Оборвать нити

      Наверное, это была имперская крепость – чернокнижник не раз захватывал такие, не раз защищал. Трубчатые лампы на потолке мерцали, иногда гасли на несколько секунд, и только красные огни аварийного освещения вдоль стен горели ровно. Краской на полу были нанесены стрелки, указывающие, куда двигаться сотрудникам, которые ещё не выучили планировку. Красная стрелка вела к "Хранилищу биологического оружия", синяя к "Щиту управления", зелёная к "Выходу". Асфалот уловил запах гниения и размял плечи. Он окинул колдовским взглядом мир вокруг и увидел ауры рабов Нургла: чёрные, серые, тёмно-зелёные и болезненно-жёлтые тона.       До слуха донёсся утробный вой оживших мертвецов, отчаянные крики тех, кто ещё был жив, стрельба, вопли, стоны, звук, с которым рвут плоть, чавканье. Асфалот прошёл вперёд по стрелкам и оказался в просторном зале перед тремя противзрывными дверями такой толщины, что выдержали бы и прямое попадание ядерной ракетой. В двух хранилищах полки были пусты. У третьего в это мгновение сгрудились чумоносцы, зомби, звери Нургла и космические десантники в ржавых силовых доспехах, разорванных изнутри неуправляемыми мутациями и гнилой плотью. Раздался грохот и жалобный скрип металла. По лестнице вниз со щита управления спускался кто-то очень тяжёлый. – С-с-секунды, – просвистел этот кто-то, – ос-с-стались с-с-секунды, мои воины, перед тем, как я впитаю ты-с-с-сячу болезней!       Асфалот напрягся. Он сжал кулак и накапливал силу. Собирался размазать Сишиаса, благо тот ещё не превратился в Князя Демонов и был уязвим.       Сначала Асфалот увидел уродливые распухшие ноги-колонны – сабатоны, облепленные зловонной плотью лилового цвета – потом вспоротое брюхо с пучком зубастых змей-кишок, дерьмомёт, шлем с крыльями летучей мыши. Чернокнижник и чумной десантник встретились взглядами. Сишиас едва раскрыл рот, от чего проскрипела сломанная респираторная решётка, когда Асфалот метнул психический молот. Однако тот пролетел сквозь цель. Сишиас растворился в пространстве так, будто его и не было никогда.       Удар смял и сорвал рубку щита управления со стены. Посыпались обломки. Оборванные провода раскачивались, рассыпая искры.       Вся разлагающаяся конница и гнилая королевская рать последовала в небытие за своим предводителем. В зале остались только погрузчики на базе шагоходов "Часовой". Водители бросили их, где попало. Теперь не два, а три хранилища стояли нараспашку, и Асфалот не заметил, чтобы на складах сохранилось хоть что-нибудь.       Чернокнижник услышал аплодисменты. Когти заскребли по металлическому полу.       – Браво, – проговорил Хара. – Пусть не тебе принадлежат лавры, но всё-таки. Поздравляю.       – Кто убил Сишиаса? – спросил Асфалот.       – Боевой брат Манрон, – ответил Хара, – один из тех, чьё имя ты даже не помнишь. Он нанялся в банду Повелителей Ночи и устроил на корабле саботаж, во время которого Сишиас и отправился к Нурглу, не успев того повеселить как следует.       – Значит... всё? Уговор?       Демон ухмыльнулся. Асфалот напрягся, оскалился…       – Я прощаю твои еретические мысли, ритуалы Тёмного Принца и смертельную скуку, – сказал Хара. – Ты почти со всеми уцелевшими бойцами покидаешь Мордвигу.       – Почти?       – Ну, – Хара подмигнул Асфалоту, – с некоторыми твоими боевыми братьями я заключил уже отдельные договоры. Не все ещё расплатилась за оказанные услуги.       Асфалот нахмурился, но промолчал. Хара же бросил саквояж под ноги, раскрыл его, отошёл на пару шагов и пригласил чернокнижника. Демон сказал:       – Прыгай.       – Что?!       – Ой, да брось! Тебе нужен светящийся портал или кроличья нора?       Асфалот несколько раз перевёл взгляд от саквояжа, сшитого из человеческой кожи, на морду с клювом, за которой зацепились маленькие очки с круглыми линзами. Как и прежде чернокнижник не смог ни прочитать мысли демона, ни понять суть.       – Что? – спросил Хара. – Недостаточно широко? Поверь мне, не застрянешь. Пролетишь как жиром обмазанный, ха-ха.       Асфалот несколько секунд сверлил Хару взглядом, а потом указал на того посохом и проговорил:       – Клянусь Серебряными Башнями Тзинча и Восемью Великими Заповедями Войны, я развоплощу тебя, Хара, пленю дух и буду мучить его до скончания времён, если попытаешься меня обмануть.       – Не искушай, – осклабился демон.       Асфалот сплюнул в сторону, а потом сделал шаг внутрь дьявольского саквояжа.       Внутри гремела какофония, и сиял свет иных миров.       Асфалот летел, падал или взбирался вверх на скалу. Плыл по течению или же погружался на дно тёмных вод. Сгорал в жерле вулкана или замерзал в мире, который никогда не знал тепла звезды. Он видел кровь, видел души, видел несбывшиеся надежды и глупые мечты. А потом Асфалота вытащили. Чернокнижник покачнулся и рухнул на колени, выронив посох.       – А ты боялся.       Хара помог чернокнижнику подняться.       Асфалот осмотрелся.       Его окружали десятки боевых братьев. Однорукие, одноглазые, раненые в живот, в грудь, в ногу, в пах. Одни лишились силовых доспехов и оружия, другие получили новое, но и то за время странствий потеряло грозный вид и напоминало скорее проржавевший металлолом. Почти все легионеры были утомлены путешествием сквозь время и пространство, и только единицы блаженно улыбались. Глядя на глубокие морщины и седые бороды, Асфалот решил, что для него этот кошмар закончился относительно легко.       – Что ж, мне пора, – Хара откланялся, сняв невидимый головной убор. – Всего доброго.       Демон превратился в облачко тумана, которое рассеялось с первым же порывом ветра, принёсшим раздражающий запах торфяников.       Хара вывел легионеров на равнину, покрытую карликовыми кустарниками цвета грязи. Куда ни глянь – пустошь без конца и края, и только узкая грунтовая дорога разделяла это стылое и безрадостное море. С небес светила желтоватая луна, и из-за своеобразного ландшафта и кратеров могло показаться, что она ухмыляется.       До слуха Асфалота долетел звон колокольчиков. Сначала на горизонте появилась точка. Чуть погодя она превратилась в сгорбленную фигуру на деревянной телеге, запряжённой тягловым гроксом. Простой человек, увидев сотню израненных великанов в ржавых доспехах и с выщербленным оружием, пустился бы наутёк, но этот незнакомец и не думал разворачиваться.       Слепец или посланник? Асфалот склонялся ко второму.       Чернокнижник вышел на дорогу, и подождал, пока повозка подъедет ближе. Грокс склонил голову, поддел бивнями правый сабатон Асфалота, принюхался, засопел.       Старик на козлах был одет в чёрную запыленную сутану, подпоясанную бечёвкой. Из-под капюшона торчал только изрезанный морщинами острый подбородок, да маленький рот с обветренными тонкими губами.       – Чей ты посланник? – спросил Асфалот.       Старик ухмыльнулся и ответил:       – Отца Чумы.       – Только что завершилась одна сделка, и не сказать, что я рад итогам. Тщательнее выбирай слова.       – Вы все здорово потрудились, воины, – произнёс старик, – но стали жертвами безумного, постоянного меняющегося плана. Несправедливо, как считаете?       Асфалот услышал шёпот среди легионеров. Кто-то проклинал Хару или даже Тзинча, другие читали молитвы, третьи, как и сам чернокнижник, молчали, крепче сжав рукоятки оружия.       – Отец Чумы отнесётся к вам с куда большим почтением. Служите ему и станете велики. Никаких уловок и обмана. Вы видели Сишиаса и знаете, как щедр может быть Нургл.       – Спасибо за предложение, – процедил Асфалот.       Старик ухмыльнулся и проговорил:       – Неужели "нет"? Неужели так дорожите своими смертными оболочками? Поверьте, прикосновения Нургла могут быть и незаметны. Разве я похож на гнилой кусок мяса?       Старик сбросил капюшон.       Лысая голова, в равной степени покрытая рубцами и морщинами. Чётко очерченные кости под сухой кожей. Цепкий взгляд.       – Дело не в дарах Отца Чумы, – ответил Асфалот.       – А чём же тогда?! – воскликнул старик. Он бросил вожжи, привстал с козел и продолжил:       – Вы всё потеряли! Находитесь в западном пределе Империума, за тысячи лет до событий, потрясших сектор Сецессио! Это дикий мир, и вы не найдёте здесь выхода в космос! Ваши шансы восстановить былое могущество близки к нулю! Отец Чумы протягивает вам руку помощи, а вы? Вы отталкиваете! Бьёте по ней!       Асфалот посмотрел на братьев. Он искал недовольных, но нашёл лишь хмурое, но одобрение.       – Мы не бьём, – сказал Асфалот. – Мы вежливо отказываемся.       Старик всплеснул руками, покачал головой и проговорил:       – Я ещё побуду некоторое время в этой дыре. Если понадоблюсь, произнеси "Антуан". Не полное моё имя, но его достаточно, чтобы я услышал.       – Благодарю.       Старик сел, взмахнул хлыстом, прикрикнул, и тягловый грокс потянул повозку дальше, оставляя в грязи колею.       Когда он скрылся из виду, Асфалот вздохнул и проговорил тихо, самому себе под нос:       – Что ж… может быть, и в самом деле стоит попробовать. Оборвать нити.