Это было недавно

      – Я не твой.       У Казухи спокойный взгляд и непреклонность, застывшая в сурово поджатых губах. Он меланхолично смотрит на Кэйю, но за алым рассветом расцветает холодная сталь. Казуха пахнет преющими листьями и тёплым бризом, кленовым сиропом, и Кэйя не отказывает себе в удовольствии наполнить влекущими нотками лёгкие.       – Теперь – мой, – отвечает Кэйя и взмахивает стопкой бумаг, пихает их в руки Казухи вне зависимости от его желания. Если он хочет доказательств – пусть изучит их сам. Это в его же интересах. – Твои родители тебя продали. Я оказался быстрее остальных желающих.       – Продали? – Казуха делает вздох – неровный, дрожащий – и остервенело сжимает документы; слышится шелест сминаемой бумаги. – Как… вещь?       – Как вещь, – подтверждает Кэйя и выпускает запах морозных яблок, стараясь поддержать расстроенного омегу. Казуха поднимает от документов расстроенный взгляд, и Кэйя перехватывает бумаги, а затем рвёт их на части. – Но я не хочу тебя неволить. Если ты хочешь уйти – я тебя не держу. Ты свободен.       – Ты потратил столько денег, чтобы отпустить меня? – шелестит Казуха.       Кэйя ведёт плечом. Метка, поставленная на Казухе, позволяет тому понимать все эмоции Кэйи и проверять их на подлинность. Казуха знает: Кэйя не врет.       – На тебе моя метка. Скорее, не ты мой, а я твой, – говорит Кэйя и невзначай касается своей шеи, на которой метки нет. – Но это не значит, что я хочу спрятать тебя от всего мира и лишить выбора.       Казуха мотает головой, утыкается взглядом в пол, а затем бросается к Кэйе.       Кэйя с облегчением распахивает объятия.