Hamamelis

Оливия побежала в церковь, а не в полицию. И это решение, глупое, неразумное решение, описывало её лучше всего. Она зубрила молитвы с того дня, как научилась читать. И ясное дело, что даже спустя столько лет, после стрессовой ситуации первой мыслью было — простить себя и найти безопасность. Католический хор помог простить, но где взять безопасность? Бежать домой? До дома несколько перекрёстков, можно потеряться. Полиция тоже не вариант, придётся ворошить неприятные воспоминания. Единственный, кто условно подходил под «отсутствие опасности» — друг Карлайла. Весьма неоднозначный, странный, не похожий на других, но почему-то знакомый. Оливия навряд ли понимала, почему. Возможно, потому что все вампиры напоминают друг друга. — Он обратит её после рождественских каникул, — сказала Элис спустя секунду молчания. Эсми обняла мужа: — Это лучший вариант из всех, которые были. — Да, ты права, — улыбнулся Карлайл, — я рад, что у Оливии ещё есть время. *** Она бежала. Не знала от кого, но страх был настолько велик, что приходилось закрывать рот рукой, чтобы не закричать. Она спотыкалась, разбивала колени о каменную плитку, царапала ладони и поднималась снова. Вокруг столько людей, и никому не было до неё дела. Никто не слышал. Они проходили сквозь неё. Стены домов сжимались вокруг с немыслимом скоростью. Нужно обогнать, найти выход. Одинаковые повороты сменяли друг друга. Паника охватывала с головой. Ещё чуть-чуть и Оливия окажется зажатой в чёрной коробке. Девушка упала, крича от бессилия. Крик разбил реальность, как зеркало. Как купол. Оказалось, это вовсе не бесконечные улицы. Это — поле, усеянное красными маками. Над головой стояли кудрявые облака: ветер совсем не дул. Чуть поодаль зарастала горная речка. Берег сиял чистотой. Оливия прислушалась. Тишина. Ни птиц, ни животных. Наклонилась вниз, сорвала цветок. Красный, крупный, красивый. Но на неём не сидело ни одной маленькой букашки. Это поле казалось мёртвым, ненастоящим, как искусственный букет. Лишь приятная глазу картинка. Оливия сделала шаг и почувствовала холод от земли. Куда делась обувь? И остальная одежда? Желание прикрыться тут же сошло на нет. На поле ни единой души, прятаться не от кого. На цветах появлялись божьи коровки, на берег села стая уток. Девушка побежала дальше, смеялась и кружилась. И мир вокруг неё оживал, наполнялся красками. Она зачерпнула рукой воды, и по речке прошлись первые волны. Оранжевые рыбки заплескались неподалёку. Подул ледяной ветер. Лив развернулась. В далеке, в маковом поле, стоял силуэт в чёрном капюшоне. Трава под его ногами увядала. Птицы пролетали стороной. В идеальной картине он предвещал катастрофу. Пожар, землетрясение, цунами, войну, кровь. Смерть. Девушка приподняла руки, отступила назад и упала в воду. *** На лбу проступили капельки пота. Ладони покрылись мелкими ранами от сжатых кулаков. Оливия вскочила с кровати, оглядываясь по сторонам. Родная детская комната, всё с теми же плакатами и рисунками. Часы показали шесть утра, двадцать четвёртое января. Тяжело дыша, девушка упала обратно на подушку. Называется, выспалась впервые за несколько месяцев.