушателей, а затем чётко произнесла. — А теперь, чтобы закончить сегодняшнее выступление, давайте поприветствуем известного гостя, который временно присоединился к нам, чтобы заменить одного из членов нашей группы, который совсем недавно женился в Цинхэ, — объявила она. Зрители начали перешептываться — многие задались вопросом, кто же этот таинственный гость. Лань Сичэнь, который пил вино и, вероятно, был уже пьян, прочистил горло. — Я ЛЮБЛЮ СЮРПРИЗЫ! — Сказал он вслух, и кто-то из сидящих за соседним столиком весело посмотрел на него. Глаза Цзян Чэна были прикованы к сцене, костяшки его пальцев побелели от того, как сильно он держал свой кубок, а Вэй Усянь снова поменял своё положение. Затем женщина, которую они никогда раньше не видели, подошла и села за гуцинь, который был установлен рядом с эрху Му Нуошу. Обе женщины переглянулись и кивнули друг другу, приготовившись к совместной игре. Через несколько секунд из-за занавеса появился не кто иной, как сам глава ордена Не, одетый в роскошное бело-зеленое ханьфу, его длинные волосы украшали несколько звенящих блестящих аксессуаров для волос. Он улыбнулся толпе, и Вэй Усянь был уверен, что заметил румяна на губах своего друга, после чего Не Хуайсан закрыл глаза и встал в позу для танца, держа спину прямо с любимым веером в правой руке и наклонив голову набок. Как только заиграла музыка, Не Хуайсан начал медленно танцевать, его бедра раскачивались в стороны, а движения идеально согласовывались с ритмом музыки, чередуя медленные и быстрые. Он выглядел совершенно расслабленным, как будто не в первый раз выступал на публике. Цзян Чэн перестал дышать и сделал паузу, поднеся чашку к губам, он просто смотрел на Не Хуайсана широко раскрытыми глазами. Тот был прекрасен и грациозен одновременно, и Цзян Чэн никогда в жизни не видел ничего подобного. Вэй Усянь ткнул своего шиди в руку. Лань Сичэнь сделал ещё один опасный глоток вина. — Кто бы мог подумать, что Не-сюн может быть грациознее любой женщины, а? — Вслух удивился Вэй Усянь. Лань Сичэнь согласился с ним ещё громче. — А-Цзюэ постоянно твердил ему, что такие танцы неприличны для мужчины, когда он был ещё ребенком, а он всё ещё танцует спустя столько лет! Цзян Чэн был слишком заворожен, чтобы ответить что-то умное, и просто попытался ударить Вэй Усяня по голове, чтобы тот замолчал. И это не обращая внимания на то, что говорил, вообще то, Лань Сичэнь. Вэй Усянь уклонился от удара и разразился смехом, после чего почувствовал странную боль в нижней части живота. Сначала он не обратил на неё внимания, так как боль прошла так же быстро, как и появилась, но когда он почувствовал её во второй раз, то решил встать и выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Лань Сичэнь, который к этому времени был уже окончательно пьян, был слишком занят, спеша к столу, за которым группа мужчин играла в сянци и делала ставки, чтобы обращать внимание на своего зятя и Цзян Чэна. Цзян Чэн сглотнул, почувствовав, что песня вот-вот закончится. Если в последние несколько недель он и сожалел о том, что произошло между ним и Не Хуайсаном, то это было ничто по сравнению с тем, что он чувствовал сейчас. Он покачал головой, стараясь не быть слишком сентиментальным, когда его взгляд упал на Кан Цяншэня. Тот смотрел на Не Хуайсана так, словно хотел его сожрать. Цзян Чэну это не нравилось. Совсем не нравилось. Он сжал кулак и уже чувствовал, как Цзыдянь сверкает молниями, готовый вырваться и всё разрушить, когда, наконец, песня закончилась, и толпа зааплодировала. Но Цзян Чэн сейчас думал только о том, как добраться до Хуайсана раньше всех, а главное, до того, как Кан Цяншэнь посмеет даже пальцем его тронуть. Поднявшись, он достал из рукава несколько османтусов, которые сорвал по дороге сюда во время одной из многочисленных пауз, которые им пришлось сделать, чтобы его шисюн мог сходить в туалет, и уже собирался подарить их Не Хуайсану, как вдруг кто-то задел его плечом. Он уже собирался ударить того человека по носу, когда понял, что это Лань Сичэнь, который только что выиграл горсть медных монет. — Ты же не собираешься подарить их главе ордена Не? — Спросил Лань Сичэнь, указывая на цветы, и Цзян Чэн громко вдохнул, мысленно поклявшись, что никогда в жизни не подойдет близко к пьяному Ланю. Цзян Чэн оттолкнул Лань Сичэня в сторону. — Почему? Что с ними не так? Османтусы — его любимые цветы. — Мне кажется, это слишком маленький подарок, учитывая, как глупо ты вёл себя в последние несколько месяцев, — пробурчал Лань Сичэнь, и Цзян Чэн на мгновение потерял дар речи. — Посмотри туда. Вот это я понимаю букет! — Громко заявил Лань Сичэнь, указывая на впечатляющее количество цветов, которые мужчина справа от них держал в руках. Цветы сливы, пионы, орхидеи, камелии… в этом букете, казалось, было всё! Но ещё больше Цзян Чэна возмутило то, что мужчина, державший букет, был не кто иной, как сам Кан Цяншэнь! Откуда взялся этот букет, ведь ещё несколько минут назад этот тупица не держал в руках никаких цветов? ЧТО ВООБЩЕ ПРОИСХОДИТ? ОН ПЫТАЛСЯ УХАЖИВАТЬ ЗА НЕ ХУАЙСАНОМ? ЕГО НЕ ХУАЙСАНОМ?! В нескольких метрах перед ними Не Хуайсан был окружен толпой женщин и, похоже, не видел их до сих пор, что было хорошо. Цзян Чэн размышлял, как ему добраться до него первым, когда рядом с ним кто-то вежливо кашлянул. Он обернулся и громко выругался. — Глава ордена Цзян, вы же должны понимать, что чем больше, тем лучше, — самодовольно прокомментировал Кан Цяншэнь. Лань Сичэнь радостно поприветствовал его. Для Цзян Чэна это оказалось слишком. Он ударил кулаком по ближайшему столу, уронил букет османтусов на пол и был уже готов выхватить Цзыдянь, чтобы убрать самодовольную ухмылку с лица Кан Цяншэня, когда Лань Сичэнь, обладавший поистине грозной силой рук, быстро схватил его и вытащил за пределы чайного дома, прежде чем на глазах у всех произошла драка. Через несколько секунд из-за одной из занавесок появился человек, который быстро присел на землю, собрал выброшенные османтусы и положил их в рукав.