Второй шанс

Андерсон тяжело вздохнул, поднимаясь в свою квартирку. Его попытки в очередной раз убедить инспектора Лестрейда, что Шерлок жив, что он сумел инсценировать свою смерть и теперь возвращается назад в Англию, оказались тщетными. Он не ожидал ничего иного, но все равно не оставлял это дело. Вера в Шерлока Холмса — это единственное, что поддерживало его эти два года. Ну и ещё организованный им лично маленький фан-клуб «Пустой катафалк». Было приятно разговаривать с единомышленниками, особенно после того, как он потерял работу и отдалился от коллег. Конечно, Грег по-прежнему с ним общался, но Андерсон не обольщался — тот делал это только из жалости. Бедный, бедный Филипп! Чувство вины совсем свело его с ума! Что ещё могут говорить люди... Они не понимают, не видят системы... Иногда Андерсон и правда вскакивал ночью в холодном поту, потому что ему начинало казаться, что все его теории — это и есть порождение больного разума, что он потихоньку сходит с ума, становится таким фриком из Интернета, вроде тех, с теорией про плоскую землю. Но фан-клуб всегда помогал ему смягчить нервозность, отставить панику. В это дело он вкладывал всю свою душу. Что ему ещё оставалось? Жена от него ушла, с Салли тем более всё расклеилось, он давно уже преодолел рубеж среднего возраста, и старость маячила на горизонте как неизбежная мель для любого корабля. Андерсон знал, что он неудачник. Он вполне представлял себе, как выглядит в глазах других серьёзных, нормальных людей. Фан-клуб Шерлока Холмса — это не то, чем гордятся на склоне лет, а остальное... Если бы Андерсон был предельно честен с собой, а он иногда был честен (после 2 или 3 пинт пива), то он знал, что это ощущение, это чувство под ложечкой, что не даёт ему дышать ночью, что не даёт ему расправить плечи днём — это чувство попадает в категорию чувства вины. Но это была более комплексная, более основательно пустившая корни эмоция — стыд за то, как он обращался Шерлоком, раскаяние, злость на Мориарти, который всех обманул, но Филипп должен был знать лучше, отвращение к себе за интрижку, за пренебрежение к работе и всё остальное, что было потом, усталость от мира, который взял и всё-таки его раздавил, и вина, конечно же, вина за то, что он — своими поступками — практически сломал человеку жизнь. Он надеялся, что практически. Нет, он верил, он знал, что Шерлок Холмс жив, он был убеждён, но человек рождается для того, чтобы сомневаться, ибо «Подвергай сомнению», а потому... всё-таки Андерсон долго был криминалистом, слишком долго, чтобы знать — без доказательств, без реальных доказательств любые гипотезы не стоят ничего. Он верил в Шерлока Холмса. Но иногда, иногда, особо тёмной ночью, когда приходило похмелье и головная боль, Филип долго и мучительно вглядывался в собственное отражение, пытаясь понять, где он так ошибся и неужели для него всё кончится вот так – пустой квартиркой, алкоголизмом и занозой в совести? Андерсон долго копался в полутьме предбанника, прежде чем наконец попасть ключом в скважину. Ещё немного — и у него начнут трястись руки. Войдя и наконец закрыв за собой дверь, он немного постоял в темноте коридорчика (не коридорчик, а одно название). Он раздумывал — не позволить ли себе слабость и не осесть ли прямо здесь, на придверном коврике, и позволить жалости к себе подняться из глубин и затопить его? В глубине квартиры раздался какой-то шорох. Подозрительный. Он осторожно, очень осторожно – прошлое в Скотленд-Ярде оставило неизгладимый отпечаток на его личности — прошёл вперёд. Пока рано паниковать. В мозгу засвербели цифры из статистики: сколько людей погибают при вооруженных ограблениях домов, но, возможно, это просто... Нет, в квартире кто-то был. При слабом свете торшера какой-то человек с интересом разглядывал схемы, карты и пометки в специально выделенном для этого углу. Филипп собирал там всю информацию, которая могла относиться к спасению Шерлока и вообще всему связанному с Шерлоком. Это была весьма драгоценная для Андерсона вещь — даже участников клуба он не подпускал к ней вплотную. Но теперь некто — что возмутило Филипа больше всего — убрал веревочку и и даже сорвал со стены какие-то записи и рассматривал их. Андерсон подумал, не отступить ли ему тихонько, пока незнакомец его не заметил и не вызвать ли полицию уже с улицы. Он уже сделал шаг назад... - Интересная теория, - сказал незнакомец, не поворачиваясь. - Не выдерживает никакой критики, но ваши паранойя и криминалистическая специальность дали любопытную комбинацию. Вам бы триллеры писать, Андерсон. Не то чтобы я серьёзно видел в вас какую-то угрозу, но я не жалею, что пришёл сюда. Конечно, мы присматривали за вашим фан-клубом, но это... Он взмахнул рукой в сторону стены: - Это порождение хоть и весьма странной, но не лишенной болезненного очарования логики. Одержимости, я бы сказал. - Кто вы и что вам нужно в моём доме? - наконец отмер от неожиданности Андерсон. Он был возмущён комментарием. Мало того, что кто-то вломился ему в квартиру, так ещё и этот...позволяет себе комментировать его теорию, которая стоила ему многих ночей без сна! Незнакомец повернулся. Он был хорошо, очень хорошо одет, Андерсон как-то даже уловил, что вся одежда этого неизвестного человека стоили чуть ли не больше, чем содержимое всей андерсоновской квартиры. В незнакомце было что-то изящное и угрожающее, как в змее, поигрывающей кольцами. Оторвать взгляд очень сложно, но ты понимаешь, что к тебе очень медленно и плавно сейчас движется большая-большая опасность... Ход мыслей Андерсона (который пошёл куда-то не туда) прервал вздох незнакомца. - Мистер Андерсон, не пытайтесь быть большим идиотом, чем вы уже есть. Не понижайте айкью окружающего пространства, в конце концов! Интонация была очень знакомая. Да и сам человек. Нет...его ледяное любопытство, этот взгляд, когда на тебя смотрят как на первичный бульон, из которого может ещё и получится какая-то интересная протоклетка... В их схожести было что-то успокаивающее, когда понимаешь, что Шерлок — ещё не самый странный представитель семейства. - Брат Шерлока. Майкрофт, если правильно понимаю. Я не нашёл особой информации о вас... - Я сознательно удалил из открытых источников всё, что может помешать мне в моей работе, - Майкрофт лениво окинул взглядом распотрошенные записки. - Но иногда я считаю нужным нанести личный визит. Особенно если дело касается такого деликатного вопроса, как мой брат... - Значит, это правда?.. - задохнулся Филипп. - Значит, Шерлок и правда... Майкрофт улыбнулся, но это была неприятная улыбка. Это была улыбка человека, который знает много больше тебя, знает об этом, но делиться не собирается. - Мы знаем про ваш фан-клуб, мистер Андерсон. Мы наблюдали за вами. Вы нас заинтриговали, вернее, вы заинтриговали меня вашей одержимостью моим братом. Вы буквально пошли против всех, кого вы знали, в попытках доказать, что он жив. Если учесть вашу первоначальную нелюбовь к Шерлоку, это довольно забавно. Знак, что люди могут меняться. Похвальная черта, надо сказать. Я подумал, что полезно будет располагать таким человеком. Я могу дать вам работу, вытащить вас из всей этой, — он брезгливо обвел рукой комнату, – ...всего этого. - Какая работа?! - не понял Андерсон. - Что вы хотите сказать? И Шерлок действительно?.. Майкрофт вздохнул и кисло поморщился, как будто ему под нос поднесли нашатыря. - Мой брат любитель эффектных выходов. Вы ж видели эту его шапку... Он не упустит возможности устроить спектакль. Советую вам, мистер Андерсон, пока хранить молчание и дождаться завтрашних новостей. У вас как раз будет собрание клуба, если я правильно понимаю... Он недовольно покачал головой и пробормотал что-то вроде «позерство» и «безответственное отношение». - А потом я жду вас по этому адресу. Насчёт работы. Майкрофт небрежно бросил визитку поверх сорванных со стены бумаг и направился к выходу. Андерсон застыл столбом от обрушившихся на него новостей и даже не знал, что сказать и как прореагировать. Майкрофт уже направился в коридорчик, но остановился прямо рядом с Андерсоном. Они были примерно одного роста, и равнодушные синие глаза Майкрофта Холмса пришпилили Филиппа, как бабочку на булавку. Тот даже трепыхнуться не успел. Было в Майкрофте что-то пугающее, что окатывало тебя ледяной волной и заставляло содрогнуться от ужаса где-то внутри. Майкрофт всё так же без слов, но с усмешкой, которая говорила сама за себя, осмотрел Андерсона с ног до головы, и тот почувствовал себя уже не чешуекрылым, а вообще какой-то мелкой букашкой. - И наденьте приличный костюм, мистер Андерсон. Желательно не с таким жутким галстуком. И побрейтесь, Бога ради. Ваша борода... Майкрофт презрительно скривил рот (Андерсон был уверен, что запах пива этому поспособствовал) и бесшумно исчез за дверью без дальнейших комментариев. Филипп шумно выдохнул, как будто всё это время пытался всплыть с глубины, и рухнул в кресло. Майкрофт Холмс был слишком... Он просто был слишком. Остаток ночи Андерсон провёл без сна, пытаясь переварить новости и не слишком уж стремительно наворачивать нервные круги по квартире. После того, как страсти, связанные с возвращением Шерлока, немного улеглись и Андерсон получил эксклюзивное интервью и очень мало ответов на важные вопросы, пришло время навестить Майкрофта Холмса. Андерсон мысленно сравнивал двух братьев - если Шерлок был, при всех его дедуктивных способностях и уме, резким и порывистым, деятельным – мастером на скоропалительные решения, то Майкрофт казался более задумчивым и сдержанным, полным концентрации и сарказма. Филипп немножко поразмышлял, стоит ли ему связываться сразу с двумя Холмсами и не будет ли одного Холмса ему вполне достаточно, но позорно сдался. Ему было крайне интересно, что за работу хочет предложить Майкрофт Холмс. Поэтому Андерсон взял себя в руки и побрился, а потом снова взял себя в руки и надел старый, но приличный костюм с не менее приличным галстуком. Они рядом не стояли с чопорной выспренностью костюмов Майкрофта, но Андерсон надеялся, что хотя бы произведёт не очень позорное впечатление. Самое странное в братьях Холмс было то, что даже если они относились к тебе с презрением и унижали на каждом шагу, тебе всё равно хотелось их впечатлить. Дом Майкрофта поражал воображение — настоящий особняк. И всё-таки Андерсона не покидало чувство, пока он шёл по всем этим анфиладам и переходам за самой красивой женщиной, что он видел в своей жизни («Антея», - деликатно представилась она, не отрывая глаз от мобильного), что весь этот особняк — декорации, что Майкрофт не живёт здесь и что это всё — иллюзия, нечто вроде вынужденной меры по отношению к букашкам, которые изредка приползают к ногам Майкрофта Холмса. Надо же их где-то принимать, пока изображаешь из себя человека. Шерлок, при всех его закидонах, был на редкость по-человечески понятен, даже когда вёл себя мерзко. Насчёт Майкрофта Андерсон не был так уверен. До своего визита он навёл справки по оставшимся у него связям насчёт Майкрофта и не мог отделаться от мысли, что Майкрофт об этом знает (и знал, что он так поступит) и не менее ехидно усмехается при мысли об этом. Наконец, Андерсона провели в большой кабинет, который наверняка мог бы вместить огромную толпу людей, но не факт, что вмещал эго Майкрофта Холмса. Филипп почувствовал себя мелким и незначительным по сравнению со всем этим красным деревом, тяжёлыми атласными шторами и паркетом. На стенах даже была роспись, что-то вроде фресок или картин, Андерсон не очень разбирался, но к своему удивлению, он понял, что на них изображено. Когда-то он ездил в Америку, и в Ричмонде его занесло в Виргинский музей изобразительных искусств – он хотел посмотреть там картины Джорджа Стаббса, потому что Андерсон любил художников-анималистов, тем более художников, которые были ещё и учёными – но решил пробежаться и по остальным залам музея. И ему запомнились изящные мозаики из Антиохии, чьи копии он сейчас видел на стенах кабинета. (1) И было некоторое несоответствие между тем, что он видел, и расположением кабинета, и он не удержался... - Они расположены неправильно, - тыкнул он в изображения заместо приветствия. Многие бы этого не заметили, потому что увидели бы только персонификации времён года, но Андерсон знал... Майкрофт только чуть удивлённо приподнял бровь: - И что же в них неправильного, мистер Андерсон? - Они не соответствуют сторонам света, ваш кабинет выходит на запад... Андерсон подошёл к стене прямо напротив стола Майкрофта. Он подумал, что взгляд Майкрофта неизменно упирается в эту стену, когда он поднимает взгляд от бумаг или от ноутбука или на чем там работает старший Холмс? - Прямо за вашей спиной — Зефир, западный ветер, изображает весну. Справа — Борей, - Андерсон махнул на стену справа, - северный ветер, изображает зиму. Слева Нот, южный ветер, изображает лето... А прямо перед вами – осень, то есть Эвр, восточный ветер, но ваши окна выходят на запад... Реакция Майкрофта немного не оправдала ожиданий Андерсона, то есть он не ждал, что его похвалят и поставят хорошую оценку как в школе, но Майкрофт только посмотрел на него очень задумчиво, как будто проводил некую ревизию - пересматривал место Андерсона в систем координат – и произнёс: - То есть всё-таки не золотая рыбка... Андерсон знал, что на его лице сейчас ну очень глупое выражение, но от удивления ничего не мог с собою поделать. Но он всё-таки был вознаграждён, потому что теперь Майкрофт стал его рассматривать с неким непонятным интересом, покручивая в руках ручку. От этого интереса Филиппа только бросило в дрожь, и он сделал мысленную пометку больше никогда не пытаться делать умных замечаний в присутствии старшего из братьев (да и младшего тоже). - Так вот, работа, - наконец прервал молчаливое изучение Филиппа Майкрофт. - Работа будет связана с Шерлоком, что вам наверняка понравится. Видите ли, после всей этой неприглядной истории с Мориарти, мне бы хотелось уделить больше внимания деятельности моего брата. То есть я и раньше, конечно, старался следить за его работой и даже агентов заставлял, но мне подумалось, что гораздо более разумным было бы, наравне с агентами, нанять кого-то...заинтересованного. Того, кто действительно будет вникать в дела Шерлока и шумиху вокруг этих дел. Любую активность - что моего брата, что других личностей вокруг него. Вы же всё равно не прекратите собрания вашего маленького кружка по интересам, мистер Андерсон? - Вы хотите, чтобы я следил за Шерлоком?! - вырвалось у Филиппа. Майкрофт поморщился. - Не совсем, для этого есть специальные агенты. И разведка, в конце концов. Разум Шерлока — всё-таки национальное достояние, хоть он это и отрицает. Периодически. Мне бы хотелось, чтобы кто-то с вашими мотивами, вашей увлеченностью моим братом, собирал о нём информацию. Ваша паранойя по большей части безосновательна, но вы были одним из немногих людей, кто сумел сопоставить факты и убедить себя, что Шерлок жив. Видите ли, - Майкрофт отошёл к окну, - мой брат, как и многие в нашем семействе – талантлив во всём, включая саморазрушение. Мне бы хотелось... позаботиться о нём, но он не примет от меня помощи. Зато от верных поклонников... - И в чём будут заключаться мои обязанности? - задумчиво спросил Андерсон. - Да всё то же. Собирать информацию о Шерлоке. Следить за его делами и жизнью. Докладывать, если возникнет какая-то подозрительная активность, что у него, что вокруг него. Иногда, очень изредка, я буду давать вам какие-то связанные с ним задания. - Хорошо. Я согласен, - сказал Филипп. - Но только это будет добровольно. Я не хочу, чтобы это была работа, не хочу получать за это деньги. Наш фан-клуб искренне любит Шерлока и хотел бы ему помочь. Я буду этим заниматься не из-за денег, а потому что это то, что я есть. Это то, что мы есть. Мы верим в Шерлока Холмса. Майкрофт долго смотрел на него. Его явно позабавил альтруизм Филиппа, но Андерсону только этого не хватало: получать деньги от старшего брата за наблюдение за младшим. Его совесть этого бы точно не вынесла. Он твёрдо посмотрел в глаза Майкрофту. Майкрофт, судя по всему, боролся с желанием сказать что-то саркастичное, но в итоге только кивнул: - Как скажете, мистер Андерсон. Мы с вами свяжемся. Филипп выдохнул. Сейчас его отпустят, и он сумеет сбежать от этого необжитого дома и всех этих безумных планов Майкрофта Холмса. Майкрофт кивнул Антее, но, к удивлению Андерсона, его не попросили идти за ней, а она сама вышла, закрыв за собой дверь. Майкрофт отошёл от окна и приблизился к Андерсону. Филипп подумал, что с Холмсами надо как с опасными зверями — либо попытаться выкинуть что-то невообразимое, чтобы их отвлечь, либо падать на землю и притворяться мёртвым, в надежде, что они пройдут мимо. Но сейчас это был не вариант. Андерсона охватил какой-то очень глупый, но при этом примитивный страх — старший из братьев его пугал, причём пугал настолько, что Филипп попросту застыл на месте. Опасная-опасная змея. Если бы он мог, он бы и дыхание задержал. Майкрофт наверняка знал, какое впечатление производит, потому что остановился в двух шагах от Андерсона и продолжил его рассматривать с тем же ледяным интересом безумного учёного. Потом неожиданно спросил: - Вам стало легче? Филипп продолжил стоять истукан истуканом, не понимая, к чему относится вопрос и как на это реагировать. Майкрофт Холмс ненадолго прикрыл глаза. Потом продолжил: - Вам стало легче, мистер Андерсон, когда вы убедились, что мой брат жив, что он не покончил с собой в том числе и из-за ваших действий и вашего невежества? - он задумчиво посмотрел на изображение прямо за спиной Филиппа, потом снова перевёл взгляд на него. - Это сняло груз с вашей души? Очистило совесть? Вы перестали чувствовать свою вину? Думаю - нет, если учесть, что вы отказываетесь от денег. Дело ведь не только в вашей честности и всех этих положительных качествах. Вина ведь остаётся, да? Андерсон предпочел бы об этом не говорить. Он предпочёл бы выскочить в окно и сбежать, предпочёл бы провалиться сквозь землю или послать Майкрофта к черту, но он не.. Он не мог. Силы его покинули.. Усталость всего этого времени, груз всех его мыслей, которые он передумал за время отсутствия Шерлока – всё это навалилось на него. Он почувствовал себя очень незначительным и раздавленным. Его одержимость, желание доказать и показать миру правду о Шерлоке поддерживали его, но когда его мечта осуществилась, он не чувствовал себя счастливым, а только бессильным. Ему хотелось сжаться в комок, и чтобы наступила тишина. Но рядом был Майкрофт Холмс, и от его взгляда было не укрыться. И отбрехаться уже не получится - Майкрофт и так его насквозь видел. - Вы и сами знаете, - неожиданно для себя устало сказал Филипп. Майкрофт кивнул головой, и в его взгляде появилось что-то, похожее на сочувствие. Что-то, похожее на... между ними возникло это понимание, знание, что груз вины никогда не уйдёт. Андерсон знать не знал, что там такого сделал Майкрофт (надо думать, он всего много сделал), но он неожиданно для себя понял, что у них с Майкрофтом Холмсом, хоть и на первый взгляд это казалось смехотворным, есть что-то общее. Он не знал, есть ли какой-то комфорт в осознании этого, но он подумал, что есть. Взгляд Холмса смягчился: - Голоса никогда не замолкнут, Филипп, вы это знаете. Голос совести звучит ужасно, да? Но иногда, иногда мы можем позволить себе забыться. Позволить себе заглушить его. Ненадолго. Вы бы хотели его заглушить, а, Филипп? Андерсон не очень понимал, что именно предлагает ему Майкрофт. Он не был уверен, но он не мог оторвать взгляд от лица Майкрофта, от глаз Майкрофта, и как зачарованный смотрел на то, как Майкрофт очень медленно подошёл к нему почти вплотную. Голос Майкрофта звучал бархатно, почти нежно. Убаюкивающе, обволакивающе. Андерсон знал, что он тут — та муха в паутине, но поделать ничего не мог. Да и не хотел, если честно. Он знал, что что бы там ни предложил ему Майкрофт, ничего хорошего из этого не выйдет, но ему хотелось заглушить этот шум в голове, ему хотелось отдохнуть. Забыться. Майкрофт стоял совсем рядом, он не был каким-то особенно выразительным в плане внешности, но аура вокруг него была подавляющей, уничтожающей. Он мог бы раздавить Андерсона как букашку. Он легко мог заставить его забыть. Андерсон судорожно выдохнул. - Так что скажете, мистер Андерсон? Андерсон кивнул и прикрыл глаза. Майкрофт Холмс, британское правительство и британская разведка в одном лице, серый кардинал, старший брат Шерлока Холмса, положил руки ему на плечи. Пальцы у него были ледяные. Андерсон чувствовал кожей его горячее дыхание, и почему-то этот контраст заставил его содрогнуться, но уже не от ужаса. Мозг Андерсона жаждал выпасть в совершенно первозданное, блаженно пустое состояние. Ему не надо было думать сейчас, потому что Майкрофт Холмс уже всё решил, и хотя Андерсон даже ради спасения своей жизни не смог бы сказать, зачем ему всё это, зачем он это делает, да и вообще кто их, Холмсов, понимает? Но Майкрофт обещал забвение, обещал дать этот глоток из реки Леты, и Андерсон ничего так больше в жизни не хотел. Ледяные пальцы осторожно стали расплетать узел его галстука. Андерсон открыл глаза и позволил себе сдаться, потеряться, распасться наконец-то на части, позволил себе обхватить шею Майкрофта Холмса и поцеловать его, и тогда наконец-то, наконец-то, все голоса в его голове умолкли и наступила блаженная тишина. 1. И про Стаббса и про мозаики — это всё чистая правда, они такие есть, можете посмотреть Greco-Roman mosaics from Antioch C2nd A.D., Virginia Museum of Fine Arts