Via Dolorosa

***

      Акутагава сжал в руках влажное полотенце. Воды отошли слишком неожиданно. А после них боль в животе усилилась в несколько раз. Зашипев, он попробовал дойти до гостиной, чтобы взять телефон, но двигаться было ужасно трудно.             — Кхх… И как я только влез в это, Боже… — пыхтел он.       Взяв телефон в руки и постанывая от боли на полу, омега принялся звонить в первую очередь Накахаре. Ибо кто, как не он мог сказать, что делать. Логично было бы вызвать скорую, но думать в этот момент было проблематично. Нет ответа. Гудки и автоответчик. Ладно, теперь Гин. Она ведь не так давно ушла с друзьями на вечернюю прогулку. Но и та не отвечала. Чувствуя, как бедра, живот и спина схвачены распирающей болью, парень решил, что всё-таки ему придётся справляться одному с этим. Он наконец позвонил скорую и кое-как выговорил медсестре свой адрес. Отписав смс Чуе и Гин, Рюноске принялся ждать. А ждать было невозможно. Он в панике поглаживал живот, что становился твёрдым, как кулак, тихо молясь о том, чтобы ребёнок не родился раньше приезда скорой.

***

      Дазай вошёл в Люпин. Как же давно его здесь не было… Около полу года, кажется? С тех пор, как исчез Акутагава и совсем скоро не стало Оды. Всё прокручивая в голове события того дня и последние слова Одасаку, Осаму несколько раз приходил к одному и тому же выводу. Действительно, может и не стоит в таком случае оставаться в Мафии, когда там творятся такие вещи и после ухода из которой, всё, что произошло —останется в прошлом. Может, ему действительно стоит пойти по иному пути. Как и сказал тогда Ода.       Что касалось мыслей об Акутагаве… Дазай миллионы раз задумывался и усердно вспоминал то, что произошло тогда с ними. Теперь он прекрасно понимал, почему он тогда увидел страх в глазах парня, в чём истинная причина его ухода и почему Чуя так часто стал брать на себя миссии, но при этом публично не сорил деньгами направо и налево. Дазай догадывался, что причиной ухода могла стать только беременность Акутагавы. Аборт ему наверняка не хватило сил сделать либо из-за собственного желания, либо из-за здоровья. В любом случае, сейчас он был уже на последнем месяце, а Дазай все еще не знает его местонахождения. Вот же дерьмо.       Узнать его было проблемой. Чуя был просто непоколебим. Всегда прикидывался, что ничего не знает. Но не будет же Дазай его пытать ради такой информации? Это будет слишком «палевно». Хотя босс тоже не давал никаких ответов. Все как будто сговорились зная, что это сделал именно Дазай. Но никто скорее всего не знал, ему просто не говорили из каких-то других соображений… Однако Осаму не сдавался и пытался провести собственное расследование. Он проверял по данным Рюноске различные базы, где он мог бы засветиться. Но ничего. Его умело скрывают… Чёрт.       Подходя к барной стойке, Осаму отметил, что бар был пустым за исключением одного стула. Заметив рыжие волосы, он изумился. Чуя видимо, неплохо успел напиться и теперь спал как убитый. Рядом с его рукой стоял бокал недопитого виски, а рядом с ним лежал телефон. Вздохнув и убедившись, что Чуя спит ну очень крепко, Дазай бережно укрыл рыжего его же пальто и сел за соседний стул.       Они так давно не виделись. С тех самых пор, как он ушёл из организации. Но за полгода, Чуя и не изменился. Не считая появившихся тёмных кругов под глазами. Не высыпается бедняжка. Наверняка босс теперь использует его за троих. Улыбнувшись, глядя на спящего рыжего, Дазай спокойно отпил из его стакана виски, как вдруг, его телефон замигал. Новое сообщение? Решив, что это вполне неплохой шанс, Осаму взял телефон бывшего напарника в руки. «Так… Посмотрим, с кем ты там успел закрутить за всё это время…» — думал он, ожидая увидеть сообщение от какого-нибудь грозного альфы. Без зазрения совести Дазай принялся читать сообщения. И увидев, что его написал никакой не альфа, а Рюноске, он подавился.             [— Накахара-сан, у меня начались роды. Скорая уже едет, просто держу вас в курсе.]       Дазай опешил, нервно оглядываясь по сторонам. Понимая, что Акутагава явно надеется на хоть какую-то поддержку, он немедленно принял одно решение.             [— Напиши мне адрес роддома, я скоро буду.]       Вскочив с места, шатен принялся натягивать своё пальто обратно, беря мобильник Накахары с собой. Что-то внутри сказало ему: «Ты обязан быть рядом с ним». Выходя из Люпина и нервно ловя такси, Дазай вновь посмотрел сообщения. Назвав адрес таксисту, он уже готов был продумать то, как будет молить его о прощении, но ответ водителя сбил его с толку.             — Извините, но такой улицы нет в Йокогаме.       Как это в Йокогаме нет такого места? Осаму удивлённо захлопал глазами, глядя на шофёра. Может, Рюноске что-то перепутал?             — А вам, собственно, куда?       Дазай попытался выглядеть уверенно.             — В роддом.             — Насколько я знаю, роддом на улице с таким названием есть в Киото. Помню, сестра младшая рожала там.       Киото? Хорошо Чуя постарался. Специально пристроил подальше. Между Йокогамой и Киото около четырех сотен километров. У Дазая есть один шанс успеть — приехать на ближайшем поезде. Тогда успеет добраться за два часа.             — Хорошо, тогда мне на вокзал, — сказал Осаму и совсем наплевал на то, что он едет в другой город совершенно спонтанно и «без трусов». Главное доехать.

***

      Наконец скорая добралась до роддома и Акутагаву попросили подождать в коридоре, пока для него подготовят палату. «Отлично, сейчас бы заставлять меня ждать в коридоре, пока я тут извиваюсь от боли» — агрессивно думал он. Его раздражало всё вокруг. Хотелось просто чтобы боль утихла. Но его успокаивало то, что хотя бы Чуя откликнулся на его сообщения. «От Йокогамы до Киото ехать несколько часов, разве он так быстро бросит всё и рванёт ко мне?» — была единственная адекватная мысль. Но её тут же заглушила очередная схватка.       Наконец, ему сказали, что всё готово и направили в палату. Благо, она была на одного. Ибо как только и знал Рюноске, обычно в них лежат по нескольку человек. Повезло, не придётся выслушивать бухтение других мамаш. Он с трудом забрался на свою койку, пытаясь принять положение, в котором будет не так больно. Всё-таки лежать проще, чем стоять и, тем более ходить. А заглянув в телефон, он разочаровано цыкнул. Ни одного сообщения. Ни от Гин, ни от Чуи. Почему он так сильно ждал хоть кого-нибудь? Может, потому что ему было до кучи немыслимо страшно? «Чёрт, ну проходить всё это в одиночку сплошная пытка» — думал он. Поинтересовавшись у врачей, как долго ему ещё так мучиться, он понадеялся на лучшее. Но услышав, что при первых родах схватки могут длится до суток, он оцепенел.       Проходит около двух часов, а легче ему всё не становится. Боль то усиливается, то сходит на нет. Он всё ещё покручивал в руках телефон, ожидая, что хоть кто-нибудь ответит. На глаза часто попадался номер Дазая. Желая хоть как-то отвлечься от боли, парень задумался. А ведь будучи ещё в Мафии, он часто мечтал о том, как однажды, когда он станет старше — Дазай похвалит его и признает его силу. Мечтал, как наставник заинтересуется им, как личностью и партнёром. Иногда, такие мысли Рюноске казались безумием. Но что поделать, когда не смотря на все избиения и оскорбления, он слепо был увлечён Дазаем. Может, все-таки позвонить ему? Бред. Скорее всего, он бы даже трубку не взял.       Спустя час в палату ворвалась Гин. Старший Акутагава изумился и даже на несколько секунд забыл о боли, увидев сестру. Та мигом оказалась рядом с ним, взяв его за руку.             — Прости меня пожалуйста… Телефон разрядился, я увидела твои сообщения только дома. Как ты?       Рюноске сцепил зубы, не желая начинать истерику. Хотя у него скручивало весь живот и копчик будто пытались выбить молотком.             — Всё в порядке… Я справлюсь. Ты пришла и это главное.       Он врал. Ни черта он не справлялся. Будучи рядом, Гин то и дело отвлекала брата разговорами. Это действительно помогало, но продлилось, к сожалению, недолго. Вошедшая медсестра тут же велела выйти девочке за дверь с возмущённым вопросом: «Кто тебе вообще разрешал сюда заходить?». Девушке ничего не оставалось кроме как покинуть палату. В коридоре ей объяснили, что пускают только родителей новорожденных. Остальные потом. Это было очень плохо.

***

      Еще четыре часа тянулись бесконечно. Гин уже просто осточертело сидеть в коридоре. Она успела переболтать со всеми медсёстрами, зарядить телефон и потратить деньги на кофе из автомата, дабы хоть немного отдалить желание уснуть прямо на лавке. Она размешивала сахар к очередном стакане с кофе и не понимала, в чем действительно проблема пустить его к брату, когда он там совсем один корячится от дикой боли?       Она устало потёрла глаза и посмотрела на часы. Глубокая ночь… Сейчас она была бы счастлива оказаться в своей мягкой и уютной кровати, но желания поехать домой, бросив Рюноске, у нее не появлялось. Вдруг хлопнула входная дверь. Акутагава бросила на нее взгляд и почувствовала, что желание спать улетучилось. Она пристально посмотрела в край коридора, где и была входная дверь и обомлела. Не понимая, что делать и как себя вести, она подорвалась с места, встречаясь глазами с Дазаем. За несколько мгновений тот оказался рядом с ней. Пару секунд они в лёгком ступоре смотрели друг на друга. Гин попятилась. Его точно нельзя пускать к Рюноске. Видя, как девушка шокирована, Осаму без спроса взял её за руку.             — Гин, я всё объя-             — Не трогайте меня! — крикнула девушка.       Одёрнув руку назад она ненароком привлекла криком медработников. Те непонимающе посмотрели в их сторону. Дазай закатил глаза, убирая руки назад.             — Хорошо-хорошо, но дай мне объясниться.             — Не дам. Зачем вы приехали? Вас здесь никто не ждал!       Осаму нервно потёр ладони, стараясь уловить взглядом дверь палаты, за которой предположительно мог бы быть Рюноске.             — Я приехал, потому что нужен ему сейчас. Ты же не глупая, сама это понимаешь.       Гин подняла на парня наполненные слезами глаза.             — Поверьте, не понимаю. Ему не нужен человек, который изнасиловал его несколько месяцев назад. Именно из-за которого он сейчас корёжится от боли. Надеюсь, вы довольны!       Поняв, что сдаётся, девушка опустила голову, начиная плакать. Какой-то слишком неожиданный поворот. Паника и страх за брата и племянницу тут же перекрыл все здравые мысли. Чувствуя, как чужие руки оказываются на её плечах, она подняла глаза на шатена.             — Послушай, я виноват и объяснюсь вам обоим позже. Позже. А сейчас я должен быть с ним. Хотя бы сейчас я должен хоть как-то поплатиться за свой поступок.       Обернувшись, парень заметил, как к ним приближается один из врачей. Понимая, что сейчас может потерять всякий шанс увидеться с Рюноске, Осаму умоляюще посмотрел на Гин.             — Пожалуйста, дай мне увидеть его…       Девушка опустила голову и на пару секунд задумалась. Но нормально осмыслить всё всё равно не удалось.             — Здравствуйте, вы к кому?       Подошедший врач обратился к Дазаю. Тот мельком перевёл взгляд на младшую, в последний раз без слов умоляя её дать правильный ответ, затем сам повернулся к врачу.             — Меня ждёт Рюноске Акутагава. Я отец ребёнка.       Врач недоверчиво посмотрел на шатена. А затем вновь на Гин.             — Вы ведь знаете этого человека? Он говорит правду?       Осаму из последний сил пытался сделать максимально уверенный вид, но в душе молился, дабы девушка не ляпнула лишнего.             — Да, он правда отец ребёнка… Пропустите его к нему, пожалуйста.       Она успела вытереть набежавшие слёзы и старалась ответить без дрожи в голосе. В душе она всё равно дико не доверяла ему, но… Идея, чтобы Рюноске не оставался один была всё-таки здравой. Отчасти.             — Ну хорошо, пройдёмте.       Врач равнодушно махнул рукой, приглашая Дазая за собой. Видимо, работа ночью выматывает всех без исключения. Схватив в последний раз Осаму за пальто, девушка умоляюще прошептала: «Только не убивайте их, прошу…». Тот лишь удивленно на нее зыркнул.             — С чего такие мысли вообще? Я и не собирался.       В голосе не было скрытого смысла или чего-либо, напоминающего сарказм. Либо он просто устал, чтобы говорить что-то в подобном тоне. В любом случае, он тут же поспешил за врачом и через секунды оказался в палате. В последний раз девушка посмотрела ему вслед стараясь заверить себя, что поступила правильно.

***

      Акутагава же всё это время страдал и уже был весь бледный. Казалось, белее простыни, на которой лежал. Заходящие пару раз врачи кололи ему обезболивающее меж позвонков, из-за чего ему удалось даже ненадолго уснуть. Но это не больше трёх часов. Его вновь разбудили врачи, а боль вернулась в двукратном размере. Он лежал, обнимая живот одной рукой и стараясь отвлечь себя мыслями.       Рюноске всё вспоминал, как не так уж и давно, казалось бы, выполнял поручения босса. Как ходил на миссии. Как писал отчеты и носил бумаги. Как рубил врагов с помощью Расёмона. Как был сильным когда-то… Вспоминал свои ежедневные тренировки, каждый раз заканчивающиеся избиением. Вспоминал, как мечтал каждый день о похвале и получении признания. Но все эти воспоминания отплывали куда-то далеко на второй план. Это была другая жизнь. Сейчас же ему стоило задуматься о новой. Что будет дальше с ним и его ребенком? Какие усилия ему нужно будет приложить, чтобы написать отказ от нее? А если он её оставит, то как будет ухаживать не умея практически ничего? Да, Гин всегда обнадёживала, что уже всему научилась из детского сада и сможет помочь, но это ведь совсем непросто. Как он будет брать дочь на руки, стараясь быть максимально нежным и аккуратным, дабы не повредить столь хрупкое создание? Как он будет пеленать её, и днём и ночью вставать, чтобы накормить или успокоить, если заплачет? Как он найдет силы на то, чтобы быть отцом?       Чувствуя, что впереди одни лишь хлопоты и трудности, Рюноске не заметил, как по щекам потекли горячие слезы. Оно было к лучшему. У него больше не было сил молча это выдерживать. Потеряв полностью счёт времени, Рюноске зажмурился и сильно сжал простынь в руках из-за нахлынувшей схватки. И вдруг почувствовал руку на своём плече. Ещё не открыв глаза, он немного расслабился. Неужели ему помогут?             — Хэй, не прекращай дышать. От этого тебе станет легче.       Акутагава замер. На секунду и палата, и боль и всё вокруг перестало существовать. Этот голос… Он прекратил дышать даже после совета и вообще не мог пошевелиться. Где-то внутри всё похолодело, и он искренне надеялся, что открыв глаза — никого не увидит. Но его ждал сюрприз. Не такой приятный как визит Чуи. Наконец медленно распахнув потяжелевшие веки, взгляд Рюноске встретился с обеспокоенным взглядом Дазая. Неужели от невыносимой боли он сошел с ума и видит галлюцинацию?             — Что… Что вы здесь…             — Ну-ну, пока ты не начал паниковать, подумай о ребёнке.       Дазай ненавязчиво похлопал парня по плечу, от чего тот вновь вернулся к реальности, начиная снова чувствовать боль и усталость. Слегка держась за край койки, Рюноске попробовал отползти подальше, но не вышло. Слишком тяжело.             — Не трогайте меня.       Услышав это, Осаму тут же убрал руку назад. Посмотрев в глаза омеги, он моментально поник. Та же паника, какой-то страх вперемешку с полным непониманием — всё это так и горело в его глазах. Вздохнув, Дазай опустил голову.             — Не знаю, как смогу тебе всё объяснить, но хочу попросить у тебя прощения… За всё.             — Вам не кажется, что сейчас не лучший момент чтобы обсуждать это? Да и зачем? Уже всё самое худшее что могло произойти — произошло.       Рюноске тяжело дышал и каждое слово давалось с трудом, но ему давно хотелось это сказать. Даже боль отошла на второй план.             — Вы изнасиловали меня, если вы до сих пор не вспомнили, Дазай-сан. И именно из-за той ночи я потерял своё место в Мафии и вообще всё, что успел получить работая на неё. Если бы не Гин и Накахара-сан… Я не знаю, чем бы это всё кончилось. Я всего лишь мечтал, что вы когда-нибудь наконец похвалите меня, сделав мою ничтожную жизнь лучше. А в итоге… Вы сами видите, — стараясь предательски льющиеся слёзы, Акутагава зашипел, — я был благодарен вам за то, что вы помогли мне и Гин. За то, что вы тащили нас тогда со дна. Но сейчас… Просто уходите. Вы испортили мне жизнь и превратили меня в ничтожество. Я вас ненавижу.       После последней фразы Акутагава сдался, падая лицом на мокрую подушку. От сказанного ему не было слишком легче. Однако, его слова Дазая будто совсем не задели. Внешне тот был спокоен, но внутри он вертелся как уж на сковородке, не зная, как исправить все.             — Я всё осознал давно, как только вспомнил, что сделал с тобой. И хотел поговорить об этом в тот же день, когда ты исчез. Прости, но с наркотической зависимостью тяжело оставаться человеком, не натворив херни.       Услышав слова о зависимости, Акутагава все же недоверчиво посмотрел на бывшего наставника.             — Да-да, у меня была наркотическая зависимость. Поэтому я не понимал, что делал… Иногда. Вещества не только делали хуже мою память… Пробыв без дозы несколько часов я становился агрессивнее, а такое время выпадало как раз на твои тренировки так что… Думаю, ты понимаешь.       Акутагава не понимал. Как можно довести себя до такого состояния?             — О признании. Будучи в Мафии и имея такую опасную способность — ты был как меч без ножен. Дай тебе через чур много свободы от её совершенствования, и ты просто сошёл бы с ума. Поэтому я всегда говорил о том, что ты должен стать лучше, но на деле… Я давно признал твою силу, Акутагава.             —И вы специально мучали меня своим молчанием все это время, — недовольно выпалил Акутагава. Еще полгода назад он бы обрадовался признанию, но сейчас ему было все равно.             — Прости, но тогда мне казалось это правильным методом воспитания бойца для Мафии, — Дазай потянулся рукой к лицу Рюноске, убирая намокшие от пота прядки и выдохнул, — я искал тебя эти полгода. Я правда хотел извиниться и все исправить. Ия понимаю, что простить такое невозможно, я просто хочу побыть чем-то хорошим для тебя хотя бы сейчас. И единственное, что я могу сделать — это не бросить тебя одного в такой трудный момент.       Акутагаве хотелось съязвить, но не было сил. Какой же Дазай стал добрый и ласковый. Прям сам на себя не похож. Натворив столько всего и оставив Рюноске в морально тяжелый период беременности — одним присутствием на родах не загладишь. Однако ему правда был нужен хотя кто-то, чтобы не переживать это все в одиночку. И он согласился. Вскоре в палату подошла целая толпа врачей и те сказали, что пора. Куча аппаратов, какие-то трубки, капельницы, инструменты. Все встали вокруг койки Рюноске, что немыслимо его пугало. Дазай присел сбоку от койки, беря руку парня в свою.             — Всё хорошо будет, слышишь? Просто постарайся ради него.       Одна из врачей попросила Акутагаву приготовиться. Тот был готов. И все-таки образовавшийся за год из-за целой кучи недосказанности и незнания груз — спал с плеч. Подумав об этом, Акутагава погрузился во тьму.

***

      Роды проходили трудно, но закончились не худшим образом. Дазай запоздало осознал всю серьезность происходящего, когда услышал плач своей дочери. Как только она родилась, её тут же определили на весы, вытерли и запеленали. Видя, что ему подают младенца, Осаму затупил. Он не знал ничего о том, как хотя бы взять ребёнка на руки. Поэтому ему кое-как правильно поставили руки и передали тёплый, запеленатый свёрток. Он то и дело попискивал, но не слишком громко и раздражительно. Единственное, что шатен заметил сразу, как только впервые взглянул на дочь так это дымчато-серые глаза Рюноске.       Ребенок хоть и был похож на сморщенного гнома, Дазай не хотел так быстро расставаться с ней. Однако медсестра все равно определила её в специальную кроватку для новорожденных. Как только у шатена освободились руки, он тут же с удовольствием потянулся. Взглянув на Рюноске, он заметил, как тот прерывисто дышит, отходя от родов. Подойдя ближе к койке, Осаму наклонился ниже, целуя парня в мокрый лоб.             — Ты справился, Рюноске… Я безумно горжусь тобой, — прошептал он.       Покинув палату Осаму заметил Гин, что всё так же сидела на лавке, правда уже давным-давно дремля. Присев рядом с ней, он легонько толкнул её плечо, из-за чего та подпрыгнула с места.             — Как всё прошло? — встревоженно спросила она.       Дазай удовлетворенно ухмыльнулся и зевнул.             — Поздравляю, Гин. Теперь у тебя есть племянница.       Услышав это, она вся засветилась. Значит, всё прошло хорошо. Но радость в её глазах горела недолго. Придя в себя, она быстро примкнула к Дазаю, утыкаясь ему в грудь. Чувствуя, что она вот-вот вновь заплачет, он положил руки ей на спину.             — Ну ты чего?       Девушка подняла глаза на парня, а тот вновь непонимающе уставился на неё.             — Да повторюсь же снова, я не собирался их убивать. Почему ты так думаешь?       Гин пожала плечами, а по щекам вновь покатились слёзы.             — Ваше отношению к нему никогда не было хорошим. Я думала, вы его ненавидите. И по несчастью он забеременел от вас. Я уверена, что вы не хотели этого и наверняка потребовали бы его сделать аборт. Разве я не права? И у меня нет повода так думать, когда вы после всего, что вы сделали, спонтанно врываетесь в роддом спустя полгода?       Голос девушки дрожал. Но Дазай был готов к этому разговору. Он усадил её на лавку, держа руки на плечах.             — Слушай, я натворил много херни в связи со своей зависимостью, но… Я давно понял всё и теперь хочу хоть как-то это исправить. Ты думаешь, я бы стал бросать всё и вся, как только узнал о том, что с ним сейчас? Рискуя выдать себя и своё местоположение, метнулся ли я бы в другой город, не зная сколько у меня денег в кармане и как я вообще доберусь? Ты думаешь, я бы стал это всё делать ради того, чтобы убить этих двоих? Я не настолько псих. Я бы предпочел сделать вид, что это не моя проблема, раз уж на то пошло. Тем не менее я здесь.       Девушка пожала плечами, отведя взгляд.             — Один человек сказал мне одну вещь… И после неё я решил, что стоит начать жить по-другому. Мы ведь все можем жить по-другому, верно? Нормально. Когда нет убийств, нет миссий, Мафии, а есть обычная рутина и простые человеческие будни. Я понимаю, что не имею на этого ребенка никаких прав. Но если он позволит — я буду готов взять ответственность за него и буду помогать вам деньгами и прочим. Я хочу этого клянусь.       Гин очень хотелось слепо довериться Дазаю, но не получалось. Слишком много было дерьма, чтобы вот так просто это все решилось, как он говорит. Тем не менее она пожала плечами и махнула рукой.             — Ваше общение с ребенком будет зависеть от Рюноске. Но я вам все еще не доверяю. Не бывает так, как вы рассказываете.       Слыша это, Дазай ухмыльнулся. Хорошо хоть она его не выгнала из роддома. Быть может, у них все же есть шанс договориться. Но это будет только после пробуждения старшего Акутагавы. А пока ему нужен отдых.             — А как вы вообще узнали про-             — Про роды? А, да просто Рюноске написал Чуе…       Глаза девушки округлились.             — Накахара-сану? Что вы с ним сде-             — Не делай из меня изверга. Ничего я с ним не делал. Он просто напился до вегетативного состояния в баре, и я случайно наткнулся на него. В общем, сообщения на его телефон пришли весьма вовремя, поэтому я не стал его будить, а взял мобильник и поехал к вам.       Гин слушала это, сидя в замешательстве.             — Вы украли его мобильник.             — Ага.             — Это плохо.             — Знаю, но он так много стал зарабатывать работая за троих, что купит ещё, не парься.       С последнего Гин нервно рассмеялась. Затем хоть и с опаской, но договорилась с Дазаем, что она сейчас поедет домой за вещами, а он — останется в роддоме с Рюноске.

***

      Акутагава очнулся в собственной палате из-за плача ребенка. Он с трудом заставил себя открыть глаза и хотя бы посмотреть в её сторону, как вдруг она замолчала и плач сменился на причмокивание. Посмотрев на кроватку, Рюноске увидел рядом с ней Дазая, что держал малышку на руках и кормил из бутылочки. Все-таки это была не галлюцинация… Набравшись сил Акутагава хрипло позвал альфу.             — Дазай-сан…       Внутри что-то задрожало. Он переживал. Не хотел, чтобы Осаму трогал его ребенка. Пускай он и выглядел безобидно, но доверия к нему еще не было никакого. Услышав, что Рюноске очнулся, Дазай спокойно подошел к нему с малышкой на руках и убрав бутылочку в сторону, протянул её отцу.             — Уверен, что удержишь?       Акутагава кивнул без раздумий и протянул дрожащие руки. Осаму аккуратно передал ему малышку, всё ещё немного придерживая, как только она оказалась у него. Взглянув на дочь, Рюноске понял, что всё внутри просто перемешалось. Это была копия Дазая за исключением выразительных глаз. Как бы парень не хотел её рождения и всего этого в целом, сейчас вся ненависть остаточно перестала существовать по отношению к ней и его сердце забилось гораздо чаще. Наверное, стоило Дазаю появиться раньше, чтобы ненависть брюнета переключилась на него и оставила этого несчастного маленького человечка.             — Это… Моя дочь… — прошептал Рюноске, вновь начиная плакать. Такое редкое явление, когда он плачет… Особенно при Дазае. Раньше за такое тот готов был убить, а сейчас спокойно смотрел на это и даже ободряюще коснулся его плеча. Сейчас Рюноске окончательно потерялся. Он плакал не от счастья, а от тяжести решения, которые принял в это мгновенье. Он понял, что после родов в нем проснулась совесть, и она не даст сплавить малютку в приют. «Не повторяй ошибок». Он не хочет повторения своей судьбы у невинной девочки.             — Как назовёшь? — спросил Дазай, поглаживая младшего по плечу.       Омега встретился с ним взглядом. Чёрт, а ведь за все время беременности он так ни разу и не задумался об этом… Наверное, стоит отдать должное Гин, которая все это время находилась рядом и бесконечно поддерживала его. Она не раз говорила, как ей нравится имя…             — Юмико.             — М, красиво. Ей подходит, — Дазай одобрительно кивнул.             — Вам нравится? — спросил Акутагава не смотря на старшего.             — Ну да. А почему ты спрашиваешь? Ты же её родитель — тебе решать.             — Ну вы тоже, — брюнет не хотел, чтобы это звучало ядовито, но так вышло само собой. Но Дазай все понимал. Он это заслужил.             — То, что я тебе её заделал не делает меня родителем. Разве что очень хреновым. Я не имею права называть себя отцом этой чудесной малышки.       Рюноске взял маленькую ручку девочки в свою и вновь задумался: «Если я все же решусь оставить её себе, а Дазай не врет, то можно рискнуть…».             — Если ты позволишь, я возьму ответственность. Серьезно. Я буду честно делить обязанности, обеспечивать вас, помогать-             — Как давно вы чисты? — резко перебил его Рюноске, вновь смотря в глаза. Осаму помолчал пару секунд.             — С того момента, как ты ушел. Я сразу бросил. Было тяжело, но я и употреблял не так долго, чтобы совсем не мочь слезть. Я чист уже несколько месяцев, клянусь. Наркотики больше не часть моей жизни.             — Так говорят все наркоманы, вы же знаете, — ответил Рюноске, — я не могу вам доверять полностью…             — Если ты боишься, я могу просто давать тебе деньги на неё. Я знаю, они вам будут нужны. Коротышка не сможет вечно вас обеспечивать.       Акутагава понимал, что Дазай прав, но довериться вот так просто ему было невозможно. У них были такие натянутые отношения, а тут еще наркотики… Казалось бы, все это в прошлом, но рисковать своей жизнью и жизнью Юмико омега не хотел.             — Зачем вам все это? Вы разве хотели детей? Тем более от меня, — обреченно спросил юноша.             — Это не важно. У меня уже есть ребенок. От тебя. И меня это не расстраивает. Я начал новую жизнь с чистого листа. Я должен понести ответственность за случившееся и хочу помочь тебе, — Дазай пожал плечами, — и если честно, то я еще хотел бы участвовать в её воспитании. Может быть, брать её к себе на выходные или праздники. Я буду рад, если ты позволишь, но если нет — я не настаиваю, — набравшись смелости, Осаму даже взял Рюноске за руку, — я хочу заслужить право быть её отцом и… Вновь заслужить твое доверие. Хочу все исправить. Прости меня.       Сдавшись под таким наплывом сказочных обещаний, о которых раньше Рюноске мог только мечтать, он лишь тихо пробубнил:             — Я прощаю вас…