До самого конца

Эль всегда приходил к утреннему кофе и сигаретой — единственной, которую он позволял себе за день. Но в этот раз кофе уже остывал, и Сэндз занервничал, так и не притронувшись к своему, а Эль так и торчал в запертой ванной. — Только не падай в обморок, — попросил Эль, когда, наконец, вышел — в этом своем глупом халате, завязанным строго над животом. — Ничего страшного, я сижу, — ответил Сэндз, и, на всякий случай, отхлебнул едва теплого кофе. — Воды отошли. Сэндз глубоко вдохнул — и все равно почувствовал, как трясутся руки. Эль, между тем, совершенно спокойно уселся напротив и поджег две сигареты, протянув одну Сэндзу — тот с благодарностью затянулся, стараясь привести мысли в порядок. — Две недели до срока, — заметил он, облокачиваясь на стол. — Как себя чувствуешь? — Замечательно. — Не пытайся меня успокоить! — Схватки еще не начались, — улыбнулся Эль. — Докурим и поедем. Сэндз, конечно, подумал, что ему не стоит. Но Эль был прав. Волноваться было не о чем. Совершенно не о чем, верно? Сумка собрана, машина под окнами. Два часа — и они на месте. Два часа. Чертовых два часа! Эль положил ладонь поверх руки Сэндза, беспомощно подрагивающей на столе. — Ты ведь помнишь? — Первые роды редко бывают стремительными, — отчеканил Сэндз, закатывая глаза, и залпом допил кофе. — Извини. Я не должен заставлять тебя нервничать. Эль прикрыл глаза, и некоторое время они вслушивались в тиканье часов, попеременно затягиваясь. Наконец, Эль встал — и тут же оперся о стол, сгибаясь и морщась. — Ауч. — Боже! — воскликнул Сэндз. — Я пошел заводить машину. Спуск по лестнице занял несколько минут — Сэндз вел под локоть Эля, переодевшегося в свободные брюки и майку, придерживающего живот, и все боялся, что тот оступится. Когда они, наконец, сели в машину, Эль выглядел совершенно умиротворенным. Он устроился на переднем сидении, открыл окно, чтобы ветер обдувал его лицо, и почти всю дорогу Сэндз наблюдал его опущенные темные ресницы и развевающиеся волосы. Иногда видно было, что он стискивает зубы, пережидая очередные схватки, но затем лицо его вновь разглаживалось, а дыхание возвращалось к спокойному, и он начинал подпевать радио, настроенному на какую-то дурацкую волну про любовь. Сэндз все еще слишком плохо знал испанский, чтобы подпевать, однако понимал отдельные слова. — Я даже рад, что это закончится, — сказал Эль в перерывах между песнями. Сэндз кивнул, подмечая пот на его лбу — стояла жара, и воздух, вносимый в открытое окно, был совершенно сухим, так что Эль мог просто упариться. Последние два месяца были нелегкими, пусть и прошли относительно спокойно — не зря они после выбора роддома в ближайшем городе решили оставаться в деревне до конца срока. Они часто выбирались на медленную прогулку на свежем воздухе — если только не поднималась пыль, как часто бывает в сухую зимнюю погоду. Но вот как-то так получилось, что Эль оказался более подготовленным, чем Сэндз, который места себе не находил, то стараясь вжать педаль газа в пол до упора, то замедляясь ради безопасности. Примерно в середине пути Эль вспомнил, что стоит позвонить в роддом и сообщить о своем скором приезде. Врач задал кучу вопросов, но Эль ответил спокойно и четко на каждый из них — Сэндзу казалось, на месте Эля он о многом из таких мелочей даже не подумал бы. Впрочем, все это происходило не с ним, не с его телом. Ему хватало забот, перекочевавших к нему от Эля с приходом последнего триместра. — Проверь документы, — в очередной раз бросил Сэндз. — Я уже проверял. — Проверь снова! Эль достал из бардачка папку, открыл и перебрал содержимое, диктуя заученный список и сравнивая его с тем, что видит. Все было на месте. — Готов стать отцом? — Нет! — невольно выкрикнул Сэндз, стискивая руль во вспотевших ладонях. — Еще две недели! — А то их бы тебе хватило, — засмеялся Эль. *** Врачи копошились где-то внизу, там, куда Сэндз дал себе слово даже не смотреть. Вместо этого он держал волосы Эля, передние пряди — его рвало уже второй раз с тех пор, как он сделал пару глотков воды. — Все, больше пить не будешь, — решительно отставил Сэндз стакан воды, наполненный лишь на треть. Эль прокашлялся и вытер слюну о плечо больничной рубашки, прежде чем вновь повернуться к нему, откидываясь на кресле. Схватки были все сильнее, и Эль порой сжимал его руку так сильно, что Сэндз опасался, как бы по кости не пошли трещины — но каждый раз думал, что это заживет, а перед ним сейчас разворачивалось нечто важнее. Он аккуратно убрал волосы с покрытого потом лба, глядя, как Эль дышит по-собачьи, слабо сведя брови. — Если тебе тяжело… — Я буду рядом, — перебил Сэндз. — Я обещал. Хотя я несколько удивлен тем, что это происходит… здесь. Разве ты не должен рожать где-нибудь на крыше поезда, во время перестрелки? Эль усмехнулся, прежде чем очередная схватка заставила его жмуриться. Он не умел быть слабым. Не умел быть уязвимым, не умел отпускать контроль, когда это было нужно, и поэтому сейчас, когда это было больше всего необходимо, у него было мало сил. Сэндз помогал, как мог, у него уже запястья болели от бесконечного массажа поясницы. И все же его главным оружием всегда были слова. — Я таких смешных еще не видела, — покачала головой акушерка где-то между ног Эля. Сэндз не стал на нее оглядываться, но по тону голоса было слышно, что она тоже готова рассмеяться над его шутками. — Вы нас дождитесь, мы еще со вторым придем… — Если я выживу на первом, — выдохнул Эль, отдыхая от отступившей боли. Сэндз опустил руку на его живот, касаясь аккуратно, чтобы не сбить прикрепленные к нему датчики. Под смуглой кожей все было напряжено и готово к тому, чтобы явить ребенка на свет. — Раскрытие полное, — заученно бросила ассистентка. — Готовься, сейчас начнется! — произнесла акушерка. — Уже началось, — отрешенно сказал Эль, уставившись в потолок и прислушиваясь к ощущениям. — Тянет. Очень сильно. Сэндз на долю секунды подумал о том, чтобы вырвать руку, в которую Эль вцепился, как в спасательный круг, и взял его за подбородок, направляя на себя блестящие карие глаза. — Помнишь, как дышать? Эль коротко кивнул, раскрыв губы в поверхностном дыхании. — Тогда начинай тужиться, — скомандовала акушерка. Эль вскрикнул на потуге, зажмурился, но быстро взял себя в руки, напрягаясь всем телом. — Главное — не выдыхай резко, — напомнил Сэндз, и Эль, уткнувшись лбом в его локоть, медленно выдохнул через рот. — Умница, хорошо получается! Только не кричи… — Лучше спой, — напомнил Сэндз знакомую технику. — Возьми ноту Ре… — В какой… Твою мать… Тональности? — отдуваясь между потугами спросил Эль, и тут уже не удержалась от смеха ассистентка. Быстро взглянув Сэндзу в глаза, Эль глубоко вдохнул, и, стиснув зубы, зазвучал в чем-то между стоном и рычанием. — Это не Ре, — заметил Сэндз, — но пойдет, — кивнул он, по взгляду Эля понимая, что тот треснет ему если не сейчас, то как только разберется с более насущной проблемой. — Толкай-толкай-толкай, — вернула его в реальность акушерка, легко похлопав по бедру. Эль откинулся, задерживая воздух в груди, и вновь сосредоточился на потугах. Сэндз не находил себе места, зная, что никак не может унять его боль. Но то, что он был здесь, то, что Эль хватался за него, а не за ручку кресла, ощущалось само по себе правильным. — У меня силы кончаются, — признался Эль, прижимаясь лицом к его ладони. — Еще немного осталось, — постарался улыбнуться Сэндз. — Ты справишься. Все и правда закончилось быстро — Сэндз увидел, как Эль выгнулся в кресле, напрягаясь до вздувшихся на висках вен, сам закрыл глаза от страха — и как сквозь воду услышал восклик «17:23, девочка!» и затем — первый крик ребенка. Взяв ножницы, которые ему пихала в руки ассистентка, он перерезал пуповину, и новорожденную тут же положили Элю на грудь. Тот улыбнулся, знакомясь с малышкой, и на глазах выступили слезы радости и облегчения. — Mi hija*, — пробормотал он, невесомо обхватывая сморщенное, мокрое тельце. — Su hija**, — вторил Сэндз, протягивая палец к крошечной ладони — пальчики тут же обхватили его, пускай Сэндз и знал, что неосознанно — а в горле все равно защипало. — Nuestra***, — исправился Эль, устало откидывая голову и прикрывая глаза, легонько хлопая по спине не перестающую верещать малышку, прислушиваясь к ее возне. Сэндз подумал, что ближайшее время они будут общаться в основном телесно. — Можно взвесить ваше дитя? — подошла акушерка, для которой миг первой встречи был уже не чудом, а повседневной рутиной. — Еще секунду, — попросил Сэндз, прижимаясь к плечу Эля. Тот повернулся, целуя его в лоб. ___________________ 08.06.2020-09.07.2021 * Моя дочь ** Твоя дочь *** Наша