FUTURE

      «Посмотри, о чем ты думаешь сейчас, это и станет твоим будущим. Думай о хорошем, о любви, успехе, удаче, изобилии и радости. И насладись этим в будущем.»       Драко раздраженно смял листок в руке. Ему не хотелось думать о будущем, и уж тем более им наслаждаться. Да и само это «будущее» вовсе не спешило ему улыбаться. Единственное, что он видел для себя «в перспективе» — бесконечные ряды старых книг в букинистической лавке да потасканный Поттер, замученный разводом. И никакого счастья.       Звук сминаемого в руке листа оглушительно пронесся по комнате и привел Драко в чувство. Вздрогнув, он принялся разглаживать смятый лист старого издания «Прекрасных афоризмов о будущем», которое случайно откопал на одной из полок.       Прекрасные афоризмы… Как же. Драко перестал верить в эти глупости уже очень давно. Были в его жизни и «мудрые советы», и громкие речи. И куда его это привело? На пыльный книжный склад?       Драко раздраженно пнул коробку, так некстати стоящую рядом со стеллажом, и задвинул книгу на место. В воздух поднялись клубы пыли. Малфой чихнул.       В соседней комнате хлопнула входная дверь. Колокольчики над ней зашлись веселой трелью. Сразу за этим послышался звук падения и приглушенные маты. Таким неловким идиотом мог быть только один человек. Малфой тяжело вздохнул и, все ещё чихая, вышел со склада.       На полу возле входной двери лежал Гарри Поттер. Рядом с ним Драко увидел перевёрнутую коробку — одну из тех, что привёз с собой. Все её содержимое валялось рядом в полном беспорядке.       Драко со вздохом облокотился на стену.       — Я смотрю, твой идиотизм с годами никуда не делся, а, Поттер?       Гарри кинул на него недобрый взгляд.       — Спроси это у себя, Малфой. Кто вообще ставит коробки у самого входа? — Гарри попытался махнуть рукой, но движение лишь отдалось болью в спине. Поттер застонал.       — Уух… Что ж ты за человек то такой?       — Слизеринская гадина, хорёк, Пожиратель смерти и дальше по списку, герой.       Малфой наконец отлип от стены и протянул Поттеру руку.

***

      Они с Гарри «сошлись» как-то незаметно, даже для самих себя. Сначала встретились по учебе; Поттер неожиданно для всех решил податься в колдомедицину, а потому целый год усердно укреплял свои знания в зельеварении. Малфой, который, собственно, с этими самыми зельями собирался свою жизнь связать (надо же, были времена!), оказался с героем, как говорится, в одной лодке.       Почти все, кто их знал, были уверены — убьют друг друга, недели не пройдёт. Но неделя прошла, одна, затем другая, неловкое молчание сменилось разговорами, и вот общий курс зельеварения закончился, а обретеная внезапно дружба никуда не делась. Они встречались в пабах по выходным, летали на метлах, шатались по улицам, бесконечно говоря о всяком, в общем, прекрасно проводили время в компании друг друга. Им обоим это было нужно; война слишком сильно изменила и мир, и людей, что его населяли. Гарри незаметно отдалялся от своих друзей, занятых исключительно друг другом, Драко вообще остался один, даже с родителями, и с теми ругался. Они нашли тогда друг в друге спасение от всех трудностей жизни и продолжали находить после учебы; Гарри неудачно женился на Джинни, думал, мол, правильно поступает, а в итоге получил вместо знакомого тепла лишь непонимание и обиды. Малфой так и вовсе от невесты своей сбежал. Родители все допытывались, что ему не нравиться в ней, мол, красивая, умная, готова выйти за него, несмотря на тёмное прошлое. Ну не мог же он сказать им, что Астория плоха для него лишь тем, что она не парень?       В прошлом марте напряжённость, наконец, достигла своего пика. Тот месяц оказался самым странным и сложным в жизни обоих. Малфой в пылу ссоры огорошил отца и мать новостями о своей ориентации и, не дожидаясь очередного скандала, собрал вещи и свалил из Мэнора, громко хлопнув дверью. Остановился у Поттера на Гриммо; спал в гостевой комнате и наблюдал, как рушиться золотой брак золотого мальчика. Поттер ходил, как тень, по дому, Джинни таскалась за ним, настойчиво прося выставить «гада белобрысого» за дверь. Малфой смеялся про себя, рыжая реже всех дома бывала, а кричала так, будто Малфой у неё на шее сидел, не слезая. В отношения их, правда, он не лез, сидел тихо, наблюдал, как Гарри приходил со смен в Мунго и с облегчением выдыхал, если не находил жену дома, и понимал, что они оба только и ждут, когда же весь этот цирк закончиться.       Конец наступил по истине феерический. Джиневру Уизли поймали на измене. Поймал не Гарри, а репортёры, случайно заставшие её в обнимку с Оливером Вудом. Поттер бы и не узнал об этом, наверное, но первые полосы газет, косые взгляды на работе… В общем, Гарри Джинни выгнал. Но та ушла к мамочке под крыло не с пустыми руками, забрала с собой самое дорогое — детей.       В ту ночь они впервые напились до беспамятства. Оплакивали свою незавидную судьбу и одиночество.       А через месяц Малфой купил себе старую букинистическую лавку в Косом переулке и съехал.

***

      Поттер поднялся и, морщась от боли, принялся оттряхивать одежду. На нем была стандартная форма целителя, значит, только со смены пришёл. Куда более потрепанный чем обычно вид друга лишь уверил Малфоя в этом.       — Что, Поттер, так устаёшь на работе, что перед собой не видишь ни черта?       — Гад ты все-таки, Малфой. — Поттер ругался, но на лице его промелькнула еле заметная улыбка. Значит, не злился. — Так как я пострадал по твоей вине, то жду от тебя в качестве извинений чашку кофе!       — Будет Вам кофе, господин пострадавший. — Драко протянул Гарри очки, которые тот тут же нацепил на себя. — И не убейся по дороге к дивану, прошу тебя.       Они пили кофе, сидя на пыльном диване, и молчали. Поттер выглядел обеспокоенно, и Драко знал, что его такого лучше не трогать. Гарри всегда молчал, прежде чем начать серьёзный разговор, собирал в кучу собственные мысли.       Кружка Драко уже опустела, когда Поттер, наконец, заговорил:       — Она хочет забрать у меня детей.       От шока Драко чуть не выронил кружку из рук.       — Она хочет что?       — Детей моих она хочет забрать. Прилетела сова из Министерства. Первое слушанье через месяц.       Драко поставил свою кружку на столик и аккуратно забрал такую же из рук Гарри. Тот, кажется, совсем не обратил на это внимание.       — А рыжее семейство что?       — Что что… — Гарри вздохнул. — Она же у них живёт, так что знали обо всем. То то Рон не смотрел на меня, когда я его зашивал вчера, аврор недоделанный. Молли сов мне не шлёт, обиделась, что дочь на улицу выгнал. Остальные не знаю, разве только близнецы заходили на днях за мазью от ожогов. Они с семьёй уже давно не в ладах, так что не думаю, что они сестру поддерживают.       Малфой виделся с близнецами в последний раз когда жил у Гарри на Гриммо. Они бывали у Гарри дома чаще, чем Рон, и даже чаще, чем Джинни. Они выросли просто удивительным людьми, вели себя так, будто не прошли войну. Вечно бодрые, весёлые… Привлекательные. Малфой почувствовал, как слегка покраснел от одних только воспоминаний.       Гарри, казалось, с ними ладил куда лучше, чем с остальными Уизли. Даже лучше, чем с Грейнджер. Его с Фредом и Джорджем многое связывало до войны, а после неё и подавно. Они были теми, кто помогал Гарри с детьми, когда ему нужно было выйти в ночную смену, а Джинни не ночевала дома. Они же были теми людьми, которые прямо говорили Поттеру о том, что его брак трещит по швам. И уж конечно, именно они были теми единственными из семьи Уизли, кто принял Малфоя в качестве нового друга. Драко казался им забавным, к тому же на него было чертовски весело делать ставки. Фред и Джордж в каждый свой визит устраивали мини тотализатор, в котором активно участвовали дети Гарри, благо с трёмя мелкими непоседами было где разгуляться. В качестве ставок принимались конфеты и всякие безделушки из их магазина, так что игра казалась почти беспроигрышной. Правда вот сам Драко в ней не участвовал. Он был слишком занят тем, чтобы прятать румянец на щеках и не смотреть, не смотреть на рыжих идиотов…       Гарри повернулся в сторону Драко, очевидно, ожидая хоть какой-то реакции на свои слова, и удивлённо распахнул глаза. Малфой сразу понял, что Поттер заметил, гад, его покрасневшие щеки. Нужно было срочно его отвлечь.       — Ну, двое это уже не так плохо, верно? Если они будут на твоей стороне в этом деле, то у тебя будет куда больше шансов на успех.       Драко понял, что все кончено, когда услышал свой слегка дрожащий голос. Поттер расплылся в улыбке.       — Ну близнецы на нашей стороне это и вправду хорошо. Для тебя, похоже, тоже, а?       — Что-то ты больно весёлый стал, Поттер. — Драко огрызнулся.       Но Гарри, кажется, был только рад сменить тему разговора. Чувства Драко были ему известны, и он не упускал не единого шанса подтолкнуть Малфоя к его любви. Помноженной на два.       — Не ершись Драко. Лучше скажи, ты так и не говорил с ними, верно? С того дня, как съехал?       — С чего бы мне с ними говорить? — Малфой нервно заправил прядь за ухо. Длинные волосы, даже собранные в хвост, иногда ужасно мешали.       — Брось, Драко. Мы оба знаем, зачем.       — Мне это не нужно.       — Ты в этом так уверен?       На этот вопрос Малфой ответил лишь молчанием.       Гарри откинулся на спинку дивана и вытянул вперед ноги, издав при этом тяжелый вздох.       — Знаешь, Малфой, один умный человек сказал как-то, что любовь наполняет жизнь смыслом… А с появлением смысла в жизни обязательно появляется будущее. Нет, нет, не фырчи на меня, я еще не закончил! — Гарри обернулся к недовольному Драко и продолжил. — Что я действительно хочу этим сказать… У меня вот в жизни с любовью не сложилось особо, а у тебя такой шанс есть, а ты им не пользуешься!       — Опять ты надумал себе всякой херни, Поттер. Не получается у тебя сойти за умного, лучше продолжай быть идиотом. — Драко поднялся с дивана и пошел в сторону стеллажей. — Никакой любви, никакого счастливого будущего, никаких перспектив и шансов. Точно не у меня.       — Злишься, значит правда. Ты всегда такой колючий, когда я по больному прохожусь. И не отрицай!       В ответ на это раздалось злобное пыхтение. Гарри рассмеялся, поднялся и, обогнув стеллаж, стал наблюдать за Малфоем, который пытался хоть чем-то себя занять. Драко судорожно доставал и ставил обратно книги, всем видом пытаясь показать, что он ужасно занят.       — Ну вот скажи мне, почему бы тебе не попробовать? Что ты теряешь?       — Поттер, заткнись.       — Они же тебе нравятся, я вижу!       — Поттер! — Драко схватил очередную книгу. Это оказался несчастный сборник афоризмов.       — Краснеешь от одного упоминания, как девица. Ай!       Драко решил, что бесполезную книжку ему не жалко. Лоб надоедливого Поттера тоже. Поэтом увесистый томик полетел в Гарри и врезался тому точно в шрам.       — Малфой, ты редкостный кретин! — Гарри стоял, потирая ушибленное место рукой. — И как ты вообще живешь то? Я тебе помочь пытаюсь, гаденышу, а ты в меня книгой швыряешь!       — Я тоже тебе помогаю. Может хоть так в твоей голове хоть что-то останется.       Гарри ничего на это не ответил. Они оба были расстроены, хоть и совсем по разным причинам. Сейчас надо было успокоиться, а не продолжать перепалку. Поттер наклонился и поднял с пола книгу, так неудачно прилетевшую ему в голову. Посмотрел на обложку, улыбнулся.       — Прости, Драко. — Малфой затих после этих слов. — Ты прав, я не должен, ну, знаешь, давить на тебя с этим. Но пообещай мне, что ты хотя-бы попробуешь.       — Хорошо. Не отвяжешься ведь. — Драко подошел и забрал протянутую ему Поттером книгу. — Давай хоть напьемся? Раз уж ты уже тут. Да и повод у нас есть.       Гарри в ответ на это лишь улыбнулся.

***

      В доме напротив кто-то был.       Не то, чтобы люди в домах как-то удивляли Драко, но это конкретное здание через дорогу было пустым ещё до того, как он сюда переехал. Витрины торгового помещения на первом этаже и окна жилых комнат были покрыты пылью, входная дверь заколочена досками. И ни одной души. Дом явно опустел во время войны, и ни одна живая душа уже много лет не появлялась на его пороге. Ну, до сегодняшнего дня.       Когда тем утром Драко спустился вниз в лавку, в которой не мог разобраться уже неделю, дверь дома напротив впервые за почти два месяца была открыта. Доски, прежде державшие её на месте, валялись рядом неаккуратной кучей.       Разумеется, Драко стало интересно. Правда не настолько, чтобы выйти на улицу и постучать к предполагаемым соседям. Поэтому он спокойно позавтракал и занялся привычным для себя делами. Лавку стоило подготовить к открытию.       Когда Малфой выглянул на улицу в следующий раз, то с удивлением заметил, что окна жилых помещений стали подозрительно чистыми. Надо же, значит «соседи» выкупили и верхние этажи. Это уже выглядело куда интереснее, чем просто открытие магазинчика через дорогу. Драко все ещё не видел тех, кто так старательно приводил дом в порядок. В тот вечер, правда, он решил повременить со знакомством. Он все ещё не был достаточно заинтересован, да и к тому же большую часть времени его куда больше занимали проблемы Поттера. До первого слушания оставалось две недели; всю предыдущую Поттер ходил мрачный, и чем ближе подбирался день икс, тем хуже ему становилось. Малфой уже знал, что будет выступать в суде в качестве свидетеля. Джинни пыталась обвинить Гарри в том, что он отвратительный отец, и Малфой должен был попытаться помочь ему доказать обратное. К тому же нужно было решать что-то и со своей жизнью. Та маленькая перепалка с Гарри оставила глубокий след в его сознании. Драко даже порывался пару раз написать близнецам письмо, но каждый раз не знал, с чего начать. Сова из лавки так и не улетела.       И вот сейчас Драко сидел на первом этаже в компании Поттера, который копался в бумагах, присланных ему из суда, и смотрел в окно на то, как зачарованная тряпка отмывает витрины будущего магазина его «соседей» от пыли.       — Она так сильно пытается добиться сочувствия, что меня это уже начинает раздражать… — Гарри отложил очередной исписанный пергамент и посмотрел на Драко, который, казалось, совсем его не замечал.       Гарри усмехнулся.       — Драко, приём!       — А? — Малфой оторвался от окна и повернулся к Гарри. — Ты что-то хотел?       — Что-то интересное за окном?       — За окном? — Драко, наконец, ожил, встряхнул головой, прогоняя сонливость. Мерлин, он залип на какую-то тряпку!       — Да да, за окном. Я тут жалуюсь тебе, жду сострадания, а ты смотришь непонятно куда!       Драко немного смутился.       — Дом через дорогу купили, уже два дня кто-то с окнами возиться.       — Кто-то? Ты так и не познакомился с новыми соседями? Приятные люди, между прочим. — Гарри утопил улыбку в чашке кофе.       — Не до соседей мне сейчас… Погоди. — Внезапно насторожившийся Малфой вызвал у Поттера ещё один смешок. — Приятные люди? Ты их знаешь?       — Ох Драко, я тебе больше скажу. Ты их тоже очень хорошо знаешь!       Драко знал этот тон. Поттер опять с ним играл, гаденыш такой. Он всегда становился таким, когда хотел убежать от суровой реальности: игривым, шутливым, начинал дёргать Драко за косички, раздражать. По большей части не серьёзно, но Малфоя могли вывести из себя даже сущие мелочи, и герой беззастенчиво этим пользовался.       — Поттер. Прекрати, ты же знаешь, что меня это раздражает.       — Да брось, Драко! А что ты скажешь на то, что я, возможно, узнал, что двум моим хорошим друзьям нужна помощь. И возможно, только возможно, помог им купить этот милый домик через дорогу. И конечно же, совершенно случайно эти мои друзья — два рыжих неукротимых засранца.       Драко понадобилась всего одна секунда, чтобы осмыслить слова Гарри.       — Нет… Ты же не хочешь сказать, что там окна моют…       — Близнец Уизли!       На лице Драко отразилось смесь неверия и ужаса.       — Поттер, если это очередная твоя глупая шутка, то…       — Нет, Драко, ты же знаешь — шутки совсем не моя специализация.       Поттер улыбнулся Драко и снова принялся за чтение министерских бумаг.       Драко же не мог усидеть на месте. Его всего потряхивало; надо же, столько времени не мог даже письма отправить, а теперь его мечта, нет, две мечты переехали в магазин через дорогу. Так близко и так чертовски далеко одновременно. Так некстати вспомнилась дурацкая книга с афоризмами. «Будущее приходит значительно быстрее, если идти к нему навстречу»… Не то чтобы Драко собирался вообще куда-то идти.       Впрочем Драко решил пока не переходить к активным действиям. Ему вполне нравилось его нынешняя позиция. По ту сторону дороги, за толстым стеклом. Тепло и безопасно. Малфой просто надеялся, что это его «наблюдение» на долго не затянется.

***

      Что ж, надеждам Малфоя было не суждено сбыться.       Он проторчал у окна целую чёртову неделю. Нет, конечно он добился определённых результатов. Например, увидел Фреда и Джорджа на первом этаже за чистым стеклом витрин. Но никаких активных действий так и не предпринял.       Близнецы, в отличие от него, особо на месте не сидели. От Гарри Драко узнал, что их прежний магазин пал жертвой нелепой случайности и сгорел до тла. Братьям было нужно новое помещение, желательно с жилой комнатой, все-таки в «Норе» они больше не жили, и Гарри помог им с поиском места. А то, что это самое место оказалось прямо напротив лавки, так это сюрприз сюрприз!       Первые несколько дней Драко ужасно злился на Поттера, который не упускал ни единой возможности пошутить над его «одержимостью». Потом перестал, все же возраст учит не обращать особого внимания на глупости. Тем более в такие моменты Поттер улыбался, а это было весьма редким событием в последние недели.       Слушанье неумолимо приближалось. Поттер дергался все сильнее, Драко дергался вместе с ним. Гарри, кажется, впал в крайнюю степень отчаяния; к резким перепадам настроения добавилось постоянное желание себя занять. Гарри брал дополнительные смены в Мунго, работал до потери пульса, а потом каки-то чудом приползал к Драко в лавку и засыпал на диване. Малфой не гнал героя на улицу, знал, что ему совсем не спится одному в большом пустом доме.       К тому же забота о Поттере позволяла Драко отвлечься от персонального рыжего кошмара. Да, он смотрел на братьев через окно, да, в какой-то степени ему это нравилось, но Мерлин, Драко был бы чертовым лжецом (большим, чем когда либо до этого), если бы сказал, что его совсем не беспокоит собственное бездействие. Все же в какой-то момент осознание того, что верх его способностей приходиться на умение стоять возле окна и краснеть, как чертова девственница, не могло не начать пожирать его изнутри.       Малфой постоянно думал о том, что нужно собрать свою волю в кулак и подойти к магазинчику братьев, постучать в дверь. Все же с Фредом и Джорджем он успел подружиться за то время, что жил у Поттера на Гриммо, так что темы для разговора у них были. Но Драко просто не мог найти в себе сил сделать этот такой важный шаг. Одно время Драко всерьез думал над тем, что, возможно, стоит подождать, пока этот самый «шаг» сделают близнецы, но у них, как оказалось, не было повода для этого. Драко из лавки не высовывался, а на двери неизменно висела табличка «Закрыто». С чего бы им было стучаться в закрытый магазин неприветливого хозяина?       В общем все, что оставалось Драко — злиться на свое бессилие, на свое смущение и тупую книгу с тупыми фразочками, которая, как бы Драко её не прятал, вечно оказывалась на виду. Как специально лезла со своими нравоучениями. Малфой подумывал её сжечь, да все никак рука не поднималась. Всё-таки старое издание. И плевать, что ничего, кроме раздражения у него она не вызывала.

***

      Как бы то ни было, Драко в жизни бы не признал, что именно слушание, которое они с Поттером так напряжённо ждали, наконец, решило его «почти главную» проблему последних недель.       День суда начался просто ужасно. Причин этому было как минимум две. Первой было волнение — главный спутник человека, у которого буквально через пару часов может отнять детей почти бывшая жена. Гарри чувствовал себя ужасно, Драко в этом от него мало чем отличался. Убеждал себя, что волнуется только лишь из дружеской «солидарности», а сам чуть ли волосы на голове не рвал. Даром что аристократ.       Вечер перед слушаньем они провели у Поттера на Гриммо. Сидели в пыльной гостиной несколько часов к ряду и разгребали тонну документов, которые нужно было предоставить суду. Пили кофе, много кофе; сначала Малфой пытался считать чашки, потом сбился. Однако сильная усталость и излишняя нервозность последних дней сделали свое дело, и они отключились прямо там же на диване, несмотря на, казалось, литры влитого в себя горячего напитка. Уже закрывая глаза, Малфой подумал о том, что все эти посиделки были чертовски плохой идеей. И что единственное, чего он боится — это проспать.       Конечно же они проспали. Они не могли не проспать, это при таком то «режиме». Кричер, вредный гад, не разбудил их, все же нарушать сон «гадкого хозяина-полукровки» без приказа он не мог, а других «будильников» у Поттера не водилось. Сваленные с ног усталостью и переживаниями, они спали как убитые, и их таких, задолбанных жизнью, проблемы «мира за окном» никак не волновали.       Вторая причина — опоздание, настигла их там, на полу гостиной, в куче исписанного пергамента.       Хотя технически они лишь ПОЧТИ опоздали. Они все-таки умудрились прискакать в зал заседаний почти вовремя, при этом и Драко, и Гарри выглядели максимально собрано и бодро для людей, чуть не пропустивших чертовски важное событие в их жизни. Впрочем Драко Малфой, сидя на скамье для свидетелей и в очередной раз прогоняя в голове утренние события, пришёл к неутешительному выводу — во всех смыслах удивительный «успех» был вовсе не их заслугой, а близнецов Уизли.       Когда Драко открыл глаза и увидел перед собой ухмыляющееся лицо Фреда Уизли, он решил, что у него галлюцинации. Уставший мозг просто не мог прийти к другим выводам; с чего бы вдруг Уизли быть в том же месте, где и Драко? Раз уж он даже дорогу не мог перейти, чтобы до них добраться…       Что ж, раз уж самое большое его желание тут, перед глазами, только руку протяни… Сознание Малфоя выдало очевидную идею — он мёртв. Сбитый режим его убил, а ненормальная доза кофеина и бессонные ночи, очевидно, помогали прятать тело. И сейчас он определённо мёртв, потому что эти ребята не промахиваются.       Что ж, Малфой был полностью солидарен с идеей собственной смерти. А какие ещё могли быть варианты? Поэтому он продолжал сосредоточенно рассматривать галлюцинацию в виде Фреда Уизли и при этом не двигаться; кто знает, может дернет он рукой, а образ исчезнет…       Тем временем галлюцинация нахмурилась, выражение её лица стало совсем непонятным. Драко решил, что воображаемый Фред Уизли недоволен тем, что его так долго рассматривают.       Галлюцинация вдруг открыла рот и прокричала голосом Фреда Уизли:       — Эй, Малфой, подъем!       Драко хотелось спросить галлюцинацию о том, что она тут вообще забыла. И о том, зачем она его, уже мёртвого, трогает. Но сумел только произнести:       — Я мёртв?       Галлюцинация замолчала, снова нахмурилась. А затем, немного подумав, произнесла:       — Пока нет, но скоро будешь! Слушанье через пять минут, идиот, поднимайся!       Реальность ворвалась в сознание Драко тараном. Испуганный, он резко подскочил и чуть не влетел головой в нависающего над ним Фреда. Тот поймал Малфоя в свои объятья и встряхнул, приводя в чувство.       Впрочем, Драко даже не успел никак на это отреагировать.       — Как пять минут? Твою мать, Поттер!       — Драко, не ори, и так голова гудит! — возмущенный вопль Поттера донёсся справа, и за ним тут же смех второго близнеца Джорджа.       Они собрались и покинули Гриммо за рекордные четыре минуты. Ещё три понадобилась для того, чтобы добежать всеми правдами и неправдами до зала заседаний. Таким образом, опоздание вышло всего на две минуты, на которые практически никто не обратил внимания.       И теперь Драко сидел на скамье, зажатый между близнецами, ждал, пока его вызовут для дачи показаний и вспоминал, как крепкие руки Фреда Уизли сжимали его в объятиях. Вспоминал всеми силами пытался не краснеть. Пытаясь себя хоть чем-то отвлечь, он напряженно следил за Поттером, сидевшим в центре зала.       Гарри держался очень уверенно, по крайней мере настолько, насколько вообще мог человек, у которого пытаются отобрать любимых детей. «Судья» задавал ему вопросы, представитель Джинни нарезал круги вокруг Поттера и безжалостно сыпал обвинениями. Подготовка была безупречна; очевидно, что Джинни приложила огромные усилия для того, чтобы увеличить шансы на собственную победу. Что ж, Гарри тоже был хорош, его решимость не оставляла никаких сомнений.       Драко помнил каждый вечер, что они провели за бумагами, помнил каждую строчку из документов, прочитанных ими вдоль и поперек. Тактика Джинни была почти идеальна, но и у Гарри были свои козыри. И Поттер был готов бороться до конца.       — Смотри как скачет, а! Сестренка то у нас не промах! — Голос Фреда раздался так неожиданно, что Драко аж вздрогнул всем телом.       — А Гарри тоже хорош, лицо великого воина, такое же сложное — Джордж хихикнул и склонился к Драко вслед за братом. — Слушай, Малфой, Гарри нам все уши прожужжал о том, как ты, не жалея себя, в бумажках этих копался. Каковы наши шансы?       Вопрос был формальным и даже глупым. Очевидно, ни один из близнецов в действительности не нуждался в ответе Малфоя. Драко с подозрением посмотрел сначала на одного близнеца, потом на другого; где-то на фоне их беседы «защитник чести» Джиневры Уизли начал вещать что-то особенно пискляво.       — Не думаю, что у Джиневры действительно выйдет… Отнять детей. Слишком многое против неё, в том числе и широкая общественность. Все же та статья выставила её полной дурой.       Близнецы лишь рассмеялись. Подозрительность Драко развеялась; очевидно, придуркам нужно было отвлечь себя и его, все же излишняя нервозность не могла пойти на пользу ни одному из них.       Фред отвернулся от Драко и обратил свое внимание на Гарри, который, наконец, закончил отвечать на вопросы придурковатого представителя Уизли.       — Гарри говорил нам о том, что это, вероятно, только начало. Далеко не первое заседание.       — Самое смешное в этом то, — продолжил за него Джордж. — что и в «Норе» считают так же. Билл говорил, Джинни чертовски бесится.       — А дети? — Драко следил за тем, как Поттер поднялся и покинул свое место в центре зала, уходя в тень. Очередь, наконец, дошла до свидетелей.       — Детки по папе скучают. Когда мы были там в последний раз, Лили запустила в мать кашей.       Драко рассмеялся. Настроение его поднялось, и он выходил в центр зала уверенно, не обеспокоенный ничем более. Его волновали лишь вера в их победу, горящие от прикосновений ладони, за которые схватились близнецы, когда он вставал со своего места, и их тихий, предназначенный лишь для него одного шепот:       — Удачи, Малфой!

***

      В конце концов, все прошло достаточно неплохо.       Нельзя было не признать, что усилия Джинни не принесли особого результата. Несмотря на то, что она всеми силами пыталась разжалобить членов Визенгамота, давить на «дети должны остаться с матерью» идею, решение вопроса отодвинули еще на один месяц. Все же Гарри проделал огромную работу со своими свидетелями, особенно с Драко, который хоть и был человеком с подпорченной репутацией, был настолько убедителен, что даже представитель Уизли выглядел чертовски раздосадованным. О выступлении близнецов и говорить было нечего; их сильная вовлеченность в жизнь детей не оставляла никаких сомнений, а геройский титул лишь добавлял веса их словам. Тем более что на заседании они, фактически, выступали против своей сестры, а в глазах «присяжных» подобное действо выглядело лишь как крайняя мера.       Утром убегавшие с Гриммо «воины» вернулись туда с предвкушением скорой победы. Гарри впервые за последние недели улыбался не через силу, а просто так, не играясь и не дразня. В руке он сжимал самое ценное — пергамент с подписью главы Визенгамота — его персональное разрешение на свидание с детьми — право, которого он был лишен с тех пор, как Джинни ушла от него. Теперь Джиневра была обязана приводить к нему детей каждые выходные — в те дни, что у него не было смен, и Поттер уже предвкушал скорую встречу с ними.       Драко чувствовал себя не многим хуже. Он был искренне рад за Гарри и был полон решимости продолжать борьбу. Восторг от большой победы дополняла и радость от той, маленькой — общение с близнецами все еще делало его чертовски счастливым. Он, наконец, подарил братьям повод заглянуть к нему в лавку через дорогу. Спустя все эти дни, наблюдательный пункт у окна можно было оставить.       Гарри с Драко копались на кухне уже с час, когда камин в гостинной зашипел и оттуда, смеясь и припираясь, вывалились близнецы с полными руками конфет и прочей забавной чуши.       — Эй, Гарри! Малфой! Надеюсь, вы там не спите, потому что сегодняшняя ночь зовет праздновать!       Малфой бросил полотенце, которое сжимал в руках, на стол и выбежал с кухни под насмешливым взглядом Поттера.       Они кутили всю ночь. Не пили алкоголя, зато дурачились со всякой забавной чушью из магазина Уизли. Глотали веселящие зелья, набивали рот конфетами с разнообразными свойствами и веселились, веселились… Отдыхали душой, наконец сбрасывая с себя проблемы последних месяцев. Успокоились ближе к утру; никто никуда не торопился, а потому уснуть в четыре часа утра показалось в целом неплохой идеей.       Засыпать в гостинной у камина стало привычкой. Впрочем, никто, казалось, не волновался по этому поводу. Особенно Драко, который, как истинный слизеринец, воспользовался этим шансом и устроился поближе к теплым близнецам. Все еще не слишком близко, чтобы можно было хоть то-то заподозрить, но и не слишком далеко, чтобы греть сердце и душу.       В конце концов, даже когда через час он проснулся от стойкого ощущения, что его обнимают сильные руки, такие знакомые руки Уизли, он решил, что ничего в этой жизни менять не будет. Всегда все можно спихнуть на волшебные сладости. Все же они могли задурить голову не хуже алкоголя.

***

      Корзину с цветами, однако, на конфеты списать никак не получалось.       Драко обнаружил её на пороге лавки, когда спустился вниз после завтрака. Цветы в корзине были столь ослепительно белыми, что Драко было больно на них смотреть. И бутонов было так чертовски много… Так много, что у Малфоя не возникло ни малейших сомнений в том, кто эти самые цветы ему принес.       — Даже цветы, и те дарят за двоих, а?       Драко обернулся. На лестнице стоял Поттер, тоже, наконец, продравший глаза и переставший проминать своим телом малфоевский диван.       — Шел бы ты причесаться, Поттер, а? — Драко затащил корзину внутрь под насмешливым взглядом Поттера и закрыл дверь. Украдкой глянул в окно — никого.       — Они сегодня к Молли пошли, узнать, как там Джинни. — Гарри, очевидно, проигнорировал комментарий Драко по поводу расчески, подошел ближе и чуть не уткнулся носом в цветы. — Смотри-ка, а они явно не собираются ждать долго. Ночью пообнимались с тобой, теперь цветы прислали…       — Много ты, Поттер, понимаешь!       — Ну, ну, чего ты? — Поттер положил ладонь на излишне напряженное плечо Драко. — Ты обещал попробовать, помнишь?       Малфой сбросил руку Поттера со своего плеча и обернулся к нему с совершенно несчастным взглядом.       — Я помню. Но дальше то что? Тогда, после заседания, я позволил им меня обнять. Я был уверен, что все прекрасно, понимаешь? Думал, с утра встанем, поговорим, все такое, а они свалили и пропали на чертову неделю! Семь дней пялились из окон и теперь что, цветы?!       — Сказал человек, который сам торчал у чертового окна, вместо того, чтобы просто подойти и постучать в дверь.       Драко зарделся и отвернулся от Гарри, который, даже не пытаясь крыть торжествующей улыбки, запустил руку в глубь корзины. После небольших поисков он вытащил оттуда небольшую карточку красивого темно-зеленого цвета, на которой белыми чернилами было выведено: «Какими мы будем в будущем построится на том, как мы ведем себя сейчас»       — Ну что сказать, Драко. — Гарри протянул карточку Малфою. — Могу сказать только одно — прекращай дурить и зови их пить чай.       И вопреки своему обычному поведению, никак не прокомментировал бегство Драко в соседнюю комнату. Все же написание письма — дело чертовски непростое.       Гарри пообещал себе поговорить с близнецами. Какими бы все они не были идиотами в делах любовных, на безбашенных Уизли было всяко больше надежд, чем на аристократа Драко. Поттеру было ясно, что тормошить лишь Малфоя бесполезно. В игру должно играть несколько людей, и если уж Гарри предстояло исполнить роль этакой сводницы, то он собирался обставить все в лучшем виде.

***

      Шанс поговорить представился в ближайшую субботу.       — Правила безопасности во время проведения взрывоопасных экспериментов, Фред Уизли, придумали не просто так! — Хлопок открываемой колбы с зельем прозвучал непривычно громко в стенах кабинета целителя Поттера. — Каждый раз, каждый чертов раз! — Болезненный вскрик. — Терпи, идиот, раз уж не смог о собственной безопасности позаботиться. Уносит же вас не пойми куда, а я потом мучайся, страдай, переживай за них…       — Да брось, Гарри, зато все целы остались! — Джордж ободряюще улыбался им с соседней кушетки.       — Интересно, чьими молитвами. — Гарри отошел, наконец, от ворчащего Фреда и вытер руки мокрым полотенцем.       Порой Гарри казалось, что близнецы превзошли его в умении влипать в неприятности. Хотя казалось бы, все уже взрослые люди; Гарри, получивший медицинское образование, с годами стал куда внимательнее относиться к жизни своей и других людей. Близнецы же, напротив, решили собрать все приключения махом. Чаще них у Поттера в кабинете появлялись только авроры.       — Итак, что в этот раз? Не для протокола. — Гарри уселся за рабочий стол и принялся заполнять бумаги.       — Ну, хах — Джордж неловко почесал затылок и скосил глаза в сторону Гарри. — Мы испытывали новый фейерверк. Ничего особенного, небольшая ошибка на производстве.       — Ошибка, обернувшаяся кучей ожогов и подпаленными волосами. У обоих. — Гарри тяжело вздохнул. — Совсем не думаете о тех, кто о вас беспокоится.       — Уж кто бы говорил, а? — Фред, наконец, слез со своей кушетки и пересел к брату.       — Тогда была война! — Гарри осуждающе ткнул пером в сторону близнецов. — И я был вынужден рисковать. Сейчас я максимально избегаю рисков, даже в аврорат не пошел. Так что не смейте меня осуждать, вы, оба!       — И все же, Гарри, кому за нас переживать то? Маменька и братья не осведомлены о нашей жизни, сестренка занята больше тем, что пытается отвоевать у тебя детей.       Что ж, это был идеальный момент для разговора.       Гарри оторвался от документов и посмотрел на братьев. В особенности на Фреда, который сейчас с ним говорил.       — А как же Драко?       После этих слов близнецы резко отвернулись от Гарри. Что ж, очевидно, момент и вправду был выбран удачный.       — А что Драко?       — Вы же послали ему цветы. Обнимались с ним в ночи. Проявили внимание. И после этого сбегаете, пытаетесь себя подорвать! Вы бы знали, каких усилий мне стоило удержать Малфоя в лавке и не дать ему сорваться сюда!       Что ж, они хотя-бы выглядели виновато. Гарри это более чем удовлетворило.       — Драко мой друг. Как и вы. Я желаю вам совместного будущего и счастья больше, чем кто либо. Но с вашими плясками вокруг друг друга этого никогда не случиться.       Джордж прокашлялся и, наконец заговорил:       — Он послал нам письмо. Пригласил на чай. Завтра.       — Полагаю, вы пойдете. Пойдёте же? — Гарри улыбнулся. — В воскресенье меня в лавке не будет, так что у вас появиться куча времени для разговора.       — Пойдем.       — Мы цветы просто так не посылаем! — Братья, наконец, посмотрели на Гарри и улыбнулись ему.       Гарри поднялся, чтобы проводить своих пациентов к выходу.       — Просто помните, как бы он себя не вел… Он вас очень любит. Обоих. Так что я вас очень прошу…       — Все будет хорошо, Гарри. — Фред протянул ему руку, чтобы попрощаться. — Сказал бы кто в школе, что ты будешь Малфоя опекать, сдали бы шутника в психиатрические отделение.       Гарри на это лишь рассмеялся.       — Жизнь чертовски непредсказуемая штука, ребят. И я вас прошу, не убейтесь по дороге. Вы нужны ему живые!       Поттер пожал Фреду и Джорджу руку, попрощался и со спокойной душой закрыл за уходящими парнями дверь кабинета.

***

      У Драко дрожали руки.       В целом это было очевидно. Вечер неумолимо приближался, а потому ожидание и предвкушение росли с каждой минутой. Хотя, казалось бы, с чего вдруг? Обычная встреча за чашкой чая, ничего особенного.       Да, за исключением того, что это вечер воскресенья, в лавке он один. И чай собрался пить не с Поттером, а близнецами Уизли!       Драко раздосадованно пнул коробку у двери.       В лавке так и не наметилось хоть какого-то порядка. Драко дал себе слово, что не откроется, пока не закончится вся эта история с разводом и дележкой детей; все же забота о магазине забирала бы все его силы, не оставляя и шанса помочь Поттеру. Книги продолжали пылиться на стеллажах и отлеживать бока в старых коробках и сундуках. Максимум, на который сподобился Драко — протереть пыль в тех комнатах, где он жил и работал чаще всего. И то только потому, что с пылью в воздухе сложно дышать.       Коробка, наконец, была оставлена им в покое. Драко отошел от неё и направился вглубь лавки, туда, где была у него маленькая уютная кухня — одно из самых чистых помещений во всем жилище. Малфой эльфов в лавке не держал, а потому был вынужден убираться и готовить самостоятельно. Впрочем, это не особо его беспокоило, все же магия делала его жизнь намного проще.       Взгляд Драко упал на висевшие на стене часы. Они тихо тикали, с каждым движением стрелок приближая встречу с близнецами. Где-то на краю сознания промелькнула мысль, что нужно бы поставить чайник. Особо не задумываясь, Драко вытащил из рукава волшебную палочку и взмахнул ею. До его слуха тут же донеслось мерное шипение старенького чайника.       Малфой замер в ожидании, окинул взглядом кухню и заметил на столе листы пергамента. Подошел, взял их в руки и улыбнулся; все они были изрисованы детскими каракулями. Бесформенные завитки разных цветов чередовались с фигурами, которые, по всей видимости, должны были быть животными и людьми. В одном таком человечке со шрамом на лбу Драко узнал Гарри. Другой такой же нелепый человечек с желтыми волосами и недовольным лицом кидал в него книги. Эта живописная сценка вызвала у Драко смешок; имена свои «художники» не оставили, но ему было и так ясно, кто оставил эти рисунки у него в лавке. Об этой ситуации с книгой знал только Поттер. А теперь, очевидно, знали и его дети.       — Драко! Драко! Драко!       Ураган из трех маленьких и очень радостных детей налетел на Драко прямо на пороге лавки. Джеймс, Альбус и Лили, очевидно, были слишком рады встрече, а потому даже не пытались сдерживать свои эмоции. Их не беспокоило даже то, что Малфой, не устояв перед их напором, рухнул на пол. Они лишь радостно взвизгнули и продолжили цепляться за него, не обращая никакого внимания на его возмущенные вопли.       Поттер зашел за ними следом, смеясь, прикрыл входную дверь. Лицо его светилось от счастья, глаза блестели то радостных слез.       — Эй, малышня, пустите Малфоя, придушите же ненароком!       Детишки отлетели от Драко как по команде. Тот наконец, смог подняться с пола, потирая ушибленную спину. Однако на лице его не было ни следа злобы. Все же он и сам успел соскучиться по малышам-Поттерам.       Сама эта мысль — скучать по Поттерам — до сих пор казалась ему странной, но Драко был честен с самим собой, а потому не отрицал, что после недель, проведенных на Гриммо, ему стало не хватать общества Гарри и его детей. Он действительно смог полюбить их, не так, как близнецов, разумеется, но Поттеры сумели стать его семьей. И Малфой очень это ценил.       — Счастливое воссоединение семьи? — Драко проводил взглядом троицу, которая, ведомая только одним им известным порывом, умчались в глубь лавки, к жилым комнатам.       — Только на двадцать четыре часа. Сегодня я имел честь наблюдать самое недовольное лицо Джинни в моей жизни. Никогда её такой не видел.       — Не думаю, что это лицо сравниться с тем, что будет у неё, когда мы выиграем дело, а?       Поттер в ответ на это рассмеялся.       — Мы это, чего зашли то… Они соскучились по тебе, сам понимаешь, захотели увидеться. Джинни дальше Норы их не выпускала, а тут такой шанс в моем лице появился, я просто не смог им отказать.       — Я не могу оставить вас тут на весь день ты же…       — Я знаю, Драко, знаю, конечно мы тут не задержимся! Всего час. Мы достойны твоего сиятельного внимания?       — А что взамен? — Драко, наконец, посмотрел на Гарри. Тот уже не смеялся. Лицо его украшала лукавая улыбка.       — Оу, взамен на это могу пообещать тебе не появляться в лавке до завтрашнего вечера. Тебе будет явно не до меня, а?       Если Драко и смутился, то совсем немного. По крайней мере ему очень хотелось в это верить.       — Ну что, Драко, как тебе мое предложение?       — Я принимаю его, Поттер. Определенно да.       Им хватило этого, чтобы рассмеяться. На душе было легко; Драко больше не беспокоили его пылающие щеки. Тревоги о встрече с близнецами отошли на второй план, и он побежал вместе с Гарри в дальние комнаты лавки искать маленьких детей, чтобы провести вместе с ними самый счастливый за последние месяцы час.       Громкий стук в дверь вернул Драко из воспоминаний в реальность. Малфой вздрогнул от неожиданности, пергамент с детскими каракулями выпал из рук. Рисунок, медленно покачиваясь, приземлился на пол у самых ножек стола, но Драко, казалось, не заметил этого. Всё его внимание было приковано к входной двери, к тем, кто за ней стоял.       Драко понадобилось совсем немного времени для того, чтобы, наконец, собраться с силами. Тяжело вздохнув, он развернулся и, окинув в последний раз взглядом кухню, поспешил к выходу.       Гости ждали его на пороге лавки не с пустыми руками. Близнецы представляли собой удивительную картину; один (Драко решил, что Джордж) держал в руке бутылку вина, второй — три бокала. У их ног стояла еще одна корзина с цветами, на этот раз бутоны в ней были ярко красного цвета.       Что ж, все могло быть намного хуже.       Драко окинул близнецов внимательным взглядом и улыбнулся, заметив их слегка трясущиеся от волнения руки. На душе сразу стало легче. Значит, не один он тут переживает, как очаровательно.       Фред вышел из оцепенения первым. Шагнул вперёд, чуть не сбив ногой корзину, протянул Малфою три бокала и, очаровательно улыбнувшись, проговорил: — Привет, Малфой! Как жизнь?       Драко слегка тряхнул головой, сбрасывая оцепенение, и уставился на протянутые ему бокалы. В глубине лавки на кухне зашёлся громким свистом чайник. — Вы принесли… Вино? Договаривались же на чай! — Ну… — Джордж, наконец, отмер. — Бутылка хорошего эльфийского никогда не бывает лишней!        Джордж вытащил свободной рукой свою волшебную палочку, взмахнул; корзина цветов поднялась в воздух и, пролетев мимо Драко, приземлилась на стол рядышком с предыдущей. — Ну же, Драко, пусти нас в дом, прояви гостеприимство!        Малфой хмыкнул, но отступил в сторону, пропуская в лавку близнецов. Те не стали задерживаться в коридоре, сразу отправились на кухню; чайник всё ещё надрывался, ошибиться с направлением было попросту невозможно. Драко проводил своих гостей взглядом и захлопнул входную дверь.       Что ж… Вечер обещал быть весёлым.

***

      Бутылка эльфийского вина пришлась весьма кстати.       Чай они так и не заварили. Кому он нужен, когда есть вино? Уж точно не Драко. Все, на что его хватило — отключить, наконец, чайник и убрать со стола художества поттеровских детей.       Разговор завязался сразу после первого бокала. Говорили на отвлеченные темы; обсудили взрыв в новом магазине и пожар в старом, поговорили о книгах, о разводе Гарри, о семье. О детях. Привычные темы, такие легкие для обсуждения. Вечер не отличался от всех тех, что они провели на Гриммо, такой же приятный и немного пьяный. Драко буквально растворялся в беседе, смеялся, шутил, однако стоило им хоть ненадолго умолкнуть, как навязчивые мысли о том, зачем на самом деле он пригласил близнецов к себе, настигали, не давали покоя. С каждым часом тем для разговора становилось меньше, а мыслей, наоборот, больше. И Драко ничего не мог с этим поделать.       В какой-то момент Малфой осознал, что вина в бутылке осталось совсем мало, а очередной период молчания, казалось, длился непозволительно долго. И если близнецы внешне не выглядели так, будто это самое «молчание» их хоть как-то напрягало, то Драко уже весь извелся. Единственное, что выдавало волнение его собеседников — все еще дрожащие руки, однако Малфою все сложнее было списывать это обстоятельство на что-то, кроме алкоголя. К тому же… Цветы. Они все еще были в лавке.       Они так и не обсудили ничего, что касалось бы их отношений. В особенности эти дурацкие цветы. И те первые, что Драко нашел на пороге, и вторые, которые близнецы принесли с собой. Принесли и словно забыли об их существовании.       А Драко помнил. Помнил и тихо бесился от всей этой неопределённости. Его полупьяный мозг, не увлеченный беседой, пытался переварить все, что произошло за последние недели, прибавив к этому всему и новый красный букет. И Мерлин, Малфой бы соврал, сказав, что у него это получается. Ничерта подобного. Все происходящее обещало его доконать.       Ему срочно нужно было взглянуть на цветы.       Сидеть за столом уже не было никаких сил. Малфой чувствовал в себе необходимость встать и пойти, наконец, к этим несчастным букетам, и, если повезет, найти среди цветов ответы на все мучающие его вопросы. Взбодренный внезапным порывом, Драко резко встал из-за стола и тут же пошатнулся — голова была тяжелой. Не мудрено, после стольких то бокалов вина.       Близнецы, до этого тихо сидевшие рядом, синхронно обернулись к Драко, удивлено взглянув на него. Лица у братьев едва заметно скривились; их головы, очевидно, подобной активности «не одобрили».       — Куда ты, Драко? — Фред внимательно всмотрелся в малфоевское чуть смущенное лицо. Джордж удивленно выгнул бровь, очевидно, поддерживая интерес брата.       — Я это, я… — Драко замялся; истинных намерений открывать не хотелось. — Мне надо отлучиться. Не теряйте меня!       Выпалив это, Малфой развернулся и как мог быстро покинул кухню.       Цветы все еще были там, на столе, куда их отлеветировал Джордж Уизли. Стояли, вызывающе красные, тянулись бутонами к чуть увядшей белой «соседке». Драко замер напротив них, вглядываясь в оба букета, будто в первый раз их видел.       Ну, они действительно были необычны. Плетеная, небольшая корзина у обоих букетов, совершенно одинаковая, но цветы… Пьяный мозг Малфоя даже не пытался опознать растения, которые ему подарили. Это было совершенно неважно…       Куда больше интересовало количество и цвет. Особенно цвет. Глубокий красный, такой жутко гриффиндорский… Он очаровывал. Драко поймал себя на том, что попросту не может отвести взгляд от чудесных бутонов. Над ними явно поколдовал кто-то очень умелый — цветы, в отличие от предыдущих, белых, слегка сияли и манили к себе. На них хотелось смотреть, хотелось поставить на самое видное место, чтоб никогда из виду не терять.       Их хотелось потрогать.       Что ж, Драко всегда считал, что пьяному человеку бесполезно запрещать подобные мелочи. В конце концов, бутоны то теперь его, корзину приволокли только потому, что он, Драко, здесь. Значит, у него было полное право протянуть к ним руки.       Лепестки оказались удивительно мягкими на ощупь. Такими нежными, будто шелковыми. Цветы и вправду оказались зачарованными; стоило только пальцам Драко дотронуться до них, как тут же все бутоны потянулись к его ладони, огладили лепестками кожу. Что ж, белые цветы так точно не делали.       Будь Драко чуть более трезв, он бы тут же отдернул руку. Но он был пьян, а потому не сделал этого. Пьяное сознание было лишено хоть малейшего чувства самосохранения, поэтому вместо того, чтобы убрать руки от оживших цветов, он зарылся глубже в клубок из листьев и бутонов. По телу разлилось приятное тепло; по лицу, до этого серьёзному и задумчивому, расползлась искренняя улыбка.       — Говорят, они чувствуют любовь.       От этого голоса, так внезапно раздавшегося за спиной, Драко подскочил на месте и отдернул руку. Цветы сперва потянулись к нему, как беспомощные котята, но потом успокоились и приняли прежний вид, будто Драко и не совал к ним в корзину собственную руку.       Резко обернувшись, Малфой увидел стоящего в дверях Джорджа. Он улыбался, но как-то вымученно, будто через силу. В глазах Уизли плескалась неуверенность, смешанная с грустью.       Ох, неужели созрели для разговора?       От пережитого испуга Драко будто слегка протрезвел. Впрочем, не то, чтобы он очень много пил… В любом случае, он постарался принять максимально непринужденный вид, трансфигурировал один из опавших белых лепестков в полотенце и вытер чуть влажную после цветов руку.       — Чувствуют любовь? И как это понимать?       — Ну, знаешь… — Джордж подошёл ближе, его глаза неотрывно следили за каждой эмоцией, что отражалась на лице Драко. — Эти цветы зачарованы особым образом. Тянуться к тому, в чьей душе цветёт любовь.       — Как мило. — Полотенце вспыхнуло в руках Малфоя, осело пеплом на пол. — Если вы притащили эту прелесть ко мне в качестве очередного эксперимента или шутки, то я чертовски разочарован.       — О нет, Драко, ничего подобного! — В проёме показался Фред Уизли. Джордж украдкой взглянул на брата, закивал головой, подтверждая его слова.       — Даже в мыслях не было!       Драко тяжело вздохнул. В душе поднималась буря; сердце стучало все чаще. Весь выпитый алкоголь будто испарился; по крайней мере Малфой больше о нем не думал.       — Тогда зачем это всё? Джордж, ты видел, что цветы потянулись ко мне, и, полагаю, это тот результат, который вы ждали, верно? Иначе вы бы не притащили их сюда, подарили бы обычный букет, как в прошлый раз.       — Понимаешь, Драко…       — В общем, мы поговорили с Гарри, и он сказал нам одну вещь. Про тебя и нас. Нам просто надо было убедиться.       Ах, вот оно что. Очаровательно.       — И что же такого наш святой мальчик сказал вам обо мне? Что я от вас без ума?       — Если дословно… — Джордж подошёл к Драко вплотную. Малфой впился в его лицо взглядом, ощущая при этом, как Фред обошёл их и встал у него за спиной. Его нервное дыхание ощущалось Драко на собственном затылке. — Он сказал нам…       — Сказал, что ты нас любишь. — шепот Фреда у уха прозвучал столь неожиданно возбуждающе, что Драко на мгновение забыл, как дышать. Бледные щеки Малфоя окрасил слабый румянец. Фред наклонился ещё ниже, коснулся губами заалевшего уха. — Обоих.       Лёгкий укус в ухо выбил из лёгких Драко весь воздух.       Джордж тоже подошёл ближе, аккуратно положил руки на талию Малфоя. Все больше краснеющий Драко не знал, что ему делать; он стоял, неподвижный, пока два рыжих идиота зажимали его между своими чертовски привлекательными телами. Черт возьми, да в такой ситуации не то, что двигаться, вздохнуть лишний раз не получается! Только краснеть.       Джордж, в свою очередь, продолжил говорить.       — Мы решили проверить это. Ну, знаешь, в своих чувствах мы не сомневались, но…       Голос, наконец, вернулся к Драко. И он, судорожно вздохнув, выдал:       — В своих чувствах?       — Ну да. Понимаешь, Малфой, мы то знали, что любим тебя ну не как друга, но вот в тебе нем…       Любим тебя. Любим тебя.       Что ж, Драко был кем угодно, но не врагом самому себе. А потому, не желая ждать больше ни минуты, притянул к себе Джорджа, целуя, наконец, рыжего в губы. Он чувствовал, как Фред, все ещё стоящий за его спиной, обнял его крепче, прижался губами к его шее, посылая по всему телу табун мурашек. И Драко было так хорошо, так чертовски здорово, что он больше не думал ни о чем: ни о цветах, ни о серьёзных разговорах, ни о заседаниях. Даже то, что они так нормально и не объяснились в любви, не беспокоило его. Только чужие губы на его теле. Ничего более.       И плевать на то, чем все это может обернуться. Сейчас ему хорошо, а это, в конце концов, единственное, что действительно имеет хоть какое-то значение.

***

      Когда на следующее утро близнецы спросили его, могут ли они остаться с ним, Драко кивнул, разрешая. И они действительно остались.       Это утро было самым лучшим за последние месяцы. Вкусный завтрак на троих и ленивые поцелуи у окна: все, что Драко хоть когда-то хотел получить от их отношений, все, что он теперь мог получать в неограниченных количествах. Душа его пела, сердце счастливо стучало в груди. Улыбка не сходила с бледного красивого лица.       Фред и Джордж оказались более нежными любовниками, чем Драко мог бы от них хоть когда-то ожидать; в меру заботливыми и внимательными. Они кружили вокруг Драко и стремились угодить ему во всем, при этом глаза их блестели как у людей, которые, наконец, нашли главное в своей жизни сокровище. И Драко нравилось это. Нравилось внимание, нравилась забота. Нравилась любовь.       Единственное, что ему не нравилось — вынужденное решение пока-что притормозить с бурным развитием отношений. Заседание все ещё существовало, и ни один из них, как бы странно это ни было, не мог в полной мере упиваться собственным счастьем, пока Поттер пребывал в этой «яме». Они были слишком вовлечены в жизнь его семьи, чтобы просто так всё бросить. Поэтому тем вечером, после жарких поцелуев, было принято решение пока на этом и ограничиться. В конце концов, оставалось совсем немного времени до слушания, которое они планировали выиграть и, наконец забрав детей, забыть обо всех проблемах как о страшном сне.       Гарри, к слову, пришёл в лавку Малфоя вечером, оставив утро им троим, как и обещал. К его приходу Уизли все ещё оставались с Драко, а потому сомнений в том, как прошло «чаепитие», у Поттера не осталось. Гарри был очень рад за них. Его искренние поздравления вгоняли Драко в краску; близнецы лишь шутили в ответ, искренне улыбаясь, и выглядели такими счастливыми… Какими Малфой никогда их не видел. И осознание того, что именно он является причиной их радости и счастья, грело душу, переполняя сердце любовью.       Радость победы в отношениях постепенно перетекла в особое «рабочее» волнение. Они сели за продумывание стратегии заседания спустя день после «чаепития», воодушевленные и взбодренные. Настрой на победу увеличился, особенно у Драко. Теперь не было причин для лишнего отвлекающего «волнения», не было нужды сидеть у окна. Зато были руки близнецов на коленях, были тёплые улыбки и объятия. Были поцелуи, много поцелуев. Все же Поттер был прав, Уизли все делали за двоих. В особенности целовали. И Драко бы соврал, если бы сказал, что ему это не нравилось.       Ещё немного. Всего пару дней, и они все, наконец, будут счастливы.

***

      — Дядя Драко?        В лавке было шумно. В дальних комнатах не прекращала играть музыка, которая сливалась с непрекращающимися разговорами и звонким смехом. Там, в конце коридора, жила радость победы и безграничное счастье.       А рядом с ним, в тишине кабинета, стояла Лили. И Малфой никак не мог понять, что она тут делала.       — Здравствуй, милая. — Малфой улыбнулся и поднялся из-за стола. Жестом указал на небольшой диванчик. Лили тут же бодренько вскарабкалась на него и села, поправляя подол очаровательного голубого платья. Драко улыбнулся, подошел и аккуратно сел рядом с рыжеволосой девочкой. — Что случилось? Почему ты не со всеми?       — Джеймс опять спрятал моего ежа. — Лили подняла на Драко свои чудесные зеленые глаза. В них плескалась мольба. — Джеймс не говорит мне, куда он его положил, а папочка успокаивает Альбуса и не может мне помочь!       — Ты хочешь, чтобы мы поискали твою игрушку, солнышко?       Лили кивнула. Драко показалось, что её взгляд стал еще более просящим.       Что ж, открытие магазина могло подождать.       Малфой вытащил из кармана волшебную палочку.       — Одно заклинание, Лили! — Малфой взмахнул палочкой, произнес нужные слова. Где-то в глубине лавки что-то упало, послышался возмущенный крик Джеймса и в тот же момент плюшевый ёж с глазами-крестиками оказался у Драко в руках. Лили тихо ахнула от восторга. — Помни, милая, что мы — волшебники. Для нас нет ничего невозможного. Ну, почти ничего.       — Почти ничего… — тихо повторила Лили, забирая у Драко ежа. Лицо её светилось от счастья. — Спасибо, дядя Драко! — Малышка резво соскочила с дивана, прижимая игрушку к груди. — Когда Джеймс сделал так в прошлый раз, мама отправила меня саму искать его. Мне понадобилось на это два дня!       Мама… Драко вздохнул и глянул на Лили. Воспоминания о событиях прошлой недели все еще не давали ему покоя        — Что ж, согласно особым правилам, соблюдаемым при разводе двух волшебников, обладающих в целом равными правами и возможностями в отношении детей, я обязан спросить непосредственно у них, с каким родителем они хотели бы остаться.       В зале заседаний повисло молчание. Все неотрывно следили за тем, как представитель Уизли помогает трем маленьким Поттерам выйти в центр зала. Впереди всех шел Джеймс (как самый старший), за ним — Альбус и Лили со своим ежом. На лицах их не было и намека на улыбку.       — Итак, дети. С кем бы вы хотели жить? Помните, для вашего же блага стоит отвечать честно.       Малыши недолго молчали, будто обдумывая что-то. Затем Джеймс на правах старшего вышел вперёд, чтобы огласить их общее решение.       Имя отца в тишине зала прозвучало как приговор.       Полные злобы крики Джиневры Уизли — как лучшая в мире музыка.       Драко помотал головой, прогоняя возникший в сознании образ. Лили все еще стояла рядом, такая милая и радостная. Что ж, Драко решил, что должен задать ей, наконец, вопрос, не дающий ему покоя вот уже несколько ночей.       — Лили, милая… Ты не жалеешь, что осталась с папочкой?       Лили подумала немного, а затем очень мило улыбнулась.       — Нет. С мамой было не так хорошо.       — А с папой?       — Папа нас любит. — Лили пожала плечами. — Очень сильно. И мы его тоже!       Сказала и убежала, оставив Драко наедине со своими мыслями. Малфой прислушался к себе и застыл, пораженный. Впервые за эти дни он чувствовал себя спокойно. Его больше не терзали противоречивые мысли. Ни одной!       Малфой расслабленно откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. На душе, впервые за долгое время было спокойно и хорошо. Он мечтал об этом чувстве столь долго, и вот наконец получил возможность насладиться им.       — Отдыхаешь?       В дверях кабинета появился Поттер, столь же спокойный и расслабленный. На лице его играла легкая улыбка.       Драко не ответил ему, лишь поманил к себе рукой, мол, присаживайся. Поттер приглашение принял, зашел в комнату, оставив дверь открытой, и опустился на диван рядом с Малфоем.       — Чем планируешь заниматься дальше? Все же мои проблемы с Джинни, наконец, решены, во многом благодаря тебе.       — Пора лавку открывать. Столько времени прошло с момента переезда, а я даже коробки не разобрал!       — Ну, теперь то у тебя появились две дополнительные пары рук для этого, а? Дело быстрее пойдет!       Малфой приоткрыл глаза и посмотрел, наконец, на Поттера. Тот выглядел таким радостным, что Драко невольно захотел рассмеяться.       — О да! И ты не представляешь, как я этому рад! Все же чертовски удобно заводить отношения с близнецами.       Они еще недолго смотрели друг на друга, сохраняя молчание, а затем, не выдержав, расхохотались.       — Нас ждет прекрасное будущее, тебе так не кажется, Драко?       Прекрасное будущее… Думал ли Драко об этом? Сейчас, после всех месяцев, что он провел в лавке, недель среди бумаг, часов в объятиях близнецов, он действительно задумался. Видит ли он свое счастье?       И, Мерлин, да, он видел. Видел каждое теплое утро, открытую, полную волшебников и волшебниц лавку. Видел стройные ряды шкафов, очищенные от пыли волшебные тома. Видел светлый холл с чистыми окнами и цветным стеклом двери. Видел магазин напротив, близнецов в окнах, безумство красок витрин, улыбающиеся лица детей. Видел и Поттеров — четверку самых безумных людей в его жизни, к которым он прикипел всей душой. Видел кофе в собственных руках, который сварили ему двое самых любимых им людей. Видел зелень их влюбленных глаз и огонь рыжих волос, видел каждое совместное тихое утро и каждый бурный, наполненный страстью вечер. В его «счастье» было много страсти и крепкой любви — чувств, которые они таки и не выплеснули друг на друга, но теперь, после всего… Драко чувствовал прикосновения рук близнецов на своем теле, цеплялся сознанием за каждый образ поцелуя, каждый след укуса, каждый знак любви, который он хотел бы получить. Лелеял и грел в душе волнение и возбуждение, что поднималось в нем от одних только мыслей о подобной близости.       И это было его счастье, такое прекрасное и такое настоящее.       — Папа, папочка! — В кабинет на всех парах влетел Альбус, растрепанный и взволнованный. Он тащил за собой нелепо согнувшегося Фреда, крепко держа его за руку. — Папа, мы с Лили там танцевали, а он…       — А они сказали, что мы похожи на слонов, которые увидели мышь! — Вопль Лили ворвался в кабинет, кажется, быстрее, чем она сама. За ней тащился хохочущий Фред.       — Вы сказали моим детям, что они не умеют танцевать? — Поттер еле сдерживал очередной приступ смеха. Но расстроенные лица детей не давали ему и шанса рассмеяться, это бы все только усугубило.       — Сказали! — О, а вот и Джеймс прискакал. Драко посмотрел на старшего ребенка. Его серьезное лицо должно было устыдить и напугать «врага», но, очевидно, вызывало только умиление. И совсем немного снисхождение. — Сравнили моих сестру и брата со слонами! Неуклюжими слонами!       — В слонах больше грации и манер, чем в тебе, малыш Джеймс — Драко поднялся с дивана и подошел ближе к мальчику. Упорство в его глазах вызвало у Драко искреннюю улыбку.       — Ой, много вы понимаете, дядя Драко!       — О, милый, он понимает куда больше твоего! — Поттер поманил своих детей к себе, и все трое тут же ринулись к дивану, прижимаясь к отцу и обхватывая его своими руками. — Вы бы видели эту язву в школьные годы на Святочном балу!       — А он был хорош? — Лили заинтересованно взглянула на Драко.       — Чертовски хорош. Да, Фред? — Джордж положил свою руку к Драко на плечо.       — О, да, Джордж. Неотразим. — Рука второго близнеца легла на талию Малфоя.       Драко слегка покраснел, лицо его выражало искреннее удовольствие.       — Не верю! — Лили обиженно отвернулась. — Все вы взрослые так говорите, даже когда ничего не умеете!       — Что ж, может нам тогда станцевать, м? — Драко обернулся к Фреду и поймал его заинтересованный взгляд. Удивленно выгнутая малфоевская бровь вызвала лишь смешок.       — Отдавите мне все ноги!       — Ну же, Малфой! — Джордж отошел в сторону, давая брату и Драко больше места для маневров, и призвал с кухни старенькое магловское радио — отцовский «эксперимент», которое они приволокли из своего магазина. Оно все еще играло; музыка, правда, мало подходила для задуманного, так что Уизли принялся увлеченно ловить нужную радиостанцию.       Малфой, наконец сдался, протянул руки к Фреду Уизли и позволил закрутить себя в танце. Душа его пела, сердце билось от восторга. Они кружились, отдаваясь музыке, и Малфой был так увлечен, что и не заметил, как его «передали» в руки Джорджа, который продолжил на мгновение прерванный танец. Весь мир вокруг перестал существовать, и сейчас, этот особый для них момент, Драко, наконец, поймал свое счастье. То, о котором думал буквально пару минут назад, сидя на стареньком диване.       Они замедлили свой танец и остановились вместе с последними звуками музыки. Все трое раскрасневшиеся, но такие чертовски довольные. Драко переполняли эмоции; нуждаясь в избавлении от них, он потянулся к Джорджу и с чувством поцеловал его в щеку. Уизли, в свою очередь, крепко обхватил его руками. К ним присоединился Фред, и к тому моменту, как близнецы, наконец, отпустили Драко, щеки его горели от поцелуев.       Восторг в глазах Лили сменился ужасом, когда она осознала, что только что увидела.       — Фу, папа, они целуются! Почему все взрослые вечно целуются!       Негодующие вопли маленькой девочки потонули во всеобщем радостном смехе.

И мы танцевали перед лицом неизвестного будущего под эхо уходящего прошлого…