На поле, полном трав, я наблюдаю за прекраснейшим цветком...

      Вставало солнце. На траве ещё блестела серебряная роса, утро только-только вступило в свои права. Хорошее время для прогулок, разминок и сбора трав.       Аяме любила это время, когда прохладно и свежо, а мысли легко направляются в нужную сторону; руки работают, голова отдыхает, а список составленных на день дел велик, но не вызывает недовольства. В конце концов, все дела на благо Клана. Теперь уже двух — не одного.       Пусть об этом только говорят, у старейшины нет сомнений в итоге. Нити дружбы, приязни и любви протянулись между кланами золотыми нитями, обещая хорошее будущее. Старая Сенджу довольно щурится, вспоминая девушку Учиха, что привёл к ней в дом ученик. Удивительная пара получилась. Гармоничная.       Она собирает травы, привычно перебирая пушистые соцветия сухими пальцами, порой даже не смотря на них. Здесь хорошо и тихо, а главное, не надо далеко ходить.       За спиной раздаётся шорох листьев и из широкого рукава косоде незаметно скользят чуть холодящие пальцы сенбоны — в случае чего они найдут свою цель. Пусть она уже и не молода, но свою славу в молодости сыскала по праву и навыков отнюдь не утеряла.       Шорох повторился и по поляне едва заметной волной прошлась огненная чакра, более не скрываемая стальной волей владельца. Чужая, но знакомая. Её владельца она не видела много десятков лет, но лишь однажды столкнувшись, запомнила навсегда.       Старейшина дёргает губами, подавляя неуместную улыбку — ну, кто бы мог подумать...       Она продолжила собирать травы, под вновь воцарившейся тишиной прохладного утра, прекрасно чувствуя спиной чужой взгляд. За спиной молчали.       Впрочем, он всегда предпочитал молчать.       - Так и будешь там стоять? - Поинтересовалась она, укладывая в корзину горько пахнущие листья. Рядом росла лаванда, её тоже нужно собрать — ученицы начали изучать успокаивающие отвары, самое то, чтобы объяснить и показать.       - А почему бы мне не постоять? - Раздался позади чуть хрипловатый голос. - Прекрасное стоит созерцать издалека.       Аяме улыбнулась, выпрямилась и обернулась.       - Так цветочки понравились, Учиха-дзин?       - И цветочки тоже, - улыбнулся в ответ он, и, оперевшись на свою палку, медленно и степенно заковылял к ней. Совершенно бесшумно. Когда надо, он мог и так. И, наверное, только ей было известно, чего ему это стоит.       "Хвастун", мелькнуло в голове.       - Здравствуй, Юдзиро.       - Здравствуй, Аяме.       - Совсем не бережёшь свои кости, - покачала головой Сенджу наблюдая за тем, как он, несмотря на все свои травмы, усаживается на траву рядом с ней.       - Что ты понимаешь в старости, глупая женщина! - Делано возмутился Учиха. - Я ещё ого-го!       - И ага-га! - подхватила она, вспоминая старую шутку. - А также уху-ху, охо-хо и прочие стоны умирающих, – старая женщина рассмеялась. - Уж мне об этом можешь не рассказывать.       - Особенно тебе, - назидательно поднял палец он.       - Особенно мне, - согласилась она.       И оба знающе усмехнулись.       - Далековато же ты забрёл, желая полюбоваться цветами, – Аяме вновь потянулась к травам. – И не испугался?       Не думала она, когда-нибудь встретиться с ним снова. Не знала даже, выжил ли он, или бесполезны оказались все её усилия. Так давно это было… он мог умереть не один десяток раз и после той истории. Лишь недавно беспокойный чайный воришка в лице Надешики обронил пару слов. Удобно, когда старший внук – глава разведки.       - А чего мне бояться? – вскидывает бровь Учиха. – С моей рожей от меня любой биджу хвосты унести вперёд себя постарается.       - Что правда, то правда, – усмехается целительница. – Не красавец.       - А ты, напротив, всё так же красива.       - Льстец.       Он улыбается в ответ и молчит. Улыбка искажает исполосованное шрамами лицо, не делая его красивее, красит его другое – мягкое пламя в глубине тёмного взгляда, тёплый свет, уверенно горящий где-то в глубине… он не красив, но не любоваться им невозможно.       - Хочешь выпить чаю? – спрашивает Аяме, совершенно неожиданно для себя.       - Из ваших рук, хоть яду, Сенджу-химе. – С улыбкой соглашается Учиха.       Аяме фыркает и качает головой, плавно поднимаясь, подхватив корзину с травами. Её давно уже никто так не называет.       Дождавшись, когда Учиха поднимется, тяжело оперевшись на трость, она неспешно отправляется в обратный путь. Если подумать, Юдзиро будет не первым алоглазым, пришедшим в гости в селение Сенджу и даже не десятым, но губы сами собой, как в молодости расползаются в предвкушающей усмешке, стоит представить, как отреагируют соклановцы. Ведь все же, когда молодые любовники лазают друг к другу задворками, это одно… а этот наверняка заявится через главные ворота, как посол, что несомненно озадачит дозорных и всех остальных, кто станет свидетелем.       В груди тепло щекочет – не то предвкушение хорошей шутки, не то радость свершившейся встречи.