пропаганда не пить

      Эл вздрагивает, когда слышит громкий удар двери, недовольно морщится, когда оттуда же доносятся раздражающие звуки брошенной в угол обуви, недоуменно оборачивается, когда слышит что-то нераспознаваемое, выгибает бровь, наблюдая как Лайт поднимается на ноги, поправляя журнальный столик, который, видимо, неуспешно выполнил роль опоры. Ягами залезает на диван и устало откидывается. Очевидно, парень перепил. Лучше бы не совался сюда тогда, отсыпался, вот морока то. Эл думает отвернуться и в гордом игноре продолжать архиважные дела, но Лайт, конечно, не собирается покойно сидеть. — Рюдзаки, мне так плохо, — Жалуется Лайт и с ухмылочкой смотрит. Не, плохо ему станет немного погодя. Щас он выделывается. Минут тридцать посидели в тишине. — Рюдзаки, можешь мне водички принести, а?? И таблетку какую-нибудь, уголь активированный... Эл от работы наконец отрывается, не спеша подходит к пареньку оценить состояние. Щеки у того красные, цвет лица какой-то то ли розовый, то ли зеленый, дышит тяжело, руки на груди скрестил. Взгляд еще такой страдальческий. — Ты первый раз пьешь? — Ага. Лайт устраивается поудобнее, ноги подгибает обхватывая себя руками. — Нехорошо мне, — Ноет. Эл раздумывает че делать, в штабе больше нет никого кроме них, парень несовершеннолетний, хуй знает, сам то он не пьет, но отравиться, наверное, несложно. Недовольно, но с беспокойством, тащится на кухню, наливает воды. Лайт поспешно опустошает стакан, проглатывая черную таблетку. Лицо довольное, конечно, за ним ухаживают. Эл полагает, все в порядке, и обратно на свое место идет, садится в привычную позу, вспоминает, чем он занимался, какие очередные фактики анализировал. Лайту видимо стало вообще нормально, подвозит свое кресло поближе к коллеге и усаживается рядышком. Сначала молча наблюдает, но попиздеть очень хочется. — Рюдзаки, тебе не надоело еще работать, мм? — Нет. — Ну а отвлечься вообще нет желания? Хоть на что-то? — Лайт ты меня отвлекаешь. Ягами замолчал, как-будто виновато продолжая смотреть на мерное постукивание чужих пальцев по клавиатуре. — Рюдзаки, а ты пил когда-нибудь? — Вино. — Немного поди совсем? — Ага — А секс был? — Бля, че ты доебываешься? Нет. — То есть ты все только онанируешь до своих 25ти? — 24х, - поправил Эл. — А киру зачем ловишь? — Хобби у меня такое. За справедливость пояснять. Все, Лайт, иди. — А потом чем заниматься будешь? Когда поймаешь? — Еще какая-нибудь тварь появится. — Ты киру хочешь поймать, потому что тебе без преступников делать нечего. — Не бывает такого. Идея то у киры примитивная: диктатор методом кнута меняет вековые порядки, но не будет его, будет все по-прежнему. Мышление как у школьника. — То есть отдохнуть тебе вообще никогда не хочется? Просто в кайф что-нибудь сделать? — В кайф мне пирожные есть, которые ты сожрал перед уходом. — Однообразно как-то. — Бля, я детектив мирового уровня, моя личность априори не подлежит осуждению, благими делами занимаюсь. — Как бог типа? — У меня вот, к счастью, нет такого комплекса. — Как нудно, а... Рюдзаки, а я тебе нравлюсь? — Я подозреваю тебя в массовых убийствах, друг, это риторический вопрос. — Откинем этот факт - Лайт строго в глаза смотрит и ухмыляется. — Нуу в теории да, ты там красивый, учишься хорошо. — Ну конечно. Я, наверное, самый красивый школьник Японии. — ... — Хочешь меня поцеловать? — Нет — Нет...? Мы вот долгое время ходили привязанные друг к другу, ненормальная же мера, везде есть камеры, со стольких ракурсов, что твой надзор тут вообще ни о чем. И ночью тоже, пока ты спишь инфракрасные устройства видят каждый мой жест. Но нет, надо же лежать в спину мне дышать. — Я должен быть уверен, что могу спокойно работать, придурок. К тому же я был убежден, что ты кира, думаешь, мне хотелось тебе жизнь облегчать? — То есть целовать не хочешь? Или не умеешь? — Не умею. — Но хочешь? — Ну возможно. Лайт прижимается губами, держась за ручки стула, чтобы удержать равновесие. — Первый поцелуй? — Первый, — сердечко то колотится. Ягами бесцеремонно опускается на пол, цепляясь за чужую одежду. — Раздвинь ножки для киры. — Чт... бля Лайт не надо, пожалуйстааа... — на последнем слоге вздрагивает, когда Лайт начинает через ткань подрачивать ему член. Лайт хитро смотрит в глаза и все шире лыбится, как будто дразня. стягивает одежду и наклоняется вперед, обхватывая ртом. Эл уже не соображает что делать, сердце ебашет, хорошо пиздец. — Лайт.. ты почему себя кирой назвал? Тот недовольно отрывается. — Имей ввиду, тебе сейчас бог нового мира отсасывает. Услуга кому попало не оказывается. — То есть ты признаешь, что все преступления, причисляемые кире, сделал ты? — Мне пиздеть или сосать? Ты же сам все знаешь, Не душни. Кира и кира. Элу как бы не до того, чтобы бежать сейчас ковать паренька в наручники, он прикрывает глаза, крышу то сносит, он, как Ягами выразился, кайфует. Довольно быстро кончает в чужую руку и ждет, пока Лайт умоется. Тот уже еле ходит, возвращается и обнимает Рюдзаки, жалуясь на усталость. Эл первым делом чистит запись с камер, перенося все на свой компьютер, делает нарезку из компрометирующего материала, пока Ягами, сидя рядом на своем стуле, дремлет у него на плече. Ватари показывать все это не хочется, стыдно очень. Лайт то в хламину, у него мозги не на месте, а он постанывает как сучка. Ведет Ягами к дивану, кидает ему одеяло и наблюдает, как тот невинно посапывает. Чувства очень смешанные. До Эл кажется дошло, что значит общение в радость. Лайт выглядит откровенно ребенком, довольный, играет непонятно во что, взял откуда-то тетрадку и воображает себя богом. Нет, спросить он, конечно, с парня спросит, но все так неловко получилось. подождать наверное до утра лучше, пускай Лайт попереживает.

***

Первые минуты после пробуждения Ягами изучает серый потолок и диван, на котором почему то оказался, морщится от того, что тошнота к горлу подкатывает. Затем в голову ударяет весь пиздец произошедшего. Если бы не хваленая выдержка, парня бы вывернуло прямо на пол. Время тянуть не хочется, страшно и обидно за ситуацию, надо выяснить, что там снаружи. Поправляет смятую рубашку, идет на голоса в соседней аудитории, находит там детективов. Те, как ни в чем ни бывало, мило машут ему, здороваются, отец хлопает по плечу. — Как ты, в норме? Рюдзаки сказал, ты вчера немного выпил? - Подмигивает папаша. — Ага... Лайт не понимает, дурят его, или Эл чет похитрее придумал, быстро направляется в уборную и выворачивает желудок в мраморную раковину. Умывает лицо, замечает в зеркале собственно инициатора поставить раковину из мрамора в рабочем ска офисе. Оборачивается и, набравшись сил, пытается выдать что-то гениальное, в стиле киры. — Рюдзаки... Прости, что доставил столько неудобств вчера. Надеюсь, ты не воспринял мои слова всерьез. Я ж не кира в конце-концов, хаха. Ментальная усталость, алкоголь и постоянное давление с твоей стороны (наигранно обиженный тон) дали о себе знать. — Не пудри мне мозги, Лайт, не отвертишься. — Рюдзаки, это уже не смешно. Ты же не будешь брать в качестве доказатель.. — Лайт. Доказательств у меня предостаточно. Личное признание - в каком бы то ни было виде - последнее, чего не хватало. Ты вчера все повторял "душно-нудно", ну вот опустим эту часть и.. — Ты ж не скажешь бате, что я гей? — Ты гей? — Нет конечно. — Запись я показывать не буду. Пущу звук отдельным файлом и ты согласишься со всеми обвинениями. Понятно? Иначе придется папочке смотреть как его сын... ну ты понял. — Убийства ведь не прекратятся. С моим арестом дела особо не изменятся, ты понимаешь? — Как ты сказал, будет кого ловить. — И? — Ну что и, Лайт, один раз отсосать недостаточно. — То есть договоримся? — Блять, ну ты че думаешь, я тебя отпущу, дело закрою, будем роман крутить да по очереди в тетради писать, как вы с Амане? Проведем собрание по-домашнему, о расследовании знает группа меньше, чем персонал какого-нибудь продуктового, порешаем. — То есть не в ФБР? — Да не могу я предоставить им сведения о ходе дела, мы столько законов нарушили, что вместе тогда уж сядем. Нет, конечно, ты здесь останешься, будешь жить как и жил до, ни шагу за порог, ни метра от меня. — Я ж тебя заебу за первый месяц. — Тогда и думать будем, не душни - передразнивает.