Оборвать нити

      – Полагаю… – произнёс Виперая, – Боги не ответили тебе, Аш-ш-шфалот.       Легионер обвёл взглядом капитанский мостик "Luctus Campana", а потом спросил:       – Поч-ч-чему же ты не шожвал ш-ш-шовет?       – Потому что я знаю, что делать, – ответил Асфалот, нахмурившись.       – Капитанам это… не понравиш-ш-ша, – прошипел Виперая.       Виперая прищурился, вертикальные зрачки огненно-рыжих глаз сузились и стали похожи на штрихи. – Поэтому я вызвал тебя, – сказал Асфалот. – Думаеш-ш-ш, не предам? – Не предашь. Виперая хмыкнул, а спустя несколько мгновений произнёс: – Ладно. Говори. – Мне нужно попасть в Тысячеликий Город, Виперая. Там выход. Для всех. Виперая промолчал, только зубы стиснул. Он прошёл к обзорному иллюминатору, за бронированным стеклом которого отражалась бесконечная бездна космоса. Горели далёкие звёзды, и Асфалот не сомневался, что в этот миг везде бушевало пламя войны. Если до Великого Разлома война всего лишь расцветала время от времени в той или иной области космоса, то теперь повсюду вздымался огненно-рыжий лес на почве, щедро сдобренной кровью.       Однако чернокнижника волновали не звёзды, а самое крупное жертвоприношение, которое когда-либо происходило на его памяти. И что самое неприятное – выходило так, что он превратился из того, кто жертвы приносит, в того, кого приносят. Виперая и слова не проронил. Асфалот не привык к такому отношению со стороны подчинённых, а поэтому стукнул посохом по полу и сказал: – Я жду ответа. Виперая повернулся, прикрыв глаза ладонью, а потом принялся массировать виски. Он ответил: – Но ты… ты же понимаеш-ш-ш… Это конец. Мы… шкорее вшего… не ш-ш-шмож-ж-жем отштупить. Наш-ш-ш шметут. Асфалот проскрежетал зубами и отозвался: – Нужно пробиться к планете и высадить десант. Всё. Уж с этим-то наша эскадра должна справиться. Виперая тяжело вздохнул, а потом взялся рукой за подбородок. Он отвёл взгляд, помолчал, а потом всё-таки сказал: – Так уш и быть. Но што ш-ш-ш оштальными? – Я назначаю тебя главнокомандующим, – ответил Асфалот. – Если кто-то откажется выполнять приказы, то пусть узнает, на что способен этот линкор. – Он пош-ш-шлушает меня? – Виперая кивнул в сторону трона командующего. – Я заставлю. Еретики, впервые ступившие на борт "Luctus Campana", обычно не сразу понимали, кто именно управляет линкором. На троне командующего сидел не человек, не Астартес и даже не демон. Там были старинные доспехи типа "Крестовый Поход", местами тронутые ржавчиной, местами ободранные. Из трещин виднелись только старые кости и паутина.       Иной еретик мог прослужить офицером капитанского мостика всю жизнь, так и не узнав, что же это такое: музейный экспонат или какая-то шутка хозяев. Люди боялись подходить ближе.       Асфалот не боялся ни злых духов, ни чудовищ. Его самого так иногда называли.       Чернокнижник обнаружил корабль в чреве безымянного скитальца, очистил палубы от чужацкой мерзости, пробудил, а потом низверг Духа, ставшего одним целым с линкором. За кораблём тщательно ухаживали и старались не бросать в безнадёжные сражения, но вот труп командира остался напоминанием Духу о том, что он уязвим так же, как когда-то была уязвима его смертная оболочка.       Асфалот поставил боевой посох на пяту. Каменное оружие, похожее на клубок змей, вопреки изощрённой форме обладало идеальным балансом, а поэтому даже не покачнулось.       Чернокнижник вытянул правую ладонь, закрыл глаза и сосредоточился. Он сжал пальцы и резко потянул руку на себя так, что шлем давно сгинувшего Ангела Смерти едва не свалился с кирасы. Раздался глухой вскрик, старческий кашель, а потом донёсся озлобленный и уставший голос:       – Чего тебе… тиран?       – Мне предстоит сделать кое-что... сложное, Дух, – сказал Асфалот. – Поэтому у тебя новый хозяин.       – Надеюсь... кх-кх… ты сгинешь… – сущность линкора тяжело дышала, – в преисподней Варпа.       Чернокнижник обернулся к Виперае, позвал жестом и произнёс:       – Представься.       Легионер подошёл к трону командующего, молча поглядел на древние доспехи, а потом ударил себя в грудь кулаком и проговорил:       – Виперая, флотоводес... Альфа-Легиона. Я шокруш-ш-шал псов трупа-на-троне тыш-ш-шачу лет…       Из щели между кирасой и шлемом древних доспехов вырвалось облачко пыли.       – Тысячу лет? Ха! Мальчишка…       Виперая прошипел. Меж острых зубов промелькнул раздвоенный язык.       Асфалот вмешался:       – Да, мой брат довольно молод. Но он не новичок в пустотной войне. Он достоин управлять "Luctus Campana".       – Нет! Не достоин! – проскрежетал Дух так, что Асфалот расслышал даже скрип переборок. – Достойные погибли задолго до того, как вы родились, сосунки! И лучше бы вам даже на свет не появляться, проклятые, ибо вы – позор славного легиона!       Асфалот раскрыл ладонь, а потом с силой сжал пальцы, словно собирался раздавить в руке невидимое яблоко. Дух захрипел, взвыл от боли. Его крик вырвался не только из прорех древних доспехов, он прозвучал из сирен, громкоговорителей и всех передатчиков вокс-связи на борту линкора.       – Хватит... прекрати. Остановись! Я буду слушаться… Клянусь!       – Так-то лучше, – произнёс Асфалот.       Он отбросил невидимое яблоко. Дух разразился кашлем, но уже через минуту просто дышал с хрипами.       – Принимаешь ли ты нового хозяина? – спросил Асфалот.       – Да, – отозвался Дух.       – Ох… проклятье… – произнёс Виперая и сделал шаг назад. – Он как будто бы... у меня в голове.       – Привыкай, – сказал Асфалот. – Иному колдуну порой приходится разговаривать с сотней невидимых собеседников.       – И как... не ш-ш-шойти ш ума?       – Никак. Рано или поздно это произойдёт с каждым. Цена могущества.