Никто не одинок

             Когда он впервые её увидел, сердце затрепетало.              — Это моя дочка, — торговец, который прибыл в Суну со всевозможными забавными штучками, чтобы их продать, сейчас протягивал ему, забитому, чурающемуся общества мальчику, пожалуй, самое драгоценное из своих сокровищ.              Это была куколка. Маленькая, она умещалась в его детскую, всю в мозолях и ссадинах, в которые заползал песок, ладошку.              Гаара тихонько прошептал одними губами: «Спасибо», не сводя очарованных, распахнутых от восхищения глаз с милой девочки, у которой — он ни у кого такого не видел — были розового цвета волосы.              Розовые! Гаара даже зажмурился на мгновенье — впрочем, тут же уставился на куклу, заинтересованный.              — Её зовут Сакура. Извини, что я только о ней и говорю… просто уж очень соскучился по дочурке, — мужчина, неловко почесав затылок, отвернулся к телеге, в которой хранились все его богатства.              — Только ты хорошо обращайся с моей малюткой, — торговец шутливо погрозил ему пальцем, но, увидев такой, с виду самый невинный, жест, Гаара рассердился, потеряв над собой контроль:              — Она уже не ваша! Вы отдали её мне.              В любой другой ситуации он бы заставил себя успокоиться — взрослые не любили… ненавидели его такого.              Однако тот странный мужчина не разозлился. Вместо этого он просто вложил в ладонь изумленного Гаары еще одну куколку — на этот раз вылитого его.              — Держи, — торговец даже улыбнулся в ответ на недоверчивый взгляд. — Теперь у тебя сразу две куколки. Ты можешь играть в них, когда тебе особенно грустно. Или весело.              — Но отец говорит, что мальчики не играют в куклы! — на самом деле Казекаге не говорил ему ничего, но Гаара слышал разговор отца с Канкуро, который с раннего возраста начал увлекаться марионетками.              — Знаешь… — торговец хитро прищурился, словно хотел поведать какой-то свой страшный секрет. — А вот моя дочь обожает драться! Разве это не привилегия мужчин? А еще она без ума от железной дороги, которая пыхтит и…              — Не хвастайтесь.              Гаара завидовал этой неизвестной девчонке не потому, что она имела удовольствие заводить игрушечный экспресс, нет. Он завидовал тому, что у Сакуры была семья.              Сакуру любили.              Поняв это, торговец посмотрел на него особенным, пронизывающим взглядом:              — Ты не одинок… никто не одинок.              А потом, попрощавшись, ушел. Зато оставил Гааре надежду.              Надежду на то, что когда-нибудь он встретится с той розоволосой девчонкой, умеющей драться.              Надежду на то, что когда-нибудь его сердце уже не нужно будет зашивать нитками, как у этих кукол.              — Не теряйся, ладно? — умоляюще прошептал мальчик, глядя в яркие зеленые глаза Сакуры.              На короткую секунду, но ему показалось, что кукла улыбнулась в ответ, крепко сжав ладошку игрушечного Гаары.