Повелительница Султана

Хазира Султан с легкой улыбкой на губах, протянула обе руки к маленькому сыну, а тот с визгом бежал ей навстречу. Она подняла его высоко над собой, потом осторожно опустила и запечатлела на пухлых щечках смачные поцелуи. - Мой любимый шехзаде. Правда? Самый красивый. Ах, какие сладкие щечки, - ворковала она с ним, не замечая злобных взглядом дочерей. Самира, старшая из них, просто кипела от ярости, глядя на мать. Такое поведение выводило из себя и Ранью, хотя она всегда отличалась спокойным и покладистым характером. Улыбки, поцелуи, похвала - все доставалось лишь мальчикам. Сначала Азару, теперь Кемалю. С дочерьми Хазира никогда не возилась, только при красней необходимости, а именно, когда те заболевали. Вся материнская любовь этой женщины распределялась на детей неравномерно. Двери покоев открылись. На пороге появилась Рани- Эстер, ункяр-калфа с одной из личных служанок Хазиры Султан. - Госпожа, - подала голос калфа. - Плохие новости. Шехзаде Ахмеда отравили. Сейчас он в очень плохом состоянии. Ранья быстро вскочила. Краска сошла с лица, делая ее бледной. Вопросы посыпались градом, не давая возможности ответить хоть на одну из них. - Отравили? Как это произошло? Брат поправиться? - Ничего не известно. Он бредит и корчиться от боли. Сейчас лекари пытаются напоить его противоядием. - Помоги ему Аллах. Пусть все обойдется, - горячо прошептала девушка. Самира сохраняла молчание с нескрываемым интересом поглядывая на мать у которой ни один мускул не дрогнул на лице. Оно было невозмутимым, отражало безразличие и равнодушие. Наконец, после недолгого молчания, Хазира отдала сына дочерям и настойчиво выпроводила их. Когда дверь за ними закрылась, она обратилась к Рани-Эстер с ледяным тоном. - Почему он еще жив? Я ведь приказала всыпать много яда, чтобы сын этой мертвой блудницы без промедления отправился прямиком к ней в ад, будь прокляты их души. - Мы всыпали весь пузырек, госпожа, - тихо отозвалась калфа. - Но он съел мало. Видимо, не было аппетита. - Есть шанс на выздоровления? - Да. И он очень велик. Хазира размахнулась и опрокинула вазу с фруктами со стола. Ваза разбилась на мелкие осколки. Служанка и калфа испуганно вздрогнули от неожиданного выпада ярости. - Доведите дело до конца. Подсыпьте яд ему в лекарство. Задушите. Зарежьте. Разрубите на куски и скормите диким зверям. Делайте что хотите, но убейте его, - она кричала, нервно шагая по сторонам. - Ненавижу! Его мать лишила меня Азара, моего наследника и я не оставлю это просто так. Слышите? - Мы поняли, госпожа. У нас остался еще один пузырек яда, - заговорила служанка. - Я смогу отравить лекарство шехзаде. - Отлично. Но в этот раз сыпай постепенно. Пусть его душа покинет тело. Пусть умрет мучаясь от боли. * * * Новости о Ахмеде потрясли Майю. Она так разволновалась, что отогнала от себя сон и спокойствие на целую ночь. Этот человек спас ее от незаслуженной порки еще утром, поверив на слово и отпустив без доказательств. Странно, ведь именно Ахмед отличался от всех особой недоверчивостью и осторожностью. Теперь же он лежит без сознания у себя в холодных покоях и мучается от жгучей боли. Утром Мехмед пожелал повидать брата, но ему запретили тревожить больного хотя бы до вечера. Смерть Ахмеда принесла бы Залии Султан и ее сыну одно огромное преимущество - право на трон, но их лица не сияли от счастья. Смерть не могла принести им радость чья бы она не была. Повелитель, на удивление, не терзался по сыну. Он пришел в ярость, узнав что Ахмеда отравили, но по совсем другой причине. Как яд оказался в еде и кто в ответе за это. Его беспокоило, что яд в следующий раз может попасться ему. Конечно он приказал обыскать всех слуг и найти виновника, но старания вряд ли дали бы результата. - Не беспокойтесь, - шептала Майя Мехмеду, пока тот сжимал ее руки. - Думаю, все обойдется. Он сильный и быстро справиться с этим. - Да, но кто рискнул пойти на такой подлый шаг? Вероятно, многие подумают на мою мать. - Нет, - тут же вскрикнула она. - Все знают, что Залия Султан не способна на это. А вот... - А вот Хазира способна, - тихо продолжил Мехмед, боясь что их кто-то может услышать. - Слава Аллаху ее план провалился. Говорят, Ахмед съел очень мало. Съешь он чуть больше - спастись бы не удалось. Майя подозревала по какой именно причине у старшего шехзаде отнялся аппетит. Он ведь видел весь тот ужас в городе своими собственными глазами. Кровь, удары, крики о помощи. Ее саму выворачивало от воспоминаний об увиденном. - Мне нужно пойти к лекарше. Вчера я выронила всю мазь, нужно взять еще одну баночку. Мехмед кивнул и отпустил ее. Плечо еще садило. Белая ткань, которой ей обмотали больное место приобрело красный цвет. Кровь сочилась из раны тонкой струйкой. Идя по коридору, мыслями Майи снова завладел Ахмед и его состояние на данный момент. Стыдно признаваться, но она была рада избавиться от приказа позировать для портрета. "Грешно так думать. Я не желаю ему плохого. Если бы от меня зависела его жизнь, то конечно, я спасла шехзаде." - подумала она, кусая губы. От этой дурной привычки давно пора избавиться. В детстве мама мазала ей губы чем-то горьким и каждый раз, когда Майя кусала их, во рту появлялась ужасная горечь. Даже такие пытки не избавили ее от любимой привычки. - Нужно приготовить для шехзаде травяной отвар, - прервал ее размышления чей-то мужской голос. - Он успокоит желудок и жжение пройдет. - Конечно-конечно, готовьте, - ответила девушка. - Ему это нужнее. Я подожду своей очереди. Хазира Султан прислала меня за лекарством от головной боли. Майя стояла за дверью комнаты, где работали лекари и слушала приглушенный разговор. Значит, появилась очередь. Нет смысла заходить туда, она просто подождет снаружи. Через тонкую щель можно хорошо разглядеть девушку - личную служанку Хазиры и одного молодого лекаря, которому поручили самое легкое задание. Приготовить отвар строго по рецепту. Но смотря на на них, Майя заметила странное поведение служанки. Она не стояла в сторонке, а беспокойно расхаживала, сжимала руки в кулаки. А когда лекарь отвернулся, девушка медленно прошла возле стола, задержавшись возле него на доли секунд. Наконец, получив желаемое через некоторое время, она вышла и сразу столкнулась с Майей. - Ты чего тут делаешь? Давно стоишь? - Нет, - Майя пожала плечом, уловив в голосе собеседницы нотки раздражения. - Я пришла только что. Мне нужно перевязать плечо и... - Ладно. Плевать я хотела на твои болячки. Но, клянусь, если узнаю, что ты следила за мной, выколю твои глаза. Поняла? - Зачем мне за тобой следить? Не говори глупости. Девушка резко развернулась и пошла по своим делам. С чего вдруг такая агрессия? Помимо раздражения в ее голосе слышалась паника. Одна ее рука по прежнему был сжата в кулак, а второй она накрыла ее. Сначала Майя не придала этому особого значения, но позже стала подозревать во всем этом неладное. Ближе к вечеру пазл сложился сам по себе в разговоре с Залией Султан. Она вышивала цветочки на своем платке, сидя в своих покоях и наслаждаясь тишиной. Майя расположилась у ее ног на специальной подушке и держала нитки на готове. - Хазира сегодня себя плохо чувствует. У нее разболелась голова. Я видела ее служанку у лекаря, - сказала она, дабы поднять новую тему для разговора. - Правда? - искренне удивилась госпожа. - Она никогда не жаловалась на головную боль, да и выглядела сегодня бодро. Играла с сыном в саду, словно маленькая девочка. Бегала за ним, кружила. Совсем не похожа на больную. - Верно. Не похожа, - нахмурилась Майя. - К тому же, Хазира старается избегать лекарств. Она говорит, что проку от них мало, только вред наносят уму. Тогда что же делала там ее служанка? Неожиданно Майю осенило. Странное поведение девушки, сжатая рука в кулак, обвинение в слежке, паника в голосе, угроза. Она подсыпала яд в отвар. О Аллах, ну конечно! Как можно было не догадаться? Все ведь так очевидно. Майя вскочила с места, уронив все нитки и бросилась к двери, прокричав госпоже извинения. Подол платья путался между ног, поэтому она приподняла его. Стало легче бежать. В бесконечных коридорах девушка чуть не запуталась, чуть не сбила с ног Рани-Эстер и Дарию калфу, а так же многих служанок. На удивление, она запомнила местоположение покоев Ахмеда, хотя не была внутри и видела дверь мельком. Пройти в покои ей не позволили. Пускать посторонних строго запрещали. Поэтому стражники просто перекрыли вход своими сильными телами и ждали указаний. - Пустите. Вы не понимаете... Ему нельзя пить отвар. Да будьте вы прокляты, пустите меня немедленно! Ответом была тишина. За дверью слышались голоса. Видимо, пришли лекари поить шехзаде. Паника нарастала внутри нее. - Откройте. Прощу, откройте же мне, - крикнула она громче. Голоса затихли. Двери резко отворились и появился разъяренный Ифран ага. - Что тут происходит? Чего разоралась, дурочка? Велено же, сохранять... Майя недослушала его. Воспользовавшись случаем, она протиснулась между стражником и евнухом. Внутри покоев было темно и душно. У огромной кровати стояло два лекаря, сам же Ахмед, довольно бледный и слабый, держал в руках чащу с отваром. Он хотел сделать глоток, но увидев Майю, позабыл о напитке. Их взгляды встретились. - Не пейте. Оно отравлено, - успела сказать, перед тем, как Ифран ага схватил ее за руку и поволок к выходу. - Что? - тихо спросил Ахмед, приподнимаясь. - Поверьте. Клянусь, я не вру. - Отпусти ее, - велен он евнуху, морщась от боли в животе, затем схватил чащу и протянул одному из лекарей. - Выбрось и приготовь новый. А ты, - он взглянул на Майю. - Проследи за этим. Я выпью только из твоих рук.