Смерть во сне? Нет, нет, нет - это слишком скучно

      Казалось, что это не мокрый асфальт после грибного дождя, а тонкие нити травы, прорываясь сквозь, одаривали своими ранами столь бледную кожу ступней, которые бежали по этой злосчастной дороге, что вела в тёмный лес.         — Дрянь! Да ты.Ты!.. Ты без меня никто!.. Поняла?! —  Срывающийся, мужской голос стало всё менее, менее слышно… Дождь также поспособствовал своим ливневым шумом, благо заглушавший последние слова…а может быть и слоги.  — Сумасшедш…! — Последнее, что было слышно…       Золотые, мокрые локоны то плавно подымались, то также плавно падали, задевая густые ресницы и озябшие скулы в грязном, матавом румянце.       *И пусть…пусть* Прошептал мысленно голос в её дрянной голове.       Уж лучше под дождём, чем…чем…так.        Горячие губы, по которым стекали холодные капли дождя, тут же дрогнули в искренней улыбке, настолько доброй и чистой, что любому прохожему стало бы не посебе. Благо, люди не сумасшедшие и гулять в ливень не будут…ведь так?        — Так?!       Углубившись в свои мысленные монологи, девушка даже и подумать не могла, что дорога так скоро обретёт свой конец… Но…правильно ведь говорят, если для одного есть конец, то для другого это начало, и этим началом послужила влажная земля, мокрая трава, бледная сирень, такая же бледная, как и румянец красовавшийся на подростке, что сюда прибежал…и лес… Пропитанный зловещей аурой, детскими, глухими криками… Лес?       Может, это всё лишь в моей голове?! Всё так же улыбчиво повторяла она в мыслях, лишь иногда поправляя сосульки мокрых прядей, что всё равно не слушались и, словно капризничая, падали на голые плечи. Мне это кажется…кажется?КАЖЕТСЯ! В её голове была истерика, перемешанная с бурным воссторгом. И ей было абсолютно плевать где она? Кто она? И как выглядит…        Свобода…свобода важнее Шептала она, сжимая, то разжимая посиневшие губы. Но и этот шёпот был невечен...       Не прошло и секунды, как голубые, словно алмазные глаза, блестнули и тут же вернули свой мягкий голубоватый оттенок в кромешной тьме. И вдруг… фонарь, да, да, именно, тот самый, что кажется никогда не горел, замигал тёплым, тёплым светом. Но он не был настолько тёплым, как три огонька, что внезапно появились, паря и кружа, словно в осеннем вальсе, над только что появившейся большой, белоснежной перчаткой. Глаза голубоглазой вновь блестнули алмазом. Она с интересом рассматривала, на вид сильную кисть, фаланги тонких пальцев и рельефность вен под шёлковой перчаткой. Всё это её не могло оставить равнодушной, она понимала, что это опасно, мол… *Ты дура больная, что ты делаешь?! Иди домой! *       …И…всё же…нет… Она и ступить шагу не смела от этих, теперь уже двух рук, что будто играли с… «Что это? Это не похоже на светлячков, это…»  — «Мёртвые огни» — Прорычало кто-то или что -то в тени леса, меняя свой рык на сладкий, ласковый голос. Девушка даже не вздрогнула, чему по ту сторону собеседник мягко говоря удивился, но не разозлился, и тогда, он тут же резким и одновременно плавным движением подался корпусом вперёд, наклоняя голову набок, тем самым пристально рассматривая потенциальную жертву. Но…девушка то и делала, что нахмурив брови, нагло пялилась, прикусывая губу. Грязно серый, имеющий то ли серебристые, то ли золотистые переливы от фонаря, костюм. Ярко красные, мягкие пампоны и пуговицы. Это богатое, на вид тяжёлое жабо, спускающееся от горловины вниз по груди, и не менее богатые рукава поставили нашу героиню в ступор, но не в страх. Скорее удивил весьма немалый рост и широкие плечи этого существа. Наконец, переведя свой взгляд выше, она увидела расширенные зрачки, словно тонувшие в золотой пыли, которая будто переливалась янтарём на утреннем солнце. А эти пухлые ярко-алые губы, так и манили своей контрасностью на белом, потрескавшемся гриме. Не выдержав, голубоглазая тут же слегка смазала краску с этих пухлых губ, что так манили и неистого раздражали своим идеальным контуром. Да ведь даже не всякая девушка сможет соблюсти этот идеал.   — Возмутительно! — Вскликнул клоун, резко возвращая корпус обратно. — Дрянная девчонка! Никакого воспитания…-   — Извините, мне просто. —  — Просто что? —        Глаза клоуна тут же округлились, изображая мимику удивления, от ожидаемого оправдания.       — …Стало интересно? Так вот держи свои интересы при себе. —  Недовольно взглянув на девушку, подушечкой большого пальца он вольяжно провёл по смазанной части губы, при этом не пачкая перчатку, и грим, как по волшебству, вернулся в прежнее состоянее идеально сконтурированных губ.       Удивлению голубоглазой не было придела. Казалось, она уже забыла обо всём: о свихнувшемся папаше, что вновь закатил истерики о сбежавшей, когда-то жене. Он часто говорил, что она была не совсем психически здорова. С другой стороны, она рада, что её мать сбежала, ведь больше не было криков на первом этаже, что разрывали её маленькое, детское сердечко… Подростковом, капризном побеге…сейчас она и об этом забыла… Возможно, сейчас она поступает точно также, как и её, как говорил папа, «поехавшая мать»…Ведь, она его бросила, сбежала…как и она…и голубоглазая себя за это просто возненавидела. Но и находится рядом с ним она больше не могла. На его бесконечные рукоприкладства ни одной перекеси и пластыря не хватит.

***

      — Ты точно такая же, как и твоя бесстыжая мать! —  Надрывисто кричал мужчина лет сорока, держа в напряжении ремень, что позвякивал тяжёлой пряжкой.        — Пап, пожалуйста, не надо…не. —  Тихонечко всхлипывая, проранила золотоволосая десятилетняя девочка, что прекрывалась своими маленькими ручками, надеясь, что это её спасёт… Но она в это искренне верила.        — Пааааап!!! — Резкий, словно выстрел, вскрик, что резал слух, тут же оборвался в глухой хриплый стон… У неё просто сорвался голос…просто…сорвался…       Девочка его не любила…не…лю…би…ла… Знала, что он не её отец, но всё равно всячески пыталась себя заверить в обратном…       *Мой папа так старается, работает ради меня, чем же я не довльна? Бьёт, значит не просто так, значит, в чём-то провинилась… Так в чём же? *        — Не.Не выходит! — Громко шепча, она стала вытирать высохшие слёзы, что так противно стягивали бледную кожу на её багровом лице.       Мысли о том, что мать её сбежала, а отец ей вовсе не родной, привели к нервным срывам, бессонице и одиночеству, что лежало балластом на дне её души, если не тела.        Иногда, она просто лежала, безэмоционально смотрела в потолок и думала о том, где бы ей было лучше…  — Кроме как психиатрия, на ум не приходит больше ничего — Прохрипела девочка, тихонечко смеясь…

«Не прячь глаза, я уже знаю Мне все надоело И мое сердце безразлично тлело» «OOES»

***

      Едва заметно покачав своей большой головой, что имела широкий лоб, в знак отрицания, клоун реко цокнул и закатил глаза, которые до сих пор продолжали тонуть в золотой пыли.  — Ооо, да ладно. Всё что ты смогла сейчас испытать - это грусть?.. Ты серьёзно? — Его руки перекрестились на груди тут же делая его позу выжидающей. На самом деле…он ничего не чувствовал, aбсолютно. Лишь горьковатые нотки грусти. Глаза его слипались, а мимика оставляла желать лучшего, ведь…она была никакой — сырой и не чем не выдающейся. Неужели, пожиратель миров уже не тот? Хах, и вовсе нет…  — Малышка. —  — Вы выглядите сонным. — И вновь этот блеск алмазов в глазах. Не успев договорить, клоун тут же зевает постепенно обрамляя три ряда острых зубов, но сразу же извиняется и отворачивается от девушки на сорок пять градусов…Ох уж этот этикет  — Зачем вы извиняетесь? —  С искренним любопытством спросила голубоглазая.  — Так принято. Люди уже совсем перестали стремиться к воспитанию в обществе. — Клоун нахмурился, принимая фирменную зловещую улыбку. И его глаза вновь блестнули  — И что же, малышка даже не спросит как меня зовут? — Мимика вновь сменилась со зловещей на опечаленно-наигранную.  — А…Извините. Так, как же вас зовут? —  Покраснев и опустив голову от своей же бестактности, золотоволосая в напряжении прокусила нижнюю губу.  — Я Пеннивайз, танц… —  Уже собравшись помпезно представить себя, Клоун в удивлении невольно округлил глаза. Алая струйка крови, как по намеченной троектории, стекла прямо по её подбородку, безнадёжно упав каплей на мокрую землю. «Красивое зрелище»  Подумал клоун и протянул, словно наколдованный, белоснежный платок. Удивительно, но он не хотел её убивать. Толи из-за отсутствия страха этой прекрасной барышни, толи ему просто было интересно такое природное явление, что родилось на свет. Да он и не пытался её напугать, «Незачем» — Сказал он про себя. Но и симпатий он никаких не чувствовал, но эти глаза…эти чёртовы голубые глаза заставляли его дышать чаще, хотя ему это и вовсе не нужно было. «Вот, что мне мешает прямо сейчас вгрызться в твою ручонку и разорвать все твои сухожилия и мышцы?..Эти чёртовы голубые глаза… Да кто тебя создал? "  — Пеннивайз, извините, но мне кажется вы погрустнели. —  Вырвав клоуна из размышления, девушка незаметно похлопала густыми, мокрыми от дождя, ресницами  — Я… Я грустный?! Не говори глупостей, детка. Меня всего лишь печалит тот факт, что я не могу, не хочу тебя есть. А так всё прекрасно. — Он мягко улыбнулся и опустил помутневший в золоте взгляд, словно смеясь над этой ситуацией, что он, сотворённый богом Ганом, великим космологическим демиургом вселенной Тёмной башни, разговаривает с этой букашкой, которая яйца выеденного не стоит. Но всё же он до сих пор стоит…и…разговаривает. «Хах, смешно. Интересно, что бы сказала на это Черепаха Матурин.» И всё же ему не нравилось это состояние. Отужинав напоследок двумя детишками, он сытый и довольный уже собирался готовиться к долгому, глубокому сну, а тут…это. Непорядок.       Отвернувшись от голубоглазой, он хотел скрыться за ветвями деревьев в кромешной, зловещей тьме, как вдруг…         — Вы что, уже уходите? Даже не попрощаетесь? —  Жалобно проронила она, подымая голубые глаза. Клоуну казалось, что эта девица всё прослушала, ведь он напрямую ей сказал, что сожрал бы её, а ей хоть бы хны. «Либо она глупая, ну ооочень глупая»  Подумал он, возвращая корпус обратно. «Либо сумасшедшая… Второе мне нравится больше.» И вновь эта зловещая улыбка красовалась на лице Пеннивайза, только в этот раз обрамляющая клыки, что блестели в густой слюне.  — А я и не собираюсь с тобой прощаться. — Девушка не успела и глазом моргнуть, как клоун исчезая обратился в пепел, что заставил её чихнуть. Немного потупив взгляд, она резко нахмурилась, ведь отчётливо слышала шаги, которые стремились в её сторону. Обернувшись, она увидела отца, что схватил её за руку.  — Мари, пошли домой! Я обещаю, больше я не сделаю тебе больно. — «Какое это уже обещание по счету?»       Не сопротивляясь, она не хотя пошла за отцомотчимом. Постоянно оборачиваясь, та пыталась разгледеть хоть что то похожее на черты клоуна, чтобы хоть как-то удостовериться в трезвости своего разума… А может она такая же… Такая же сумасшедшая, как и её мать. Но голубоглазая всё равно продолжала искренне улыбаться отдаляющимся деревьям, высоким соснам, мокрой траве и влажной земле.  — Значит… Мари — Прошептал глухой шёпот из кромешной тьмы.