Anemone

В темной полуразрушенной квартире был слышен лишь свист ветра пробивающегося через трещины в стенах. Надо найти новое место, этот дом скоро рухнет. Алек откладывал этот момент до последнего. Может потому что вылазки становились все опаснее, а может потому что этот дом, эта квартира, была последней нитью, которая соединяла светлое прошлое и темное настоящее. Алек смотрел на кухню и вспоминал утренний аромат кофе и теплые руки обвивающие его со спины; свисающие клочья обоев были напоминанием о том, что раньше здесь висели картины великих художников, которые больше походили на творчество его девятилетнего брата, но на это замечание Магнус лишь фыркал, а после, уютно устроившись у камина, рассказывал охотнику об искусстве и его глаза так горели, что Алек был готов увесить все свободное пространство полотнами, лишь бы искры в глазах напротив никогда не угасали. Казалось, можно было услышать отголоски смеха друзей, но это была лишь призрачная иллюзия, разбивающаяся о суровую реальность пустоты и холода. Вот бы это все можно было вернуть, склеить, излечить… Алек сжал кулаки так, чтоб полумесяцы ногтей впились в ладони. Легкая боль отрезвляет и напоминает, что надежда сводит с ума и ни к чему хорошему не приводит. Александр уже сделал шаг в сторону закрытой двери спальни, мечтая сбежать от тех теплых воспоминаний, которые больше обжигали и причиняли боль, чем дарили утешение, когда под его ногой что-то хрустнуло. Он присел и поднял осколок от цветочного вазона в котором росли анемоны. По когда-то идеально ровному и белому горшку пошли трещины, откололись небольшие кусочки, но цветы упорно продолжали бороться за жизнь, несмотря на то, что земля была сухой и больше походила на безжизненный клочок пустыни. Такая отчаянная борьба… Так утопающий борется за глоток воздуха. Алек вздохнул и набрав воды, полил растение. Его губ коснулась слабая тень улыбки. *** Александр аккуратно прикрыл дверь и легкой поступью подошел к кровати. Как можно тише разулся и лег на кровать. Решил не раздеваться, ведь кто знает, когда сработает тревога и нужно будет бежать наперегонки со смертью. Сбоку послышался тяжелый вздох и шуршание простыней. Он затаил дыхание, только бы не потревожить покой мага, который был слишком хрупок, но к его боку уже прильнуло горячее тело. Алек приподнял руку, чтобы Магнус удобнее устроился, обняв его поперек и положив голову на грудь. — Я тебя разбудил? — виновато спросил охотник. Он почувствовал, как маг зашевелился, а после приподнялся на локтях, чтобы посмотреть ему в глаза. Он выглядел лучше, чем до принятия зелья, но все же было отчетливо видно, что он не полностью здоров. Его лицо все еще было слегка осунувшимся, а под глазами залегли тени, но сильнее всего выдавали глаза. Так называемая «чума магов» поражала метки и так как у Магнуса это были кошачьи глаза — они и пострадали сильнее всего. Ранее ярко-желтый цвет потускнел и теперь медленно, но верно их заполняла тьма. Как и весь этот мир, впрочем. Но даже так, Алек был заворожен им, как при их первой встрече. Как и при всех последующих встречах. — Не говори глупостей, — маг закатил глаза и это было настолько обыденно и непринужденно, что внутри у Алека что-то екнуло, — я бы все равно не смог уснуть без тебя, — его красивое лицо украсила хитрая ухмылка, а палец стал выводить узоры на груди нефелима, понятные одному колдуну. Не успел Алек и слова произнести, как маг перекинул одну ногу через него и поудобнее устроился сверху. На нем были одни только шелковые пижамные штаны, а значит вид, открывавшийся снизу, более, чем радовал. Руки охотника по привычке устроились на стройных бедрах обтянутых гладкой тканью и это ощущалось так правильно, так привычно… Сложно сказать, кто первым потянулся за поцелуем, просто их губы встретились на пути друг к другу и это отозвалось приятной дрожью во всем теле. Они целовались и их поцелуи были наполнены голодом, словно всего времени мира им было мало, чтобы насытиться друг другом. А может все дело в том, что у них нет всего времени мира, навряд ли у них месяц есть… Эта мысль оказалась отрезвляющей, она резко выдернула Алека из пучины, в которой он добровольно тонул. Он отстранился и с удивлением обнаружил, что уже сидит, а его руки стальным обручем обвили талию Магнуса, который сейчас в изумлении смотрел на него. — Что случилось? — голос мага был наполнен непониманием и легким отблеском зарождающейся тревоги. — Магнус, нам… тебе нужен отдых, — говорить было сложно из-за сбитого дыхания (и из-за того, как тесно Бейн к нему прижимался). Магнус слегка наклонил голову вбок и рот растянулся в хитрой полуулыбке: — Вообще-то, сейчас мне нужно кое-что другое и ты мне можешь это дать, — растягивая слова, произнес маг. Он сделал вид, что глубоко задумался, а после его осенило, — О! Ну или я могу тебе дать, если ты понимаешь о че… Лайтвуд решил, что дослушивать смысла нет (ведь и так очевиден исход) и вместо этого снова поцеловал колдуна. Комната наполнилась тяжелым дыханием двоих и шорохом в спешке срываемой одежды. От нетерпения, как можно скорее прикоснуться друг к другу, руки слегка тряслись, а голова приятно кружилась, как от хорошего алкоголя. Когда их члены наконец-то соприкоснулись, оба не сдержали стона чистейшего удовольствия. Пока Магнус проводил дорожку влажных и распаляющих поцелуев от чувствительного места за ушком до манящей впадинки между ключицами, Алек кое-как нащупал смазку на прикроватной тумбочке. Удобнее устроив любимого на коленях, Лайтвуд завел свою руку тому за спину, а другой крепче обхватил изящную талию. С проникновением первого пальца, Магнус влажным лбом уткнулся Алеку в плечо. По мере привыкания и нежных движений внутри, его тяжелое дыхание постепенно переходило в тихие стоны. Рука охотника непрерывно гладила бархатную спину, а губы целовали все, до чего могли дотянуться: высокие скулы, висок, плечи, шея… Когда маг спокойно принимал три пальца и уже выглядел так, словно он на пределе, Алек вытащил пальцы под недовольный возглас, который тут же сменил стон облегчения, когда головка члена прикоснулась к уже растянутому колечку мышц. Медлить было подобно пытке, когда узел внизу живота с каждой секундой затягивался все туже, а сердце билось так быстро и сильно, что оглушало. Охотник подхватил мага, пока тот обвил его руками, и помогал ему насаживаться. Каждое движение было нетерпеливым, жадным и безликую тишину сменили пошлые шлепки тела о тело. Каждый новый толчок словно озвучивал их мысли: «тебя никогда нет рядом», «я найду решение», «будь со мной», «мы справимся», «я боюсь потерять себя», «я боюсь потерять тебя», «я люблю тебя»… Они полностью растворились друг в друге, две фигуры в сумраке одинокой комнаты. Оргазм накрыл с головой, даря мгновения блаженства, в котором оба так нуждались. — Aku cinta kamu, Александр. Алек лег на спину, все еще переводя дыхание и привлек к себе Магнуса. Он уткнулся носом магу в макушку и прикрыл глаза от удовольствия: его волосы были мягкими и шелковистыми без лака, а пахли они теплом, уютом — домом. — Я тоже очень сильно люблю тебя. Магнус напрягся и Алек это почувствовал, беспокойство набросило удушающую петлю ему на шею. Приподняв голову, Алек проследил за взглядом колдуна и у него самого словно все внутри заледенело. Тот смотрел на клинок. — Когда придет время… — начал было Магнус, но Алек его резко перебил: — Нет, Магнус. Это не обсуждается. — Но… — Нет. Я найду лекарство. МЫ справимся. Может Магнусу и было, что сказать, но он промолчал. Верил ли он в слова Алека? А сам Алек верил тому, что говорил? Правильно ли давать дорогому человеку надежду, при этом не давая никакой гарантии? *** Дни сменяли друг друга, Алек изредка присматривал за анемонами и цветки постепенно снова расцвели. Лепестки приобрели более насыщенный цвет и, казалось, что еще немного и они обретут прежнюю красоту, вновь оживут. Можно было уловить легкий аромат того, прежнего мира. Зелье, сваренное последними выжившими и не превратившимися в демонов колдунами, тоже несло плоды — Магнус перестал быть своей собственной тенью. Тьма, кажется, отступала. *** Алек знал, что надежда — та еще сука, но все равно позволил себе надеяться. Он также не был трусом, но вот уже как час сидел под входной дверью, ихор жег кожу и медленно разъедал куртку, а он все не мог решиться войти. В голове был белый шум, как будто кто-то выдернул все провода отвечающие за чувства, а перед глазами стояла красная пелена ужаса. Недавно Магнусу снова стало плохо, но в этот раз, чума будто пыталась поглотить его, как можно скорее. Легкое прикосновение к чужим, обжигающим губами и Алек отправился за зельем, не заметив протянутой к нему руки. Подгоняемый страхом перед ужасающим и становящимся все более реальным концом, его ноги едва касались полуразрушенного асфальта, сквозь трещины которого медленно сочилась гниль. Мир трещал по швам и было непонятно что все еще его удерживает от полного разрушения? Достигнув полуразрушенного здания в одном из неблагополучных районов Нью-Йорка, где маги и изготавливали лекарство, Алек замер и его сердце пропустило удар. Все его тело словно заледенело изнутри от развернувшегося кошмара на его глазах: здание полыхало, был слышен треск стекла, которое облизывали беснующиеся языки пламени, а кругом были… демоны. Те, кто раньше были его маленькой, хрупкой надеждой на спасение, обратились в монстров выползших из самого Эдома. В них едва узнавались человеческие черты: деформированные тела, вывернутые под неестественным углом конечности, безумный оскал острых, как лезвие бритвы клыков, с которых капала слюна окрашенная кровью. Алека бы замутило, если бы не пустота внутри. В этих тварях не осталось ничего, кроме жажды смерти. *** Он смог заставить себя подняться. Алек знал, что должен сделать. Сегодня все закончится там, где и началось. Они останутся в своем собственном мирке, умещающимся в лофте, навсегда. Клинок в его руке обжигал холодом металла. Другая рука легла на ручку двери и дрожь пальцев выдавала внутреннее состояние охотника с головой. Все внутри билось, было против. Хотелось орать на весь мир за эту несправедливость, до сорванного голоса, пока ничего не останется, кроме изнеможения. Дверь удалось открыть и закрыть совершенно бесшумно. Только щелчок замка прозвучал неестественно громко в гробовой тишине темного помещения, словно кто-то спустил курок. Наверное, так и было. Каждый медленный шаг, приближал его к спальне. Он верно шел к точке невозврата, а возможно она наступила еще с проигрышем в войне, кто знает? В любом случае войдя в комнату, начнется обратный отсчет. Для обоих. Алек толкнул дверь и сделал первый шаг. Внутри все взорвалось и поглотило его, полностью и безвозвратно. Голова сильно кружилась, ноги перестали быть надежной опорой, а тело ощущалось необычайно легким. Магнус сидел, подогнув под себя ноги, склонившись над белым потрескавшимся вазоном и от его прикосновений все больше и больше алых анемонов, подобных рубинам, прорывалось через мертвую землю. Если бы кто спросил Александра Лайтвуда когда его день рождения, он бы с уверенностью назвал сегодняшнюю дату. День, когда в нем укоренилась надежда, пустив корни глубоко в сердце и украшая красными цветами. Время пришло. Сегодня же ночью они оставят прошлое, охраняемое анемонами, позади.