Под слоями одежд скрывается нежность

Яркие солнечные лучи просачиваются сквозь туманную дымку. Небо окрасилось в насыщенные оранжевые краски с примесью розовых оттенков. Утренняя прохлада еще не спала. Несмотря на раннее время, в Небесной Столице уже, словно быстрая река, течет жизнь. Однако, в одном месте было гораздо спокойнее, чем в любом уголке нового небесного города. Огромный и богато украшенный дворец — что стоит недалеко от небезызвестного колокола — освещен первыми лучами рассветного солнца. Большая крыша — что не только укрывает само здание, но и оставляет в небольшой тени задний двор — переливается в этих лучах, отливая золотыми красками. Этот роскошный дворец принадлежит одному из могущественных и сильнейших богов войны, что управляет юго-западом, Генералу Сюаньчжэню. Внутри помещения стояла тишина. Не сказать, что она была мрачной или устрашающей, но в ней присутствовали спокойствие и небольшая доля одиночества. Сам дом одного из генералов был обставлен скромно и со вкусом. И не удивительно, ведь этот бог никогда не позволит себе выбрать что-то вычурное и яркое. В одной из больших спален как раз и стоял знаменитый на всю поднебесную Генерал Подметающий Пол, Му Цин. Он стоял перед зеркалом и слой за слоем надевал одно из своих темных платьев. Этот наряд хоть и был лишен больших рисунков в виде небесных фениксов, драконов и прочих роскошных традиционных росписей, но был покрыт аккуратной серебряной вышивкой. Округлыми спиралями, она покрывала почти все слои дорогих одежд. Лишь последний, верхний слой был чуть больше приукрашен серебром на концах рукавов. Му Цин всегда предпочитал именно такие одежды. Он не был похож на бывшего повелителя ветров, любящего добавлять украшения — где только поместится. Не похож на Ши Уду, что всем своим видом пытался показать, что он лучше всех остальных. Он был похож на самого себя. Яшмовому Генералу всегда нравилось одевать себя лично. Он боялся доверить это кому–то другому. Не то, чтобы он не хотел. Среди пантеона богов, да что уж там, во всем мире у него не было такого человека, с которым он мог быть близок. Как и говорили многие боги-сплетники: Генерал Сюанчжэнь — та еще заноза в одном месте. Пусть этот мужчина и красив, что аж глаза слепит, но стоит ему только открыть рот, как все хорошее впечатление вмиг пропадает. Не то что дружить, но даже желание общаться исчезает бесследно. Исключением, пожалуй, является Его Высочество Наследный Принц Се Лянь, но это лишь из-за того, что сам Его Высочество благодаря своему дружелюбному характеру, может противостоять колкостям Му Цина. Но он уже больше года тратит все свое время на отвратительного красного демона и появляется в столице очень редко. Сплетни льются быстрым течением реки и добираются по всей столице быстрее любой важной информации. Но Му Цину, откровенно говоря, плевать. Он выше всего этого и не станет убегать или отводить взгляд от шепчущихся богов, а лишь выше поднимет голову, горделиво идя, куда нужно. И если каждый день он с удовольствием надевает свежие и мягкие ткани на свою светлую, тонкую кожу, то сейчас делает это с минимальным энтузиазмом. Сегодня очередное собрание, где должны встретиться все боги. На этот раз обсуждения будут проходить по поводу очередного Праздника Середины Осени, что должен быть на следующей неделе по лунному календарю. Присутствие обязательно. Сюаньчжэнь никогда не любил такие мероприятия — слишком долго и многолюдно, к тому же, нужно принимать хоть какое-то участие в этих беседах и выслушивать лесть лицемерных подхалимов. Закончив с одеждой, Му Цин начал расчесывать свои серебряные волосы. Он любил и считал их своей гордостью. Длинные, шелковистые и мягкие — расчесывать одно блаженство. Зафиксировав волосы аккуратной короной, бог войны стал рассматривать себя в зеркале. Все с иголочки, как и всегда. Прямая спина и плечи придают большей статности, а острый взгляд так и кричит о том, что он не хочет ни с кем иметь дела. Сам Генерал не считает себя привлекательным, но всегда хочет выглядеть опрятным и собранным — идеальным. Му Цин кривя душой, поспешил на долгие и мучительные часы «болтовни ни о чем». Конечно, он мог и потерпеть, не в первый раз все — таки, но одна весьма веская причина заставляет храброго бога войны развернуться и снова запереться в своем дворце — встреча с невыносимым Владыкой Наньяном. Прошло уже достаточно много времени со свержения Цзюнь У и с того откровенного признания быть «д-д-друзьями» с Его Высочеством. Как и было сказанно, Му Цин действительно очень хотел подружиться с Се Лянем, быть наравне. Наконец, спустя восемьсот лет недопонимания, они достигли согласия. Принц стал более внимателен к своему другу, а Му Цин в свою очередь — старался быть менее закрытым. Хотя это и давалось не так легко, как могло показаться. К сожалению, это обещание не распространялось на их с Фэн Синем отношения. Да, они стали меньше приносить ущерба своими кулачными противостояниями, остановившись на спорах и ругани. На этом все. Му Цин и не старался быть другом Фэн Синя. О какой дружбе может быть речь, когда все эти долгие годы, проведенные вместе, он пытался скрыть свои расцветающие чувства к товарищу-сопернику. Раньше, он пытался подавлять их, даже сам как-то убедил себя в том, что ненавидит Наньяна. Но после всех происшествий, которые они пережили, Яшмовый Генерал перестал тратить время на отрицание не дружеских намерений. Естественно, никто не говорит о раскрытие чувств, но ему захотелось узнать хмурого бога войны поближе. Однако никто ему этого не дал сделать. Стало еще хуже. Генерал, что словно фитиль, взрывающийся по любому поводу, перестал распускать кулаки и все больше старался держать себя в руках. Как-будто теперь, ему противно было даже прикоснуться к Юго–Западному богу войны. Му Цину бы радоваться, что его вечно недовольная физиономия больше не пострадает, да вот только он совсем не счастлив. Пусть исключительно во время драк, но он мог прикасаться к Фэн Синю и не скрываясь, смотреть на него вблизи; рассматривать каждую особенность, каждую деталь на его лице и теле. Но теперь, их общение сократилось вдвое, если не втрое. И сейчас, направляясь в главный зал, Му Цин был уверен, что наткнется на секундный раздраженный взгляд — это все. Яшмовый Генерал выбрал самый безопасный и не привлекающий чужое внимание угол. Прошло всего лишь два часа, а он уже хочет покинуть это место и не выходить из своих покоев неделю, как минимум, пока не уложиться вся эта суета подготовки к празднику. Как бы то ни было, он будет и на самом торжестве. Небесные чиновники не оставят его в покое, особенно самые настойчивые из всего пантеона. Его мнение за все время заседания, спрашивало лишь пару человек, и то, по незначительным вопросам. Зачем собирать здесь столько народу, он так и не понял за годы, прожитые на небесах. Ну и ладно, не достают — уже хорошо. Му Цина беспокоило совсем не это, а прожигающий все нутро взгляд с другого конца большого зала, который не отрывался от него ни на секунду. Этот взгляд заставлял оцепенеть и приковывал к месту. Он вызывал не гнев и, тем более, не страх. Это было что-то на уровне нервозности, когда рассматривают каждую часть твоего тела. Сначала, Му Цин смотрел в пол и не хотел встречаться с глазами, что проделывали в нем дыру. Но со временем, это начало раздражать, тогда Юго-Западный бог поднял презрительный взгляд; ему стало любопытно, что за смельчак так бессовестно на него смотрит все два часа этого проклятого собрания? Но когда он поднял взгляд, то пожалел, что вообще оторвал его от пола. Это был Фэн Синь — собственной персоной, черт возьми! Заметив, что на него обратили внимание, Наньян чуть вздрогнул, но смотреть не перестал. Му Цин нахмурил свои темные брови. Что ему надо? Почему так странно уставился? Слава небесам, сегодня он не стал убирать в высокий хвост передние пряди волос, что как нельзя лучше скрывали его слегка покрасневшие уши. Проклятье! Как ни старайся, а тело все время реагирует в пользу Фэн Синя, чтобы тот не сделал. Все же Му Цин не смог долго продержаться. Фыркнув, он отвернулся, с непроницаемым лицом уставившись в стену. Какая разница, что нашло на этого идиота, и почему он играет в гляделки! Все равно, в глазах Юго-Восточного бога никогда не будет чувств, что так желает увидеть Сюаньчжэнь. Никогда и не было. Даже в те годы, когда еще подметающий пол слуга пытался хоть как-то подружиться с юным телохранителем Его Высочества Наследного Принца Сянь Лэ.

***

Му Цин никак не ожидал такой благосклонности от Его Высочества. Мало того, что не выставил вон за «кражу» одного из многочисленных листов сусального золота, так еще и взял с собой в монастырь Хуанцзи упражняться в искусстве меча. Счастью не было предела, юный А-Цин просто весь сиял, хотя и приходилось помимо совершенствования заниматься делами прислуги. Однако его все устраивало, но была небольшая проблема. Его Высочество Се Лянь очень добрый и щедрый. Он никогда не сердился из-за пустяков и пытался наладить отношения со всеми людьми. Но вот о его телохранителе, что был рядом еще с ранних лет, такого не скажешь. Фэн Синь с самого начала их знакомства вел себя не дружелюбно и грубо — его так и распирало сказать какую-нибудь колкость в сторону несчастного мальчишки-слуги — и вечно указывал на его место прислуги. Он все время подозревал Му Цина зачинщиком разных неприятных ситуаций и докучал Се Ляню просьбами быть осторожным с «этим оборванцем». Несмотря на обидные слова, что выходили из рта юноши, Му Цин не мог не заметить, что этот вспыльчивый мальчик был довольно смышленым и дружелюбным со всеми ребятами в монастыре. Фэн Синь без всякого сомнения рискнул бы своей жизнью, чтобы спасти наследника большого королевства и всегда помогал тем, кто просил. Но ему этой доброты, почему-то, не досталось. Обида рвалась наружу, неужели Му Цин совсем не заслужил нормального отношения к себе? Фэн Синь понравился ему, он думал, что они подружатся. Не судьба. К тому же, юный телохранитель на лицо был очень симпатичен — люди сами к нему тянулись. Вот Му Цин, не особо знал, как выглядит, так как не желал смотреть на себя в зеркало — боялся увидеть маленького оборванца, чье лицо и одежды вечно вымазаны в грязи от долгого мытья полов или работы в саду. Хотя еще с раннего детства приучил себя осторожно обращаться с каждым комплектом одежды. Даже шитью научился. За всю свою жизнь, маленький мальчик научился вести себя в обществе достойно, держать эмоции под контролем, но так и не смог побороть комплексы, что наполняли сердце и душу. Еще до того, как Му Цина приняли на работу в качестве слуги, дома его сверстники постоянно издевались над ним. Его считали щуплым и слишком смазливым, дергали за поношенные одежды и подставляли подножки. А-Цин никогда не понимал такого отношения к себе, но те ужасные насмешки дали о себе знать. Он больше не мог смотреть на себя спокойно в отражении зеркала. А хрупкое тело — сероволосый спрятал вместе со своими обидами и чувствами под слоями одежд, оставляя лишь острый взгляд и недоверие к другим людям. Казалось, он даже себе перестал доверять. Туго поправлял ворот и рукава, стряхивал любую осевшую пылинку, убирал все неровно лежащие складки. Лишь со временем минувших лет, будучи Генералом Юго-Западных земель, он смог посмотреть на себя без смущения и страха. Но прятать тело не перестал — вошло в привычку. Му Цин в свои шестнадцать лет с трудом ладил с окружающими. В монастыре Хуанцзи ему не доверяли даже наставники, но никто не смел оспаривать его отточенные за годы обучения навыки. При этом, многие даже тайно восхищались мальцом, ведь парень еще и успевал служить наследному принцу: вставал раньше других слуг, приходил каждое утро к принцу с чистыми простыми белыми одеждами, бегал по поручениям королевской семьи, по вечерам стирал грязные вещи, мыл полы в главном храме горы Тайцан. Фэн Синь возмущался, что Се Лянь слишком сильно доверяет «оборванцу», но ничего не предпринимал в сторону слуги. Их первая драка произошла в один из солнечных выходных дней, когда слуги могли позволить себе немного отдыха от обычной рутины. Но Му Цин не был обычным слугой. Можно сказать, что в его руках находилось абсолютно все, что связано с удобствами принца Сянь Лэ. Поэтому, помимо переодеваний и всевозможных работ, Му Цин бегал по просьбам Его Высочества. Например, сегодня с утра ему поручили отнести в городскую мастерскую парочку наручей из чистого серебра, что треснули после очередной долгой и истощающей тренировки. Вернувшись c выполненного задания, он уже было хотел вернуться в свою комнату, но на его пути образовалась преграда в виде физически подтянутого юноши, что стоял с крещенными на груди руками и нахмуренным выражением лица. — Где ты был? За два года, что они пробыли вместе, голос Фэн Синя поменялся со звонкого юного — на хриплый и низкий. От такого голоса по коже каждый раз пробегали мурашки. — Его Высочество поручил мне отнести сломанные наручи в мастерскую, в чем дело? Ты меня искал? Несмотря на холодное отношение, Му Цин всегда был вежлив и никогда не огрызался в сторону телохранителя принца. Но с каждой такой встречей, терпение подходило к концу. — Хм, наручи… подожди, те самые серебряные наручи Его Высочества? И он поручил их тебе? Куда ты их отнес? Покажи мне! Все хорошее настроение, что было у Му Цина, растворилось лишь от парочки подозрительных вопросов, что свалились на него тяжелым камнем. Ярость кипела внутри лишь от одной догадки. — Зачем тебе это знать? Хочешь сказать, что не доверяешь мне? Фэн Синь оскалившись, бездумно ответил: — Конечно! Эти наручи стоят столько, сколько тебе и не снилось, неудивительно, что ты мог просто их продать и…. Это была последняя капля. Не успел стоящий напротив юноша закончить свои предположения, как Му Цин яростно набросился на него с кулаками. Они упали прямо на мокрую от утренней росы траву. — Заткнись! Да что ты вообще обо мне знаешь! Точно не тебе судить, что я могу сделать, а что нет! Удар последовал прямо в нос. Но Фэн Синь придя от боли в себя, смог остановить следующую атаку. — Да если бы не Его Высочество, ты бы так и продолжал пресмыкаться перед отбросами. Однако, он слишком наивный, на его месте я бы никогда не доверился тебе! Удар за ударом, они перекатывались не жалея друг друга. Это безумие продолжалось, пока сам Его Высочество не пришел, чтобы разнять своих помощников. — Фэн Синь, Му Цин, немедленно прекратите! Что вы здесь устроили? Телохранитель первым отстранился и, встав с травы, возмущенно воскликнул: — Ваше Высочество, ты что же, отдал ему наручи? Почему не поручил это мне?! — Фэн Синь, прекрати себя так вести! Я понимаю, что тебе все еще трудно принять Му Цина как товарища, но я поручил ему это задание, потому что доверяю, а значит и ты должен довериться. — Но… - Хватит! Извинись перед Му Цином пожалуйста. Стиснув зубы и сжав ладони в кулаки с покрасневшими от ударов костяшками, Фэн Синь сухо произнес: — Извини. Му Цин на это лишь промолчал. Он понял, что с этого момента больше не хочет иметь с этим придурком ничего общего. Он постарается не сталкиваться с ним, если этого не потребует Се Лянь. Прошло уже больше восьмиста лет, а их отношения не поменялись ни на йоту. Конечно, не все было так печально. Пока они служили при монастыре Хуанцзи, было много и приятных воспоминаний. Правда, в основном все они связаны с Се Лянем, но Яшмовый Генерал четко помнил о двух моментах, которые касались только их с Наньяном. Первый случай произошел в их семнадцатое лето. Тогда стояла неимоверная жара, но это не мешало детям монастыря выходить на улицу и наслаждаться солнечными лучами, медитируя на открытом воздухе. Каждый из слуг был занят своим делом. Вот и Му Цин отправился в вишневый сад, чтобы набрать корзину созревшей, сочной, красной ягоды. За вишней его послал Се Лянь и наказал собрать целую корзинку и отсыпать большую часть матери Му Цина. От такой заботы, на сердце стало тепло, его матушка тоже сможет попробовать столь вкусную ягоду и наслаждаться ею целый сезон. За еще один прошедший год А–Цин вытянулся, но так и не набрал в массе и сильно расстраивался, ведь смотря на того же Фэн Синя, нельзя было не завидовать. Стройное, но крепкое тело. От долгих тренировок и совершенствования с луком, его мышцы стали только крепче, а кожа  — прекрасного смуглого оттенка из–за времени проведенного на солнцепеке. На такую фигуру нельзя было не засматриваться. Любовались не только милые красавицы, что перешептывались и прикрывали рот от смущения ладошками, а еще и Му Цин — хоть и не должен был. В последнее время, парень вообще себя не понимал. Что-то странное происходит с ним, при взгляде на Фэн Синя. Ему так и хотелось дотронуться до этого поджарого тела, ощутить всю силу и мощь каменных мышц своими ладонями. Однако Му Цин, приходя в себя, списывал все на игру гормонов и не придавал особого значения непонятным чувствам. В одеждах было неимоверно душно, но Му Цин скорей превратится в лужу, чем рискнет снять хоть один из слоев, прикрывающий его светлую и нежную кожу, которую не трогало даже солнце в зените. Придя в вишневый сад, Му Цин встал на небольшой деревянный табурет, что прихватил с собой и принялся собирать темно-красную вишню с нижнего яруса дерева. Когда она закончилась внизу, он старался собирать чуть выше, но потянувшись к двум гроздям плода, что были дальше остальных, табурет пошатнулся, выводя Му Цина из равновесия. Юноша думал, что свалится и повредит голову, как минимум, но уже через пару секунд его придерживали две мужские руки. Ладони были настолько большие, что смогли почти полностью обхватить талию слуги по кругу. Обернувшись, Му Цин увидел, что эти крепкие объятия принадлежат Фэн Синю. От такого неожиданного открытия, шея и уши сероволосого покрылись красными пятнами, а место, где лучник прикасался к его телу — горело жгучим пламенем. — Что ты з-з-здесь забыл?! — ну вот, от нервов он начал заикаться. — Ха? Это что, вместо того, чтобы поблагодарить меня? Поставив свою ношу на твердую землю, Фэн Синь опустил руки уже на свою талию и заговорил: — Я пришел сюда, чтобы посмотреть, как ты справляешься с заданием Его Высочества; успехи что-то не заметны…. тебе вообще не жарко в таких одеждах? — Не твое дело, и вообще, прекращай путаться под ногами! За этот год Му Цин не только подрос, но и преуспел в язвительности. В словах было столько яда, словно он был пустынной коброй, защищающейся от опасности. С Фэн Синем они все больше и больше ругались, и каждый спор доходил до драки, конечно же, разнимал их все так же Се Лянь. — Не указывай, что мне делать, вредина! Ты бы лучше о себе побеспокоился, а то так и в обморок не трудно упасть. Тебе нужно что-нибудь попить. Лучник прошелся по месту глазами и наткнулся на корзину, стоявшую рядом с деревом. Благодаря стараниям слуги, она практически полностью была наполнена спелой вишней. Взяв одну хрупкую ягодку в руки, Фэн Синь протянул ее к стоящему человеку напротив. Му Цин не понял, что от него хотят, поэтому остался неподвижен, повернув голову к вишневому дереву. Недовольно цокнув языком, телохранитель наследного принца решил взять все в свои руки. Он осторожно обхватил подбородок ошарашенного слуги пальцами, направляя на себя. И уже через мгновение, большой шершавый палец затолкал плод в рот сероволосого, нажимая на алые губы. Сладкий сок цвета свежей крови, мгновенно заполнил все своим вкусом, проходя дальше по горлу, освежая. Му Цин оцепенел, он никак не ожидал такого бесстыдства от лучника. Его лицо покраснело, а сердце билось как сумасшедшее. Фэн Синь сначала не понял такой реакции, но после осознания своих действий, сам залился краской и под предлогом важных дел, убежал прочь. Му Цин так и не понял, зачем лучник тогда это сделал, но после, они никогда об этом не говорили, предпочитая всё забыть. После столь странной ситуации, сероволосый не раз замечал, что его сердце заходится в бешеном темпе, лишь при виде Фэн Синя. Вторая ситуация стала для будущего бога войны решающей. Тем же летом, месяц спустя после вишневого инцидента, Му Цин как всегда подметал главный двор. Вечером на горе Тайцан было спокойно. В монастыре Хуанцзи все ученики давно разбежались по своим комнатам; стояла приятная тишина, что нарушалась лишь звуком шуршащей по земле метлы. Однако эти мирные секунды продлились недолго. Небольшое количество учеников монастыря шумно возвращались после вечерней тренировки. Эта компания была не самым лучшим примером совершенствующихся, а все из-за слишком дерзкого поведения. Они приставали ко многим, но особенно сильно любили поиздеваться над Му Цином. Как-то раз, сероволосый слуга доложил главному наставнику, что они в очередной раз не посетили тренировки с мечом, тогда он и стал мишенью для битья и унижений. Даже сейчас, группа хулиганов не смогла пройти мимо подметающей жертвы. Все началось как всегда с насмешек, но вскоре ситуация стала набирать серьезные обороты. Его толкали и пинали по ногам. К несчастью для Му Цина, на последнем учении он сильно повредил ногу, поэтому не смог сопротивляться и упал прямо на землю, сдерживая болевой крик. Его лицо по-прежнему оставалось невозмутимым и гордым, что еще больше выводило из себя. Один из учеников поднял руку, чтобы снова нанести удар и слуга закрыл глаза, готовясь к худшему. Но ничего не произошло. Когда он снова поднял голову, то увидел, что перед ним стоит Фэн Синь. Он прикрывал своим мощным телом Му Цина и удерживал в сильной хватке наглого мальчишку. Вены на руке вздулись от напряжения, а взгляд полыхал праведным гневом. Мальчик-слуга не раз видел телохранителя Его Высочества таким злым. Но чтобы за него заступались — это впервые. — Видимо, вы так и не выучили свой урок. — Ф-ф-фэн Синь-гэгэ, п-п-послушай, это не то, о чем ты подумал, мы просто… — Просто что? Завтра же, я расскажу наставнику о ваших «не то, о чем я подумал» и сделаю все, чтобы по вашим ногам прошлись кнутом тридцать раз. Каждому! А теперь, проваливайте! В ту же секунду как была произнесена угроза, хулиганы убежали в страхе, сверкая пятками. Фэн Синь же, сразу обернулся и поднял Му Цина с земли. Он обхватил его за плечо и повел в свою комнату. Добравшись, лучник посадил слугу на кровать, а сам — опустился на одно колено, снимая с раненой ноги обувь. Тут А-Цин и пришел в себя, занервничав. — С-с-стой! Что ты собираешься делать? — А ты как думаешь? Я хочу убедиться в порядке ли твоя рана. Кстати… -…откуда ты знаешь про травму? Но на его вопрос Фэн Синь не ответил. Достав из ящика целебную мазь, он задрал штанину и нежно, но уверенно обхватил белоснежную ногу. Му Цин не привык к прикосновениям, особенно в закрытых областях своего тела. Он снова смутился перед лучником, почувствовав нажим мозолистых — от вечной стрельбы из лука — пальцев. Фэн Синь аккуратными мазками лекарства проходился по ране, делая все, чтобы человек на кровати не почувствовал и малейшей боли. Было настолько приятно, что сероволосый не сразу ответил на заданный ему вопрос. — Почему не сказал о своих проблемах? — Я… я не хотел никого беспокоить… — Идиот, неужели не понимаешь, что так ты приносишь еще больше проблем Его Высочеству! Ах вот оно что! Все дело в Се Ляне! В глазах Му Цина снова появился холод, а во рту стало слишком кисло. Так поэтому Фэн Синь спас ему жизнь — ради принца. Разозлившись не на шутку, слуга отдернул ногу из рук и рявкнул: — Сам идиот! И не смей никому рассказывать об этом! — и язвительно добавил, — Спасибо, конечно, но я сам позабочусь о своих проблемах и не буду доставлять неудобств. С этими словами, обувшись, он покинул комнату недо-врага и быстрым шагом — несмотря на ноющую рану — пошел в свои покои. Он не замечал ничего вокруг, сосредотачиваясь лишь на боли в сердце. Его как-будто пырнули ржавым клинком, кромсая снова и снова. Было больно от слов Фэн Синя. Му Цин не был дураком и поэтому, недолго думая, смог определить ЧТО за чувства он испытывал сейчас и на протяжении всего лета. Это была влюбленность. Черт возьми, влюбленность в Фэн Синя! Тогда будущий Генерал понял, что пропал.

***

Из воспоминаний о прошлом его вывел сильный гул, что эхом раздавался в огромном зале. Собрание уже подходит к концу — просто замечательно! Он смог занять себя на все оставшееся время! Уже многие боги постепенно уходили, оставались лишь те, кто хотел бы обговорить личные вопросы или проблемы, что затронули мир смертных. Выйдя на центральную улицу Небесной Столицы, Генерал Сюаньчжэнь глубоко втянул в себя свежий воздух. Наконец, он уединится в своей резиденции. Может даже прогуляется по личному саду, где растут его любимые вишневые деревья. Он приказал посадить их в первую очередь, когда вознесся в качестве бога войны. Задумываться, почему именно вишня — не хотелось. Му Цин уже хотел уйти восвояси, как вдруг почувствовал сильную руку, схватившую его за запястье и удерживающую на месте. Повернувшись, он увидел позади себя Фэн Синя. Даже как-то неудивительно, но он все равно занервничал; его холодные ладони вспотели, а сердце снова забилось быстрее. Не меняясь в лице и стараясь успокоиться, Яшмовый Генерал спросил: — Что ты делаешь? Тебе что-то нужно от меня? Юго-Восточный бог понял, что никто убегать не собирается, поэтому ослабил хватку. — Что с тобой происходит? Ты был сам не свой на собрании и….что-то случилось? Закатив глаза, Му Цин огрызнулся: — Хм, стоило мне просто задуматься, как меня уже в чем-то подозревают! Видимо, у тебя не хватает мозгов, чтобы подумать о чем-то другом! — Ты!.. нет подожди, я подошел, чтобы не начинать спорить…. Но не успел Фэн Синь договорить, как к двум Генералам подошел младший Небесный чиновник из дворца бога литературы. — Прошу простить, что прерываю, но Генерал Наньян, Вас ожидает Его Превосходительство Владыка Лин Вэнь. — Это срочно? — Боюсь, что да, дело не терпит отлагательств. Прошу следовать за мной. Тяжело вздохнув и нахмурив брови, Владыка Наньян опустил руку Му Цина. Последний раз посмотрев на Сюаньчжэня, он ушел за младшим чиновником во дворец литературы. Юго-Западный Генерал еще какое-то время стоял на месте, пытаясь привести дыхание в порядок. Он не понимал, что лучник от него хотел, но решил не заострять внимание. Это же Фэн Синь. Успокоившись, он отправился в свой дворец. Так прошло несколько дней. После их не состоявшегося разговора, Му Цин не видел Фэн Синя, видимо что-то действительно случилось на его территории, раз уж он даже в столице не появился. Но переживать незачем, Владыка Наньян невероятно силен, его не побороть парочкой жалких демонов низкого ранга. Но сердце все равно разрывает беспокойство. Чтобы очистить свои мысли, Генерал Подметающий Пол решил отправиться на единственный в новой Небесной Столице открытый источник, что не так давно стал знаменит водой, очищающей душу и сердце. Этот источник и правда приносил спокойствие всему телу и разуму, но дело было вовсе не в воде, а в невероятном пейзаже, что ее окружал. Если прийти туда поздно вечером, то можно увидеть прекрасную полную луну, освещающую все место, и яркие звезды, покрывающие темное ночное небо. Обычно в позднее время там никого не было, поэтому тишина так же лечит лучше любой целебной микстуры. Му Цин решил воспользоваться таким замечательным шансом, чтобы немного расслабиться. Придя на источник, Генерал принялся снимать свой наряд. Развязав тугой пояс и сняв два слоя плотных одежд, он остановился лишь на последнем — самом тонком, собираясь искупаться в нем же. Слишком нежная кожа всегда раздражалась от грубого фасона тканей, поэтому сорочка, что прикрывала тело, была почти прозрачной — ничего не скрывая от посторонних глаз. Му Цин никогда не купается раздетым, он не позволяет показывать тело даже самому себе. Войдя в горячую воду по грудь, кожа Сюаньчжэня покрылась мурашками от разницы температур. Спустя несколько минут тело расслабилось, а на щеках выступил нежный румянец. Му Цин поднял голову вверх. Этот пейзаж ему пришелся по душе. Холодный лунный свет падал на его красивое лицо, не сильно широкие плечи и на серебристые распущенные волосы, что переливались и блестели, плывя поверху воды. Звезды блестели в небесах, находя свое отражение в глазах холодного бога войны. Внезапно, тишина нарушилась звуком приближающихся тяжелых шагов. Кто-то шел прямо сюда. Ну вот, прекрасное мгновение испорчено, да еще и придется потесниться. Наконец, фигура приблизилась. И это оказался… Фэн Синь! Это должно быть шутка! Почему он вернулся именно сейчас и пришел на источник?! Му Цин по привычке захотел прикрыться, но тут же взял себя в руки; они оба мужчины, так что Наньяну должно быть абсолютно все равно на его тело. — Когда ты успел вернуться? Тебя не было больше пяти дней. Неужели кучка слабых демонов смогла сломить великого Генерала Цзюйяна? Сюаньчжэнь пытался звучать едко, может тогда Фэн Синь уйдет, не пожелав проводить с ним время дальше. Но его проигнорировали. Повернувшись всем корпусом к лучнику, Му Цин немного напрягся. Наньян смотрел на него так….странно. Этот взгляд был почти таким же, как на том собрании — разглядывающим, только что-то отличалось. Его тело прожигали огнем ясных глаз, не отрываясь ни на миг. — Ты что же, голос потерял или тебе язык отрезали? Придя в себя Фэн Синь ответил: — Н-н-нет я… неважно. Бормоча что-то непонятное, лучник стал снимать с себя всю одежду, оставляя лишь штаны. Красивый смуглый торс, украшенный небольшими шрамами — доказательства множества побед; при каждом движении, натренированные мышцы перекатывались, показывая всю силу и мощь стройного тела. Му Цин едва оторвал взгляд от столь прекрасного вида, но когда он это сделал — поклялся больше не поворачиваться в сторону Фэн Синя. Единственное, что он мог на данный момент сделать — подвинуться к краю источника, освобождая больше места. Щеки запылали ярким оттенком красного, а голова начала кружиться. Это жара на него так влияет или же… Му Цин прикрыл глаза и постарался прислушаться. Вода зазвучала шумными брызгами, значит, он уже зашел. Но звуки не прекращались до тех пор, пока не приблизились слишком близко. А потом, он почувствовал теплые — даже горячие — прикосновения знакомых мозолистых пальцев. Нервничая и барахтаясь к противоположному концу источника, он даже не заметил, как с него спала часть тонкой ткани. От воды шел горячий пар, и бледное открытое плечо покраснело — словно персик, становясь на вид еще мягче. Нежными движениями человек, подошедший непозволительно близко, вернул на место спавшую сорочку. Он лишь на секунду дотронулся пальцами до обычно скрытого под многослойными одеяниями места, но и это было слишком для Му Цина. — Ты что делаешь? — Этот вопрос был тем, на что хватило сил у бога войны. — Твое плечо открылось, я решил поправить....сорочку. Почему бы тебе не снять ее? Голос Фэн Синя стал хриплым и перешел на шепот. Он говорил прямо в ухо Му Цина, отправляя по всему телу сладкую дрожь. Яшмовый Генерал больше не в силах это терпеть. — Не хочу…. мне не хорошо — голова кружится; надо выходить. С последними силами Сюаньчжэнь вышел из воды к месту, где он оставил свои вещи. Его тонкая, белая сорочка намокла полностью, прилипая ко всему телу, ничего не прикрывая. Стройная и подтянутая фигура просвечивалась. Острые ключицы выпирали из-под слабо держащегося воротника, а розовые горошины сосков — ярко выделялись, привлекая все внимание. Весьма соблазнительный вид. Но сам Му Цин так не считал. Он хотел поскорее накинуть верхние одежды и убежать прочь в свои покои. Выжимая мокрую ткань, бог войны боялся повернуться; увидеть то, после чего назад дороги уже не будет. Однако он всего лишь жалкий слепец, околдованный невероятно красивым мужчиной. Поэтому, он не устоял и все же повернул голову через плечо. Фэн Синь все еще стоял в воде по пояс, не шевелясь. По его смуглой шее и накаченной груди стекали прозрачные капли, двигаясь дальше — по шикарному прессу. Одна из капелек прошлась по темно коричневому соску, затвердевшему от холода. От такой картины Му Цину сделалось еще хуже. Сердце бешено билось в грудной клетке, а ниже живота прошлось приятное томление. Он решил больше не дразнить себя и посмотрел в глаза напротив. В них читался неимоверный голод и возбуждение, казалось еще чуть-чуть и Фэн Синь просто наброситься на него. Нет, не может быть; это всего лишь фантазии больного мозга, несбыточные мечты. Сероволосому лишь кажется. На самом деле, Юго-Восточный бог просто не понимает, почему Му Цин себя так странно ведет. И все! Надо убираться отсюда как можно быстрее. Юго-Западный бог так и поступил. Забрав все свои вещи, он умчался в свою резиденцию, понимая, что сегодня ночью он скорее не заснет. После смущающей встречи в источнике, они не виделись все оставшиеся дни, в течении которых, шли приготовления к торжественному Празднику Середины Осени. Каждый из богов войны был занят, не имея и малейшего свободного времени. Но когда праздник настал, Му Цин даже не знал, как ему быть. Все эти дни, его все чаще посещали весенние сны с участием Фэн Синя. Но эти сладострастные грезы всегда прерывались на самом интересном моменте, заставляя страдать своего хозяина от ужасного неудовлетворения и дикого желания кончить с тремя пальцами у себя в заду, представляя на их месте большой столп Генерала Цзюйяна. Но собрав всю волю в кулак, Сюаньчжэнь решил, что пойдет на торжество, где соберется за столом весь божественный пантеон. Обычно, Му Цин даже по праздникам надевал незамысловатые наряды, считая, что его путь самосовершенствования подразумевал скромность и кротость. Но почему-то именно в этом году, ему захотелось разнообразия. Все такие же трехслойные черные одежды с длинными рукавами, но украшенные серебряными грозными драконами — символом Небес и процветания. Широкий пояс с пряжками туго затягивался на талии, а на одном из ремешков завязана прочная веревка с нефритовым кольцом и кисточкой. Генерал решил оставить длинные волосы распущенными, лишь заплел пару косичек у висков и закрепил их красивой высокой короной — украшенной большим гагатом посередине — на затылке. Когда все приготовления были завершены и бог войны убедился в своем благопристойном внешнем виде, он смог спокойно, с холодным выражением лица отправиться на празднование. На пиру уже все веселились и даже не обратили внимания на пришедшего Яшмового Генерала. Однако место, где он обычно сидел на всех застольях, пустовало — никто не смел там располагаться, кроме устрашающего Юго-Западного бога войны. Удобно разместившись, Му Цин с отстраненностью наблюдал за всем происходящим хаосом. Путь, что он выбрал для вознесения, не позволял выпивать большое количество алкоголя, чего не скажешь о многих Небесных Чиновниках, присутствующих здесь. Они наслаждались замечательным времяпрепровождением, выпивая и общаясь с — подобными им — захмелевшими богами. Му Цин не разделял их счастья и приказал младшему чиновнику, стоящему рядом, налить ему чаю. Теплая травяная жидкость успокаивала нервы, даря цветущее наслаждение. Проходя по всем сидящим бессмертным глазами, Генерал наткнулся на Пэй Мина, что развлекался с двумя богинями, рассказывая им что-то на ухо. Хм, похоже, что с Ши Уду, что без него, этому прохвосту живется так же, как и всегда. Но стоило перевести взгляд в другую сторону, как он встретился с глазами Фэн Синя. Конечно, как же иначе. За последние месяцы, отношение Наньяна в его сторону сильно поменялось. Он не мог понять причину этих изменений, но каждый раз напрягался, ожидая подвоха. Что самое странное, Му Цину легко давались долгие восемьсот лет тайной любви, но сейчас, при виде такого сложного и неоднозначного бога войны, стены, что он строил внутри себя все это время, покрылись трещинами — вот-вот падут. Не желая больше сидеть и играть в еще одни гляделки, Генерал Сюаньчжэнь вышел прогуляться в сад, что соединялся с дворцом, где проходили гуляния. Повсюду были плодоносные деревья, цветя и благоухая, оставляя в воздухе приятный аромат. По тропинке, уложенной керамической плиткой, можно было пройти вглубь сада, где находится красивое голубое озеро, с плавающими золотыми карпами. Его освещала поздняя луна, на плаву держались кувшинки с розовыми и белыми лилиями, а рядом росли деревья. По запаху, это была…вишня… Остановившись возле озера, Му Цин наслаждался красивым пейзажем, дыша полной грудью. Но вскоре, он услышал позади себя шаги. Они были тихими, как будто человек, что пришел сюда, не хотел спугнуть сероволосого. Мягкой поступью, их хозяин приблизился к Сюаньчжэню. Не трудно было догадаться, кто это может быть. Тут же, его окликнули приятным голосом: — Му Цин Повернувшись к Фэн Синю, Генерал Подметающий Пол посмотрел на него с поддельным удивлением. Он знал, что они должны были поговорить, но понятия не имел, что это случится так скоро. — Ты шел за мной. Зачем? — Послушай, насчет того, что произошло… — Все хорошо, не думаю, что стоит заострять на этом внимание. Лучше забыть, как и многое, что случалось раньше… Му Цин не хотел говорить такое. Он и сам хранит в сердце каждую мелочь, связанную с Фэн Синем, но так действительно будет лучше. По виду Наньяна, тот так не считал. — А если, я не хочу забывать? — Мы должны все забыть, иначе, тебе будет неловко перед Се Лянем. От такого заявления, Фэн Синь нахмурил брови. — Ничего не понимаю, причем тут Его Высочество? Му Цин закатил глаза, цокнув языком: — Непроходимый тупица! Тебе же он нравится, так что, если он прознает об этом — неловкости не избежать! К тому же, мне самому не по себе. Наньян промолчал, но спустя минуту объявил: — Ты идиот…. Сюаньчжэня словно молнией по голове ударили. Идиот?! Не выдержав откровенного хамства, он вскрикнул: — Ах вот как?! Я тебе, понимаешь ли, тут услугу оказываю, чтобы ты хоть какие-то остатки своей гордости собрал от неразделенных чувств, а ты еще смеешь меня оскорблять! Неблагодарный! И поделом, что этот мерзкий демон забрал у тебя Се Ляня! — Да не люблю я Его Высочество, ясно?! И никогда не любил! — … что? — Представь себе, я всегда испытывал к Се Ляню лишь дружескую преданность. Мир перевернулся вверх ногами. Фэн Синь скрестил руки на груди. — Почему ты вообще считал иначе? На этом вопросе, Му Цина окончательно прорвало: — Почему? Издеваешься?! Ты всегда бегал за ним хвостиком и беспокоился только о комфорте Его Высочества, плевался ядом, если к нему кто-то подойдет подозрительный. Глупо улыбался. Не важно, что для тебя делал Се Лянь, ты принимал это с благодарностью и уважением. От слов Генерала исходил невероятный яд. Это было слишком очевидно, даже для Фэн Синя. — Погоди-ка, ты что же, ревнуешь? Глаза Наньяна засверкали в темноте чем-то звериным, а сам он пошел тараном на сероволосого. — Н-н-нет! К-к-как ты вообще м-мог подумать о таком? С одним шагом Фэн Синя вперед, Му Цин делал шаг назад. Пока спиной не уперся о ствол вишневого, черт его побрал, дерева. Он вжался в корягу, ища в ней спасение. Но все кануло в лету, когда над его головой появился локоть, а сам Генерал Наньян приблизился еще ближе, шепотом продолжив: — Ты нервничаешь. Я это точно могу определить по твоему заиканию. — Неправда! — Нет, правда. Знаешь, хоть ты и чертовски умен, но иногда не можешь понять даже простого намека. — И это говоришь мне ТЫ?! — Да, ведь за все чертовы восемьсот лет так и не додумался, что тот, кого я люблю — это ты! Му Цин ошарашено уставился на бога войны. Он ведь не бредит? Ему не послышалось?! — Как такое возможно, ты же меня ненавидишь! — По детству — возможно. Но я начал следить за тобой и узнал, какой ты на самом деле. Всегда навещал мать и бездомных детишек, отдавал им свою вишню. Трудолюбиво выполнял все, что тебе прикажут. Никогда не жаловался, умел постоять за себя, был одним из лучших учеников, несмотря на происхождение. Я понял, что влюблен в тебя еще в том вишневом саду у монастыря Хуанцзи. Му Цин, ты — самый красивый и замечательный человек, которого я когда — либо встречал. Когда мы с Се Лянем спасли тебя с того обрыва, то я осознал, что больше ждать не буду и стану гораздо настойчивее в своих чувствах после победы над Цзюнь У. Никогда еще Сюаньчжэнь не слышал столько комплиментов в свой адрес, тем более от любимого всем сердцем человека. — Боже…так ты все это время…а как же Лань Чан? Когда Му Цин узнал о ней, он словно упал в чан с кипящим уксусом. Ему было так больно, но он ничего не мог поделать, продолжая вести себя как обычно. Фэн Синь посмотрел на него с некой тоской: — Я никогда не надеялся, что ты ответишь мне взаимностью… Вот оно что, оказывается все это время, они оба были идиотами. Следующие слова едва выходили с уст, но больше ошибок Му Цин не допустит. — Т-т-ты мне тоже нравишься. Еще со времен служения Его Высочеству. — после такого признания, сверху послышался хриплый смешок. — Я это уже понял. Но сейчас больше всего на свете я хочу тебя поцеловать, если ты позволишь, конечно. Сюаньчжэнь не стал мяться, он не какая-нибудь нежная смущающаяся дева. К тому же, он слишком долго ждал и даже не представлял, что это когда-нибудь произойдет. Потянув очень близко стоящего Наньяна за воротник темно-синих одежд, Му Цин сам впился в его губы, сминая в неумелом поцелуе. От удивления Фэн Синь немного опешил, но ту же взял себя в руки и обнял Юго-Западного Генерала за талию, отвечая со всей долго скрываемой страстью. Горячие ладони проходились по всему худому телу, оглаживая; ненасытно сжимали ягодицы, прижимая к стволу дерева еще сильнее. Такого напора Му Цин и ждал; властного, настойчивого, дарившего неимоверное наслаждение. Языки сплетались во рту, даже сейчас борясь за первенство. Хоть и сдерживая себя, но тихие стоны все равно вырывались наружу. Фэн Синь терся об него пахом, проходясь по бедру своим вставшим от желания членом. Голова начала кружиться; сероволосый может представить, как эта громадина входит в него, причиняя боль и одновременно незабываемое удовольствие. Отстранившись от столь вкусных губ, Яшмовый Генерал поднял голову вверх, позволяя Наньяну зацеловывать чувствительную белоснежную шею, обгладывая ее, словно голодавший несколько недель пес и нашедший вкуснейшую косточку. Разум туманило безумное блаженство, однако надо было остановиться. — Подожди…ха..... — Что такое? Тебе не нравится? — Нет, нет, дело не в это… — А в чем тогда? — немного подумав, Фэн Синь расстроенно спросил, — Дело в твоем совершенствовании, я прав? Не хочешь заходить дальше? Чтобы ты не выбрал, я всегда поддержу твое решение… — Заткнись, дай же мне сказать! Если Его Высочество смог, то почему я не могу отдаться человеку, которого люблю? Просто, мы все еще на улице и нас в любой момент могут застать в столь неприличном и однозначном виде, если ты не заметил. Грустный щеночек, который предстал перед Му Цином, вмиг пришел в себя, светясь от радости. — Это не проблема. Взяв Генерала за руку, Фэн Синь быстрым шагом повел его за собой, не теряя и минуты на долгие разбирательства. Пришли они, конечно же, в резиденцию Владыки Наньяна. Она немного отличалась от палат Му Цина; тем же роскошным фонтаном, что стоял по центру парадного входа. Но сейчас было не до рассматриваний отличий и сходств. Не успел бог войны и моргнуть, как они уже зашли в личные спальные покои Цзюйяна. Пока сам хозяин закрывал двери спальни, Сюаньчжэнь смог немного осмотреть обитель. В глаза сразу бросался знаменитый лук, что покоился на стене над каменным камином. В этой комнате не было даже намека на изобразительное искусство в виде картин или статуй, что доказывало неразборчивость человека в этой сфере. Но в чем Фэн Синь знал толк, так это в больших кроватях, а она у него имелась. Двуспальная, большая и наверняка мягкая, с множеством подушек и большим красным балдахином сверху — идеальное ложе для занятий любовью. Большие руки собственнически обвили тонкую талию, а потом начали трогать все, до чего дотягивались; теплые, чуть влажные губы невесомо стали проходить по открытому участку шеи. Му Цин слегка повернул голову, открывая место под подбородком. Сладкий шепот в покрасневшее ушко медленно сводил с ума, раскрывая все свои грязные тайны. — Знал бы ты, чего я хочу прямо сейчас. Меня распирает взять тебя на этой кровати, дать все вселенские наслаждения, нежно покрыть все твое тело поцелуями и укусами. Или прямо сейчас встать на колени и взять твой член в рот, наверняка он такой же вкусный, как и твои губы. И всю оставшуюся ночь трахать тебя; сначала медленно, чтобы ты умолял меня взять грубее, а потом не останавливаться, двигаясь все быстрее и быстрее, пока ты не кончишь только от моего члена внутри себя. Но сперва, надо снять с тебя все эти многочисленные тряпки, которые меня пиздец как бесят. Это то, чего хотел и Му Цин, однако последнее предложение немного сняло с него спесь. — Я не уверен, что тебе понравится то, что ты увидишь. Я...я слишком страшный там… Фэн Синь тут же развернул его к себе лицом и прямо в губы начал свою тираду. — Это уже мне решать — что думать. Судя по тому, что я видел на источнике и то, как у меня встал прямо в воде — мне однозначно понравилось. С того дня, не могу ни о чем думать, кроме как о тебе: мокром, в одной лишь сорочке, что не прикрывала ничего; то как она липла к твоему телу….признаться честно, у меня весь банкет твердо стоял, лишь смотря на такого красивого тебя. Ты невозможный, соблазняешь меня своим острым взглядом и строптивым характером, а твой сегодняшний наряд….просто нечто…правда, Му Цин. Уже под конец, сероволосый услышал скулеж нетерпения. Как тут устоишь. — Тогда…делай, что хочешь. Тут и сорвало все рамки приличия. Фэн Синь даже не стал заморачиваться — бережно освободил голову от короны, оставляя ее на полу, с треском снял пояс и сбросил два лишних слоя, что держали в плену сладкое, никем еще не тронутое тело. Он оставил лишь ту самую блядскую сорочку, но и это ненадолго. Генерал снова притянул к себе возлюбленного, сразу проникая языком в рот. Затем, медленно стал опускаться, покрывая все мокрыми, жадными укусами-поцелуями, клеймя. Чувственный подбородок, тонкая шея, острые выпирающие ключицы, и наконец, нежные розовые соски, затвердевшие от возбуждения. Нетерпеливо, он приник к одной ягодке губами, посасывая. Стоило услышать громкий стон сверху, как Фэн Синь ухмыляясь, свободной рукой зажал между двух шершавых пальцев вторую горошину. Му Цин стонал, не сдерживая себя. Это было слишком чувствительное место, не знающее ласки. Последней каплей стал укус, что затронул все нервные окончания, в итоге, он бессовестно кончил. Но это было только началом его «мучений». Отстранившись, Фэн Синь снял намокшую от слюны и семени сорочку, подхватив любовника за бедра, повел на кровать. Опустив уже обнаженного Сюанчжэня, Наньян принялся снимать одежду с себя. Однако делал он это медленно и томно, чтобы можно было разглядеть абсолютно все. Му Цин, распластавшийся по шелковым простыням, закусил костяшку указательного пальца. Тот самый подтянутый крепкий торс был покрыт испариной; каменный пресс, что напрягался при каждом вздохе, открытые тазобедренные косточки. Но больше всего его интересовало то, что было ниже. Большой и красивый столп показался из-под кромки штанов. Член был овит тонкими венами, а красная большая головка выпирала. Большой палец прошелся по чувствительной дырочке уретры, размазывая капельку смазки. Тут слухи не врали о великом Генерале и его огромном члене. Несмотря на то, что он уже один раз кончил, от открывшейся картины Му Цин снова возбудился. И не один он это заметил.  — Неприступный Генерал Сюаньчжэнь, на самом деле такой ненасытный. Фэн Синь опустился прямо на Му Цина, накрывая своим весом. Наконец, они снова слились в страстном поцелуе. Цзюйян слегка прикусил чужую губу, а затем зализал ранку — извиняясь. Он продолжал истязать сероволосого, лаская белоснежное тело везде, большее внимание, уделяя соскам и животу. Вскоре, Наньян приник к натренированным бедрам, кусая и зализывая отметины, приближаясь к самому сокровенному и прожигая тягучим взглядом лицо напротив. Му Цин смущенно отвернулся, не осилив этого распутства и неожиданно ахнул, когда его член полностью поглотил горячий рот. Он протянул руки вперед и сжал пальцами мягкие волосы возлюбленного, что активно насаживался на его естество. Это было невероятное ощущение, самое приятное, что можно когда-либо испытать, словно он еще раз вознесся на небеса. Продержался он не долго, и при очередном погружении в теплую глотку, обильно излился, прямо в рот Юго-Восточного бога войны. Фэн Синь проглотил все, без остатка, а затем поцеловал, передавая вкус собственной спермы. — Спасибо за угощение. Му Цин уже было хотел возмутиться от такого похабства, но его остановил палец, что притронулся к дырочке внизу. От нежного прикосновения, она чуть сжалась в нетерпении. Фэн Синь снова отстранился от шикарного «блюда», чтобы достать флакончик с ароматным маслом. Открыв его, на пальцы сразу вылилась густая жидкость, что отдавала запахом розы. Разогрев смазку, мужчина подготовил одну фалангу пальца к вторжению. — Сейчас, я собираюсь растянуть тебя, скажи, когда будет… Один длинный палец сразу проник полностью, по костяшку… -….больно…. Фэн Синь, открыл рот от удивления, перемещая взгляд со своих пальцев на вспыхнувшее лицо Му Цина. Но, чтобы не возникло недоразумения, Сюаньчжэнь кое-как пояснил: — Я…тоже все эти дни…думал о тебе… Кажется, в голове Наньяна что-то щелкнуло. Му Цин посмотрел на него и увидел одурелый взгляд, а бедром ощутил, как огромный столп стал еще тверже. Затем, он почувствовал в своем заду уже два пальца, потом три. Они были толще его, растягивали и проникали глубже, наконец, нажимая на заветную точку внутри, заставляя сероволосого протяжно-сладко застонать. Фэн Синь вытащил пальцы. Смазав маслом свой до невозможности горячий член, он потерся головкой о дырочку, что сжималась от пустоты, желая быть заполненной большим, чем просто три пальца. Наконец, он проник внутрь, проходя глубже наполовину. Не сказать, что это не больно, но ощущения неописуемы. Му Цин, закусив губу, сам стал осторожно толкаться навстречу, давая возможность Фэн Синю попасть полностью. Как и обещал Наньян, он начал медленно выходить, оставляя в дырочке лишь набухшую головку, потом снова входя обратно. Так продолжалось долго, пока Сюаньчжэню стало мало, он хотел, чтобы его взяли грубо, развязно и не давали даже вздохнуть. — Ф-ф-фэн С-с-синь…ах …пожалуйста. — Пожалуйста, что? — Т-т-ты… АХ! Ты знаешь. — Хм, не понимаю, о чем ты. — Мудак! Не смей мучить меня! На эту провокацию Фэн Синь лишь хмыкнул. — Тебе всего лишь стоит попросить, и я сделаю все, что пожелаешь. На глазах выступили слезы, а тело пробивала мелкая дрожь от неудовлетворенности. Не выдержав больше, Му Цин промяукал: — Фэн С-с-синь, пожалуйста, трахни меня грубо! АХ. Дважды повторять было не нужно. За просьбой последовали быстрые резвые толчки, заставляющие кричать от наслаждения и слезно умолять не останавливаться. Постель пропиталась потом, серебряные длинные волосы раскинулись на подушках, не прикрывая пунцовые ушки. Раскрасневшееся тело было покрыто яркими засосами и укусами, крича, что оно уже принадлежит кое-кому. Упругий член дергался, шлепая о живот и сочась. Красивое лицо даже не думало закрыть рот, что выдавал сладкие звуки, а глаза, утонувшие в удовольствии, смотрели напрямую и влюбленно. Зрелище, которое запомнится в памяти навечно. Дырочка сжималась от каждого резкого движения, заставляя рычать от пробивающего блаженства. На одном из толчков, головка проникла глубже, задевая сокровенную точку. Му Цин громко вскрикнул, кончая себе на живот. Спустя пару движений, за ним последовал и Фэн Синь, вынимая член и изливаясь на молочную внутреннюю часть бедер, что дрожали после головокружительного оргазма. Приподняв ослабшего любовника, Наньян подарил ему томный поцелуй, расслабляя. — Я люблю тебя, Му Цин. Всей своей душой и сердцем. Если бы Генерал Сюаньчжэнь был чувствительной натурой, то уже заплакал бы. Но он был собой. — Я тоже тебя люблю. Но ты еще тот придурок! Надо было раньше признаться, тогда я бы не упустил восемьсот лет такого удовольствия. На эти слова Юго-Восточный бог лишь легко рассмеялся. — Надо было. Но…мы еще успеем все наверстать. Начнем, пожалуй, прямо сейчас! Не дав возмутиться любви всей своей жизни, он опрокинул свою жертву на кровать, решая продолжить утехи.

***

Так продолжалось до рассвета. Солнце постепенно вставало, освещая своими первыми лучами дворец Владыки Наньяна. Лежа на груди Фэн Синя, уставший Му Цин уже засыпал от слабых поглаживаний по спине. Прикрыв глаза, он подумал, что теперь, может вздохнуть спокойно, оставив позади прошлые обиды. А завтра, позовет своего дуралея полюбоваться цветущей вишней в своем саду, обязательно целуясь, как же без этого.