Сага о Сильвасах. Том 1

Люцифер открыл глаза и увидел пролетевшую в небе синюю птицу. Тучи уступили место глубокому чистому небосводу. Дождь давно прекратился. Падший лежал на сухой земле, а рядом сидела Айла и отдавала все свои силы на исцеление пострадавших после сражения. — Обо мне ещё никто и никогда не заботился. — проговорил он, чувствуя сильную головную боль. — А что произошло? — Это я и хотела у вас двоих узнать. — строго сказала Айла и сильно нахмурилась. Падший повернул голову направо и увидел Силву, лежащего рядом с собой без сознания, которого Айла тоже лечила. — Я выпустил на волю Иркалагора? — спросил он, пытаясь хоть что-то припомнить. — Кого? Я знать о таком не знаю. Лежи лучше и молчи. И так много дров вместе с Силвой наломал. Буквально. Люцифер тяжело выдохнул, едва сумев про себя улыбнуться. Он совершенно забыл, как это делается. Айла не увидела его кратковременного счастья. Силва вскоре открыл глаза. — Боже, почему так челюсть болит. — простонал Силва, приложив руку к щеке. — Очнулся! Нечего кулаками махаться с товарищем! — с упрёком проговорила Айла. — Так приятно видеть тебя над собой, даже без хорошего настроения. — Силва по-доброму улыбнулся жене, стараясь не обращать внимания на боль во всём теле. — А что, собственно, случилось? Почему у меня всё болит? — Не помнишь, как ты вскочил и опрокинул стол на Люция, а затем набросился на него с копьём? Кстати, о копье, вон оно лежит у дерева… оно сломалось во время боя, мне оставалось лишь просто найти эти две половинки и положить рядом. — Айла перевела взгляд на сломанный артефакт. Её муж что-то проговорил про себя. — Силва, только не убивайся из-за этой ерунды, найдёшь артефакт помощнее. — сказал Люцифер и сел. — А где Самеан? — Хм, когда с вами начались эти странности, мне показалось, что ему стало плохо. — проговорила озадачено Айла. — Он что-то быстро сказал и ушёл в лес. — Пить меньше надо — вот что. — буркнул Силва. — Он никогда не страдал от опьянения. Это я точно знаю. — произнёс падший. — Тогда, где же он? — проговорил Силва, мучаясь от жуткой головной боли. Из лесной тёмной чащи вышел Самеан с пугающим мрачным выражением лица. Его друзья удивлённо посмотрели на него. — Я надеялся, что вы поубиваете друг друга под воздействием крумма. Жаль, что ничего не сработало. Самеан не боясь подходил к раненным и уставшим друзьям. Он схватил Айлу за руку и резко поднял. Силва прорычал, попытался подняться, но тело совершенно не слушалось его. — И что ты сделаешь? — с издёвкой сказал падший, намотал на руку длинную косу богини, дёрнул на себя и потихоньку стал отступать. Айла вскрикнула от боли. — Ничего! — продолжил Самеан. Свободной рукой наколдовал портал в нескольких шагах за своей спиной, намереваясь уйти вместе с Айлой. Богиня воспротивилась падшему, но Самеан вытащил спрятанный под плащом кинжал и приставил к горлу пленницы, что-то нашептав на ухо. — Зачем тебе Айла? — угрожающе спросил Люцифер. — Какой глупец откажется от такой привлекательной будущей демоннессы? — Ах ты… дьявол! — злобно выкрикнул Силва, пытаясь подняться. — Я им был всегда, Силва. Всегда после падения, сколько себя помню. Увидимся в грядущей войне. — он гадко ухмыльнулся. Самеан сильнее дёрнул Айлу за косу, не убирая от горла богини кинжал. Айла ударила предателя локтем, перехватила выроненное из его руки оружие и полоснула им позади себя и бросила кинжал на землю. Резко развернувшись, она врезала кулаком со всей силы Самеана по лицу, отбросив в портал. У него в руке осталась её отрезанная длинная коса. Чёрная воронка тут же закрылась. — Отличный удар. — похвалил богиню Люцифер. — Айлочка… — тихо вымолвил Силва. — За волосы не переживай, я давно хотела подстричься. — Айла развернулась и печально улыбнулась Силве. — Волосы могут использоваться в очень сильных магических ритуалах — от приворотов до проклятий, искажающих душу жертвы до неузнаваемости. Я знаю, о чём говорю, не раз приходилось с этим сталкиваться. Но слишком поздно что-то исправлять, Самеан уже оказался в Области Тьмы. Простите, что не смог уберечь вас. — негромко проговорил падший. — Это не твоя вина, что Самеан не на нашей стороне. — сказала Айла, притрагиваясь к коротким остриженным волосам. Всё же ей стоило вырвать из рук предателя свою косу. Она подошла к Силве и Люциферу и продолжила исцелять их. Её ладони излучали тёплый зелёный свет, ускорявший регенерацию клеток. Айла могла только представить, как больно её мужу: уничтожение его единственного артефакта, предательство друга, которого он считал братом… Когда все восстановили силы, то продолжили путь втроём. Силва не забыл о своём сломанном артефакте — золотом копье, а потому взял две половинки, лежащие у дерева, с собой. Может быть и так, что высшие боги починят его. Силва тяжело переживал предательство друга, потихоньку общаясь с Айлой, вспоминая былые годы. Он шёл, понурив голову и тяжело вздыхал. Люцифер резко остановился. Он раздражённо повернулся. — Подойди ближе. — серьёзно произнёс падший, обращаясь к Силве. Бог подошёл к нему и получил щелбан по лбу, отшагнув назад. — Какой смысл грустить о том, что произошло? Ни у одного демона нет вины за содеянное, они просто следуют своим принципам, извлекая выгоду во всём. Боги гораздо чувствительнее демонов, вас легко задеть одним никчёмным предательством. — безэмоционально сказал Люцифер, смотря прямо в глаза Силве. — Я был в настоящем аду, был ввергнут в пучину отчаяния после Испытания Огня. О какой душевной боли может идти речь? Опыт приходит через собственные страдания. Слезами ничего не изменишь, потому что ни миру, ни богам нет дела до твоих слёз. Перестань жалеть себя и борись. Жалобы на свою «несчастную» судьбу не сделают из тебя «героя», а превратят в простую свинью, достойную, чтобы стать чьим-то ужином. Я не хочу, чтобы мой младший брат был свиньёй. Не трать силы понапрасну, они пригодятся в битве с нашим извечным врагом — жизнью, которая всячески норовит испытать наши души на прочность. — Ха, щелбан был всё же лишним. — с усмешкой проговорил Силва, потирая лоб ладонью. — Лучше запомнишь сказанное, дубина. — Всё-таки братья? — уточнила Айла, когда плохое настроение у всех пропало. — Да, — ответил Силва, чувствуя, как с души скатился камень, — самые настоящие.