Записки доктора Ливси

      − Ч-что это было? – запинаясь, произнес ошарашенный капитан Флинт.       Последние пять минут его лицо никак не могло принять определенного выражения. То он оторопело смотрел вслед удалившимся горе-певцам и чуть не начинал креститься в приступе суеверного страха, то его брови начинали гневно хмуриться, губы сурово кривились, он хватался за пистолет и порывался ринуться следом за ними и отомстить Сильверу за предательство.       − Да полно, Сильвер ли это? – иногда шептал он про себя.       Мы с Фридой переглянулись. Я наклонился к уху русалки и спешно сказал ей пару слов.       − Сильвер? Какой Сильвер? – спросила она, искусно изображая изумление и непонимание.       Капитан ошарашено воззрился на неё.       − Сильвер, пират, который только что стоял тут, перед вами. Доктор, здесь же были пират и рогатый черт?       − Какой пират? Какой черт? Капитан, вы хорошо себя чувствуете? – с беспокойством спросил я, усмехаясь про себя своей остроумной выдумке.       − Как… Наваждение… Боже мой… − бессвязно бормотал капитан, глядя на нас во все глаза. – Погодите, вот же следы! Теперь-то вам не отвертеться.       С этими словами Флинт схватил меня за рукав и потянул к кустам.       − Вот, вот, глядите, копыта черта, тут рядом – ботинок и кружок от деревянной ноги.       − Я не вижу никаких следов, капитан, − я озадаченно пожал плечами.       − Да что такое? – взвыл ничего не понимающий пират и устремился к Фриде.       С ней капитан проделал ту же операцию, что и со мной, то есть притащил к кустам и стал показывать следы, ясно свидетельствовавшие о недавнем посещении этого берега Сильвером и Тенебрисом. Однако русалка, как и я, упрямо утверждала, что видит лишь песок, больше ничего.       Несчастный Флинт был совсем сбит с толку. В конце он чуть не тыкал нас носом в песок, чтобы показать отпечатки четырех неординарных ног. К ужасу капитана, все его потуги не увенчались успехом. Ни я, ни Фрида не собирались сдаваться и упорно не соглашались с его утверждениями.       Отчаявшись добиться от нас толку, капитан махнул рукой и принялся расхаживать по берегу из стороны сторону, рассуждая с самим собой об этом невероятном случае. Спустя некоторое время он остановился, схватился за голову и рухнул на колени. Затем он упал навзничь и остался лежать, бессвязно причитая и жалуясь. В таком положении он пролежал с полчаса.       Мы с Фридой присели на песок и с сочувствием глядели на капитана.       − Может, скажем ему, что всё это время дурачились? – неуверенно предложила Фрида.       − Тогда мы подвергнем Сильвера смертельной опасности. Давай лучше подождем и посмотрим, до чего он додумается.       Итак, прошло полчаса. Вдруг капитан Флинт подскочил, хлопнул себя по лбу и диковато рассмеялся.       − Я понял, понял. Я брежу. Следы, пробоины, остров, вы двое, черт и Сильвер – всё это лишь иллюзия, бред больного лихорадкой. Ха! Точно бред. Нет никаких сомнений в этом. Ураган, воскрешения, зомби, магия… Конечно, конечно, видения – и больше ничего. И никакого предательства Сильвера не было и в помине, потому что, скорее всего, я даже ещё не прибыл на остров, где хотел запрятать сокровища. Просто во мне сидела беспокойная, скорее даже не осознаваемая мною мысль, как бы кто не предал меня, а потом началась лихорадка, бред смешался с подспудной фантазией, и в итоге мой мозг выдал совершенно диковинный сюжет о предательстве, древней магии и хитроумных интригах. Черт возьми, а я столько времени гонялся за Сильвером в этом бредовом сне. Нужно, пожалуй, извиниться перед ним.       Заключив свою тираду таким неожиданным решением, капитан твердым шагом направился к кустам, намереваясь найти Тенебриса и Сильвера.       − Капитан, капитан, постойте, − остановил его я.       − Что такое?       − Вы уверены, что вам нужно идти на поиски Сильвера и извиняться перед ним? Ведь этот Сильвер – не настоящий Сильвер, а всего лишь образ, порожденный вашей фантазией, равно как и я, который сейчас дает вам совет. Ведь всё, что здесь происходит, − это ваши мысли, часть вашей души, в сущности это вы сами. То есть желая извиниться перед Сильвером, вы… как бы это сказать… хотите извиниться перед частью своей души, которой по каким-то причинам не доверяли. Как-то так.       Капитан слушал меня с видом весьма задумчивым и озадаченным.       − Знаете, доктор, вы очень умная часть моей души, − с уважением произнес он. – Настолько умная, что я не совсем понимаю вашу логику, но чувствую, что в ней есть зерно истины.       − Разрешите мне в качестве умной части вашей души дать вам ещё один совет, − сказал я, решив выжать как можно больше пользы из своего теперешнего положения.       − Разрешаю, − кивнул капитан.       − Знаете, меня пугает ваша жажда власти. Я думаю, что вам ни к чему мировое господство. Подумайте сами, это же сплошная головная боль, ведь нужно следить за ситуацией во всех странах и так далее, и тому подобное.       − Резонно. Хотя красивая была мечта… Ну ладно, всё равно эта мечта пришла мне в лихорадочном бреду, так что ей грош цена.       − Именно, именно, − закивал я. – И на вашем месте я бы, пожалуй, прилег пока отдохнуть. Может, вы уснете, а там очнетесь от бреда, и всё будет хорошо.       − Погодите, но ведь я же мертвец. Мертвецы не могут спать.       − Ну вот, самому себе противоречите. Если это всё, − я обвел рукой океан, остров и корабль, − плод вашей больной фантазии, то и мертвецом вы являетесь только понарошку.       Капитан Флинт, совсем сбитый с толку моими речами, поднялся на судно и скрылся в каюте. Я же с победоносным видом повернулся к Фриде. Та смотрела на меня с недоумением.       − Смотри, он же не дурак. Скоро сообразит, что мы его обвели вокруг пальца, тогда хлопот не оберешься.       − Я надеюсь, к тому времени мы справимся со всеми задачами. Мы уже близки к победе: пока что капитан думает, что он болен и бредит; Тенебрис бродит по острову пьяный в стельку, а может уже и не бродит, а лежит под каким-нибудь разлапистым папоротником; я наконец воссоединился с моими друзьями, теперь будет гораздо проще. Единственный, кто остался чужим на нашем празднике жизни, это Ураган, что меня глубоко огорчает.       − Он сказал, что будет говорить лишь с лекарем, − заметила Фрида.       − Ну что же, лекарь с нами. Чего ему ещё надо?       Русалка только пожала плечами.       Спустя пару мгновений мы покинули берег. Вскоре к нам присоединились Джим и Пробус, которые всё это время прятались на дереве и видели всю невероятную комедию, разыгравшуюся близ судна. Мальчишки, которым столько времени приходилось сдерживать накатывавшие на них приступы отчаянного хохота, чтобы не выдать себя, теперь никак не могли уняться и звонко хихикали, почти не переставая. Их заразительный смех передался и нам с Фридой, так что когда мы добрались до поляны, где находилась груда камней, вся наша компания дружно хохотала.       На поляне нас ожидала сцена, достойная страниц любого юмористического журнала. Груда камней была разрушена, и разнокалиберные валуны валялись теперь то там, то здесь. На одном из этих валунов восседал Сильвер и с глубокомысленным выражением лица рассуждал о выдающихся качествах рома, которые ставят его выше всех известных ему напитков. В паре метров от него лежал на боку Тенебрис и беседовал с бутылками, изъявляя горячее желание научить их рисовать правильные пентаграммы и называя их почему-то чертятами. Чуть поодаль прямо на земле сидел Амикус и глядел на черта и пирата во все глаза, совершенно не понимая, что тут творится. Рядом с ним с таким же оторопелым видом стояла Трейси. Недалеко от нее на земле расположился Джо-Джо. Он единственный из этой компании занимался полезным делом, а именно – с интересом изучал руны, изображенные на камнях.       Однако стоило нам появиться в поле зрения обитателей поляны, как они поспешили к нам навстречу. Только Тенебрис небрежно махнул рукой и продолжил давать бутылкам наставления в пентаграммоведении, которые им, как посуде, были без надобности.       Мы обменялись друг с другом новостями и убедились, что наше положение, которое совсем недавно казалось почти безвыходным, теперь стремительно и значительно улучшилось.       − Что же, надо как-то выйти на Урагана, − сказал я, когда мы уже порядочно обсудили наши успехи и посмеялись над хитрыми проделками, поставившими в тупик черта и капитана Флинта. – Есть предположения, где его можно обнаружить?       − Я знаю, где искать его, − проговорил Амикус. – Только, боюсь, Вы правы, и он захочет говорить лишь с лекарем. Ну, быть может, ещё с Вами, доктор, как его наставником. Это значит, что переместить я могу только Вас двоих, чтобы не смущать и не гневить и без того несчастного духа. Но мне сразу придется вернуться сюда, чтобы следить вот за ним, − с этими словами ангел кивнул в сторону Тенебриса. – К тому же неизвестно, к каким выводам о своем положении в конце концов придет капитан Флинт и не явится ли он по душу Сильвера.       − Прости, Амикус, − прервала его Фрида. – Не мог бы ты переместить не двоих, а троих.       − А кого же ещё? – не понял ангел.       − Меня… Я… − русалка хотела что-то сказать, но голос её прервался, на щеках выступила краска, и единственное, что она смогла сделать, это умоляюще посмотреть в лучезарные глаза Амикуса.       Анегл добродушно улыбнулся:       − Так бы сразу и сказала. Конечно, перемещу троих, без проблем.       Мы с Джимом переглянулись.       − У нас есть какой-нибудь план? − спросил я.       − У меня лично нет, − нервно усмехнулся мальчик, но в его глазах блестели искорки непобедимого оптимизма.       − У меня тоже, − признался я. − Что ж, будем импровизировать.       − Тогда нам точно обеспечен успех, − произнесла русалка. – Мы с тобой уже столько дней подряд импровизируем напропалую, и – главное! – всё чертовски удачно.