hoseok, qui vit sur le toit

— А разве это помогает? — ты медленно откупориваешь бутылку и наливаешь в ложку несколько капель алкоголя. — Ты начни, потом сама всё увидишь… — в голове первые два слова дублируются голосом Сокджина. «Ты начни…» — и у тебя мурашки по всему телу от воспоминаний о вашей первой брачной ночи, ты даже проливаешь несколько капель жидкости мимо ложки, что не уходит от внимательного взгляда парня. Хосок забирает у тебя бутылку и присасывается к горлышку, допивая содержимое, даже не прерываясь на вдох-выдох. А ты медленно берёшь ложку в рот, проглатываешь содержимое и морщишься, когда крепкий алкоголь обжигает язык и горло. У тебя возникает резкое желание выпить молока и съесть что угодно, лишь бы перебить этот обжигающий привкус. В этот момент парень допивает бутылку и откидывает её на кровать, прижимая тебя к себе и впиваясь в губы требовательным поцелуем. «Он дикий», — первое, что приходит тебе в голову, когда его язык нагло проезжается по твоему нёбу, а пальцы жадно впиваются в талию. Хосок кажется таким невероятно чувственным сейчас с этими кусающимися поцелуями, с тяжелым дыханием и умелыми руками, которые трогают где нужно и как нужно. Сминая ягодицы сквозь ткань летних брюк, задирает майку по грудь, но едва касается обнаженной кожи пальцами. Он будто играет на новом для себя инструменте, подбирая нужное прикосновение для идеального звучания. Он обхватывает языком кончик твоего языка, хватает за подбородок, втягивает твой язык, обсасывая его лишь губами. Для тебя это слишком развратно, но невероятно возбуждает. Внутри будто ломается какая-то невидимая стена, даёт трещины, что заставляет саму тебя рваться по швам от внутреннего огня, который копится в животе. Губы парня плавно и неторопливо прокладывают дорожку от уголка губ по щеке, спускаясь к шее, немного кусая изгиб между ней и плечом. Ты резко вздрагиваешь и испуганным взглядом смотришь на Хосока, что стоял напротив и жадно облизывал губы. — Будто конфетой закусил, — она смачно облизывает твои губы поперёк. — Так сладко. Там что-то ещё осталось? Он берёт допитую бутылку и смотрит на дно через горлышко, будто в подзорную трубу. Тебе же кажется, что он выпил всё до капли, как обычно. Но есть вторая бутылка, которую парень уже заметил. Он беспроблемно, так легко и непринуждённо снимает крышку и снова присасывается к бутылке, словно малыш к детской бутылочке. А у тебя в голове не складывается логистический ряд, где Хосок выпивает уже несколько бутылок крепкого алкоголя в одно рыльце, но не пьянеет. Хотя, может он всё время такой веселый, потому что под градусом? Ты машешь указательным пальчиком в воздухе и смотришь в одну точку, полностью поглощённая своими мыслями. Со стороны это может выглядеть странно, но «странность» в контексте происходящего, это самое мягко выражение. «Ты находишься в маленьком доме на одной из парижских крыш, — разговор сам собой идёт медленно, дабы уловить суть, ибо тебе кажется, что тебя разнесло после ложки крепко алкоголя. Поворачиваешься на Хосока, который опять вылавливал языком остатки виски из горлышка. — Рядом с тобой хронический алкаш с пропеллером. Бежать некуда, только прыгать вниз…» Из раздумий тебя выбивает очередной поцелуй. Похоже, что для этого парня поцелуи как закуска. Этот поцелуй слишком горький, вяжущий, даже немного обжигающий из-за алкоголя. А парень дышит так громко, тебе даже мерещится, что он тихо стонет, когда его рука слишком плотно прижимает тебя к нему. Второй рукой он удерживает тебя за затылок, чтобы ты не смогла его оттолкнуть. Но ты и не собиралась. Самой себе признаться стыдно, но тебе так нравится, как Хосок целует: жадно, чувственно, по-настоящему. Это как в испанских сериалах поцелуй со страстью, где чужие губы такие вкусные, а прикосновения жадные, будто бы два человека стремятся стать одним целым. — Ты спасла мне жизнь, — шепчет на ухо парень. — Чувствую себя отлично, температуры у меня нет. И мне полагается… Пошалить. А у тебя сердце бухается в пятки, кровь от всех органов отливает, и в голове тараканий совет носится в панике. «Пошалить. Пошалить? Пошалить!» Смотришь на парня взглядом испуганной косули в свете фар. Ну, не секс ведь? Тот, что вы целовались, ещё не значит, что секс должен быть. Нервно сжимаешь край своей майки и понимаешь, что дрожишь. И дрожь не внутренняя, а самая что ни на есть настоящая дрожь, будто от холода. - Пошли гулять по крышам! - Че-че-че-чего? Зачем?! – ты ожидала чего угодно, но не прогулок по крышам, поздним вечером, с мало знакомым человеком. Ну и что, что ты с ним только что целовалась с ним так страстно, что бельё намокло. А если он тебя не удержит, пока вы летите. Или пропеллер откажется работать в самый неподходящий момент. - Как зачем? – Хосок надевает на голову нелепую красную панаму, в тон своему пропеллеру, и открывает дверь с ноги. – Искать приключения! Парень тянет тебя за запястье, вслед за собой. Ты аккуратно ступаешь по карнизу, ловко перепрыгивая через неровности в виде торчащей арматуры и осколков черепицы. Чтобы перепрыгивать с дома на дом, он берёт тебя на руки, плотно прижимая к себе за талию. Это чувство, когда вы летите, длиться всего несколько секунд, но ты готова визжать от детского восторга, когда касаешься босыми ступнями воздуха, делая невесомые шажочки. Каждая последующая крышка становится будто короче, когда вы почти бегом преодолеваете это расстояние. Тебе хочется смеяться, подпрыгивать и кружится. Откуда-то снизу играет музыка, популярная мелодия, от которой хочется кружиться в танце и подпевать. «Je n'ai qu'une philosophie - etre acceptee comme je» - и ты поднимаешь кулачок вверх, будто супер-мен, когда Хосок в очередной раз поднимает тебя на руки, чтобы перескочить на соседнюю крышу. / Je n'ai qu'une philosophie - etre acceptee comme je suis’ – фр. У меня такая философия - пусть меня принимают такой, как есть / - Вот мы и пришли, располагайся. И вот вы снова у домика на крыше. Но это не дом Хосока. Этот домик более ухоженный, видно, что его не раз ремонтировали и реставрировали. Наверняка по Парижу есть много таких домов на крышах. Интересно, кто в них живёт? Пока ты осматривала вид с крыши и очередной домик, парень скрылся из виду, а тебя накрыла паника. Куда ушёл? А если оставил? Куда идти? В домике подождать? А если никто не придёт? От внутреннего волнительного монолога ты начинаешь задыхаться, а голова идёт кругом. Но Хосок оповестил о своём местоположении шумом упавшего ведра, и громкими матами на отборном французском, где трижды проклял чью-то блудливую женщину. Ты изумленно смотришь, как Хосок тянет длиннющий шланг и ведро к краю крыши. Затем заходит в дом и выходит уже со свертком ткани. - А с погодой-то сегодня повезло, - парень расправляет симпатичный плед у края крыши за небольшой перегородкой. - А это тоже твой дом? - Нееее, это для поебушек. – отмахивается парень и оставляет твой вопросительный взгляд без ответа. А ты решила не затрагивать столь деликатную и странную тему, но чувствуешь, как скользит под тобой плед, будто ты скатишься по склону вниз с крыши, но Хосок хватает тебя и усаживает на более ровную поверхность, заботливо перекидывая твои ноги, чтоб они свисали с кровли. - Спокойствие, только спокойствие, - парень очень аккуратно похлопал тебя по бёдрам и сел рядом, протянув между вами шланг, с которого тонкой струйкой текла вода. – Смотри, чё нашёл. Парень выуживает из кармана комбинезона пачку презервативов Set B, а ты мысленно присвистываешь. И всё-таки интересно, этот парень пьёт дорогой алкоголь, пользуется дорогими резинками, а живёт на крыше в сарае. Что-то не сходится. У тебя мелькнула мысль проверить убранство этого домика для интимных утех. Пока ты разглядывала точеный профиль парня, он уже открыл упаковку, извлек резинку и начал набирать в него воду из шланга. «Да, ты издеваешься» Хосок смотрит на тебя с улыбкой в глазах, пока неловко пытается затянуть презерватив наполненный водой. - Un, deux, trois! – считает он и отпускает шарик с вытянутой руки, а ты рефлекторно поджимаешь ноги и откидываешься назад, чтобы вдруг кто не увидел, что это ты. И сама смеёшься, застенчиво прикрывая рот рукой. Это так глупо и забавно, как и все эти отношения с Хосоком. И как же можно обозначить ваш статус отношений? Вы не друзья, вы ведь почти не знакомы, но вы были друг у друга в гостях и сейчас вместе страдаете ерундой. Вы не влюблённые, несмотря на страстные поцелуи в мексиканском стиле. Ты не испытываешь к парню чего-то большего, чем симпатия или благодарность за то, что он разбавляет твоё одиночество. Он протягивает тебе блестящий квадратик и улыбается, будто бы с немым призывом: «Давай, попробуй, тебе понравится!» Ты неловко вытаскиваешь скользкую резинку из упаковки, брезгливо придерживая пальцами, затем пытаешься расправить, чтоб надеть на шланг. - Не, не, не. Вот так, - Юноша оттягивает пимпочку на резинке и, придерживая твои пальцы на презервативе, подносит его к наконечнику шланга, и помогает расправить его, чтобы набрать воды. Этот момент был слишком интимным, настолько, что ты не почувствовала, как замерзли пальцы от ледяной воды. Даже не дышишь, сжимая пальцы на руках и ногах, стараясь казаться как можно меньше, тогда возможно и смущение твоё, тоже уменьшиться. Хосок держит твою руку в своей ладони, плотно зажимая скользкую резинку. Он вытягивает твою руку за пределы крыши и громко считает: - Un, deux, trois! Шар летит вниз и становится маленькой точкой, что теряется, как только достигает земли. И сразу же снизу до вас доноситься отборная брань на чистом французском. Парень заливается смехом, падая на бок и содрогаясь всем телом. Тебе даже не понятно от чего смешнее, от ситуации, или от того, как смеется Хосок. Он уже почти задыхается, убирает слёзы из уголков глаз, а ты просто улыбаешься, рассматривая потрясающую панораму вечернего Парижа. - Ох, мне уже так не терпеться… - вы с парнем слышите чужой женский голос и переглядываетесь. Юноша реагирует молниеносно, он тянет тебя на себя, чтобы вас не видно было за перегородкой. – Ммммм, я так хочу. Ты прыскаешь от смеха, сразу прикрывая рот рукой. Так вот что имел в виду Хосок. Походу это домик для тех, кто хочет уединиться, а негде. А голос у девушки ужасно притворный, будто она снимается в дешевом порно за еду. - Я тоже хочу, моя сладкая. – Слышится мужской голос, но голос очень знакомый. Ты приподнимаешься на руках над Хосоком и пытаешься рассмотреть парочку. Не смотря сбитое дыхание и очень встревоженный тембр, ты узнаешь этот его из сотен тысяч других. Как и эти невероятно широкие плечи в белой рубашке. «Джин?» - Ох, Сокджини, ты такой…- слова девушки тонут за дверью домика, а ты тонешь в своих собственных слезах. - Хосок, отправь меня домой.