열망한

Грустно. Больно. Неприятно. И в душе вновь неопрятно, словно в стареньком шкафу, о котором уж не помнят, про который все молчат. И в душе опять разлад, словно в дверце того шкафа, что отходит и скрипит, будто что-то говорит. А душа-то не молчит, она тоже говорит. Она тихо шепчет: «Боже, помоги мне всуе испытания пройти, Помоги, молю до боли, вновь себя мне обрести». Бог же спрашивал: «А зачем, душа ты чья-то, тебе себя обрести? Если по течению и так ты итак можешь догрести». А душа и отвечала: «Боже, как же ты жесток! Помоги, прошу я, Боже, так ведь мне велел пророк. Он сказал, что ты — спаситель, ты — решение проблем; что я вижу: врал он всем. Ты ни разу не спаситель, ты лишь громкий пустослов, от тебя-то толку, как от дверец тех шкафов, Стоящих дома, что пылятся изнутри, Дверцы чьи не молодеют и скрипят-скрипят-скрипят, раздражая поведением стариков, да и ребят». Бог ответил: «Ты, душа, во лжи живешь. Думаешь, я — твое спасение, я — магическое проведение? Думаешь, я должен решать все за тебя? Ошибаешься, душа. Ты решать должна сама, ты сама должна быть опорой для себя. Ты должна любить себя, будь ты голубкой ненаглядной или дверцей шкафа неприглядной», — Бог сказал и был таков. Освободил он все же душу от оков.