Tokyo revengers and you

Хаджиме Коконой

— Собирай свои вещи, мы переезжаем. — Заветные слова, в последствии решившие твою нелегкую судьбу и проблемы, связанные с семьей. Твои родители — заядлые алкоголики, увлекающиеся веществами и прочей дрянью, что рушит не только их жизни, но и жизни их дочерей. Ты же — старшая дочь, на чьи хрупкие плечи свалилась неподъемная ноша в виде младшей сестры, быта и работы. В доме всегда царила тяжелая, напряженная обстановка. Ежедневные пьянки родителей, сопровождающиеся громкими ссорами и битьем посуды. Их друзья-собутыльники, что ночевали у вас, как только выпадет шанс. Навещающие вас полицейские, которые волокли за собой пьяного отца, что напился в очередном баре и уснул, не дождавшись своего такси. Вечерами ты выливала в унитаз их запасы из прожженного сакэ, дешевого пива и подаренных виски. Однажды, когда тебе было девять лет, ты накинула свое тоненькое пальто на пижаму и выбежала на улицу. Тебе не мешала тонувшая в сугробах обувь, дикий холод и ветер, что сносил тебя с ног. Было лишь одно, что волновало тебя — это найти мать, что не появлялась дома уже неделю, оставив тебя одну с новорожденной сестренкой. А уже в одиннадцать лет ты окончательно смирилась с тем, что стала заменой матери для двухгодовалой малышки, заботясь и защищая её. Ты меняла ей пеленки, стирала вещи, усыпляла, кормила и отрекалась от всех детских удовольствий, отдавая все свое время на заботу о ребенке. Не спала ночами, стараясь успокоить малышку во время ссор родителей, а утром опаздывала в школу, ведь приходилось отводить сестренку к соседке, и только после этого идти пешком в школу. Ночами ты лежала в своей кровати и дрожала, вжимаясь в подушку от страха. Твой детский, оставшийся до сих пор страх, что в одной из ссор папа изобьет или еще хуже, убьет твою мать. Ты лежала и внимательно слушала, стараясь не пропустить момент, когда папа поднимет руку или не разобьется первая тарелка. В старших классах тебя настигла проблема денег, что преследовала тебя вплоть до сегодняшних дней. Нет денег, еды, одежды, электричества и горячей воды. Единственный выход — найти подработку. И не одну. Ты работала до седьмого пота, отдавая всю себя на подработках и подготовке к экзаменам. Официантка, кассирша и выгульщица собак. А ведь тебе было лишь семнадцать, мать его, лет. У тебя не было ни детства, ни друзей. А единственный, кто принял тебя и перед кем тебе не было стыдно за себя и своих родителей — это Хаджиме. Тебе пришлось повзрослеть слишком рано, и в этом твоя проблема. — Только через мой труп. — Крепко сжав запястье твоего отца, Коко перехватил поднятую на тебя руку, останавливая удар. Он появился из неоткуда, встав прямо между тобой и твоим разгневанным отцом. — Возомнил себя героем? — Едкий запах перегара ударил прямо в нос. Мужчина вновь напился до состояния нестояния, разгневавшись на тебя за очередную мелочь. Как раз-таки из-за того, что ты привела домой своего "богатенького" бойфренда, которого отец на дух не переносил. — Да что ты вообще забыл у меня дома, сопляк? — Прекрати, отец! — В уголках глаз скапливались слезы. Тебе не было страшно. Тебе было до безумия обидно и больно, что твоя неблагополучная семья портит твои отношения с единственным родным человеком, вовлекая его в эти нелепые разборки. — А ты вообще заткнись, шмара! Водишь домой хуй знает кого, еще и рот свой открываешь в мою сторону. Неблагодарная, зажравшаяся дура. Зря я вообще настоял на том, чтобы тебя оставили, а не сделали аборт. — Слово за словом вылетали из уст отца, заставляя тебя цепенеть, в немом ужасе глядя в горящие, красные глаза мужчины. — Никогда, слышишь? Никогда я не смогу принять тебя. Мужчина бы продолжил свою гневную тираду, продолжая ранить тебя каждым своим словом, высказанном в пьяном бреду, если бы стоящий рядом Хаджиме не вмешался, оглушив ударом еле стоящего на ногах отца. Глухой удар, эхом раздавшийся по небольшой комнатке. Это произошло настолько внезапно и неожиданно, что ты даже не успела отреагировать, когда отец без сил рухнул на пол. Коконой молча склонился над мужчиной, стонавшим от боли и державшимся двумя руками за сломанный нос. Юноша приблизился к нему, заставляя перевести на него взгляд. Он матерился и выл от ноющей боли, стараясь остановить кровь, но под давлением Хаджиме продолжал смотреть тому в глаза. — Следи за своим грязным ртом, ублюдок. — Схватив того за подбородок, Коко смотрел на него убийственным, укоризненным взглядом. Парень был вне себя от злости. — Т/И сделала для семьи больше, чем ты, жалкий алкоголик и твоя жена. И если ты хоть раз, еще раз пискнешь или пальцем поведешь в её сторону, старик, я самолично лишу тебя возможности ходить, разговаривать и видеть. — Грубо откинув его на пол, Хаджиме поднялся и подошел к тебе, пока ты в оцепенении наблюдала за всем этим. Еще никто и никогда не заступался за тебя. И уж тем более не говорил таких слов. Ты была настолько выбита из колеи, что не могла сказать ничего, пока Коко молча выводил тебя из дома. Коко, положив тебе руку на плечо, заботливо вывел тебя на улицу, пока ты пыталась прийти в себя. На улице было морозно, поэтому он снял с себя накидку и отдал её тебе. Ты до сих пор помнишь, как стояла перед ним и не знала, что ему сказать. Ты была настолько истощена и измучена, что даже не пыталась остановить его, пока тот разбирался с твоим же отцом. Долгие годы тяжелого труда и самонадеянности давали о себе знать. Наверное, в тот день ты впервые смогла расслабиться и полностью довериться кому-то, кроме себя. И именно в тот день ты поняла, что больше не в силах этого терпеть. — Как прошел твой день, малышка? — Баритонный голос Хаджиме вывел тебя из транса, заставляя вернуться в реальность. Коко присел на одно колено, дабы сравняться с девочкой. Именно в этот момент к вам подоспела твоя сестренка, вернувшаяся со школы. — Отлично, Коко! — Одарив юношу своей лучезарной улыбкой, девочка обвила шею Хаджиме руками, радостно рассказывая о событиях сегодняшнего дня. А ведь она даже и не подозревала о том, что с сегодняшнего дня её жизнь в корне изменится и больше никогда не будет такой, какой была все это время. Период сущего ада закончился. Коко озарил ваши жизни словно лучик солнца, пробившийся сквозь непроглядные тучи. — Вот и хорошо. — Встав с колена, отозвался Коко. — А знаешь что, малыш? — Заботливо снимая с её плеч тяжелый рюкзак, вдруг спросил Хаджиме. — Что? — Глаза сверкали от предвкушения и интереса. Девочка и вправду не догадывалась, что же удумал её любимый дядя Коконой. — Сейчас ты забежишь домой и быстренько соберешь свои вещи, — Накидывая детский школьный рюкзак на плечо, объяснял Коко. — а после подождешь нас с сестрицей в машине, хорошо? — Хорошо! — Беззаботно улыбнувшись напоследок, девочка согласилась, радостно забегая в дом. Ты смотрела на него в недоумении, ожидая хоть каких-то объяснений. Мысли перемешались в запутавшийся ком, и не было понятно ровным счетом ничего. — Что ты задумал? — Из последних сил выговорила ты, пронизывающим взглядом сверля дырку в Коко. — Собирай свои вещи, мы переезжаем. С тех самых пор ваша жизнь в корне изменилась, и ты, слава богу, больше никогда не возвращалась к прошлой. Да, Коко забрал вас с сестренкой подальше от этого ада, обеспечив вам лучшие условия. Ты в спешке собрала свои вещи, взяв лишь только самое необходимое. В последний раз взглянула в глаза матери, увидев в них сожаление, но было уже поздно. Настолько поздно, что ты больше никогда к ним не возвращалась и не подпускала к ним сестренку. Ты отвела взгляд и с болью на сердце, но не без сожаления захлопнула за собой дверь, открывая для себя новую, лучшую жизнь. Тебе было больно, просто до чертиков больно. Тебе по сей день снится образ матери, её испытующий взгляд полный сожаления и вид отца, презирающего и ненавидящего тебя. Тебе не было жаль их, ни капельки. Ты так и не сумела простить их за все, что они натворили. За отсутствие счастливого детства, за искалеченную психику, поломанные реалии и ад, в котором тебе пришлось выживать все эти долгие, мучительные годы до появления Коко. Ты не сломалась под гнетом обстоятельств, выдержав все испытания и наконец получив вознаграждение в лице Хаджиме. Он появился в твоей жизни настолько внезапно, освещая её ярким светом и даря хоть какую-то надежду. Каждый день проведенный с ним залечивал твои глубокие раны, заставляя позабыть обо всех проблемах и невзгодах. По нему и не скажешь, но парень являлся действительно заботливым и трепетным по отношению к тебе. Сам по себе Хаджиме довольно черствый, эгоистичный и равнодушный человек, и это не было для тебя новостью, когда ты знакомилась с ним. Но стоило ему узнать тебя поближе и открыться, как перед тобой оказался максимально эмпатичный, ранимый и самоотверженный юноша. Наверное, в этом вся суть взаимоотношений — узнавать и принимать все стороны человека. Сколько ты помнишь Коко, он всегда, всегда пытался помочь и уберечь тебя, на что ты лишь устало вздыхала и просила больше так не делать. Но его, как можно было понять, твои просьбы не волновали от слова вообще. Хаджиме был отменным романтиком. Парень каждый вечер приходил к тебе на работу, просто чтобы провести тебя до дома. Устраивал сюрпризы, ведя тебя по дорогим ресторанам или отдаленным утёсам, принося вино и закуски. Тянул тебя вперед, открывая новое и занимаясь саморазвитием. В моменты, когда тебе было особенно тяжело, Хаджиме сломя голову мчал к тебе, дабы подставить надежное плечо и помочь с тем, с чем только может. Каждый твой день становился незабываемым и казался нереальным, ведь его скрашивал один прекрасный человек. Порой ты даже забывала, что вернувшись домой тебя вновь ждут озлобленные родители, дела по дому, бумаги по работе и прочие обязанности, что то и дело, пытались сломить тебя. Вновь и вновь приходя на ваши встречи, ты чувствовала, как тепло наполняет тебя, а вас уносит все дальше и дальше от быта и проблем. Ты оживаешь, стоит ему одарить тебя своей лучезарной улыбкой. Он согревает тебя объятиями и словами о том, как он тебя любит. Но стоит тебе вернуться домой, как все эти окрыляющие чувства покидают тебя, и ты вновь остаешься наедине со своими проблемами и пустотой, что переполняет тебя в отсутствии Коко. Но отныне это все позади. Просторные светлые комнаты в апартаментах парня не только производили на тебя впечатление, но и доводили тебя до в эстетического оргазма. Минимализм и геометричность форм. Абсолютно все в его квартире было белоснежным; мебель, отделка, стены, поверхности и даже цветочные горшки. Казалось, словно это был космический корабль, а не квартира. Эффектные лампы в большом количестве помогают визуально расширить пространство. Вся его квартира избегает мягкости и уюта в традиционном понимании, главный принцип: функциональность и отсутствие излишеств. Бетонные стены, местами оголенная кирпичная кладка и стеклянные перегородки. Также квартира была не только эстетичной и красивой, но и умной. Светильники могут одновременно служить как динамиками, так и различными пультами управления. Стоило тебе переступить через порог его квартиры, как в голову закрались сомнения: "А одного ли мы уровня?". Коко был неприлично богат. И парень даже не скрывал этого, то и дело ставя тебя в неловкое положение даря дорогие подарки. Все время вашего знакомства ты невольно чувствовала себя на уровень ниже его, но старалась не говорить ему об этом напрямую. Он зарабатывал огромные деньги, в то время как ты еле сводила концы с концами, стараясь прокормить семью. Коко был амбициозен, и ты не удивлена тому, что парень так ловко ищет способы заработка. И находит, конечно же. Исходя из принципов ты никогда не принимала от него дорогих подарков и внезапных сюрпризов, которые ты бы не сумела осилить. Множество раз Коко пытался впихнуть тебе новенький телефон, парфюм от Кельвин Кляйн, дизайнерское платье и кольцо с несколькими каратами. Но к несчастью или счастью Коко, ты была непреклонна. Лишь до одного момента. Всему свойственно заканчиваться, так ведь? Так вот и терпение Коко, как оказалось, кончилось. И вот, сломленная под гнетом обстоятельств ты стоишь на пороге дорогой квартиры Коко и не знаешь, как себя вести. Радоваться, плакать, а может быть, безостановочно благодарить юношу за этот поступок? Ты не понимала своих чувств, стоя в ступоре и не в силах переступить порог. — Как ты? — Подойдя со спины, Коко положил свою руку тебе на плечо. — В растерянности. — Честно призналась ты, не в силах обернуться в сторону своего молодого человека. — Это нормально, Т/И, — Легонько развернув тебя к себе, Коко продолжал успокаивать тебя, видя как тебе не по себе от происходящего. — но сейчас все позади. Ты больше не вернешься в прошлую жизнь, обещаю. — Я не могу так, — Не поднимая взгляда на парня, ты вся сжалась, еле проговаривая каждое слово. — Коко, это неправильно. — Ты о чем? — Вопросительный взгляд прожигал в тебе дыру, а встревоженный голос проникал все глубже и глубже в сознание, заставляя теряться еще сильнее. — Ты не мой спонсор, Хаджиме. И я встречаюсь с тобой не из-за твоих денег, пойми ты уже. — Слова звучали твердо, пусть сердце и делало кульбит от волнения. — Как я могу спокойно жить в твоей квартире, за твои же деньги? — Ты просто заложница ситуации, Т/И. — Опустив руки, на выдохе ответил Коко. — Я не могу стоять в стороне, пока ты медленно ломаешься. Ты тоже должна понять меня. И мне все равно, сможешь ли ты когда-нибудь покрыть эти долги, ведь я делаю это не с целью заполучить все потраченное обратно. — Ты буквально приютил меня к себе! — Сорвалась на крик ты. — Нет, ты приютил нас, Коко! Как я должна себя чувствовать? — Хватит. — В голосе звучало раздражение, а взгляд стал более суровым. Видимо, ему надоело выслушивать о том, как тебе неудобно. — Я делаю это потому, что люблю и ценю тебя, Т/И. И ты должна принять мою любовь, неважно, в какой форме я её проявляю. Будешь жить со мной столько, сколько это потребуется. Я не пущу тебя обратно в тот ад, из которого с таким трудом вытащит. — Но... — Заходи домой, Т/И. — Одним лишь взглядом парень дал понять, что сейчас не время противиться. Дыхание замедлилось, а для того, чтобы переступить порог его квартиры, пришлось приложить все свои усилия. Было тяжело сделать это, понимая, что стоит твоей ноге коснуться пола, как твоя жизнь переменится на сто двадцать градусов, а то и круче. Под гнетом тяжелого взгляда юноши ты сделала кроткий шаг, после чего твое сердце пропустило удар, а взгляд стал в панике бегать по белоснежным комнатам этой квартиры. И вот, ты стоишь возле двери, не зная, как себя вести и что делать. Ступить вперед? Нет. Может, лучше будет подождать, пока Коко не скажет что-то? Быть может, лучше будет вообще развернуться и уйти, сказав, что не собираешься виснуть на его шее. Ты чувствовала себя отвратительно. Хуже, блять, некуда. Твой молодой человек поколотил твоего пьяницу отца и приютил вас у себя. Просто прекрасно! И пока ты стояла у порога как вкопанная, бегло оглядывая квартиру, твоя младшая сестра уже во всю бегала по комнатам, восторженно восклицая и восхищаясь крутизне апартаментов. — Дядя Коко, твой дом такой крутой! — Глаза сияли, стоило девчонке взглянуть на Коко. Малышка, совсем не понимающая, что теперь это её новый дом. Бедная, наивная девочка. Слава богу у нее есть тот, на кого она смотрит таким живым, восторженным взглядом. — Где я буду спать? С тобой, да? — Ну не знаю, малыш. — Снимая с девчонки пальто, тихо ответил Коко. — Если твоя сестрица не будет ревновать, я могу и поспать в твоей комнатке. — Умиротворенно улыбнувшись, Хаджиме невольно перевел взгляд на тебя. Увидев, что тебе не совсем хорошо, Коко тихонько отстранился от сестренки, в миг преодолевая расстояние между вами двумя. — Коко, я... — Опустив взгляд в пол, ты из последних сил старалась сдержать нахлынувшие слезы. Внутри все пылало от обиды и чувства несправедливости. Тебе хотелось уйти обратно, лишь бы не чувствовать себя так, как чувствуешь сейчас, стоя перед Хаджиме совсем слабой и обессиленной. Ты выглядела словно провинившееся дитя, опустив голову вниз и спрятав руки за спину. Не понимая, почему тебе так обидно, ты была даже не в силах объяснить, что сейчас испытываешь. Возможно, ты просто до смерти устала, а последняя твоя отдушина, Коко, вновь выручил тебя и спрятал от всех бед. Конечно, ты была благодарна ему за все. За то, что всегда был рядом, когда возле тебя не было никого. За то, что принял тебя такой, какая ты есть. Со всеми твоими трудностями и семьей, которая все эти годы отпугивала твоих потенциальных друзей и парней. Но ты уже и не надеялась, что кто-то столь самоотверженный решится принять тебя, становясь твоей подушкой безопасности. За то, что он единственный, кто сумел противостоять тирании твоего отца, спрятав вас от него далеко и надолго. За всё. Ты была благодарна Коко за всё, но в глубине души не могла противостоять своим чувствам, продолжая сгорать от унижения и обиды на весь мир и обстоятельства, обрушившихся против тебя. — Я понимаю, ты не привыкла принимать помощь и так далее, — Встав по одну сторону твоего плеча, вы наблюдали за резвившейся и беззаботной девчонкой, разбиравшей в спешке собранные вещи. — но иногда это просто необходимо принять, чтобы справиться со всем. В твоем, нет, в вашем случае — тем более. Ты ведь не одна, чтобы так бездумно вставать на дыбы каждый раз, когда кто-то протягивает тебе руку помощи. — Нужно знать меру, когда принимаешь эту помощь. — Сердито, но достаточно спокойно ответила ты. — Даже, когда получаешь эту помощь от любимого парня? — Зацепившись за слова, задал каверзный вопрос тот. Но ты и не стала задумываться, отвечая на его вопрос. — Даже, когда получаю эту помощь от любимого парня, Коко. — Устало уткнувшись юноше в грудь, ты незаметно для всех улыбнулась, понимая, как тебе повезло с таким упертым, но самоотверженным и заботливым молодым человеком. — Я все равно не отпущу тебя, Т/И. — В силу вашей разницы в росте, Коко склонил над твоей макушкой голову, упираясь в нее острым подбородком. Крепкие руки обвили женскую талию, устраняя любое расстояние между вами. — Мой дом — твой дом. И я не хочу, чтобы ты вновь подвергалась опасности, живя не под моим крылом. Встанешь на ноги, а я помогу тебе. Обставим квартиру твоими любимыми, лавандовыми ароматическими свечами. Купим шерстяной, клетчатый плед, который мы видели в икее. Будем вместе просыпаться и готовить завтраки, а после засыпать в обнимку, мечтая о совместном будущем. Если хочешь... — Стой-стой, Коко, я поняла. — Твои глаза вновь загорелись, а на душе стало невероятно тепло и уютно, из-за чего хотелось летать и творить. Перебив парня, ты не дала ему закончить свою тираду, полную сладких мечтаний. — Нет, Т/И, — Улыбнувшись в ответ, Коко продолжал докучать тебя своими рассказами и чарующими словами. — Мы даже заведем того огромного кота, которого ты так хотела! — Словно малое дитя, Коко шел вдогонку за тобой, пока ты с улыбкой до ушей отмахивалась от него, идя в спальню. — Мейн-куна? — Остановившись, ты с заинтересованностью в голосе и надеждой в глазах смотрела на Коко, вставшего прямо перед тобой. — Мейн-куна. — Рухнув на кровать, парень по хозяйски развалился на ней, заводя руки за голову. Ты тут же приземлилась рядышком с ним, кладя голову на грудь Хаджиме. Прижавшись, ты пальцем вырисовывала на его груди узоры, довольствуясь этим уютным молчанием. Тебе было хорошо. Вся преисполненная любовью и уважением к человеку, с которым сейчас лежишь в обнимку, ты верила, что все будет хорошо. Ты не пропадешь, имея возле себя такого надежного, любящего и неповторимого для тебя человека, как Коко. По нему и не скажешь, но этот человек готов умереть, лишь бы тебе было хорошо. И дело тут даже не в деньгах, которыми Коко то и делал, что сорил. Дело в его отношении к тебе. Парень из кожи вон лезет, дабы сделать твою жизнь легче. Но ему и не нужно стараться, чтобы принести в твою жизнь радость и краски. Коко может сделать это одним лишь своим присутствием. С того самого дня, как ты и предполагала, твоя жизнь действительно изменилась. И изменилась она в наилучшую сторону. Первое время было чертовски трудно привыкнуть и адаптироваться к новому месту, людям и обязанностям. Точнее, обязанностей стало в разы меньше, а с плеч свалился огромный груз, все это время мешавший тебе расправить крылья. С неблагополучного, богом забытого района ты перебралась в элитный, популярный своими бутиками и роскошными коктейль- и суши-барами квартал. Здесь расположено множество ресторанов с кухней, награжденной звездами Мишлен. Однажды, на вашу годовщину, Коко даже сводил тебя в один из этих ресторанов. Люди здесь тоже, подобающе кварталу — приличные, вежливые и статные люди. Ты уже и позабыла о том, как ночами не могла спать, слушая громкие разговоры алкашей под своим окном. И ты даже обзавелась новой подругой, в лице своей соседки, конечно же. Как и обещал, Коко на следующий же день повел тебя в икею, позволив выбрать множество разных свечей. О, а как они пахли! Просто невероятно. Позже он принес и клетчатый плед, которым вы вместе каждую ночь укрывали сестрицу. И самое главное, в один из вечеров, когда ты сидела за ноутбуком и подыскивала себе работу, Коко тихонько вошел в дом, пряча за спиной то, о чем ты так долго мечтала, но не могла себе позволить. Хаджиме преподнес тебе того самого Мейн-куна, но совсем не ожидал твоих слез, которые он и без того редко видит, а тут еще и от счастья. Впервые за многие годы ты плакала от счастья, а не от боли или скорби. Казалось, словно жизнь начинает потихоньку налаживаться. Наступила та самая, долгожданная белая полоса. Начало ей положил никто иной, как Хаджиме. Каждый день ты просыпаешься и благодаришь всевышнего за то, что послал тебе чудо в лице Коко. За то, что просыпаясь, ты видишь не окурки под ногами, а сладко дремлющего юношу под своим боком. За то, что больше не голодаешь, отдавая последний кусочек младшей сестре. За то, что больше не приходится мерзнуть, просто потому, что вовремя не заплатила по счетам. За то, что можешь спокойно готовить различные завтраки, обеды и ужины, не волнуясь за то, что на завтра не останется продуктов. За вечера, когда Коко с сестрицей возвращаются с супермаркета, притащив с собой целые пакеты различных закусок и вкусностей, а после вы втроем смотрите фильм, прижавшись друг к другу на одном диване под тем самым клетчатым пледом. За возможность видеть Коко каждый божий день и понимать, что он — тот самый. За то, что поздними ночами вы лежите на кровати и мечтаете о том, как когда-то вы обвенчаетесь и накопите денег на собственный дом, у вас будет куча детишек и каждые выходные вы будете звать в гости Инуи и остальных друзей Коко. Да даже за громкие ссоры из-за того, что Коко пытается решить проблему деньгами, а не компромиссом. Ты радуешься каждому новому дню, ведь каждый из этих дней ты разделяешь с Хаджиме.

Кейске Баджи

Каждый знает, что вы с Баджи дружите с самых пеленок. Вместе делили одну песочницу, одну детвору со двора, а позже и одну школу, но разные классы. Ваши родители были близкими друзьями и коллегами, благодаря чему вы с Кейске были не разлей вода. С самого детства вы привыкли прикрывать, оберегать и защищать друг друга. И входило это не только в обязанности Баджи, но и в твои. Видя, как твой дружок вновь пошел один против пятерых ребят из параллельного класса, ты без раздумий рвалась в бой, давая отпор любому, кто влечет опасность для дорогого друга. Почти каждый раз ты получала по шее и плакалась, из-за чего Кейске приходилось тащить тебя на спине и объясняться перед твоей мамой. Вместе вы обучались новому, находили новые компании, развивались и росли. Но не сказать, что ты считала Кейске своим братом или что-то в этом роде. Скорее всего, юноша был для тебя лучшим другом, но никак не братом. С малых лет ты понимала, что такое ревность и нежелание делить Баджи с другими девчонками со школы, поэтому точно могла сказать, что к братьям такого не испытывают. А Кейске не был бы собой, если бы сам смог определить свои чувства к тебе. В силу своего возраста и мальчишеской дурости, Кейске особо и не задумывался над своими чувствами. Лишь в шестнадцать лет Чифую раскрыл глаза другу, объяснив, откуда у Кейске такое рвение оберегать тебя и ни с кем не делить. Ну а ты, пусть и была ровесницей Баджи, но умела сдерживать и скрывать свои чувства перед ним. И лишь в старших классах смогла во всем признаться и получить взаимный ответ. Но не всегда все было так хорошо. Пора школьной романтики закончилась, как и конфетно-букетный период между вами. Пусть влюбленность вскружила вам голову, а гормоны так и били через край, вы все же понимали, что это временно, и скоро вы вновь станете лучшими друзьями и новоиспеченной парой. Нет, романтика и любовь между вами не угасли. Вы с Баджи все также любили друг друга и поддерживали нерушимую связь. Можно сказать, что романтические отношения лишь сблизили вас. Появилась лишь одна небольшая проблемка, воссоздавшая личный хаос между вами. Ты перестала есть. Просто в один момент ты извела себя до такой степени, что еда стала твоим врагом, а не источником энергии и сил, как у всех нормальных людей. Ты и сама уже не понимаешь, в какой момент потеряла контроль над собой и своими мыслями, доведя себя до такого уровня ненависти к своему телу. Неприятие тела. Ты не была ни толстой, ни худой. Была обычной девушкой с достаточно плоским животиком, худыми руками, но слегка пухлыми ногами. Твоя проблемная зона — зона галифе. Подумаешь, пухлые ноги. С кем не бывает? Пару лет назад ты бы даже не обратила на это внимания. Но сейчас, находясь в своем теле, ты никак не можешь принять его. И дело тут даже не в ногах. Ведь если бы тебя волновали лишь они, то ты бы давно исправила ситуацию, взяв все под свой контроль. Тебя мучали вещи посерьезнее, чем простое неприятие своего тела. В придачу к этому шел целый букет всего, что буквально рушило тебя и твою жизнь. Расстройство пищевого поведения, ненависть к себе, низкая самооценка, депрессия и селфхарм. Да уж, не самый лучший расклад для школьницы, только-только начавшей жить самостоятельно. Заработала РПП ты вовсе не тем, что тебя унижали или оскорбляли за вес, нет. Баджи бы не позволил такому произойти, пока он рядом. А рядом он был всегда. Скорее всего, на развитие твоей болезни повлияли пищевые привычки из детства. Такие незначительные факторы, как родители, заставляющие доедать до конца. Бабушка, откармливающая тебя до боли в желудке или родственники, ругающие за недостаток или наоборот, переизбыток веса. С малых лет ты была склонна к хорошему аппетиту и к тому, чтобы плотно кушать. Быть может, это и было хорошо, пока тебе было пять, семь или десять лет. Но когда тебе вот-вот стукнет семнадцать, это оборачивается против тебя самой. Пусть Баджи и любил твой хороший аппетит и пухлые щечки, умиляясь этому, ты всей душой желала, чтобы это происходило не с тобой. Все, чего ты желала — это быть неоспоримо худой. Чтобы при виде тебя люди гадали и удивлялись, почему ты такая худая. Чтобы опасались, как бы ветер не снес тебя вдаль. Чтобы девушки восхищались и спрашивали, в чем же твой секрет. А парни теряли голову и желали видеть возле себя тебя, и никого более. Ты устала от этого подсчета калорий, ежедневных взвешиваний, сопровождаемых диким страхом и тремором рук, ибо страх увидеть привес был сильнее здравого смысла. Устала от постоянных голодовок и диет, заканчивающихся срывом, когда ты за десять минут сметаешь пол холодильника, а после винишь и ненавидишь себя за все съеденное. Устала просыпаться и засыпать с мыслями о еде и о том, как сильно ты хочешь быть худой. И даже если ты скинула пять кило, смотря в зеркало, ты не можешь сдержать горьких слез. То ли от отвращения к своему телу, то ли от бессилия. Твои руки были исполосованы лезвием, но лишь в тех местах, где никто этого не заметит. Кожа бледная, ногтевая пластина тонкая и хрупкая, а волосы выпадали так, словно ты только-только после химиотерапии. В глубине души ты понимала, что это полное безумие и долго ты так не протянешь, но не могла остановиться. Это влияло не только на тебя, но и на отношения с окружающими тебя людьми. Родители били тревогу, ведь их дочурка вновь отказалась от обеда, а выглядела она, мягко говоря, не очень. Подруги устали доказывать, что ты не толстая, но выглядишь болезненно из-за своих тараканов в голове. Но самое главное — это проблемы в отношениях с Баджи. Юноша, в силу своей невнимательности, не сразу заметил столь резкие изменения в тебе. Лишь после множества вопросов от Чифую и того, что ты в очередной раз отказалась отведать с ними лапши, Баджи стал чуять что-то неладное. — Это из-за того, что тот парень что-то сказал тебе? — Идя вдогонку за тобой, Кейске не мог понять, почему ты так резко выбежала в уборную после того, как ты за долгое время решилась отведать с ними еды в школьной столовой. — Я ему морду набью, Т/И. — Нет, Баджи. — Обернувшись, ты остановилась, обращая на вас внимание остальных учащихся. — Я уже говорила тебе, что никто не задирает меня. Мне просто стало нехорошо, вот я и выбежала в уборную. — Ты ведь врешь мне, Т/И? — Слова звучали неубедительно. Баджи и без того был обеспокоен твоим поведением, а твое вранье заставляло его думать, что ты не доверяешь ему. — Почему ты не можешь сказать мне правду? — Баджи, я... — Тебе стало стыдно. Взгляд виноватых глаз был направлен в пол, пока Баджи сверлил в тебе дыру, дожидаясь ответа. — В чем дело? В горле застрял ком, не давая и слова вымолвить. Ты понимала, что Баджи уже обо всем догадался, но все равно не могла сознаться в содеянном. Тебе было стыдно за себя и за то, что заставляешь Кейске так волноваться. Тебе было стыдно и за то, что ты вновь прибегла к очищению прямо в школе. Ты не могла подобрать нужных слов, продолжая стоять словно вкопанная, пока вас толпами обходили учащиеся, расходясь по кабинетам на урок. Ты стояла перед ним и не понимала, от чего так плохо. То ли от давления, исходящего от Кейске, то ли от того, что ты почти ничего не ела со вчерашнего дня и очистилась после одной порции риса. Было невероятно душно, а воздуха в легких становилось все меньше и меньше. Голова кружилась, а слова Кейске пролетали мимо ушей. — Баджи, подожди. — Перебив речь парня, ты пыталась отдышаться, схватившись руками за голову. Ломило во всем теле, заставляя тебя терять равновесие и хвататься за руку парня. — Не переводи тему, Т/И. — Не веря твоим словам, юноша продолжил стоять без действий, пока ты из последних сил держалась на ногах. — Мы и так давно обходили этот разговор стороной. — Нет, Кейске, — Хватая воздух ртом, ты подняла взгляд на Кейске. Увидев твои красные глаза, бледную кожу и синие губы, парень не на шутку разволновался, тут же поверив твоим словам. — Мне действительно плохо... — Т/И! — В мгновение ты перестала держать равновесие. Потеряв сознание, ты рухнула в сторону Баджи, падая головой прямо в плечо юноши. Кейске тут же среагировал, подхватив тебя на руки. Тело было ослабленно, без сил и привычного тепла. Держа тебя, парень боялся, как бы ты не сломалась. Ты была такой хрупкой и бессильной. — Т/И, слышишь, бусинка? Ты держись, мы сейчас мигом с тобой на поправку пойдем! Сказать, что Баджи был в ужасе — не сказать ничего. Как только Чифую заметил что-то неладное, он тут же подбежал в вашу сторону. И пока двое парней стояли, держа тебя, потерявшую сознание на руках, вокруг вас собирались школьники, создавая небольшое скопление. Было страшно, просто до чертиков страшно. Ты выглядела такой беспомощной и измотанной, что глядя на тебя, у Баджи сердце щемило. Люди шептались, пока Кейске, со слезами на глазах пытался привести тебя в сознание. Миллиард мыслей пролетали в голове у юноши в тот момент, когда он глядел на тебя и ничем не мог помочь. Юноша винил себя за то, что не уследил. Что дал этому случиться. Кейске считал, что он был обязан не дать такому произойти с тобой. Винил себя даже за то, что не смог раньше понять, что с тобой происходит. Вина — ужасное чувство, возникающее у Кейске каждый раз, когда что-то выходит из под контроля. И вот сейчас, ты без сознания повисла на крепких руках юноши, и никто не знает, что делать дальше. Очнулась ты уже в больничной палате, лежа на твердой койке. Яркий свет и белоснежная палата тут же ударили по глазам, стоило тебе приоткрыть тяжелые веки. Голова трещала, а руки и ноги были настолько ослаблены, что спросонья ты не могла даже пошевелить ими. — Баджи? — С трудом повернув голову вправо, ты обнаружила сидящего на стуле молодого человека. И, кажется, тот дремал. Пусть в палате и было чертовски светло, но за окном было давным-давно за полночь. Было понятно ровным счетом ничего. Ты не понимала, что здесь делает Кейске, склонивший голову и дремлющий в метре от тебя на неудобном, маленьком стульчике. Почему ты очнулась в больничной койке, для чего столько трубок в руке, рту и носу. Да и вообще, какими были события того вечера? Ты не понимаешь ни-че-го. — М? — Стоило тебе сонно прошептать имя юноши, как тот тут же поднял голову, приняв позу "бодрого" человека. Обернувшись к тебе, Кейске, словно не веря своим глазам, пялился на тебя с откровенным удивлением и интересом. — Неужели ты очнулась, Т/И. — Что я тут делаю? — Пытаясь пошевелить рукой, ты чуть не отсоединилась от капельницы. — Дуреха, не трогай! — Подскочив с места, Баджи одной рукой придержал твою и без того ослабленную руку, а другой рукой капельницу, чуть ли не рухнувшую на пол. — Ты что, не помнишь? — Нет. — Спокойно ответила ты, продолжая обессиленно лежать на койке. Бегло оглядывая Кейске, ты не могла не заметить его обеспокоенный взгляд. Парень, пусть и пытался сохранять спокойствие, выглядел довольно обеспокоенным на твой счет. То и дело отводил взгляд, тараторил или запинался. Несвойственное поведение парня насторожило тебя, и ты знала, почему он ведет себя подобным образом.— Не помню, Кейске. — Медленным движением ты потянулась за рукой парня, дабы перевести его обеспокоенный взгляд на себя и постараться успокоить. — Ты упала в голодный обморок, Т/И. — Сжав твою руку крепче, тяжело выдохнул Баджи, так и не осмелившись поднять на тебя взгляд. — Прямо в школе. — Черт, Баджи... — Теперь уже ты отвела взгляд, не в силах глядеть ему в глаза. Медленно начав вспоминать, что к чему, ты была готова провалиться сквозь койку со стыда и ненависти к себе. Внутри все щемило от неприятного чувства, а единственное, чего тебе хотелось — это уйти и не видеть переживаний Кейске. — Объясни мне, в чем дело? — Баритонный голос звучал уже не столь обеспокоенным, сколько злостным. Ты понимала, почему Баджи гневается, но все равно не была в состоянии правильно отреагировать на возможную вспышку гнева парня. Ты боялась гнева Баджи, в любой ситуации стараясь избегать громких ссор и скандалов. Но сейчас, когда ты лежишь и не можешь даже пошевелиться, у тебя нет возможности ни избежать разговора, ни самого Баджи. — Хотя нет, я знаю. — О чем ты знаешь? — Повернувшись в его сторону, твои глаза распахнулись лишь шире, а сердце стало биться быстрее. О чем знает Кейске? Ты же так хорошо скрывала от него весь этот ужас. Ты боялась, что если Баджи узнает, что ты так эмоционально нестабильна и опасна для себя же самой, он уйдет, побоявшись оставаться с тобой. — Как можно настолько ненавидеть себя? — После недолгого, но мучительного для тебя молчания, Кейске задал лишь один единственный вопрос, пронзивший тебя словно током. Что? Почему... Я ненавижу себя? Никогда не задавала себе этот, казалось бы, простой, но важный вопрос. Почему я ненавижу себя? Что такого сделало мне мое же тело, которому приходится жить со мной с самого моего рождения? Терпеть эти истязания, делить все общее, да и просто, быть со мной. Оно ведь единственное в своем роде, и больше такого не будет ни у кого. Почему я так жестоко наказываю его и продолжаю отвергать, в то время как я должна быть благодарна, что имею его? Что живу и существую, пусть и не в совсем идеальном, но своем теле? Да, у меня есть изъяны. Да, я далеко не идеальна. У меня есть растяжки, выпуклый живот, пухлые ноги. Но разве это не нормально, быть не идеальной? В этом нет ничего страшного, я должна принять себя и полюбить. Я должна перестать ненавидеть то, это единственное тело, что со мной с самого моего первого дня и будет со мной до самого последнего. — Твоё отражение в зеркале не ужасное. Твой вес и фигура не определяют тебя как человека. Ты намного больше, чем просто внешняя оболочка или фигура. — Голос звучал ровно, а слова убедительно. Сейчас ты смотрела на Баджи совсем иначе. Сейчас ты не понимала, почему прятала настоящую себя от юноши. Ведь, как ни странно, именно он принял тебя такой, какой не могла принять себя ты. Именно он сумел подобрать те самые заветные слова, которые ты так жаждала услышать в глубине души. — Ты — не цифра на весах. И ты не должна считать себя или свое тело врагом лишь потому, что стрелка на весах перевалила за желаемый вес. Эти цифры не определяют тебя. А еда, которую ты давно стала считать своим врагом — это просто еда. Она не делится на белое и черное. Она не делится на полезное и бесполезное. Слушая речь Баджи, ты чувствовала, как внутри тебя что-то переворачивается. Словно осознание и здравый смысл, покинувшие тебя, как только ты познакомилась с ненавистью к себе начали постепенно возвращаться. Слова плотно оседали в подсознании, давая пищу для размышлений. Его слова вовсе не звучали столь же банально, как слова подруг или родителей о том, что вес — не главное и бла бла бла. То, о чем говорил тебе Баджи, звучало как чистой воды правда. — Когда ты поймешь, что самая сильная любовь на всю жизнь — это любовь к себе, мир вокруг гармонизируется. После этого инцидента ты пролежала в больнице еще пять дней. Все время обследований и лечения Баджи ежедневно приходил к тебе в больницу. Иногда ему везло и его впускали внутрь, и даже к тебе в палату, но чаще всего перед носом Кейске закрывали дверь, прося уйти. Но, как можно было понять по взрывному характеру Баджи, его это не останавливало. Юноша быстро отыскал твое окно и несколько камней. План сработал на ура, и вы с Баджи могли хоть часами разговаривать через твое окно, глядя друг на друга с разных ракурсов. Иногда он покупал тебе твои любимые сладости, просто умоляя тебя съесть хоть кусочек, на что ты нехотя соглашалась и делала это ради Кейске. То, что ты начала нормально питаться уже на третий день в больнице просто не могло не радовать Баджи. Он был вне себя от радости, когда ты съела все, что было в бенто, который для тебя собрала его мама. Когда ты с удовольствием уплела вафли, которые для тебя испек Чифую. А особенно он был рад, когда врачи сказали, что ты хорошо понимаешь риск для своего здоровья, поэтому сумела правильно расставить приоритеты и больше не морить себя голодом, отказываясь от нормальной пищи. Он понимал, насколько трудно тебе было восстанавливаться и привыкать к полноценным порциям. Кейске видел, как ты сидела окруженная врачами и плакала, отказываясь принимать внутрь эту жирную, калорийную пищу. А после юноша неимоверно гордился своей девочкой, когда ты сама потянулась за ложкой и принялась медленно, но верно принимать пищу. Каждый день Кейске делал тебе комплименты и напоминал, насколько ты прекрасна. Поддерживал тебя даже на расстоянии, скидывая тебе мотивационные посты и милые картинки в инстаграме. По нему и не скажешь, но стоит Баджи начать волноваться за тебя, как тут же парень превращается в заботливую мамочку, не дающей тебе свободно вздохнуть. Баджи был с тобой на протяжении всех больничных дней, а после бегал с тобой по психотерапевтам и психологам, поддерживая и подбадривая тебя. Если бы возле тебя не было Баджи, ты бы скорее всего не смогла пойти на поправку и встать на ноги. Ведь именно его слова, его внимание и поддержка придавали тебе сил. Его присутствие затмевало любые невзгоды и трудности, а его забота буквально поставила тебя на ноги. Ты по сей день продолжаешь свое исцеление, идя на поправку. И все это время, все это нелегкое время Баджи был и будет с тобой. Ведь он любит тебя далеко не за тело, стабильность или внешность. Кейске любит тебя за то, какая ты есть, и это незаменимое качество. Любите себя и не забывайте, что самое главное, что у нас есть — это мы сами.