татуировка сердцем.

Серёжа не помнил, как и когда он познакомился с таким бездарем, как Кир. Однако он точно знал, что это было лучшее событие в его жизни, но и пагубное, самое болезненное событие за всю его жалкую жизнь.                                   * * *      снова этот кошмар. Он не даёт покоя, так и следует тенью за Акумовым, скрываясь в кромках разума, отпечатываясь в памяти. Акума помнил всё от корки до корки: то, как во сне он теряет Кира, такого дорогого ему человека, что въелся в его жизнь как запах от едкого табака. То, как он тянет к нему свои тоненькие ручки, пытаясь остановить, но тот даже не оборачивается. Ему было плевать.       но, это всего лишь сон. Сон, после которого так неприятно тянет в груди, и болезненно ноет сердце. Сон, от которого воздуха не хватает, будто тебя ударили поддых, и ты тянешься за малейшей возможностью подышать, но тебе так безжалостно перекрывают воздух. И всё же, это всего лишь сон.                                 * * *      звон будильника заставляет выйти из состояния сна, не давая и минуты дальше отлеживаться в постели. Ели как открыв глаза, Акумов вяло тянется к телефону, нажимая на сброс будильника. Время близилось к десяти часам утра. Мало того, что не выспался, так ещё и проспал первую пару. Телефон сразу же задрожал в вибрациях, когда Серёжа включил мобильный интернет. У юноши была привычка выключать интернет, когда тот не пользовался телефоном. Хоть он уже давно неплохо так зарабатывает, и денег ему на всё хватает, однако привычка экономить на своём мобильном трафике так и осталась. Но, это сейчас не самое важное, ведь у него висели кучу звонков, и сообщений в ожидании прочтения: пять пропущенных звонков от куратора, три от старосты, и один от Кира. Мда, скорее всего его уже все заискались в универе.       ели как, через уйму усилий парень встал с кровати, и лениво заправил постель. В каком бы состоянии он не был, но квартиру Акума всегда держал в полнейшем порядке. Не считая конечно тех дней, когда его морально буквально выворачивало наизнанку.       быстро приняв душ, парень ходил по квартире, держа в одной руке телефон, а в другой полотенце, которым он высушивал волосы. Его лс так и был забит сообщениями, однако чаще всего он их читал, но так и не отвечал. Не хотелось. Но, заметив что в закрепе висели сообщения, Акумов сразу же открыл их, просматривая. Они от Кира. « выблядок ебанный. я те за щёку давал, если знову проспав. щоб підняв свою ліниву жопу, и припёрся к началу 2 пары. »      слабо улыбнувшись, юноша откладывает телефон в сторону, досушивая свои мокрые волосы. Он уже проспал две пары, первую и вторую, значит скоро начиналась третья. Ровно в одиннадцать часов. Времени было достаточно: на часах только - только стукнуло десять.      быстро сделав пару бутербродов, Серёжа съел их в обе щеки, и запив это тёплым чаем, побрёл в свою комнату. Открыв шкаф, он порылся там немного, и достав оттуда чёрный велюровый лонг, штаны с адиками и митенки, он быстро напялил это всё добро на себя. Выйдя в коридор, Акума подошёл к зеркалу, чтобы поправить причёску, однако поправление причёски для него значило просто взъерошить их. Поправив криво висящую цепочку на шее, Серёжа обул свои чёрные нью роки, и вышел из квартиры, сразу же закрывая дверь на ключ. Зайдя в лифт, парень заказал такси, не желая ждать слишком долго. Хоть у Акумова и была машина, однако прав у него не было, поэтому приходилось ездить на такси. Глупо наверное, иметь машину, но так и не пользоваться ей. Но, сейчас мысли были совсем о другом, совсем не о бесполезной машине.       двери лифта открылись, и парень быстрым шагом вышел из него, подходя к подъездной двери. Открыв её быстрым нажатием кнопки, Акума вышел на улицу, сразу же заметив припаркованную машину перед подъездом. Быстро же приехало такси, обычно приходилось ждать около 10 минут. Либо это Акума потерял счёт во времени, задумавшись и потерявшись в своих мыслях. Сев в машину, он сразу же оплатил поездку картой, и откинулся назад. Прикрыв глаза, юноша тихо вздохнул, слегка нахмурив брови. Мало того, что не выспался, так ещё и проспал, вот теперь будет выслушивать в универе лекции по поводу опозданий и халатного отношения к учёбе.      снова это всепоглощающее чувство пустоты внутри, от которого никак не избавиться, и даже не заглушить. Нет, их можно было заглушить. Точно, сигареты. Вспомнив, что он оставил пачку сигарет на столе в кухне, Акумов тихо чертыхнулся под нос, однако не стал просить водителя повернуть назад. У Кира попросит затянуться. Это стало даже некой традицией: они всегда просили друг у друга затянуться, когда забывали свои пачки.       прошло всего пару минут, как Акума уже оказался в стенах своего «любимого» университета. Уверенным шагом подойдя к кабинету, он постучался, после чего открыл дверь и отчеканил «здравствуйте, извините за опоздание, можно войти?». Это уже стало обыденным, он всегда опаздывал, поэтому никто особо ничего и не выговаривал ему за это. Да и смысл было сраться с таким неугомонным и капризным мальчишкой, как Акумов? Всё равно ведь не прислушается, не послушает.       пройдя в кабинет, Акума окинул всех взглядом, после чего заметил Кира на последней парте и сразу же подошёл к нему. Сев рядом, парень кинул тихое «здарова бро, ты как?» и приобнял друга за плечо. Хоть объятия были недолгими, но оставили тёплый осадок на душе как Кира, так и Акумы. Серёжа потянул молнию рюкзака, достав тетрадь по биологии и ручку. Не обращая внимания на учителя, что вёл довольно скучную пару, Акума уставился взглядом на сплитового: уж очень он соскучился по нему. По его хмурому, недовольному и сонному виду с утра, взлохмаченных волос, и синяками под глазами. По нервному постукиванию ногой по полу, игре с кручением ручки в пальцах, и тихими недовольными вздохами. Когда в последний раз они виделись? Недели четыре так назад, уж точно. Серёжа не приходил на пары почти две с половиной недели, а позже всё же придя в университет, сбегал с пар, так и не встретившись с Киром. Кир, конечно, предлагал встретиться на прошлой неделе, но Акумов вежливо отказался, отмахнувшись что у него дела. На самом деле же, у парня никаких дел и не было, не считая двенадцати часовых рублений в доту,  заходов в магазы ради сигарет и энергетиков, а также ночные мучения.       в дневное время всё было более менее нормально, Акума заглушал мысли игрой в доту, музыкой и прочей белибердой. Но с наступлениями ночи, всё превращалось в долгое, безжалостное мучение, где душу чем только не терзали.      Акумов даже ночью не мог позволить себе проявлять эмоции, даже если оставался наедине с самим собой. Считал, что проявляет тем самым слабость перед самим собой. Но это ведь могло быть намного лучше, чем проявление слабости перед Киром. Тот уже давно заметил, что что - то с поведением друга не так. Прежне добродушный, азартный и весёлый Серёженька превратился в какой - то бездушный, беспристрастный ко всему, и подавленный комочек, который сжался и закрылся в себе, не желая никого подпускать. Так и непонятно, почему же он стал таким. Непонятно, что за кошки у него на душе скребут, что он даже Киру не рассказывает ни о чём. Прежде Акума сразу кидался в объятия сплитового, чтоб почувствовать себя в защите, и нужным. Любимым. Но сейчас…сейчас же он отстранился, так резко, что Кир даже не успел моргнуть, а Серёжа держит с ним дистанцию в метр. Не подпускает, а на все попытки приблизиться к нему отталкивает.      Кир уже давно волнуется за него, не как за близкого друга, а как за человека, которого любит всей душой. Он не понял, когда и как это началось, но сейчас это было вовсе неважно. Важно было то, что его Серёженьку тревожит что - то, а он даже не знает что. Кира убивало это. Молчание Акумы, отстраненность и такой бездушный, уставший взгляд, всё это подмечал, даже несмотря на то, что Серёжа оставался таким же «весёлым, жизнерадостным и вечно смеющимся» клоуном. Акумов так умело скрывал свои настоящие эмоции и чувства, что никто даже и не знал, что ему морально плохо. Но не сплитовый. Курсед был знаком с ним уже достаточно давно, и знал всё об Акуме. Но одного он не знал: о чувствах Акумы. Как и Акума не знал о чувствах своего просто «кента». Так они и не знали самой важной детали в друг друге, оставаясь в мучительном неведении. А ведь эта «мелочь» может перевернуть все их отношения с головы на ноги.     Акумов поймал себя на том, что слишком долго пялился на друга. Тот, в свою очередь, пялился на него в ответ. Серёжа резко отвёл взгляд в сторону, чувствуя как сердце чуть ускоряет свой темп, а дыхание сбивается. Неужели всё это время он в открытую пялился на Кира? Почему Кир ему не сказал? Почему просто смотрел в ответ? Вопросов было немало, а ответов нема.      внезапно прозвенел звонок, первая пара закончилась. Акума быстро собрал всё в рюкзак, и не дожидаясь друга ушёл в другой кабинет. Он быстрым шагом буквально вылетел из кабинета, направляясь в следующий, где должна быть вторая пара. Странные мысли лезли в голову и без того напряженного парня, заставляя его испустить тихий, раздраженный вздох. Курить хотелось неимоверно. Может сбежать? Нет, не вариант. Кир может заподозрить, что он из - за него сбежал. Вот что бесило Акуму, так это то, что сплитовый был до жути догадливым. Просчитывал ведь людей насквозь, знал наперёд их действия, но зато Акуму читал с трудом. Акумов был слишком умел в скрывании своих чувств и эмоций, ведь проделывал это немалое количество раз. Из мыслей выбило то, что Акума столкнулся с кем - то довольно высокого роста. Приподняв голову, чтобы посмотреть в лицо «слепому барану», Акума удивленно захлопал глазками, увидев перед собой Кира. Тот хмурился, и внезапно взял друга за рукав, потянув за собой куда - то в сторону туалета. Анлак какой - то.      оказавшись в туалете, Кир прикрыл дверь за собой, слегка грубо толкнув Акуму внутрь. Серёжа не понимал, почему сплитовый не сказал ни слова за это время, пока они шли до гребанного туалета. Не понимал, почему он сейчас молча смотрит в его глаза, будто пытаясь найти в них что - то. Что - то, что могло бы помочь понять, что у Акумова в душе творится. Но Акума не выдавал ничего, что дало бы понять, что он чувствует на самом деле, и чувствует ли вообще. Внезапно Курсед толкнул друга к стене, прижав его к холодному мрамору. И вот что только на него нашло?.. — опять сбежал.    два простых слова, которые дали понять, в чём заключается недовольство сплитового. Серёжа прикусывает губу, смотря в глаза другу, и слегка хмурится. Ну ушёл он без него, и что в этом такого? Сил на то, чтобы сраться с Киром сейчас не было, поэтому он просто махнул рукой, отвернув голову в сторону. Этим он дал понять, что на эту тему говорить не собирается, и Кир с раздраженным вздохом отошёл от друга.  —  дай затянуться. — тихо просит Акума, вновь повернув голову к Курседу. Его пальцы начали мелко дрожать, а в горле пересохло, словно он вот - вот заплачет. И в чём дело? Акумов сам не знал. Но разговаривать, да и в принципе находиться в компании Кира становилось невыносимым испытанием.     Кир в свою очередь достаёт из пачки две сигареты, одну протягивает другу, другую зажимает уголком губ. Акума слегка дрожащими руками берёт сигарету из рук друга, чуть коснувшись ладони сплитового. Серёжа убирает руку будто током ударило, и опускает взгляд в пол, пока Курсед шарит в карманах в поисках своей зажигалки. Наконец найдя её, он сразу поджигает кончик своей сигары, затягиваясь, а после поджигая кончик напротив. Акума тихо пробормотал «спасибо», прикрывая глаза и затягиваясь. Сжав сигару меж двух тонких пальцев, парень наконец чувствует как никотин слегка туманит его голову, разгоняя тревожные мысли. А с выдохом белого вьющегося дыма, все мысли будто исчезли вместе с мелким туманом, вышедшим из лёгких Акумы. Юноша старался не смотреть на сплитового, боялся, что тот поймет что - то и начнет свой «допрос». Однако это произошло и без взгляда на сплитового. — серый. — тихий, слегка хриплый от сигарет голос позвал парня, вытягивая его из своих мыслей. Курсед выдохнул белый дым куда - то в сторону, чувствуя как начинает хмуриться без причины. — поговорити треба.      оно и понятно, поговорить нужно. Да ещё как. Акума и сам понимает, что от такого разговора сложно убежать, почти невозможно. Но, он хотя бы пытался. Безуспешно.      помолчав ещё с минуту, Акума переминулся с ноги на ногу, облокотившись о стену. Затяжки становились дольше, медленнее, а выдохи быстрее, кратче.  — о чём? — притворяется глупым. Акума ведь прекрасно знает, о чём заведёт речь сплитовый. А тот подыграет, как обычно. Но, оба знают, что эта игра вскоре должна закончиться. — расскажешь сам, або мне выпытывать? — как всегда, догадливый. Никак по - другому и не могло быть, если подумать. — ти знову про мій стан? — выдыхает медленно Акумов, сжимая в своих дрожащих пальцах сигарету, и слегка хмурясь. Не нравилось ему разговаривать о себе. Да и в принципе сейчас разговаривать о чём - либо не хотелось, но придётся. Серёжа и так надолго затянул с этим делом. — так. расскажешь?      эти слова будто поддых ударили, выбивая воздух из лёгких. Акумов прижался к холодной стене позади себя, стараясь не подавать виду, что ему поплохело. Но пальцы начали дрожать сильнее, отчего пришлось сжать сигарету, собираясь с мыслями и выровнять дыхание. Хорошо, что чёрноволосый мог хорошо совладать с эмоциями и чувствами, поэтому легко вернулся в своё привычное состояние.  — да хуйня всякая снится, бывают галлюцинации еще. ну, и…— младший запнулся, задумавшись, а стоит ли говорить об этом. Не хотелось лишних вопросов, но, как не крути - они все равно будут. Акумов слишком долгое время молчал, не сумев подобрать нужные слова.      повернув голову наконец в сторону собеседника, Серёжа удивленно выдыхает, ведь его товарищ уже нависал над ним, и, наверное уже долгое время. — и? ти чого недоговорив?     чёрноволосый вжался в стену позади себя, чтобы расстояние между ними не было настолько близким. И что делать в такой ситуации? Акумов никогда ранее не был в таких условиях, поэтому начал слегка нервничать. Да и тем более, когда тебя прижимает к стене твой же объект влюбленности, не начали бы вы нервничать? Но, Акума внешне никак не выдавал своего внутреннего волнения, и оставался с холодным, слегка равнодушным выражением лица. Однако пальцы предательски дрожали, отчего приходилось всё сильнее сжимать сигарету в руке, чтобы не начать дрожать всем телом и не потерять контроль над собой.  — а, я просто задумався трохи, — смысла скрывать нет, потому и Серёжа раскрыл почти все карты, кроме одной, оставляя так называемый туз в рукаве. Такое курседу знать ещё рано, — ну, галлюны, бессонница, учёба трахает. ты и сам знаешь.      чужие брови склонились к переносице, а сам обладатель этих самых бровей наклонился ближе к парню, вжимая его ещё больше к холодной стене. Каждый, кто увидел бы этот хмурый, холодный и агрессивный взгляд испугался бы, но не Акума. Он уже привык к этому взгляду, он стал таким до боли родным, но в то же время ужасно чужим. От этого становилось больнее. Настолько, что хотелось исчезнуть с лица земли, лишь бы не чувствовать эту необъяснимую тягу в сердце при виде этой сплитовой макушки и холодного взгляда.      внезапно из мыслей вывело прикосновение к своему лицу. Кира взял того за подбородок, и приподнял, смотря прямо в глаза, будто заглядывая в глубины души, пытаясь понять что там происходит. Но, в этих темных глазах не было ничего, что могло бы помочь найти ответы на свои вопросы, и от этого хотелось злиться. Рвать всё вокруг, ломать, крушить для того, чтобы увидеть хоть малейшую эмоцию на этом всегда равнодушном и холодном лице. В этом они почти не отличались, всегда холодное, беспристрастное выражение лица, но Курсед был импульсивным человеком, отчего и на его лице эмоции отражались чаще, чем у черноволосого. Если конечно у Акумы вообще отражались чувства. — не пизди хотя бы мне, серый. наебать ты много кого можешь, но не мя, — прошептал почти на ухо юноша, чуть сильнее сжав подбородок Серёжи. — и кабину попроще сделай, а то ніби з каменем розмовляю.      Акумов лишь усмехнулся на эти слова, почувствовав привычную разливающуюся по всему телу теплоту и комфорт. Кир всегда умел разбавить атмосферу, чтобы не было так напряженно. Это и вправду помогло, уголки губ черноволосого приподнялись в лёгкой ухмылке, а брови чуть расслабились. Сплитовому такой Серёжа больше нравился, но он безусловно принимает его каким он есть, грустным или весёлым, злым или добрым. Абсолютно любым.                  Ведь это его Серёжа.  — ну, может есть что - то, що реально мя волнует. но те рано знать об этом, — спустя пару мгновений наконец ответил Акумов, слегка расслабив веки. Его взгляд стал более уставшим, бездушным и хмурым, но что - то в нём было такое, что так и хотелось в глаза ему смотреть. Ярко зелёные глаза для такого серого человека, как Серёжа будто не шли, но затягивали они как болото. И тогда уже плевать хотелось, каков человек. Он не ответил на вопрос.      Курсед придвигается чуть ближе, чем смущает черноволосого, и он пытается отодвинуться, но позади холодная мраморная стена, которая мешает отойти хотя бы на пару сантиметров.  — опять загадки. чувак, ну я тя насквозь вижу, колись, что у тя там. — выдыхает в самые губы юноша, слегка нахмурившись. Не нравилось ему, когда Акумов говорил загадками, или недоговаривал. Курсу хотелось знать всё, до единой мелочи, поэтому такие ответы как прошлый он не принимал.     повисло напряженное молчание, которое утомляло не только Кира, но и самого Серёжу. Казалось, что комната сузилась, воздуха стало меньше, и снова это тянущее ощущение в груди. Как же Акума устал от этого чувства, да и в принципе устал от всего. Почему нельзя просто месяцами сидеть дома, и не контактировать с социумом? Это всё было так сложно, но легко в то же время. Просто надо уметь сделать то, что нужно, в определенный момент. Но Акумов не умел этого, он всегда тянул всё до последнего момента, пока его уже не начинали подгонять друзья.  — да забей, Кир. будь ласка. — и вот, он вновь даёт заднюю, не в силах вести диалог о самом себе. Это всё утомляло, хотелось забиться клубочком в своей любимой, тёплой постели, и забыться во сне. Акумов всегда засыпал, когда ему становилось плохо.      но мириться с этим не мог только Кир, который отчаянно вытягивал его из болота, пытаясь спасти и не дать ему погрязнуть в грязи окончательно.    «нет смысла спасать тех, кто сам выбирает тонуть и прокалывает все спасательные круги.»     однако он всё равно пытался, как бы трудно не было. Ему не хотелось терять такого вроде бы родного, но в то же время такого чужого человека. — ещё че мне сделать? Серёж, давай начистоту. не то въебу, серьёзно. — это лишь угрозы, которые не воплотятся в жизнь, потому что Курс не осмелится поднять руку на того, кого любит больше жизни. Жаль, что приходится запугивать, но другого выхода нет. Акума только так может сознаться.  — блять, заїбеш, — черноволосый хмурится, слегка поджав губы, — не можу я те сказати. отъебись, прошу.      Кир сжимает ладони в кулак, прикрывая глаза на секунду, и тяжело вздыхая. Какой же он упрямый. Но ладно, сплитовый добьется правды во что бы то не стало. Юноша оттолкнулся от стены, выпуская из ловушки черноволосого, и туша сигарету об подоконник. На сегодня ничего не вышло, но он будет пытаться сколько понадобится, чтобы выбить правду из этого упрямого чертёнка.                                  * * *     остальное время они не разговаривали между собой, лишь перекидывались короткими взглядами. Потому и время быстро пролетело, и прозвенел последний звонок, после которого все с шумом выбежали из универа. В том числе и они.      Акума не дожидаясь Кира вызвал такси, чтобы вернуться домой побыстрее. Ждать не хотелось, так как вечерело, а соответственно и холодало тоже. Одет он был довольно тепло, но холод так и проникал под одежду, заставляя мелко дрожать от покалывающих ощущений. Потому и юноша уже сел в такси, даже не посмотрев на друга, который одиноко остался провожать взглядом уезжающую машину.     «я бы всё отдал за твоё внимание.»     приехав домой, Серёжа кинул рюкзак на пол, и устало побрёл в свою комнату, по пути снимая всякие украшения и прочие штуки с себя. Черноволосый лёг на кровать прямо в уличной одежде, не в силах делать что - либо. Этот день вымотал его, отобрав последние силы и надежды на то, что жизнь наладится. Хотелось просто заснуть и больше не проснуться. Но, такое к сожалению(или к чьему - то счастью) бывает лишь в единичных случаях, в число которых он не войдёт.                                  * * *     эта ночь была невыносимо долгой, и мучительной. По большей части из - за затапливающих душу чувств и мыслей, которые так и норовили превратиться в нескончаемые слёзы. Хотелось наконец прикоснуться к венам, проводя любимым «смычком», играя знакомую мелодию. Однако Акумов держался, ведь пообещал себе, что не даст умереть своему телу раньше времени. Но своё тело он и без этого губил, чего сам не знал. Просто черноволосый принял энергетические напитки, частые недосыпы и курение как часть себя. Потому и не собирался делать что - либо с этим, пока ему кто - то не укажет на его ошибки, которые казались очевидными, но Серёжа этого не понимал. Или не хотел понимать.                                 * * *     привычный звон будильника вытянул юношу из сна, заставляя открыть глаза и начать новый старый день. Сделав всё то же самое, что и вчера, Акума наконец посмотрел на время. Было двенадцать часов дня. Мда, он проспал все пары. Ну, оно и к лучшему. Не надо никуда спешить и собираться. Только он хотел пойти на кухню, как из коридора донёсся звонкий стук в входную дверь. Серёжа никого не ждал, поэтому это было немного неожиданно, отчего по спине пробежали мурашки.      Юноша подошёл к входной двери, и посмотрел в глазок, проверяя кто там. Сердце пропустило один удар, ведь за дверью стояла знакомая фигура с цветной макушкой. Открыв дверь, Акумов не спешил впускать гостя внутрь своей квартиры, будто боясь нарушить её многолетний покой.  — ти що тут забув?     вопрос так и остался висеть в воздухе без ответа, пока сплитовый без особых церемоний вошел в квартиру друга, закрывая за собой дверь. Курс наконец посмотрел на хозяина квартиры, оценивающе пройдясь по нему равнодушным взглядом. Он подошёл к Серёже, нависнув над ним, и вжимая в стену позади. Любил же этот придурок стебаться над Акумой из - за роста. Когда - нибудь черноволосый устроит ему поучительный урок насчёт этой хуйни.  — только проснулся? — без наезда спросил сплитовый, облокачиваясь одной рукой о стену. Получив положительный ответ, он недовольно вздохнул, прикрыв глаза на секунду. — Серёж, ты хоть предупреждай що не придешь, щоб я хуйней не маялся в универе.      Акумов лишь усмехнулся, вскинув одну бровь. Иногда ему казалось, что он с ума сошел, раз уж ему нравится на нервах Кира играть. Но, скорее ему просто нравилось вытягивать из него различные эмоции. Уж очень это было увлекательно.     Курсед же неодобрительно цокнул языком на реакцию друга, слегка нахмурившись. Вроде бы серьёзный парень, а сейчас улыбается как идиот. Но ладно, сейчас не это главное. Сплитовый спустил руки на чужую талию, притянув того ближе к себе, и нависнув ещё больше, заставляя Акуму слегка прогнуть спину назад. Это действие чуть смутило черноволосого, но прерывать его он не стал. Любопытным он был до чёртиков, и Кир это прекрасно знал. Потому и придвигался лишь ближе, заглядывая в ярко - зелёные глаза напротив своими тёмно - карими.          «мы разные, но мы связаны.»     оставалось всего пару миллиметров до чужих губ, но этим расстоянием сплитовый ограничился, не позволяя себе большего и не переступая границы дозволенного. Сердце стучало у обоих одинаково, словно они бьются для друг друга, но это лишь глупая романтизация жизни.              Сними уже розовые очки.      Акума прикусил губу, и ловко вывернулся из этакой ловушки друга, сдерживая разочарованный вздох. Он слегка нахмурился, смотря в темные глаза, которые загадочно блеснули в полутьме коридора.  — так що забув - то, дурень? — если Курс заставит вновь повторить один и тот же вопрос в третий раз, то Акумов ей богу выгонит его нахер из квартиры. Крашеный будто это почувствовал, и наконец отвлёкся от своих мыслей. — тя пришёл навестить, вдруг сторчался, и без мя. — на губах парня расползлась задорная ухмылка, говорящая о том, что это просто шутки, и ничего более.      Акумов усмехнулся, закатив глаза. Он уже давно привык к таким шуткам, и в какой - то мере перенял часть манеры поведения у Курса, чем несказанно радовал душу товарища. Тот верил во всякие приметы, и узнав, что если человек перенимает от тебя что - то, то ты ему нравишься, был очень рад заметить некоторые свои привычки в таком родном и любимом человеке.      черноволосый наконец пригласил друга в кухню, сразу же поставив чайник. Усадив крашеного за стол, Серёжа хлопотал по кухне, готовя им обоим чай, и заодно прихватывая немного сластей. Наконец приготовив всё, юноша сел напротив Курседа, ставя перед ним кружку чая.      пили чай они в абсолютной тишине, не проронив ни слова. Но это молчание не было неловким, или напряженным, скорее каким - то спокойным и уютным. Возможно стоило наконец завести разговор о том, как Акума убивается по другу, каждый день хныкая в подушку, и оставаясь в полуразрушенном состоянии, не зная даже, что его чувства взаимны. Но было до одури стрёмно, признаваться человеку своего же пола, который ещё и является твоим давним другом. Акумов боялся разрушить их многолетнюю дружбу своими чувствами, поэтому молчал. Кира боялся того же, над чем уже не один месяц страдал черноволосый, поэтому тоже молчал. Но, это молчание может убить их обоих…кого - то физически, кого - то морально. Кого - то до, кого - то после. И речь вовсе не о молчании..     они уже давно допили чай, всё также не говоря ни слова. Черноволосый отнёс кружки в раковину, и вернулся к Киру, однако садиться за стол не стал. Он вышел в балкон, перед этим бросив короткий взгляд другу, давая понять что приглашает и его. Сплитовый в свою очередь всё понимает, и выходит вслед за Акумовым. Младший достаёт две сигареты, одну сжимает меж двух пальцев, поднося к уголку губ, другую протягивает Курсу, ожидая пока тот найдет зажигалку и наконец возьмёт сигарету. Крашеный довольно быстро нашёл её, и забрав сигарету из чужих рук поднёс её ко рту, поджигая кончик. Затянувшись, он выдохнул белый вьющийся дым куда - то в сторону, и также поджёг кончик напротив, помогая тому затянуться. Так они и курили, снова в тишине. Но Серёже молчать становилось всё труднее, ведь все чувства лезли наружу, и хотелось наконец признаться в них. Хоть и было страшно, что его жестоко отвергнут.  — слушай, — неуверенно начал черноволосый, поджав губы и сжав сигарету меж пальцев. — ты когда - нибудь задумывался о том, що било бы, если бы мы не были друзьями?     вроде обычный вопрос, не наполненный никаким особым смыслом, но для Акумы он значил многое. Сердце забилось чуть быстрее, а дыхание утяжелилось в ожидании того самого ответа, которого он ждёт уже немалое количество времени. Но они же оба ссут, и всё же, кому - то надо сделать первый шаг, пока он не стал последним… — не задумывался, — враньё. По ночам Курса преследовали мысли о том, что не будь они друзьями, то могли бы встречаться. — а ты? — тоже.     круговорот лжи какой - то. Может хватит? А ведь вправду. Может хватит.. — я тебе кохаю. — слова сами собой вырвались из груди, Акумов не успел это даже осознать. Но заметив удивленный взгляд друга, до него наконец дошло, что он всё же произнес эти долгожданные три слова вслух.  — пиздишь? — вопрос прозвучал скорее как утверждение, ведь не может же быть такого. Или может?…    черноволосый затушил сигарету о пепельницу, оставив её там догорать. Подойдя к другу(или же лучше сказать возлюбленному), Акумов пару секунд просто молча смотрел ему в глаза, словно изучая его реакцию. Приблизившись ещё немного, парень понял что тот и не против, потому и обвил его шею своими руками, притягивая сплитового ближе. Кареглазый в свою очередь устроил руки на довольно тонкой талии, не прерывая зрительный контакт. Хоть эту заварушку первым начал Акумов, но Курс перехватил у него инициативу, накрывая чужие губы своими, сливаясь в чувственном поцелуе. Кажется что этого момента оба ждали целую вечность, и вот он наступил, так неожиданно, что казалось что оба не были готовы к таким переменам. Но, они безусловно рады этому.     поцелуй вёл сплитовый, не позволяя черноволосому перехватить власть, и углубляя поцелуй, всё сильнее сжимая чужую талию. Из - за разницы в росте, крашеному приходилось слегка нависать над Акумой, заставляя того прогнуть спину. Оба ждали этого момента, этих заветных трёх слов, которые так случайно вырвались из черноволосого. Случайности неслучайны?      Кира прикусил губу нижнему, заставляя его приоткрыть рот. Когда тот послушно сделал это, парень проник языком в чужой рот, начав жадно всё изучать, до каждого миллиметра, словно хотел съесть своего возлюбленного. Поцелуй всё углублялся, а воздуха предательски не хватало, не позволяя продолжить эти телячьи нежности. Но казалось что сплитовому было абсолютно плевать, задохнется ли он в скором времени, ведь он не отстранялся от чужих губ, заводя ситуацию всё дальше в глубины нерассказанных чувств. Однако у Акумова уже начинала кружиться голова от нехватки кислорода, потому он укусил губу крашеного, заставляя того с тихим шипением отстраниться.  — больно вообще - то.  — долбаеб.     они так не подходят друг другу, но в то же время так идеально сочетаются. Прямо как острый мармелад. Не каждому по душе, но всегда найдется тот, кто оценит данное искусство. И они одни из них.      за такое долгое время в душе Серёжи наконец затеплилась надежда на то, что всё наладится. Он снова хочет жить. Ощущать все эти чувства и эмоции, делать то, что давно хотел, радоваться каждой мелочи. Как же мало иногда надо для счастья… — так значит? — в голосе сплитового слышится некий задор и хитрость, а в глазах блещет яркий огонёк. — ну добре.     не успел черноволосый даже понять что произошло, как Курсед начал на него надвигаться, заставляя идти назад. Таким темпом они оказались в спальне, после чего парень толкнул того на кровать, сразу же нависнув над ним. Сжав чужие тонкие пальцы в матрас, переплетая со своими, сплитовый опустился ниже, уткнувшись носом в шею темноволосого. Оставив там ели уловимый поцелуй, Кир довольно хмыкает, слыша под своим ухом тихий полустон, который Акума почти сразу же прервал, прикусив губу. Это не понравилось крашеному, ведь кому бы не хотелось слышать звуки наслаждения своего партнёра? И речь не только об интиме..     Курсед прикусил нежную кожу шеи младшего, после облизывая место укуса, чуть смягчая боль. Он не умел нежничать, но старался делать всё намного мягче, чем обычно. Ради этого зеленоглазого чертёнка он готов на всё: отдать всё своё имущество, встать на колени перед ним, даже умереть за него. А Акума в свою очередь живёт по принципу «приму всё от тебя», взамен отдавая всю свою любовь и душу.      в комнате становилось всё жарче, отчего голова слегка кружилась, и все ощущения чувствовались в сто раз сильнее. Даже простое дыхание дурманило разум, заставляя с туманной похотью смотреть в глаза своего возлюбленного. Спальня темноволосого была камерой, которая снимала не для его фанатов, а лишь для двух зрителей, которые так жадно наслаждались каждой секундой, проведенной вместе.     «друзья» без стеснения отбросили одежду в угол комнаты, открывая вид на свои разгоряченные тела. Они много раз спали вместе, так что видеть друг друга без одежды им доводилось не впервой. Однако рассматривать их никогда не могли, стеснялись, оно и понятно. Сейчас же обстоятельства другие, и статус их отношений наконец изменился с дружеских на романтические. часы тянулись очень медленно, словно хотели дать парням больше времени, чтобы насладиться друг другом. Комната будто превратилась в баню, заставляя дышать глубже, чтобы попросту не начать задыхаться от нехватки кислорода. Жара туманила голову, возбуждая всё больше. Однако Кир всё равно не спешил, что до невозможности уже бесило Акуму. Крашеный давно заметил, что Серёжа довольно нетерпеливый человек, поэтому тянул всё как можно медленнее, чтобы просто побесить его.     сплитовый резко перевернул Акуму на живот, заставляя встать в уже зафоршеную всеми позу догги. Одна рука умело натянула резинку, а другая потянулась за смазкой, открывая маленький бутылёк. Выдавив немного влажной жидкости на пальцы, крашеный довольно нежно проник одним пальцем, вслушиваясь в чужое дыхание. Вся эта атмосфера почему - то напомнила подростковые годы парня, когда он дрочил под дешёвое порно, боясь взаимодействовать с девочками. Повзрослев, он стал так называемой мечтой всего женского пола, однако его внимание привлёк именно темноволосый, который въелся в разум словно самый дорогой и желанный никотин.   оставив лёгкий укус на мочке уха, Кир наконец перестал играться с Акумой, ускорив свои действия. Всё же собственное возбуждение напомнило о себе. Пристроившись сзади, сплитовый сделал довольно резкий толчок внутрь, выбивая из возлюбленного тихий стон. Волосы липли ко лбу, иногда перекрывая взор, что невыносимо раздражало кареглазого. Благо он взял с собой и резинку для волос, которой он благополучно завязал свои непослушные пряди.   сил на лишние разговоры не было, поэтому комната заполнилась лишь тяжёлыми вздохами, редкими стонами и прикосновений плоти друг о друга.                            * * *    на следующее утро Акума проснулся в объятиях любимого, чувствуя давно забытое счастье. Запустив пальцы в чужие локоны, парень с улыбкой наблюдал, как Кир с нежеланием открывает глаза и смотрит на темноволосого. Притянув Серёжу за талию ближе к себе, крашеный оставил лёгкий поцелуй на чужой шее. — я тебя люблю. — и я тебя.      в конечном итоге, для счастья всё же нужно не так уж и много.