Любовный контракт

      После моей феерической выходки, я с теплотой в сердце залетела в свою комнату и легким движением прыгнула на свою кровать счастливой. В прекрасном расположении духа от того, что удалась моя маленькая шалость. Пару минут спустя я решила написать моему бойфренду:       Алекс:       «Привет, ты куда опять пропал? Чем-то занят? Не работаешь ведь.»       Чарли:       «Привет, дела делаю. А что?»       Алекс:       «А что?! Мы договаривались провести сегодня вечер вместе!»       Чарли:       «Прости, я забылся что-то, ну… Погуляй пока с Карыч, а я к вам потом присоединюсь.»       Алекс:       «Ты сейчас серьёзно?!»       Чарли:       «Да. Всё, я занят.»       «Да что же это такое?» — подумала я и бросила телефон на кровать. После того как мы помирились полгода назад, он словно отдалился от меня. И чем только может заниматься человек, у которого нет ни работы, ни учёбы? Ему, кажется, только и нужно, что играть в компьютерные игры.       Ночь медленно вступала в свои права, опуская свою темноту на этот город. Люди расходились по домам, квартирам, комнатам. Кто-то, наоборот, выходил на улицу и в темноте совершал ужасные поступки, а затем скрывался. Молодые пары гуляли по паркам, освещённым фонарями, слушали пение птиц и светлячков, наслаждались прохладным ветерком. Одинокие люди либо сидели дома, либо посещали бары и клубы. Там они на время забывали о грусти, усталости и стрессе, накопившихся за весь день или неделю. Кто-то искал удовлетворение в чём-то или в ком-то…       Я же сидела в своей комнате. Ужин подошёл к концу, и вместо того, чтобы провожать гостей, я решила остаться и переждать их уход. Родители наверняка будут недовольны моим поступком, так что лучше сидеть тихо, а потом придётся послушать их ругательства в мою сторону.       Я встала с кровати и подошла к окну, чтобы посмотреть, чем заняты мои родные. Кенни и мой отец были увлечены беседой, а мама стояла рядом с ними. Леви тоже был здесь, но держался чуть в стороне. За ужином он не проронил ни слова, настоящий джентльмен, блин! Я наблюдала за ними с любопытством и ожиданием: скорее бы они уехали, и я наконец смогла бы отправиться к своей подруге, которая меня уже наверняка ждёт.       Внезапно я почувствовала на себе чей-то взгляд и огляделась, но никто не смотрел в мою сторону. Только один парень стоял в стороне, словно в тени. Я совсем забыла о его присутствии. У него был острый взгляд, как у военного, который замечает всё, такой взгляд называют орлиным, не зря он из спецназа…       Я сразу же закрыла окно ночной шторой. Не то чтобы мне стало неловко, просто показалось, что так будет намного лучше для нас, ведь мы не знакомы почти, да и нет желания знакомиться ближе. Обратно села на кровать, а после чего сразу же повалилась на неё спиной. О боже, я так увлеклась своими догадками и мыслями, что позабыла о времени. Взяв телефон, который лежал возле меня, посмотрела на время. 19:36. Нужно собираться.       Когда люди что-то скрывают, они постоянно говорят, что чем-то заняты, уводят темы разговора в другое русло, не смотрят в глаза и чаще всего реже выходят на связь, а на нужные вопросы не дают ответа. Я искренне надеюсь, что Чарли мне не изменяет. Но где-то внутри что-то будто било тревогу, что-то пошло не так. Что-то треснуло в наших отношениях. Моя чуйка подсказывала, что он что-то скрывает в отличие от Чарли, шестое чувство меня не подводило.       Мне кажется, что между нами глубокий обрыв и наши отношения держатся на хрупком мосту, который соединит связь между нами, и он вот-вот оборвется. За каждую оплошность постоянно уверяла, что именно я в этом виновата. Даже тогда, когда он сорвался, раскидывая руками в разные стороны, крича и грубо хватая меня то за руки, то ещё за что-то. Внушала себе, что это я его довела.       Я действительно не любила его образ жизни. Его друзья постоянно поливали грязью всех за спиной, смеялись над чужим горем, девушки же не считали нужным хранить верность хотя бы себе, скакали с одного партнёра на другого. У меня ничего общего с этими куртизанками не было. Это всё было мерзким. Я говорила об этом Чарли несколько раз, что это ненормально и так нельзя, но он будто не слышал или не хотел слышать. Лишь каждый раз злился и в конечном счёте сорвался с поднятыми руками на меня, высказав всё недовольство, моей гордостью, брезгливостью и высокомерием. Но как бы я хотела, чтобы он хоть раз понял, о чём я говорю, посмотрел с лаской, нежно обнял, спросил, как я себя чувствую, а вместо этого лишь пустое «как дела?».       Карина не любила Чарли. Она видела, в каком состоянии я вышла в тот вечер. Уайт тогда была так зла, и я просила её помочь мне, но она лишь убедила меня пойти домой и рассказать всё отцу, а не идти куда-то с ночёвкой. И если бы я так не сделала, Чарли бы не успокоился, но он до сих пор винит меня в том, что отец, приехав к нему, хорошенько его отмудохал.       И я действительно была виновата. На мне были всего лишь синяки, ссадины, царапины и разбитая губа, а он получил несколько переломов. Мне и так было досадно после всего этого. Зато Карине было не жалко выбрасывать его вещи из квартиры, которую я снимала для нас, на улицу, пока тот лежал в больнице. И сколько из этого всего купила я, хоть и не на свои деньги, но это всё же… это были не мои средства, а родительские… было ещё неприятнее от этого, я толком не работала, а если работала, то получала гроши, поэтому приходилось брать из семейного бюджета деньги. Вспоминать это неприятно, отвратительно, мерзко и ужасно. Но простила я его, потому что люблю. Меня никто так не понимает, как он… Наверное… Я так хочу думать.       От чего-то долго не могла собраться. То уроню что-то, то забуду. Моя собака спокойно спала на кровати, не обращая внимания на то, как я бегаю из ванной в комнату. В последнее время часто невнимательна и рассеяна, будто что-то меня отвлекает. Наконец-то собравшись, я решила взять с собой Рикиджи.       — Зайка, пойдём гулять? — я погладила свою собаку, которая тут же проснулась и, виляя хвостом, залаяла от радости. Затем я надела на неё ошейник и поводок. Намордник я на неё не одевала, когда ехала к Карине, ведь с ней мы выгуливали собаку чуть ли не за городом.       Мы вышли из комнаты, неторопливым шагом подошли к лестнице и уже начали спускаться вниз. В прихожей стояла мама, которая недовольно скрестила руки на груди и смотрела на меня так, как будто хотела убить. Рядом с ней стоял отец и молча наблюдал за происходящим, словно выжидая что будет происходить.       — Наконец-то ты пришла. Куда ты собралась? — спросила она строгим голосом. — Сколько можно делать, что вздумается? Алекс, тебе уже двадцать лет! А ведёшь себя как ребёнок!       — Он мне не понравился, и я не хочу выходить за него замуж! — нервно ответила я, начиная злиться. Меня раздражало, что на меня кричат, требуя отчитаться, чего мне не хотелось. Как будто это такая большая потеря — что жених ушёл. У меня и так хватает проблем, чтобы ещё и беспокоиться о моём замужестве.       — Твой дорогой Чарли благодаря тебе получил всё самое лучшее. И почему? Потому что ты его любила! И что в ответ? Благодарность? Нет! Он тебя избил! Вот к чему приводит твоя любовь! — недовольно воскликнул отец.       В его словах было не столько гнева, сколько сожаления, ведь за его крутым нравом скрывается любящий отец, который пойдёт на всё ради своей дочери. Он винил себя только за то, что не уберёг свою малышку от очередного недоброжелательного человека. Но мне казалось, что он сейчас всё-таки больше в гневе.       Да, это я тратила деньги на Чарли. Но он-то здесь при чём? Он виноват…       — Из-за твоей любви наш бизнес начал приносить убытки впервые за двадцать с лишним лет! В отличие от Чарли, Леви знает, что такое работа и человеческий труд. Он никогда не поднимет руку на девушку, поверь мне.       Я тяжело выдохнула. Родители всегда ненавидели Чарли. Но за что? Он им ничего плохого не сделал, да и не знают они его так хорошо как я, чтобы судить. Он мне сделал, но не им. Стоп, сделал мне?..       Я продолжила спускаться вниз по лестнице. Не хотелось портить себе настроение, а ругаться с кем-то и подавно, тем более перед встречей с подругой. Неужели так сложно понять, чего я хочу? Подойдя к входной двери, обернулась к родителям:       — Я погуляю с Кариной и Рики. Вернусь поздно, — недовольно сказала я на последок и громко захлопнула за собой дверь, как бы давая понять таким образом, что очень зла.       Меня всё это раздражает, бесит, выводит из себя. Они не понимают! Но почему?.. Они только всегда оскорбляли тех, кого я приводила в дом, за исключением Карины, будто не понимая, что я люблю этого человека. Я готова пойти на всё что угодно ради Чарли, ведь он мне тоже помог… Он меня поддерживал… Да, у него отвратительные друзья. Шлюхи, алкаши и наркоманы, которые даже не скрывают этого и не стыдятся это признать. Но он-то другой. Он уверенный, честный… Наверное…       Боже, кого я обманываю? Только себя. Я пытаюсь оправдать поступки человека, который избил меня. Это не нормально, но я не хочу работать над этими мыслями. Чарли, моя любовь и поддержка. Дыхание восстановилось, сердце перестало колотиться. Я вдруг успокоилась и задала себе первый правильный вопрос:       «А честен ли он со мной?». - Я знаю его только тогда, когда он рядом со мной, а что с ним, когда он где-то в своей компании и без меня, я не знаю. Быть может, Карина была права, когда сказала, что мы не можем знать человека на все 100%?       Огни ночного города сменяли друг друга, Рики на заднем сиденье спокойно лежала, а я направляла машину в сторону дома Уайт, задумавшись над всем происходящем вокруг. Почему-то захотелось развернуться и поехать обратно, словно кошки начали скрестись и напоминать что в скандале с семьёй неправа я. Прийти домой, упасть в объятия мамы и папы и просто болтать ни о чём. Давно я так не проводила время с семьёй. Последние полтора года, с тех пор, как я стала жить и встречаться с Чарли, мы всегда ругались, а они как будто повернулись ко мне спиной и перестали понимать. Или это я перестала их понимать?       — Как прошёл ужин? — раздался знакомый голос рядом. Дверь машины открылась, внутрь села Карина. Она улыбалась мне, а я, не успев выйти из потока собственных мыслей, просто смотрела на неё. Она меня всегда поддерживала, спасала, но с приходом Чарли тоже стала какой-то не такой…недовольной — Что с тобой? Всё в порядке?       — Да… Всё нормально… Просто, — я хотела о чём-то её спросить, но не знала, как сформулировать свой вопрос правильно… — А… О, ужин, ты будешь смеяться!       — Ты вылила на жениха стакан воды? — фантазируя, спросила Карина, усмехнувшись.       — Нет, но хотелось бы. Может быть, так я хотя бы поняла, что он думает… А так я уронила запечённого поросёнка на пол, и половина стола с едой упала вместе с ним, ну а потом я ушла в комнату.       — Бедный поросёнок. Что он уже успел тебе сделать? — Карина, недоумевая, смеялась. Я завела машину, и мы поехали. — Ну, а как тебе женишок?       — Эм… Слушай, Карин… Мне сегодня днём показалось, что Леви тебе понравился больше, чем Чарли. Почему? — не отрывая взгляда от дороги, спросила я спокойным тоном голоса. Может, она просто хочет защитить меня? Ведь тогда она была очень зла на него за то, что он поднял руку. В отличие от меня, Карина рассуждала более жестоко, ей всегда что-то да не нравилось в людях, она часто, словно ведьма, предугадывала поступки многих и мои в том числе.       — Потому что он не похож на человека, который будет жить за твой счёт, и не смахивает на ублюдка, как твой Чарли. Я знаю, в той драке есть и твоя вина, но когда ты уже поймёшь, что нет причин бить девушку. Если ты, конечно, не просила его ударить себя сама? — Уайт посмотрела на меня и, услышав моё тихое:       —Нет, не просила.       — Ну вот видишь. Это не парень, это чмо, которое так и будет сидеть рядом и лгать тебе. Кстати, куда мы едем?       — В караоке. В одном клубе оно как раз-таки есть. Говорят, что хорошее, поэтому хочу сходить туда. Ты не против?       — Не против. Ох, Рики! Ты тоже здесь! — она отвлеклась на мою собачку, начала её гладить и разговаривать с ней. Я же ушла в собственные думы, воспоминания.       Ох, как бы было хорошо вернуться назад в прошлое. Туда, где Чарли не был таким грубым и в чём-то даже мерзким. Мы тогда часто гуляли и выпивали алкоголь. Я считала себя такой взрослой из-за этого. Но он мне так ничего и не подарил за всё то время… Мы познакомились с ним в интернете. Сначала просто переписывались, а потом начали видеться. Он мне не сразу понравился, да и я ему тоже… но чем чаще мы проводили время, тем больше он мне нравился. Ну, а чуть позже мы решили съехаться, и это было прекрасное время.       Когда мы начали вместе жить, было так спокойно и легко на душе. Он обо мне заботился, так смешно ревнуя к другим… Точнее, к каждому столбу… Чарли тогда зарабатывал деньги на подработке, чинил компьютеры… Так он мне говорил… А теперь он изменился… Или всегда таким был… Стал исчезать, редко отвечать, любил покупать дорогие вещи… Как будто он свои собственные деньги тратит… Грубость, агрессия, много алкоголя, а ещё его эти никчёмные друзья… Но у него такие хорошие цели!       Чарли хочет стать стримером и открыть свой бизнес… Я всегда одобряла его цели и начинания, поддерживала, помогала, покупала ему то ноутбук, то микрофон, то одежду… Которая была, конечно же, необходима для того, чтобы включить стрим и начать разговаривать на камеру… Но чем дольше я с ним была, тем больше не понимала, почему он всё никак не возьмётся за дело, не начнёт осуществлять свои желания. Почему в компании, сидя со своими друзьями и со мной, он может так спокойно рассказывать об измене, которая была пару часов назад, а после на трезвую голову говорить, что он наврал и это всё не правда. Честно? Я устала от всего. Просто хочу отдохнуть в спокойствии… Но с ним нет спокойствия.       Пока я была занята своими мыслями, не заметила, как мы уже подъехали к месту и успели выйти из машины, Рики мы оставили внутри, потому что с собаками туда нельзя. Вокруг клуба стояли люди, кто курил, кто просто так стоял за компанию. Они все были выпившими, и от запаха спиртного стало тошно. Было время, я и сама много пила с Чарли, чуть ли не всё подряд, заливая в горло несколько дней без перерыва. Я усмехнулась тому, что мне вдруг стало противно от того времени. Странно, раньше таких мыслей не было… Карина шла рядом со мной и, когда мы зашли в караоке в свою комнату, где должны были петь, я вместо того, чтобы включить хоть одну песню, легла на диван и закрыла глаза.       — Ты не попеть сюда пришла, так? — она, как всегда, всё знала. Из-за этого я ощущала себя открытой книгой, и мне это не нравилось. Но сейчас я как раз хотела быть ею.       — Я хочу побыть в тишине. Устала ругаться с Чарли, с предками и вообще со всеми. Уговаривать кого-то на что-то, делать что-то для кого-то, потому что этого хотят другие… Хочу побыть собой.       — Быть может, тогда стоит начать отказывать людям? И делать то, что хочешь ты, а не другие? — этот вопрос повис в воздухе.       Карина была права. Уже давно говорит мне послать к чёрту всё то, что меня не касается, всех тех, кто делает хоть что-то неправильное в моей жизни, и прекратить прощать людей. Но я почему-то всегда считала, что каждый заслуживает второго шанса. Хотя у Чарли этих вторых шансов была тьма, и ещё столько же.       Мы с Уайт просидели так час с лишним. Я наверное, впервые за долгое время задумалась об отношениях с Чарли. Было тяжело на душе. Кошки вдруг начали лихорадочно царапать внутри, даже привкус тошноты подошёл к горлу. Молча выйдя с караоке, я вдруг услышала знакомый голос на перебой с женским. Повернулась в сторону звука, я остановилась.       — Кар, ты иди в машину, я сейчас подойду… — не обращая внимания на расспросы Карины, я пошла за здание.       Там находилась мусорка, от которой пахло грязью, плесенью, спиртным и чем-то протухшим. Чуть дальше был конец здания. Фонарь одиноко висел на крыше у входа в пристройку, и хоть он и был далеко от свалки, но свет доставал и досюда. Я прошла чуть дальше. Голоса стали громче. Что-то упало внутри. Дышать стало сложнее, а по телу пробежались мурашки и… И вдруг стало холодно. То ли от холодного ветерка, то ли от увиденной картины.       Чарли стоял, оперевшись о стену, прижимая к бетонному сооружению девушку, что так громко рассказывала о своих похотливых желаниях… Внезапно мне стало дико смешно, и я рассмеялась. На звуки смеха присутствующие тут же притихли и обернулись, уставившись на меня. Я ведь знала, знала всё это, но до последнего не хотела верить. Но… возле мусорки заниматься сексом и изменять мне… боже, да это просто смешно. Найдя в себе силы успокоиться, я произнесла:       — А ты действительно занят, — он смотрел на меня не верящими глазами. Девушка, которая была возле него, что-то тихо замямлила. Я, не желая видеть больше этого, развернулась и пошла к машине. Его рука остановила меня, намертво вцепившись в мою кисть.       — Алекс, это не то, что ты подумала…       — А что тут, блять, ещё можно подумать?! Что ты компьютеры чинишь?! Или в игры играешь?! — я уже не сдерживала себя. Меня всю трясло. Смех сменился на гнев, злость и отвращение — всё смешалось в одно мерзкое чувство боли. Его глаза вскоре сменились с виноватых на злые. Зрачок был большим, Чарли как будто… Отец говорил, что такие глаза у наркоманов, неужели он был прав? Его свободная рука резко поднялась вверх, на уровень моего лица. — Только попробуй, и уже завтра ты будешь сидеть в тюрьме.       — Это всё ты виновата! Твоя гордость и высокомерие! Это ты!.. — он продолжал кричать и обвинять меня, но я уже не слушала его.       Его руки переместились мне на плечи, он начал меня трясти, а я старалась вырваться и убежать отсюда как можно дальше! Чарли не врал. Он всё это время не врал про измены! Он всегда говорил правду, но потом противоречил своим словам, чтобы я могла ему поверить. Но правда жестокая… То, что Чарли мне изменял, оказалось верным! Почему я, как тупая дура, верила? Всегда же говорят, если человека опьянить, то только так можно узнать правду. Тогда почему я решила довериться словам на трезвую голову? Почему…       Резкая боль в щеке остановила поток мыслей. Чарли влепил мне пощёчину. Чёрт возьми, да за что?! Блять, я же даже не виновата! Видимо, наш разговор был очень громким, потому что позади себя я услышала голос Карины и рычание Рикиджи.       — Только попробуй её тронуть ещё хоть раз! — где-то позади меня я услышала слова Карины.       Она стояла за моей спиной, в руках у неё был поводок, к которому не был прикреплён ошейник собаки, Рикиджи была без поводка и сидела рядом. Божечки, я спасена! После её слов Рики зарычала более громко, и Уайт посмотрела на собаку, та уже не глядя на Каринку понеслась в сторону моего обидчика и схватила Чарли за ногу. И вдобавок к этому ему прилетел какой-то стул, из-за которого он повалился на землю.       — А если осмелишься, я засуну этот стул тебе в пасть или продырявлю им голову, и мне будет плевать, что я за это сяду, зато в этом чёртовом мире станет на одну тварь меньше!       Карина была в гневе, в ярости, буквально задыхаясь от собственных эмоций. В этот раз мне было его не жаль. Чарли истошно кричал и просил убрать эту псину. Боже, как же мне хотелось, чтобы это представление не заканчивалось, но на его крик сбежались люди, и я отозвала свою малышку, давая понять, чтобы она уже отпускала своего врага, так как тот уже и так выглядит жалко. Жалко? Правда ли я так думаю? Или же это всплеск эмоций?       Как только Рики его отпустила, то я направилась к Карине и, взяв её за руку, повела нас к машине, чтобы не наделать большего шума. Она снова меня спасла. Господи, как же я ей благодарна!       Мы сели в машину и тут же уехали. Я давила на газ, уставившись на дорогу и крепко держала руль. Карина даже не смотрела на меня. Ей тоже нужно было успокоиться.       Спустя час поездок по ночному городу я остановилась на какой-то остановке. Тяжело выдохнув, вдруг поняла, что я только что сделала и что я видела своими собственными глазами. Слёзы, наконец, появились на лице, я тяжело опустила голову на руль. Почему? Что я сделала не так? Чем я хуже неё?..       — Это должно было произойти. Тебе лучше не быть сейчас за рулём. Давай я поведу?       — Я думала, что умру там… Он хотел меня ударить, а глаза были такими страшными… Если бы не ты… — хлюпая носом, я старалась вытереть слёзы, которые текли рекой. Говорить ровным нормальным голосом не получалось. Голос дрожал, а вскоре я и вовсе начала завывать как стая волков…       Обидно, что я так старалась удержать эти отношения, оживить их, вдохнуть в это подобие счастья новую жизнь, помочь и сделать всё для Чарли, а оказалось… этого не нужно было делать. Карина наклонилась ко мне через подлокотник, обняла и прижала к себе. Она что-то говорила успокаивающее, но я плохо слышала её.       — Всё будет хорошо, теперь уж точно. Если хочешь выбросить его из своей жизни, можем уехать в другой город. Я поеду с тобой, будем вместе жить, работать, и никаких ссор с родными, никаких бывших… — я задумалась над её словами, в них был какой-то смысл. Действительно хочу уехать куда-то далеко от всего этого, успокоиться и никому об этом не сказать. Я отодвинулась от объятий и закивала на предложение Карины. — Можем поехать хоть сейчас, и твой женишок тебя не достанет. Уж он-то точно не будет тебя преследовать, — я опять закивала, а после заплаканными глазами посмотрела в телефон. 1:30.       — Надо заехать за вещами… Куда поедем-то?.. — всё ещё всхлипывая, говорила я и тут же вытирала слёзы, голос предательски дрожал. Тушь, наверное, размазалась, и макияж тоже, но это меньшее из всех зол на сегодняшний день.       — Поехали в Portland, Oregon? Это в 4-х часах езды отсюда, и там есть отличные институты, — в ответ я лишь угукнула. Уже было без разницы куда, главное — куда-то и подальше отсюда.       Я пустила Карину за руль. Мы поехали к ней домой, чтобы она собрала свои вещи. Пока я её ждала в машине, всё думала, что сказать маме и папе? Оставить им записку или… Или ничего не говорить и просто молча уехать? Мысли сменяли друг друга, и я действительно не знала, что делать. Мне страшно ехать туда, где никого нет из близких, но, с другой стороны, я бы очень хотела побыть где угодно, но не дома.       Жаль, что вся эта история, как и мои труды, канули в реку, так и не получив взаимности. Обидно, что я потратила столько сил, эмоций, так много старалась, терпела. Всё потому, что я думала, это правильно — любить и ради любимого делать всё. Да… Я любила до безумия, до сумасшествия. С Чарли казалось, мир обрёл краски, а теперь…       — Я здесь. Родные меня отпустили. Все вещи в багажнике. Кстати, когда будешь собирать свои, не забудь взять корм для Рики. И ещё её надо будет выгулять, поэтому я погуляю с ней, пока ты будешь собираться… — Карина что-то ещё рассказывала, я же смотрела за тем, как она копалась в сумке, сил не было даже на улыбку, — И возьми все свои сбережения. И только свои. Не бери родительские деньги, ясно? — я снова кивнула, шмыгнув носом.       Уайт села за руль, и мы поехали. Зачем я это всё делала? Хранила верность, готовила кушать… Да ему даже моя еда не нравилась. Вечно говорил, что слишком много или мало специй… А сам готовить так и не научился. Рики, проснувшись, положила мордашку на подлокотник. Я, улыбнувшись, погладила девочку по голове. Сколько помню её, она всегда была в трудную минуту рядом. Просто приходила и ложилась на меня или садилась рядом. Карина говорила, что хозяин для собаки всегда как мама, поэтому я часто называла её дочерью.       Машина остановилась. Я перевела взгляд на дом. Здесь прошло всё моё детство, здесь началось самое ужасное, и оно же здесь закончилось. Папа раньше редко поднимал голос на меня, мама не отмалчивалась в сторонке. Вот бы вернуться в те времена. Окна в доме не горели. Скорее всего, они уже легли спать. Знают же, что с Кариной я в безопасности, потому и не волнуются особо.       Я вышла из машины и пошла в сторону дома. Было слышно уханье совы, шум ветра и только с густой травы, среди деревьев и кустов доносились громкие звуки от подрагивания крыльев сверчков. Запах свежести и чистоты. Открыв дверь, я тихо поднялась по лестнице и зашла в свою комнату. Тяжело вздохнув и так же выдохнув, начала собирать сумки.       Алиса, наверное, будет расстроена моим отъездом. Я поговорю с ней позже и постараюсь всё объяснить. Моя маленькая сестричка с кукольными глазками, пухлыми губками, мелодичным голоском. Она всегда весёлая, но в последнее время сидела в комнате, потому что не хотела слушать ругань в семье. Я больше не буду для неё плохим примером.       Моя мама, — не помню, когда я в последний раз называла её ласково «мамуля», — сколько же слёз она выплакала, сколько нервов потратила. Она так сильно хотела сделать из меня леди, что радовалась до безумия, когда видела на мне платье или каблуки. Теперь она не будет расстраиваться из-за того, что её дочь — плохая леди.       Отец… Он всегда хотел, чтобы я была сильной, чтобы могла в любом случае постоять за себя. Так оно и было до встречи с Чарли. Папа всегда сердился, когда я дралась с кем-то, но и не особо ругался, узнав о причинах, потому что я не вступала в драки просто так. Теперь он не будет переживать из-за этого, ведь Чарли больше нет в моей жизни. Теперь я сделаю всё, чтобы больше никто не смел так ко мне относиться.       Собрав сумки, я вышла из дома. Три пакета и два чемодана я дотащила до своей машины и уложила всё на заднее сиденье. Рики пришлось подвинуться, чтобы места хватило. Затем я села на переднее сиденье, вновь тяжело выдохнув.       — Я могу сама рассказать твоим родакам, что мы едем в другой город. Они мне доверяют и не станут искать тебя, да и ругаться на тебя не будут, — в ответ я кивнула без лишних слов. За сегодняшний день жизнь меня знатно потрепала. Машину вновь завели, а после мы тронулись в путь.       Жизнь — непредсказуемая штука. Мы все строим планы на следующий день, гадаем, но никто так и не знает, что же будет на самом деле завтра. У жизни есть карма, такая ехидная и стервозная женщина, которая любит в нужный момент дать ответ на все наши ошибки. А ведь действительно, если бы я чаще прислушивалась к родителям, Карине и к окружающим людям, то уже давно увидела бы правду. Так странно. Совсем недавно я говорила, что без него мир становится серым, но почему-то дышать стало легче, краски вокруг стали гуще и красочней. Это странно.       Выходит, что мама, папа и Карина были правы: мне не стоило с ними ругаться, не стоило тратить время, деньги, силы и нервы. Теперь понятно, откуда появился этот брак по расчёту. Видимо, родные уже опустили руки и надеялись хотя бы так достучаться до меня. У них это получилось. Нет, у жизни это получилось. Теперь мне не хочется вступать с кем-то в отношения, не хочется кому-то доверять и совсем не хочется любить кого-то. Чтобы больше не испытывать эту тупую боль, чтобы больше не лились слёзы ручьём. Впереди долгая дорога. Дорога, похожая на жизнь, со своими кочками, трещинами, поворотами.