Записки доктора Ливси

В рассказах часто встречается это «но вдруг». Авторы правы: жизнь так полна неожиданностей! «Смерть чиновника», А.П.Чехов

      Полчаса пролетели незаметно, словно одна секунда. После рассказа о своих приключениях я принялся расспрашивать моих друзей о том, как они добрались до этого острова и что предполагают предпринимать в дальнейшем. Когда речь зашла о матери Джо-Джо, колдунье из его племени, Амикус оживился:       − Да, наслышан. Обратиться к ней за советом и помощью – разумная мысль.       − Быть может, вы могли бы предупредить её о нашем скором прибытии? – с надеждой спросил Джо-Джо. – И ещё сказать о капитане Флинте и Урагане?       − Как раз хотел предложить, − улыбнулся Амикус, но тут же, вспомнив что-то, спохватился и замялся. – Правда, мне не удастся сделать это лично… по одной причине… но я попрошу своего друга, он, пожалуй, справится с этим даже лучше меня.       Лицо Джо-Джо озарилось радостной улыбкой.       − Спасибо, Амикус!       Мне удалось ещё немного поговорить с друзьями, пока ангел не напомнил, что время у нас, к сожалению, ограничено.       Прощание с командой «Альбатроса» далось мне тяжело. Особенно жаль было расставаться с Джимом.       − Сильвер, вы берегите парнишку, − попросил я пожилого пирата.       − Всё будет в лучшем виде, доктор. Мы Джима в обиду не дадим, горой за него стоять будем. Верно я говорю, а? – тут он подмигнул Лин и Трейси.       Лин энергично закивала, а Трейси приосанилась и, бросив более чем дружелюбный взгляд в сторону Джима, ответила с достоинством, выдававшим в ней дочь честного моряка и благородного капитана:       − Вне всяких сомнений. Можете не беспокоиться, доктор, пока мы вместе, никакой беде не сломить нас.       Заверения Сильвера и Трейси произвели на меня благотворное действие, и я покинул дружное общество, собравшееся возле костра, чтобы присоединиться к Амикусу. Он уже успел со всеми попрощаться и каждого благословить. Теперь ангел стоял чуть поодаль, поджидая меня.       − В путь? – спросил он, протягивая руку.       − Подождите, у меня одна просьба. Можете лететь не так быстро, прошу, уж очень хочется взглянуть на места, над которыми мы проносимся.       − Без проблем. К тому же я хотел заглянуть на один островок. Он как раз на нашем пути. Там в последнее время творится какая-то чертовщина. Вы не против?       − Нет, конечно.       И вот мы пустились в дорогу. Я взял Амикуса за руку, он взмахнул крыльями и поднялся в воздух, увлекая меня следом за собой. Я сначала изрядно испугался, представив себе, что буду болтаться внизу, как балласт. Однако вскорости я обнаружил, что в воздухе как будто возникла незримая лестница, по которой я мог свободно подниматься следом за ангелом.       Я не пожалел о своей просьбе. С большой высоты нам открылся прекрасный вид: внизу расстилался бескрайний океан, сверху раскинулось темное небо, таинственно сверкавшее искрами-звездами. Временами из далекой дали нам навстречу выплывали небольшие островки или архипелаги. Возле одного такого клочка суши Амикус резко изменил направление движения и принялся опускаться…       Мы не зря заглянули на этот остров. В этом мы убедились через несколько минут после того, как ступили на песчаный берег и двинулись в сторону густых зарослей, за которыми мерцали золотистые всполохи костра.       Амикус подошел к кустам раньше, чем я, и застыл на месте, внимательно глядя в сторону костра.       − Так я и знал… Старые знакомые, − пробормотал он про себя, явно изрядно обеспокоенный. – Конечно, тут творится чертовщина, коли черти на острове.       Я поспешил присоединиться к ангелу и встал с ним рядом, предусмотрительно прячась за кустами, чтобы не быть замеченным.       Костер, всполохи которого привлекли наше внимание, жарко пылал посреди широкой песчаной поляны. В паре метров от кустов лежало поросшее мхом толстое бревно. На нем сидел… Сначала я подумал, что на нем сидел человек, ибо фигура по комплекции была очень похожа на человеческую. Однако стоило мне присмотреться повнимательнее, как я понял, что ошибся. Перед нами предстал самый настоящий черт: с рожками, с копытцами, как и полагается черту. На нем был длинный черный плащ с капюшоном, лежавшим тканевыми складками возле тонкой шеи. Глядел он не на костер, а в сторону от него, так что мы могли видеть его горбоносый профиль. Временами он поднимал к лицу крючковатые пальцы левой руки и недовольно теребил скудную бородку или же поправлял седые пряди непослушных волос, лежавших волнами поверх ушей и затылка. В правой руке он держал кривой осиновый посох, которым периодически взмахивал с суровым видом.       Сперва я никак не мог понять, кому он грозится, но скоро заметил, что старик-черт был не один. Слева от него, как раз в той стороне, куда он бросал внимательные взгляды, копошилась тщедушная фигурка чертика-мальчика. Он, пыхтя и вытирая пот, старательно выводил на песке какой-то рисунок, используя в этих целях длинную палку. Когда он сбивался и делал ошибку, то старик принимался хмуриться, невнятно ворчать и трясти осиновым посохом.       − Мастер Тенебрис, разрешите вопрос? – тоненьким голоском произнес в конец запыхавшийся паренек-чертик.       − Уф, лентяй, лишь бы лясы точить, − забрюзжал старик. – Ты дело-то сделай, да не абы как, а аккуратно и опрятно, по науке, а там уж и поговорим, может. Хотя вряд ли. О чем с тобой говорить-то? Эх, молодежь, ничего не смыслит.       − А если вопрос напрямую связан с делом?       − Вот как? – Тенебриса, похоже, разобрало любопытство: он даже забыл сердито поворчать на ученика. – Какой у тебя вопрос, Пробус?       − Мы же черти, так? – начал парень.       − Резонно.       − Так объясните мне, мастер Тенебрис, зачем нам, чертям, пентаграммоведение? Ведь пентаграммы нужны людям, а не чертям. Они же нас этими пентаграммами привлекают или отпугивают. Нам-то какой прок знать, как они чертятся?       − Хотя бы для того чтобы… − начал было Тенебрис, но не нашёлся, что ответить, и задумчиво потеребил бородку. – Слушай, много будешь знать, скоро состаришься. Черти давай!       Пробус тяжело вздохнул и снова принялся выводить на песке линию за линией.       − Всё-таки не понимаю, зачем это. Лучше бы вечерок у костра посидели да обсудили, что на Тортуге творится. И то полезнее было бы.       − Поумничай мне! – и тут Тенебрис замахнулся посохом. Пробус пригнулся к земле, чтобы увернуться от возможного удара, но в этом не было необходимости: ворчливый черт только пугал его. – Что же до Тортуги, то там страшная битва была. Ураган, как видно, серьезно взялся за дело, влетит теперь потомкам конкистадоров. Эх, кабы не наше пари с Амикусом, я уж давно бы вертелся в самой гуще событий и настраивал бы всех против всех, чтобы уж точно друг другу глотки перегрызли.       − Какое удовольствие всем вредить, не понимаю, − пожал плечами Пробус.       Тенебрис только рукой махнул:       − Да что ты понимаешь, дурашка? Подрастешь, поймешь, что я прав. Жизнь-то тебе мозги вправит, поверь.       − Я бы не был так уверен, − покачал головой Пробус. – Тот же Амикус сколько лет живет на свете, много чего навидался, а одни добрые дела делает, ни на кого не держит зла.       − Нашёл, с кем сравнивать! – хохотнул Тенебрис. – Он же ангел, а мы с тобой, как ты давеча подметил, черти. У нас разные задачи: мы сеем хаос, такие же, как он, добренькие, наводят порядок. Хаос – порядок, хаос – порядок, опять хаос – опять порядок, и так без конца.       Слова старого черта заставили парнишку крепко задуматься. Он застыл как вкопанный возле очередной начерченной линии, приложив палец к полураскрытым губам.       − Так, слушай, над вечными вопросами потом поразмыслишь. Чего застыл? Доделывай!       − Мастер Тенебрис, можно последний вопрос? – робко поинтересовался Пробус, на всякий случай пригибаясь к земле, если неуживчивый черт захочет пустить в ход посох.       − Ну что ж, − вздохнул Тенебрис. – давай выкладывай.       − Что у вас за пари с Амикусом, мастер Тенебрис?       − О, да, это, конечно, восхитительная вещь, одно из лучших моих дел, − горделиво заговорил Тенебрис и даже подбоченился. – Как-то раз, много лет назад (тебя тогда и на свете не было), я и Амикус серьезно поссорились и крупно поспорили, кто из нас дольше всего сможет прожить, не вмешиваясь в людские дела. Решили, что проигравший десять лет будет на службе у победителя и выполнит любой его приказ, даже если он идет в разрез с принципами проигравшего.       Пробус озадаченно воззрился на учителя:       − И… в чем смысл?       − Эх ты, дурашка, всё тебе надо пояснять, свой-то ум у тебя короток пока. Смотри: если Амикус первым начнет мешаться в дела людей, он проиграет и должен будет десять лет безоговорочно подчиняться мне. Только представь себе: ангел на службе у черта? А? Каково? Никто до меня до такого не додумывался.       − Но ведь, мастер Тенебрис, вы можете остаться с носом, если сами начнете встревать в людские споры. Тогда уже вам придется выполнять задания Амикуса, а не наоборот. Не боитесь, что выйдет так?       − Нет, Пробус, уверен, такого не случится. У Амикуса, по слухам, душа уже изболелась, так он устал сидеть без добрых дел, он же любит помогать людям. Попомни моё слово, скоро он попадется в мои лапы.       Я наконец оторвал взгляд от беседующей парочки и повернулся к Амикусу. Тот стоял неподвижно. Лицо его было бледно, а в глазах читался неподдельный страх.       − Тот факт, что вы помогли мне… он считается вмешательством в людские дела, верно? – спросил я тихо, с сочувствием и болью глядя на ангела.       Амикус кивнул.       − Но вы ведь знали… − начал я, хорошенько не понимая логики его действий.       − Да, я знал, что проиграю этот дурацкий спор, но я должен был… Ваша встреча с Джимом повлияет на весь ход событий истории с «Кодексом». Я не знаю точно, как именно, но слышал от других ангелов об этом.       Я открыл было рот, чтобы возразить, как вдруг со стороны костра послышались осторожные шорохи.       − Так-так-так, кто это у нас тут подслушивает? – протянул Тенебрис.       Он медленными шагами подвигался к кустам.       − Фрида дала вам кольцо, да? – быстро спросил Амикус.       − Да, но как же вы?..       − За меня не беспокойтесь: из сетей Тенебриса я как-нибудь выпутаюсь.       − Вы останетесь?! – поразился я.       − Я проиграл. Тенебрис всё равно пришел бы ко мне и напомнил о споре. Это неизбежно. Удачи, доктор. Глупо у нас как-то вышло. Простите. Мне не надо было спорить с этим подлецом, теперь придется отвечать. Сам виноват.       Я собирался сказать, что не оставлю Амикуса, но он схватил меня за руку, на которой у меня было кольцо, и крутанул его изумрудом внутрь.       Я не успел ничего не то что произнести, но даже подумать, как понял, что стремительно лечу куда-то вниз по черному тоннелю.       − Доктор, доктор!       Я сразу узнал голос Фриды, которая обеспокоенно звала меня. В следующую секунду я почувствовал, что лежу на полу с закрытыми глазами и чьи-то руки трясут меня за плечи.