Чёрный список

Это было плохо. Это было ужасно. Драко не знал, что делать. Сначала он обыскал Нору сверху донизу, разыскивая Гермиону и говоря себе, что она никак не могла найти ту самую книгу. Чёртовы дети! Он сказал им никому не говорить — особенно Гермионе — и что они делают? Они говорят ей! Как он мог сказать им, что это было ради её защиты? И когда они спросили: «Защитить её от чего?», — как он должен был ответить? От неё самой? От её умершего лучшего друга? От зелья, которое потенциально может её убить? Оставить её болтаться в загробной жизни? Уничтожить её блестящий, великолепный ум? Он сожалел, что не подчеркнул детям важность секрета. Но опять же, они определённо были гриффиндорцами, а гриффиндорцы никогда долго не хранили секретов. Он должен был предвидеть, что это произойдёт. Как он мог быть таким глупым? Где бы она взяла зелье? В самом подвале? Игнорируя весь окружавший его Орден, спрашивавший, что случилось и почему он так неистовствует, он выбежал из Норы к месту трансгрессии. Он заставил себя сосредоточиться, хотя его сердце бешено колотилось, и трансгрессировал в Насыпное Нагорье, молясь, чтобы добраться туда вовремя. «Боже, — подумал он. — Ты мне нужен прямо сейчас».

~***~

Долгое время она плавала в чернильной тьме. Она была густой, как зелье, которое она выпила, и немного походила на болото. Гермиона хотела глотнуть воздуха, но не могла. Она просто парила, парализованная, неопределённое количество времени. Но затем сквозь её веки пробился яркий свет. Он был белым, тёплым и холодным одновременно. Это немного жгло, и когда она открыла глаза, то яростно заморгала, пока они не привыкли ко всему белому. Так много белого. Чистого, ясного, снежного. И она словно чувствовала странность во всём теле. Немного покалывающее и нестабильное ощущение. Она чувствовала себя там, но не там, как будто часть её была где-то в другом месте. Она чувствовала себя действительно… бодрой, почти. Это было странно описывать. Но это было похоже на то, как если бы вы спали на руке и проснулись с ощущением, что она онемела, однако вы знаете, что это не так? Это было то самое чувство по всему её телу. Её вырвал из раздумий громкий крик. — Гермиона! Этот громкий крик отдавался эхом в её ушах, но в то же время казалось, что он шёл из туннеля. Она села, заставляя себя контролировать своё тело, как марионетку. Над ней, с горящими глазами и совершенно легкомысленный, стоял именно тот человек, которого она искала. — Гермиона! — снова закричал Гарри, обнимая её, но затем отпрянул, как только они соприкоснулись. — Ой, — пробормотал он, голос дрожал, как будто она слышала его под водой. Он был таким же высоким, каким она его помнила, его чёрные волосы были всклочены, а его зелёные глаза были ещё ярче и яснее, чем в её воспоминаниях. У него не было очков, но он не щурился, как обычно делал, когда терял их. — Гарри, боже мой! — воскликнула Гермиона. Она протянула руку, чтобы дотронуться до него, но он снова поморщился. — Что не так? — Её голос звучал приглушенно даже для её собственных ушей, как будто у неё лопнули барабанные перепонки. — Ты… каждый раз, когда я касаюсь тебя, мне больно, — пояснил Гарри, звуча глубоко обеспокоенным. — Подожди. — На мгновение он замер, как статуя, и его глаза широко распахнулись. — О, нет, Миона! Что случилось? Ты… ты мертва? — Нет, я не мертва! — нетерпеливо успокоила она, приводя своё тело в вертикальное положение. — Ну, в некотором роде так оно и есть. Но только временно. Это немного сбивает с толку. Я просто не могу поверить, что оно сработало! — восторженно воскликнула она. — И ты здесь! Я так волновалась, что опоздала или что что-то пойдёт не так, и… Я просто так рада тебя видеть! — Она почувствовала, как горячие слёзы потекли по её лицу, но когда она протянула руку, чтобы коснуться своих щёк, их там не было. Её щеки были сухими. Действительно, очень необычно. — Хотела бы я тебя обнять! — сказала она, смеясь и плача одновременно. Гарри притянул её к своей груди, крепко прижимая к себе, даже когда всё его тело напряглось и задрожало. — Я не против боли, Миона, — сказал Гарри, его голос лишь немного дрогнул. — Прошло так много времени с тех пор, как я вообще что-то чувствовал. Такое ощущение, что я немного… ну, знаешь, живой. Но что ты здесь делаешь? — спросил он, держа её за плечи и глядя на неё сверху вниз. Он выглядел взволнованным. — Как ты здесь оказалась? — Зелье, созданное Чарльзом Сомерсби и… — Нет, — выдохнул он, его глаза теперь выпучились от страха. Он качал головой, и всё его счастье исчезало. — Нет, нет, нет — Гермиона, ты должна вернуться. Прямо сейчас. Это зелье опасно! — Откуда ты можешь знать что-нибудь об этом зелье? — спросила она, нахмурив брови в замешательстве. — Не то чтобы это было особенно известно. Большинство его работ были… — Сожжены, — быстро прервал Гарри, запаниковав. — Да, я знаю. Я читал о нём, когда одалживал твоё тело — не спрашивай, это долгая история, просто возвращайся уже в своё тело! — Не без тебя, — твёрдо заявила Гермиона, топнув ногой. — Что значит «не без тебя»? — Я забираю тебя обратно в твоё тело, — уверенно заявила она. — И как ты собираешься это сделать? — спросил он с сомнением в голосе. Она оборонительно скрестила руки на груди. — У меня есть несколько теорий. В любом случае, какое право ты имеешь быть неблагодарным? Большинство мёртвых людей ухватились бы за возможность снова жить и были бы в восторге, если бы один из их лучших друзей появился на Другой Стороне с планом их возвращения. — Извини, — искренне сказал Гарри. — Но каждую секунду, пока ты здесь, ты рискуешь застрять здесь. И тебе нужно быть там, присматривать за Роном, Тедди и Малфоем. — Рон ясно дал понять, что ему не нужен присмотр, у Тедди есть Андромеда, и что ты знаешь о Малфое? — Как я уже сказал, это долгая история, — уклончиво ответил Гарри, качая головой. — Пожалуйста, возвращайся. — Хорошо, но ты пойдёшь со мной. Когда он упрямо скрестил руки на груди и расставил ноги, Гермиона продолжила: — Послушай. Вкратце. Ты был сосудом для транспортировки Крестража внутри тебя сюда. Теперь я буду сосудом, который вернёт тебя обратно. Твоё тело сохранилось на чердаке Гриммо и ждёт тебя. Никто не терял надежды. Тебе нужно вернуться. — Я не уверен, что смогу, — признался Гарри, нахмурившись, прорезав морщины на своём молодом лице. — Доверься мне, — решительно заявила Гермиона, стоя рядом с ним. Она протянула руку. — Возьми меня за руку, Гарри. Это должно сработать.

~***~

Он был Королем Дураков! Конечно, она не была в Насыпном Нагорье! Тело. Тело Гарри. Его часы, зелье, гроб — всё это имело какой-то смысл. Он не совсем понимал это, но всё это странным образом сходилось. Он бежал так быстро, как только мог. Он вылетел из камина в гостиной на площади Гриммо и приземлился лицом вниз, не справившись с координацией. Он вскочил с ковра и полетел к лестнице, игнорируя разглагольствования своей двоюродной бабушки Вальбурги Блэк о предателях крови. Его ноги стучали по лестнице, как барабан, не пропуская ни единого такта, пока он поднимался вверх. Он хотел окрикнуть её, но слишком тяжело дышал, чтобы выдавить из себя слова. Когда он наконец добрался до последней ступеньки на чердак, он с такой силой выбил дверь, что от удара она распахнулась и врезалась в стену, и он чуть не потерял сознание, когда увидел, что лежало рядом с гробом. Тело Гермионы распласталось прямо рядом со стеклянным гробом Поттера. — Нет, нет, нет, — произнёс он надрывным и хриплым голосом, опускаясь рядом с её телом, судорожно касаясь её лица, горла, стараясь почувствовать дыхание или пульс — что угодно. — Гермиона, — прохрипел он. — Гермиона, проснись — пожалуйста, ты должна проснуться. Он поднял её к себе на колени, одной рукой подхватив за плечи и притянув к своей груди. Он встряхнул её обмякшее тело. Её каштановые волосы выбились из заколок, а платье помялось. Её кожа была холодной на ощупь, бледнее, чем когда-либо... Её губы были окрашены в синий цвет. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — бормотал он. У него перехватило горло, и он это чувствовал. — Ну же, глупая ты гриффиндорка, не бросай меня — не ради него, не ради его жизни. Он этого не стоил, он никогда этого не стоил. Вернись ко мне. А потом он услышал глухой удар. Но это было не сердце Гермионы. Он раздался у него за спиной. Драко встал, осторожно оставив тело Гермионы на полу. Белоснежка просыпалась. Гарри Поттер под стеклом был в слепой панике, его руки тряслись, пытаясь ударить по стеклу. Он задыхался. Под стеклом из-за чар сохранения не было кислорода, чтобы предотвратить разложение. Действуя чисто инстинктивно, его зрение затуманилось, Драко выхватил палочку и прорычал: «Редукто!» Заклинание сильно ударило по стеклу, но оно было таким толстым, что образовало лишь похожую на паутину трещину. Драко ударил кулаком по ослабленному трещинами стеклу, разбил гроб, стекло посыпалось на землю с великолепным грохотом. Сорвавшийся с губ Гарри вздох был таким, как будто его держали под водой. Его глаза были выпучены, и он тяжело дышал, жадно хватая ртом воздух, руки трепетали на груди, шее и лице, как будто он не мог поверить, что дышит. Несмотря на то, что он был весь в стекле и некоторые осколки поцарапали его до крови, он не обращал на них внимания. Всего мгновение спустя раздался ещё один вздох, более лёгкий, менее заметный. Резко развернувшись, Драко снова опустился рядом с Гермионой, в то время как её естественный румянец выступил на поверхность щёк, а глаза медленно открылись. Гораздо менее яростное пробуждение, чем у Мальчика, Который Выжил. — Боже мой, спасибо тебе, Боже, — шептал Драко себе под нос, одной рукой обнимая её за шею и чувствуя, как её пульс постепенно набирает силу под его пальцами. Другая рука была на её лице, чувствуя, как дыхание вырывается из её губ и носа, помогая ей открыть глаза. — Господи… — Малфой?.. — прохрипела она. — Да, это я, — подтвердил он, его дыхание всё ещё было тяжелым, но облегчение было сокрушительным. — Гарри?.. — прошептала она. — Он вернулся, — сказал ей Драко сквозь стиснутые зубы. — Ты сделала это, ты глупая, глупая девчонка. Ты самая большая идиотка, которую я когда-либо встречал, ты это знаешь? — Но в его голосе звучала безошибочная радость. Он слегка потряс её за плечо, чтобы подчеркнуть свои слова, просто будучи счастливым, что к ней возвращается тепло. — Миона, ты сделала это. — В голосе Гарри звучал благоговейный трепет. Драко посмотрел на него. Он свесил ноги с края кровати-гроба и принялся пытаться принять вертикальное положение, возвращая себе контроль тела. — Я не могу в это поверить, но ты сделала это. Ты гений. — Заткнись, Поттер, — прорычал Драко, в основном рефлекторно. Гарри даже усмехнулся над этим. — Ты… ты счастлив, — заметила Гермиона, глядя на Драко, всё ещё лежа неподвижно. — Ты насмехаешься, но я вижу. Ты счастлив. — Конечно, я чертовски счастлив, — парировал Драко. — Что бы я делал, если бы ты не раздражала меня до чёртиков? Она хихикнула. После всего, убив себя, а затем вернувшись к жизни, она, чёрт возьми, хихикала. Затем… произошло что-то странное. Они услышали шум шагов. Под ними. Они грохотали всю дорогу вверх по лестнице, как огромная ревущая толпа — Малфой! — Крикнул снизу голос, похожий на голос Долгопупса. Его было едва слышно среди шума болтовни вокруг него. Но он снова закричал: — Малфой! Где ты? — Наверху! — крикнул Драко в сторону открытой чердачной двери. — Чердак! Очевидно, половина рождественской вечеринки шла по следу Драко, когда он внезапно покинул дом в панике. Они отследили его трансгрессию, а затем просмотрели историю использования камина, и все они прибыли в Гриммо как в последнее место его прибытия. Драко узнал всё это позже, потому что они, очевидно, слишком были растеряны, когда увидели, кто был на чердаке. Последовало много криков, когда люди ворвались в узкий дверной проём, чтобы обнаружить Гарри Поттера, живого и здорового. Крики превратились в выкрикиваемые вопросы, слёзы и рыдания. Молли Уизли так сильно обняла Гарри, что он чуть не задохнулся, снова. Во всей этой суете и волнении по поводу рождественского чуда, казалось, они почти не заметили, как Гермиона поднялась с пола, или как рука Драко обхватила её за локоть, помогая подняться. Единственным человеком, который существовал в тот момент, был Гарри Поттер. Драко почувствовал жар гнева в груди. Гермиона должна была заслужить столько же внимания, если не больше. Она была личным спасителем Гарри Поттера, рискуя собственной жизнью. Возможно, они не знали этого в то время, но, по крайней мере, они должны были понять, что она была там. Но Гермиона была незаметна. Она, казалось, не возражала. Она только мягко улыбалась, наблюдая за происходящим. — Ты, должно быть, умираешь с голоду! — воскликнула Молли, перекрывая всё это безумие. — Пойдём, дорогой, нам нужно накормить тебя — немедленно! Раздался смех и ещё больше рыданий, когда толпа Уизли и членов Ордена сразу же вывела ошеломленного Гарри с чердака. На чердаке остались Гермиона, всё ещё казавшаяся оцепенелой, и Драко, который ещё не отошёл от неё на случай, если она снова упадет замертво. Она казалась слегка слабой, очень измученной и, возможно, немного неустойчиво стоящей на ногах, но в целом с ней всё было в порядке. — Он вернулся, — благоговейно прошептала Гермиона с улыбкой на губах. — Я… не могу в это поверить. Прежде чем он смог придумать ответ или мысль, он взял её лицо в свои руки и прижался губами к её губам. Сильно. Его губы прижались к её, и она застыла от удивления. Но всего через мгновение она растаяла, совершенно спокойная, не выражая возмущений, когда он прижался с неистовым поцелуем к её рту. Её щёки горели, кровь прилила к лицу, отчего у неё немного закружилась голова, но одна из её рук обхватила его плечо для поддержки, прижимаясь к нему. — Ты вернулась, — прошептал он ей в губы, прижимаясь лбом к её, его руки всё ещё крепко сжимали её лицо. — Это всё, что меня волнует. — Малфой… — произнесла она, затаив дыхание. Медленно, с неохотой Драко расслабил объятия и посмотрел на Гермиону сверху вниз со своей обычной маской холодности, но под ней, она могла поклясться, она увидела благоговение. Драко вернул один из её непослушных локонов на место и сказал: — Иди. Празднуй. Расскажи историю о своей победе и отпразднуй Рождество. — Разве ты… не идёшь с нами? — спросила она, рассеянно проводя языком по распухшей нижней губе. — Боюсь, что нет, — ответил он, его серые глаза потемнели. — Мне нужно кое-что сделать. — Но… — Ты заслуживаешь праздника, — снова сказал он. — Не волнуйся. Она подозрительно приподняла бровь, глядя на него. — Есть ли у меня причины для беспокойства? Он колебался всего мгновение. — Твои друзья ждут, — настаивал он, теперь уже твёрже. — Я вернусь в Насыпное Нагорье к завтрашнему утру. — Хорошо, — сказала она, неубежденная. — Главное, чтобы ты был там завтра. Дети рассчитывают увидеть тебя. И нам есть, о чём поговорить… очевидно. — Да, — признал он с лёгкой грустной улыбкой. — Но мы, вероятно, этого не сделаем.

~***~

— Ты даже красивее, чем была в зеркале, Гермиона, — признался Гарри, улыбаясь той же улыбкой, что и последние восемь часов, пока его допрашивали, донимали и проверяли, чтобы подтвердить его личность. Гермиона ухмыльнулась, слегка рассмеявшись. Все остальные были в кроватях, в то время как Золотое Трио сидело у камина в Гриммо. — Это такая необычная ситуация — сказала Гермиона, забавляясь. — Но я полагаю, что ты овладевал мной чаще, чем я знаю, да? Гарри пожал плечами, слегка огорчённый. — Было довольно забавно быть тобой. Я не могу сказать, сколько раз я ловил детей, убегающих после комендантского часа, и кричал на них. Покачав головой, она снова рассмеялась. — Я всё ещё думаю, что это странно, — сказал Рон. Он не пошевелился, застыв в неудобном положении, как будто если бы он пошевелился слишком сильно, то проснулся бы, и всё это оказалось бы сном. — Мальчик, Который Выжил Дважды, — произнесла Гермиона, улыбаясь. — Нет, не это, — сказал Рон, пожимая плечами. — Гарри — Король Выживания в Маловероятных Ситуациях. Я говорю о том факте, что он… ну… находился в твоём теле. Это действительно странно. — Я не возражаю, — заявила она. — Я просто счастлива, что он вернулся. И если бы не наша связь или не то, что он овладел мной, я бы никогда не нашла способ вернуть его. — Но… почему не я, как ты думаешь? — поинтересовался Рон, явно сбитый с толку. — Я имею в виду, я парень. Разве это не имело бы больше смысла? — Это как-то связано с часами, — пояснила Гермиона. — Меня тянуло к ним с самого начала. Я всё ещё не совсем уверена, но это был единственный предмет, кроме одежды, который был на нём, когда он умер. Это была недостающая деталь. Посмотрев на упомянутые часы, Гарри рассеянно покрутил их, ухмыляясь. — Я не знаю, как тебя отблагодарить, Гермиона. За всё. Ты действительно невероятная. — Я бы помог, — раздражённо пробормотал Рон. Гарри рассмеялся. — Не волнуйся, Рон, я уверен, что ты скоро спасёшь мне жизнь. В конце концов, я своего рода магнит для неприятностей, не так ли? — К сожалению, — согласился Рон, улыбаясь. Он тихо рассмеялся, но потом Гарри присоединился к нему. Они находили это забавным! — О, прекратите это, вы двое! — приказала Гермиона, надев своё лучшее лицо МакГонагалл. — Это не смешно! — Отчасти смешно, — поправил Гарри сквозь смех. — И я не совсем уверен почему. Рон тоже кивал и фыркал. Потирая лоб, Гермиона покачала головой, насмехаясь над глупостью мальчиков. Её мальчиков. Потому что они были её мальчиками, и они все снова были вместе. Гарри был их связующим звеном, и она не собиралась позволить разрушить это снова. Это была её новая миссия. — Кто хочет ещё рождественского печенья? — Я хочу, — сказали Гарри и Рон в унисон. Всё складывалось прекрасно.