Сахар со стеклом

Фара Даулинг мертва. По-крайней мере, так сказала Розалинда. С её приходом Алфея заметно помрачнела, превращаясь из беззаботной школы фей в военную базу, окружённую солдатами королевы Луны. В воздухе стояло напряжение. Его можно было почувствовать физически. Казалось, подай рукой — и почувствуешь удар током. Студентам было страшно. Они — шестнадцатилетние подростки — почти не выходили из своих комнат, лишь на занятия, что теперь проходили под чутким контролем новой директрисы — в каждом классе стояло по двое солдат и один инспектор, который проверял, насколько корректно их обучают преподаватели. Некоторые из них не выдерживали, шли против новой системы — за это, разумеется, их увольняли. Или сажали в темницу. Или убивали, как это было с мисс Даулинг. Или же всё вместе. Муза не знала. Она даже не могла почувствовать их эмоции. Не могла себе это представить. Её взгляд упал на родные руки — на худых кистях красовались два металлических браслета, причиняющих ей агонию дикой боли, но хуже всего — они подавляли её магию. Она впервые ничего не чувствовала. Вокруг неё были люди. Много знакомых лиц, среди которых четверо её подруг, Розалинда, несколько мальчишек специалистов и ни одной эмоции. Вообще ни единой. Абсолютная тишина. Будто её лишили слуха — раз — и ничего не слышишь. Казалось, она так долго прожила со своей магией, что теперь у неё отобрали кусочек её самой. При других обстоятельствах, возможно, ей бы это понравилось. Она бы тащилась от этого так же сильно, как Терра тащится от цветов и запаха земли. Ведь в чём фишка её магии? Да, правильно, она бесполезна. Стелла озаряет всё вокруг светом, Аиша управляет водой, Терра создаёт жизнь, даже Блум — новенькая, которая раньше ничего не умела, — убивает Сожжённых силой огня Дракона. А что Муза? Она лишь чувствует эмоции — вот это дар, вот это умение. Ведь она всю жизнь мечтала о том, как будет ходить по коридорам Алфеи и слушать этот непрекращающийся шум — кому-то грустно, кто-то зол, кто-то на грани самоубийства, кто-то радостен и смеющийся, когда у неё на душе полный бардак. Последний типаж людей бесил её больше всего. Она не очень эмоциональная, не умеет радоваться — что за себя, что за других, — и поэтому её дар компенсирует всё это сполна. И лишь поэтому музыка — единственное, что спасало её. А теперь всего этого нет. Она больше ничего не чувствует. Ей казалось, что даже собственные эмоции пропали, а всё из-за этих грёбанных магических наручников. — Как это всё трагично, не правда ли? — злорадный голос Беатрикс вывел её из раздумий. — Быть лишённой своей магии. Своего дара. Быть, как все примитивные люди. Теперь моя очередь смеяться, феечки Винкс. При упоминании их секретного клуба, остальные — кроме самих фей — рассмеялись. Конечно, им показалось это забавным. Наивным. Детским. Всем, кроме Ская. Он сидел за круглым столом, прямо напротив скованных девушек, и опустил голову вниз. Его глаза скрывались под чёлкой, и Муза знала — даже без своих способностей, — что он чувствует вину. Вину перед Блум, перед Стеллой, перед всеми, включая самого себя. Ведь он не помог им, а, наоборот, собственноручно заковал в эти кандалы. Муза посмотрела на Блум, которая сверлила его взглядом, полным боли и ненависти, а затем её глаза двинулись к тёмной фигуре, стоящей у окна. Андреас. Отец Ская, который каким-то образом оказался жив. Всё было предельно понятно: Скай пошёл за Розалиндой из-за него. Он разрывался между девушкой, которая ему нравится, и любимым отцом, который был для него пожизненным авторитетом. И, как и ожидалось, выбор был не в пользу Блум. — Тише, господа. Не к чему смущать наших любознательных студенток, — властным, но слегка насмешливым голосом произнесла Розалинда. — Мы ведь хотим решить всё мирным путём, верно? — И поэтому заковали нас в кандалы? — возмущённо спросила Терра. — Где мой отец? Где Сэм? Что вы с ними сделали? Я хочу их увидеть! Сэм. При упоминании своего парня, Муза заметно напряглась. Она волновалась за него. — Твой отец уже в пути, дитя. Он остаётся доверенным лицом Алфеи. Разумеется, пока сохраняет трезвость ума и правильную позицию. Ведь ему ещё растить двух детей, — уголок губ Розалинды дёрнулся. — Что касается твоего брата… мы временно изолировали его. Так будет лучше. — Что вы с ним сделали? — спросила Муза, её сердце сделало резкий кульбит от понимания того, что Сэм может быть в опасности. — Скажем так, мы сочли его действия неэтичными. Он напал на одного из солдат. У бедняжки теперь сломан нос, — вздохнула женщина, но сухо, без сожаления. — Ему грозит выговор или, что хуже, пожизненное исключение из Алфеи. — Так даже лучше. Не думаю, что студенты оценили ваш диктаторский режим. Как только родители узнают обо всём, что здесь творится, они сами заберут своих детей отсюда, — парировала Аиша, смотря блондинке прямо в глаза. — Вы не останетесь безнаказанными, директриса. Последнее слово Аиша специально подчеркнула — её тон стал насмешливым, а взгляд колким. — В семи королевствах сейчас и так полно проблем. Никому нет дела до того, что происходит в школе для фей. Так было всегда, — Розалинда жёстко улыбнулась. — Или вы думаете, что родители отправили вас сюда из чувства любви? Нет. Они от вас избавились. Она не лгала — большинство учеников отсылают в пансионат только для того, чтобы те не маячили у родителей перед глазами. Так было и с Алфеей тоже. Музу саму отправили сюда, потому что после смерти матери она потеряла контроль над своими силами — постоянные срывы, истерики, затяжная депрессия и чувство вины. Отец не знал, как с этим справиться, да и сама Муза тоже, поэтому решение учиться в Алфее было обоюдным. Но девушка знала — нет, даже чувствовала, — что папа просто устал. Он не мог позаботиться о дочери, — или просто не знал, как, — после кончины жены это стало для него невозможным. — Зачем мы здесь? — перевела тему Муза. — Для чего вы держите нас под замком третьи сутки? Она вспомнила, как это было. После возвращения из Первого мира, где жили родители Блум, пятерых девушек арестовали прямо у ворот Алфеи. Она чётко помнила, как расплакалась Терра, как кричала обезумевшая от ярости Стелла, как её поддерживала Блум и, — что самое неприятное, — как молчала Аиша. Она всегда была куда более логичной, чем остальные девушки. Наверное, она даже предвидела такой исход событий и просто смирилась. Пошла навстречу. Их держали в общежитии — большое спасибо, что не в подземелье, — а на руки поместили подавляющие их магию браслеты. К ним никого не впускали. Никого не выпускали. Аиша спорила с солдатами, говоря о том, что ей нужно плавать, даже ударила одного из них, и после этого её заперли в отдельной комнате на сутки. Оттуда она вернулась ужасно поникшей. Стелла тоже препиралась, как полагается настоящей принцессе, за что получила пощёчину от неуравновешенного солдата — после того, как об этом узнала её мать, королева Луна, мужчину казнили. Блум всё время спала, иногда прерываясь на то, чтобы поплакать. А Терра… ей было сложнее всех. Всегда жизнерадостная, она закрылась от всех, постоянно молчала и лишь ухаживала за цветами. Муза… она стала порядком хитрее. В один из моментов, когда им приносили еду, она уболтала одного из охранников, применяя такие несвойственные ей женские чары. Тот оказался довольно разговорчив. И мил. Они бы даже могли подружиться, не будь он подчинённым Розалинды. Его звали Кай, и он рассказал девушке о том, что происходит в школе. Как новая директриса нагоняет на всех страх и ужас, за барьером появилось ещё больше Сожжённых, а некоторые ученики создают тайные организации Сопротивления — чтобы пойти против новых порядков. Но им не удалось. Об этом узнала дирекция, и вскоре ответственных за идею поместили в такие же комнаты, как и Музу с подругами, а остальных завербовали в свои ряды. И Муза понимала одно — Розалинда хочет держать всех под контролем. Она дала ученикам выбор. Либо они примкнут к ней, либо она лишит их магии. А после второго они точно передумают, и это лишь дело времени — когда они прибегут к ней, моля о прощении, прося взять их в свои ряды. Выбор без права выбора. Всё чертовски умно. В её стиле. — Вот поэтому мы и здесь. Чтобы обсудить это, — хмыкнула Розалинда. — Разве вам нравится сидеть взаперти? Разве вы не хотите, чтобы всё было как раньше? — Раньше — это при директрисе Даулинг? Если да, то хотим. И очень, — впервые заговорила Блум, её тон был едким и полным яда. — Но, вот незадача, её больше нет. Вы убили её. — Какие глупости. После ответа Розалинды все притихли, на их лицах заиграла скорбь. Одна лишь Беатрикс засветилась от восторга — она ненавидела Фару Даулинг всем сердцем. — И после этого вы думаете, что я — что мы все — сможем вам доверять? Ни за что! Лучше я сдохну! — Блум, не надо… — с болезненным видом сказал Скай, поднимая на неё взгляд, полный сожаления. — Да пошёл ты, Скай! Пошёл ты! Парня будто ударили по лицу. Он покачал головой, а затем снова опустил взгляд на свои колени, избегая любого зрительного контакта. Ему было по-настоящему стыдно — Муза могла сказать об этом с уверенностью, даже без своей магии. — Я требую объяснений! Немедленно! — вдруг в кабинет директора ворвался отец Терры, с таким видом, будто он не спал целую неделю. Он будто даже постарел — под глазами пролегли тёмные круги, а руки тряслись, как у немощного старика. Увидев дочь, он с облегчением вздохнул и хотел уже подойти к ней, когда на пути выросло двое солдат. — Папочка! — закричала Терра, дёрнувшись, чтобы встать, но мужчина в форме, стоящий за её спиной, удержал её на месте. У Музы от этой картины болезненно сжалось сердце. Терра не заслуживает этого. — Здравствуйте, профессор Харви, присаживайтесь, — демонстративно вежливо сказала Розалинда, указывая ему на стул. Это было явно не предложение, приказ. Мистера Харви взяли под руки и провели к столу, с другой от дочери стороны. — Вы не имеете права удерживать моих детей. — О, пока я директор этого учебного заведения, я имею право на это, поверьте. Опасных учеников нужно изолировать, чтобы они не причинили вреда ни себе, ни другим. — Они всего лишь дети, Розалинда, не преступники, — сказал мужчина с ужасом на лице. — Что вы собираетесь делать с ними? — Я решила дать им шанс. Уверена, они достаточно благоразумны для того, чтобы им воспользоваться, — механично улыбнулась женщина. — Но это, в первую очередь, заслуга её светлости королевы Луны. — Мама? — подняла голову Стелла, молчащая всё это время. — Где она? Почему мне не позволяют с ней увидеться? Не то чтобы Стелла горела желанием говорить со своей матерью, даже мимолётно пересекаться с ней взглядом, но только королева Луна могла помочь ей выбраться из заточения. — Сейчас она в Солярии. Как-никак, титул королевы обязывает её быть там, с народом, — едко ухмыльнулась Розалинда. — Но она высказала желание появиться на собрании. И, думаю, как раз вовремя. Спустя мгновение кабинет озарился ярким светом — Муза зажмурила глаза, чтобы не ослепнуть к чёртовой матери, — и отовсюду зазвучал властный голос матери Стеллы. Девушка раскрыла веки, аккуратно, чтобы привыкнуть к свету, и увидела подобие магической голограммы — над столом, за которым сидело множество людей, появилась величественная фигура королевы. Она слегка кивнула Розалинде, а затем отыскала взглядом свою дочь — лишь на секунду, словно проверяя внешние данные, — и, убедившись, что с ней всё в порядке, мгновенно потеряла к ней интерес. — Доложите ситуацию, Розалинда. У меня мало времени. — Стелла и остальные девушки будут продолжать обучение в Алфее, как это было прежде. Но при одном условии, — глаза директрисы засверкали голубым от световой голограммы, когда она подняла взгляд наверх. — Никаких заговоров, никаких бунтов и, боюсь, никакой магии. Пока я не удостоверюсь, что они на правильной стороне, с них не снимут браслеты. — Стелла отправляется домой. В королевство, — твёрдо произнесла Луна. — Я не позволю, чтобы мою дочь держали, как гнусную преступницу и позорили честь королевской семьи. На остальных мне всё равно. Делайте с ними, что пожелаете. — Боюсь, это невозможно. Стелла останется в Алфее, — тоном, не терпящим возражений, сказала Розалинда. — Ваша дочь всё ещё не контролирует свою магию. Она, скажем так, несёт опасность. И мы вынуждены вмешаться. Помочь ей. Прошло не меньше минуты, пока королева Луна размышляла, а на её строгом лице появилась россыпь морщин — Муза знала, что, вообще-то, она уже немолода и скрывает недостатки гламурными чарами. — Хорошо, — согласилась в итоге она. — Но имейте ввиду, если с принцессой Солярии что-то случится… — Она не заложница, Луна. Мы всего лишь помогаем ей встать на правильный путь, — перебила её королевское величество директриса. — Ну что ж, тогда мы приступим к главному. Для сохранности и защиты девушек мы приняли решение о том, что теперь их будут сопровождать специалисты. По одному на каждую из них. Это уменьшит риск… неблагоприятных ситуаций. — Скай, будешь приглядывать за Блум, — вмешался в разговор Андреас, поворачиваясь ко всем лицом. — Вы уже знакомы, и вам будет... комфортно друг с другом. — Воу, это что же? У моего братишки теперь есть своя личная фея? — злорадно улыбнулась Беатрикс, положив обе руки на плечи Ская. Тот их незамедлительно скинул. — Ладно. Над семейными отношениями нам ещё предстоит поработать, видимо. — Беатрикс, — строгим голосом осадил её Андреас. На удивление, рыжеволосая сразу же умолкла. Интересно — задала себе вопрос Муза, — как именно он её воспитывал? Если даже Скай, его родной сын, не видел отца с самого рождения? — Нет. Нет! Этого не будет! Ни за что, — воспротивилась Блум, складывая руки на груди. — Вы меня слышали? Нет. Я отказываюсь. Дайте мне другого специалиста. — Итак, Блум и Скай, — кивнула Розалинда, проигнорировав её возмущение. — Дальше. Терра и Дэйн. — Кто угодно, только не он! — взмолилась русая. — Пожалуйста! Отец, сделай что-нибудь! Профессор Харви лишь тяжело вздохнул. — Прекрасно. Стелла и… — директриса задумалась. — Ты будешь в паре с Люциусом. Он один из лучших специалистов и подаёт большие надежды. — Нет. Она принцесса, Розалинда, я не позволю какому-нибудь школьнику охранять свою дочь, — запротестовала королева. — Я лично пошлю к вам опытного бойца. Он долгое время был телохранителем Стеллы. Он прибудет сегодня вечером. — Ради света, только не это… — взвыла от отчаяния Стелла, запрокинув голову назад. — Следи за своей осанкой! Ты будущая королева! Стелла тут же выпрямилась, гневно сдвигая брови к переносице — Муза могла чувствовать исходящую от неё ярость. — Тогда Аиша будет с Люциусом, — кивнула Розалинда, а затем её взгляд упал на сидящую без эмоций Музу. — Хм… у тебя довольно тяжелый нрав, да? — О, просто дьявольский, — ответила Муза, скрестив руки на груди. — Что? Неужели я остаюсь без пары? Наверное, высшие силы услышали её мысли и решили сыграть злейшую шутку, потому что в следующий момент дверь кабинета распахнулась — на пороге появился ещё один специалист. Ривен. Его волосы были взъерошены, а тёмные глаза бродили по кабинету лениво, ни на чём толком не задерживаясь, словно ему было банально скучно находиться здесь. Он поднял взгляд на Розалинду. — Я опоздал? В его тоне не было сожаления или чувства вины — он, откровенно говоря, был наплевательским, — Ривен всем своим видом показывал, что делает одолжение, находясь здесь, и что мог бы заняться чем-то другим. Чем же? Муза закатила глаза. Он только и делал, что курил шмаль и трахал всё, что движется, так что интересов у него было мало — он даже не рвался в бой, как это делал Скай, и никогда не ставил это приоритетом номер один. Хотя их часто сравнивали. На поле боя они были теми, кого Сильва называл истинными бойцами, с даром от природы, и всех дико интересовало, как они всё ещё считаются лучшими друзьями, если конкуренция между ними была просто неимоверной. Лютой. — Ну почему же, Ривен. Вы как раз вовремя, — ответила та. — Мы выбираем феям специалистов. — Ну, и? — нетерпеливо спросил шатен. — Кому я достался? — Музе, — ответил за всех Андреас. — Берёшь её. Ривен скривился, будто съел полдюжины кислых конфет, и его взгляд впервые упал на сидящую с аналогичным выражением лица брюнетку. Вздох. — Блять. Ненавижу фей разума.