Генри грустит

Регина почувствовала сквозь сон, как горячее тело супруги выскользнула из-под одеяла, в ванной комнате загорелся свет, тихое журчание и… тишина. Странная пауза затягивалась и Регина приподняла голову — Эмма кажется даже перестала дышать — ни звука, во всяком случае двигаться прекратила точно — ни шороха. — Какого…?! — Эмма постаралась не кричать, но всё равно вышло громко. — Я этому мелкому… — Что такое, Свон? — Регина говорила хрипло, глаза не желали открываться. С огромным трудом Миллс разодрала веки и посмотрела на циферблат — чуть за полночь. — Вот чего… — Эмма вышла из ванной недовольная и мрачная, как обычно, когда не выспится. Или не достанется ещё одного куска яблочного пирога, несмотря на все жалобные глаза, мольбы и уговоры. Ради яблочного пирога от Регины Эмма готова на многое. — Уши малому мало надрать… — Прости, не поняла, — прищуривается Регина. Эмма тёмным силуэтом на фоне светлого прямоугольника дверного проёма, поворачивается боком и Регине сразу становится ясно, что произошло: — Понятно… Наш малыш решил, что это самый простой и естественный способ. — И? Я всегда буду такая, с этим…? Регина широко зевает и потягивается, как большая кошка: — Пока ОН не исполнит своё предназначение. То, для чего он появился у тебя, Свон. Эмма не против опробовать новый «инструмент» в деле и вскоре забывает о своём намерении надрать Генри уши. Утром Регина осторожно приподняла одеяло — Эмма ещё спала: — Мавр сделал своё дело — мавр может уходить… Через пару дней уже Регина тихо выругалась — малец и её «одарил»… — Что такое? — Эмма косится на сияющую в темноте спальни, во все тридцать два, Регину — глаза слепит. — Теперь моя очередь взять реванш… — рука Миллс скользит по бедру супруги. — Ты мне полночи спать не давала… — Ты вроде не была против, — хихикает Свон. … — Так, малец, колись, — у Эммы пытается изобразить строгую мамочку, но после такой весёлой ночки это не её амплуа, губы сами расплываются в ехидной улыбке. — Ты стянул Перо у Ученика? — Нет, мамы, — глаза у Генри честные-честные. — Я ещё тогда… — Ладно, Свон, оставь нашего сына в покое, — у Миллс улыбка, как у Мэри получившей на завтрак свежие сливки. — Ничего страшного не случилось. Снова всё как было. У Генри заметно краснеют уши. От разговоров на неудобные темы мальца спасает Собака, которая входит в кухню с поводком в зубах — «Веди, хозяин, гулять, а то лопну!» Мэри строго смотрит Эмме в лицо — «Сами уже жрать собрались, а как же я?!» — И кто, спрашивается, кого выдрессировал? — вздыхает Эмма. — Тебе не кажется, дорогая, что это они нас дрессируют, а не мы их? Кошки давно захватили мир, а глупые люди ничего до сих пор не заметили. — Это называется симбиоз, — важно произносит Регина, — мы делимся с ними едой, обеспечиваем крышей над головой, а они с нами делятся любовью и теплом. И все довольны. — Вполне возможно, что через девять месяцев, как минимум, на двух новых членов нашей семьи станет больше, — улыбается Эмма и ласково обнимает супругу, целует в щёку. … — И что вы не поделили, девочки? — Эмма ласково улыбается своим старым подругам. Почти ласково. — Он мой, — Мэйз расплывается в широкой и хищной улыбке. — Я охотилась за этим поганцем целую неделю. За него назначены приличные деньги. — Меня послали за этим парнем. Наши очень хотят поговорить с ним по душам, — Беда держит парня за другую руку. — Он мой. — Думаю, что вы сможете договориться, девочки, — Эмма улыбается ещё шире. — Мэйз будет сопровождать парня до места, и уже там ей выпишут чек. — Ты ей доверяешь, Свон? — Мэйз с подозрением косится на Беду. — Абсолютно. — Если мне будет позволено сказать, — парень решает вставить свои пять центов. — Я бы пошёл своей дорогой, а вы своей, а? Может договоримся? — Ну уж нет, — Беда валит парня лицом в стол и застёгивает у него на запястьях наручники. — С тобой ОЧЕНЬ хотят поговорить и ты не отвертишься. — Я с тебя глаз не спущу, — ухмыляется Мэйз. — Даже не думай. И, когда попадёшь ко мне, я с тобой ещё позабавлюсь. — Я не против, — скалится мужчина. — Ты горячая штучка. — Ты даже не представляешь насколько, — улыбка Мэйз окончательно становится хищной. — Там ОЧЕНЬ жарко. — Прости, не представилась, Тереза Рабл. Для друзей — Беда. — Тебе подходит, — рука Мэйз крепко сжимает плечо парня и тот морщится от боли. — Мэйзикен Смит. Правая рука Люцифера, старшая дочь Лилит и главный мучитель ада. Беда недоверчиво косится на Эмму, та пожимает плечами: — Так оно и есть. Сама говорила, что Еву чуть не утащил в ад тот мёртвый подонок. Про Хватку Смерти. — Еву? — Хексенбист, — поясняет Беда. — Её звали Джульетта, но она, когда начала новую жизнь, как ведьма, стала называть себя Евой. — Я была знакома с той самой Евой, — печально вздыхает Мэйз. — Праматерью и бывшей Адама. У нас был, в некотором роде, роман… Но она заявила, что хочет разобраться в себе, своих чувствах и исчезла. — Ладно, — решает вмешаться Эмма. — Всё это лирика, но думаю пора определить парня в одну из камер участка. Пусть там дожидается своей участи. Если ты не против, Беда. Мэйз? — Я с тобой, Свон, — Мэйз поднимается с места, откидывает полу кожаной куртки и демонстрирует любимый нож. — Глаз с этого козла не спущу. … — Так Люцифер реально существует? — Беда с кружкой кофе стоит рядом с Мэйз, которая, как обещала, буквально не сводит глаз с арестанта, развалившись на стуле и поигрывая ножом. — Сама говоришь, что твоя подруга чуть не угодила в ад, — насмешливо фыркает Мэйз. — Конечно существует. Кто-то должен приглядывать за порядком в преисподней. Беда не выглядит шокированной. Не такое видела: — Это потому, что ты демон? Такое лицо. Ева или Адалинда словно ожившие мумии, когда «схлынут». Всё остальное время обе милые молодые женщины. — Да. Я такой родилась. Беда не выглядит испуганной, а вот арестант теперь походит лицом на ящерицу и вжимается в стену камеры. Мэйз презрительно кривится: — Скаленгек… В аду хватает вашего брата. И сестры. — Гримм! — хрипит задержанный. Мэйз косится на Беду с заметным интересом: — Мама мне читала сказки братьев Гримм в детстве. — Ты была ребёнком? — Это было недолго. Я быстро стала взрослой. Пришлось.